Праведный гнев

– Да, но никогда не знаешь, где именно тебя поджидает удача, разве ты не рассматриваешь возможность сорвать джек-пот? А, вдруг нам повезёт, и эта дорога будет та самая, и сможет дать нам хоть какие-то зацепки.

Увы, надежды Харви не оправдались. Они не увидели на записях ни предполагаемого убийцу, похитившего доктора Дэвидсона вечером тридцатого числа, ни возможную машину того же убийцы, которой привёз тело психолога ночью с первого на второе. И единственным хорошим, что детективы извлекли из своей затеи, было то, что оба они были несказанно рады, наконец, выбраться на свежий воздух.

Погода снова начала портиться. Если бы октябрь обладал суперсилами, наверняка основной из них была бы «непредсказуемость». В один и тот же день он может радовать своих «зрителей» безоблачной тёплой солнечной погодой, которая за какой-то час может смениться ливнем с грозой и молниями, а ближе к концу месяца, к этой вакханалии ещё может добавиться и пробивающийся через толщу облаков как первый росток через почву, снег.

После первой неудачи детективы обошли всю округу, и, в конце концов, сошлись на том, что остальные камеры расположены либо слишком далеко, либо близко, но совсем в другую сторону. Блицкриг не удался, и изрядно замёрзшие на холодном ветре они решили выпить кофе.

– Тяжёлое выдалось утро, – после нескольких минут молчания, попивая свой Американо, произнёс Харви.

– Да и погода соответствует состоянию, – меланхолично уставившись в окно, ответил Рэнди, – дождь, слякоть, всё серое и мрачное.

– Знаешь, мне кажется, большинство убийств происходят именно в такие дни и ночи.

Рэнди с удивлением посмотрел на напарника, Харви же, сделав небольшой глоток горячего напитка, продолжил:

– Преступники – люди с нездоровой психикой, так или иначе, но у них не всё в порядке с головой, а такие дни как допустим сегодняшний, могут быть для них отличным катализатором.

– Ты и правда, думаешь, что есть особенное время, когда преступникам больше хочется убивать?

– Не совсем. Просто сам пораскинь мозгами, когда скорее тебе захочется кого-нибудь прикончить, когда за окном дождь, сырость и гнетущий тлен или когда светит солнышко, птички поют, и душа так и хочет вырваться из груди навстречу чему-то светлому и тёплому?

Рэнди задумался, ещё раз глянул в окно, погрел руки о тёплый стаканчик с кофе и неспешно, раздумывая над каждым словом, ответил:

– Знаешь если говорить полностью откровенно, мне кажется, убийцам наплевать на погоду. Когда я думаю об этом, на меня накатывает страх, но, я считаю, и это подтверждают некоторые эксперты, что человека может переклинить в любой момент. Он может просто идти по улице и неважно снег под его ногами или сено от свежескошенной травы, развернуться и в приступе ярости наброситься на ни чем не повинного прохожего, идущего за ним. Основная проблема кроется в нашей психике, я не психолог и далёк от всяких анализов и прочих психологических штук, но я со всей уверенностью могу сказать, что перещёлк в мозгу, который спустит убийцу, сидящего в каждом из нас, с цепи, может произойти внезапно, но конечно он не случится на ровном месте. Для того чтобы это произошло человек должен находиться в просто ужасном моральном состоянии, подавленный и разбитый жизнью, жаждущий крови, денег или просто внимания.

Харви внимательно слушал монолог Рэнди и когда тот неожиданно закончил выразительно поджал губы.

– Я вижу, ты очень хорошо разбираешься в этом вопросе, и это может сыграть нам на руку.

– В любом случае работы предстоит немало, и знаешь, чтобы подытожить начатую тобой тему, – Рэнди залпом выпил кофе из своего стакана и закончил мысль: – когда убивать – преступникам не особо важно, но вот расследовать их преступления явно лучше летом, а не осенью.

– Вот уж правда, – горько усмехнулся Харви, – этот проклятый дождь ещё того гляди и нужные улики смоет.

– Да и нас он может вывести из строя.

Детективы ещё некоторое время посидели в кафе. Их неспешный разговор больше не касался темы убийств и преступлений, оба они понимали, что когда раздастся звонок Бесерры, новое дело охватит их с головой, и вот так посидеть хоть немного отдохнуть от тягот полицейской жизни, и поговорить на отвлечённые темы, им удастся ещё не скоро.

На улице тем временем снова пошёл дождь. Само небо оплакивало очередную жертву этого бездушного мира. Бессмысленную и беспощадную жертву людского правления на земле, оно тщетно пыталось омыть своими слезами эту грешную землю, давно забывшую, что такое сострадание и любовь.

***

Телефон зазвонил настолько внезапно, что Рэнди полулёжа сидевший на стуле, невольно подпрыгнул, и едва не уронил его со стола.

– Рэндалл, – прозвучал в трубке монотонный голос судмедэксперта, – это Бесерра, приезжайте ко мне, думаю, я смогу кое-чем вас порадовать.

– Хорошо, Виктор, – бодро ответил детектив, – уже едем.

Весь путь до участка Рэнди и Харви проделали молча, любые разговоры детективам казались лишними, оба готовились встретиться с судмедэкспертом в крепком расположении духа.

Виктор Бесерра принял их с угрюмым выражением лица, от его былой бодрости, которая помогла Рэнди утром прийти в себя, не осталось и следа. Он был полностью сосредоточен.

– Давайте пройдём к телу, – сказав это, судмедэксперт посмотрел на Рэнди, – предупреждаю – зрелище не из приятных.

– Всё нормально, Виктор, – вздохнул Рэнди, – в конце концов, это же наша работа – изучать улики на теле, чтобы найти убийцу и таких тел больше не было.

– Увы, как показывает практика, – грустно улыбнулся Бесерра, – даже с поимкой убийцы, тел меньше не становится, люди на редкость не берегут свою жизнь – гуляют ночью одни по тёмным улочкам, садятся в машины к незнакомцам, идут на свидания вслепую. Как же много народу было бы сейчас живо, если бы каждый оглядывался по сторонам и носил с собой перцовый баллончик. Впрочем, меня немного занесло в сторону, прошу прощения, господа.

Судмедэксперт пригладил торчащий в сторону кустик на голове, и жестом подозвал детективов к лежащему на столе и полностью укрытому телу. Затем он медленно, аккуратно откинул вниз край простыни, оголив голову и шею убитого.

– Итак, как вы могли убедиться сами ещё утром, у тела отсутствуют глазные яблоки.

Рэнди сглотнул, уж он-то очень хорошо в этом убедился, и вероятно будет видеть это безглазое лицо ещё очень долго в своих кошмарах.

– Да уж, – тихо проговорил Харви, – есть идеи, чем были вырезаны глаза?

Бесерра поднёс руку в перчатке к изуродованной глазнице, и мягко проведя пальцем по углублению, задумчиво ответил.

– Судя по ране, я могу сказать с абсолютной уверенностью, что здесь работали не похитители органов.

Выждав немного и заметив, что его не поняли, Бесерра добавил:

– Я хотел сказать, что глаза удалили не хирургическим путём, они были вырезаны, даже не так, не вырезаны, а выколоты чем-то острым. Я могу предположить, что убийца нанёс несколько сильных ударов в каждый глаз жертве, скажем ножом, или каким-нибудь острым колом, но только не деревянным, в этом кровавом месиве я не обнаружил никаких следов дерева.

– Почему вы сделали такой акцент на дереве? – поинтересовался Рэнди.

Бесерра невольно улыбнулся:

– В моей практике был один случай, когда некий псих, считал что он реинкарнация Абрахама Ван Хельсинга, ну помните этого охотника за вампирами из «Дракулы». Так вот он каким-то образом находил людей с очень светлым, почти белым оттенком кожи и убивал их, вонзая в тело острозаточенный деревянный кол.

– И что же он бил прямо в сердце?

– Да если бы, этот идиот, наносил удары хаотично, с его ловкостью я долгое время вообще не понимал, как он мог кого-то убить.

– Я надеюсь, его нашли?

– Ещё бы, этому парню просто нереально везло, хотя он оставлял за собой такой шлейф улик, что его должны были взять ещё в тот день, когда он убил свою первую жертву. Его поймали после четвёртой. Обследовали, провели экспертизу и отправили в психушку, если мне не изменяет память, он до сих пор там сидит, но я всё равно с тех времён в каждом теле с колотыми ранами ищу частички дерева. Если угодно, это можно назвать моим маленьким профессиональным отклонением.

Бесерра довольный собой и тем как он смог удивить детективов, прочистил горло и вернулся к тому с чего начал:

– Дальше на лице особых травм больше нет. Но есть небольшая шишка на затылке, вероятно, его сначала оглушили сзади каким-то тупым предметом, не знаю, это могло быть что угодно: дубинка, бита, камень, в конце концов, но завёрнутый во что-то мягкое. По форме раны хорошо видно, что ударивший не хотел убить свою жертву, его цель была в том, чтобы вывести её из равновесия.

– Чем дальше, тем интереснее и интереснее, – с лёгкой ноткой сарказма вставил Харви.

– О, – подхватил его тон Бесерра, – то ли ещё будет, всё интересное впереди.

Судмедэксперт аккуратно двумя пальцами приподнял подбородок убитого.

– Вот, обратите внимание на его шею, эти, как я их называю: «синюшные расплывчатости», явно свидетельствуют о том, что его душили. Душили с особой страстью и именно этим способом, в конце концов, и лишили жизни.

– А когда вырезали глаза, – с интересом спросил Рэнди, – уже после того как задушили или до?

– Вы задаёте правильные вопросы детектив, – Бесерра, аккуратно опустил подбородок и, вытерев одну руку об другую, продолжил, – со всей уверенностью я могу констатировать, что жертве сначала вырезали глаза, а уже потом через какое-то время бедолагу задушили.

– Судя по всему, мы имеем дело с каким-то психопатом.

Харви глубоко вздохнул, а Рэнди получивший ответ на свой вопрос, стал мрачнее тучи, и некоторое время, выждав негромко произнёс:

– Виктор, скажите, что больше нас не ждёт сюрпризов.

– Увы, господа, я получаю от этого удовольствия не больше вашего, но есть ещё кое-что, что мне нужно вам показать.

Ухватившись за края, судмедэксперт медленно потянул простынь вниз, обнажая сначала плечи, а затем и грудь убитого. На последней он остановился, и в комнате повисла звенящая тишина. Бесерра понимал, что детективам нужно пообвыкнуть с тем, что они только что увидели, поэтому он не торопился.

– Это что ещё, мать его, такое?! – с округлившимися глазами чуть ли не прокричал Харви.

– Я думал, такое бывает только в психологических триллерах… – вторил ему поражённый Рэнди.

– И не такое бывает, – поспешил успокоить его Бесерра, – хотя тут даже я могу признать, что в моей практике это что-то новенькое.

– Новенькое?! – не унимался Харви, – да у него же на всю грудь буквально вырезана надпись: «Ублюдок»!

– Причём обратите внимание, что буквы достаточно ровные, печатные, хорошо выделяющиеся.

– А это значит, – предположил, потихоньку начавший приходить в себя Рэнди, – что, скорее всего убийца вырезал их уже на мёртвом теле.

– Да, – согласился судмедэксперт, – с большей долей вероятности, это именно так, ибо если бы их резали по живому, то даже привязанный этот бедняга всё равно бы вертелся как живой тунец в сетке.

– Что-нибудь еще, что нам нужно знать? – Рэнди резко осознал, что он больше не может чему бы то ни было удивляться, сейчас он был готов ко всему угодно.

– На этом всё, – резво отчеканил Бесерра, – время смерти примерно с часу ночи до двух сегодняшнего дня.

Рэнди с Харви ещё некоторое время пообсуждали с Бесеррой всякие мелкие детали, касающиеся тела убитого, и вскоре покинули временное обиталище того, кто раньше был уважаем, носил звание доктора и помогал, как мог, людям найти себя в этой жизни. Увы, его самого тоже кто-то нашёл, кто-то, кого теперь детективам предстояло, во что бы то ни стало поймать и надолго засадить за решётку.

***

День шёл медленно и очень напряжённо. Детективы после разговора с судмедэкспертом долго не могли найти себе места, они оба понимали, что им нужно было и поскорее сделать одно очень важное дело, и нет, это не найти убийцу, по сравнению с тем что предстояло детективам, поиски убийцы – так, ерунда.

– Знаешь, я думаю нам пора ехать, – неожиданно встав со стула, сказал Рэнди.

– Да, ты прав, – поддержал напарника Харви.

Затем они молча поднялись, и под любопытными взглядами своих коллег проследовали к выходу.

***

Серость, мрачность, тлен. Как сказать человеку, что другого человека больше нет? Казалось бы, вот он был, ходил, смеялся, дышал, был рядом с тобой, ты мог протянуть руку и потрогать его. А теперь его нет. И его не забрала та мерзкая старуха с косой, которая пожинает плоды старости и болезни, нет, его унёс с собой безжалостный демон, сын этой старухи, вспыльчивый, безрассудный и очень жестокий.

Он не любит ждать, а вместо косы предпочитает использовать нож, пистолет или верёвку, мерзкий тип, но очень популярный в последнее время у всех категорий, живущих на планете людей.

Рэнди ехал медленно, он не торопился.

– В Средневековье гонцов везущих дурные вести часто предавали мечу или сжигали на кострах.

Детектив с удивлением посмотрел на своего напарника, Харви же выглядел так, будто сам не знал, как это предложение сорвалось с его губ.

– И ты даже не пошутишь на эту тему?

Харви повернулся и глянул Рэнди в глаза, лицо его было покрыто пеленой печали.

– Знаешь, я мог бы придумать миллион шуток, но мне не хочется. Женщина, ставшая вдовой, но ещё не знающая об этом, их точно не оценит.

И они снова замолчали.

***

К подобному можно готовиться бесконечно долго, но когда это случится ты резко осознаешь что ни хрена ты не готов.

Увидев блеклые, без единой кровинки лица детективов Сара Дэвидсон сразу поняла, что случилось что-то ужасное. Впустив их в дом, она обратила внимание, что мужчины сторонятся смотреть ей в глаза, постоянно опуская взгляды в пол. Но даже когда они сели на диван и помрачнели ещё больше, она всё равно надеялась что всё не так плохо.

Надежда – самая несправедливая из всех человеческих эмоций, ибо, сколько бы она ни разочаровывала человека, он всё равно как верный пёс возвращается и ложится к её ногам.

Узнав о смерти мужа, Сара Дэвидсон впала в ступор, несколько минут она простояла с абсолютно каменным лицом и детективы уже начали было думать, что её разбил паралич, и вскоре этот ужасный день наполнится ещё одним трупом. Но едва Харви постарался успокоить её и усадить на кресло, как Сара взорвалась.

Взрыв был подобен ядерной бомбе – безнадёжен, убивающий толпы маленьких надежд населяющих разум несчастной женщины, он вырвался из неё громким криком, сопровождаемым градом слёз.

Рэнди и Харви вдвоём кинулись к миссис Дэвидсон, и постарались, как могли, её успокоить. Получалось скверно, едва стоило ей прийти в себя, как её вновь поглощали рыдания. Она пыталась с ними бороться, но силы были явно не равны.

По прошествии получаса Рэнди был обессилен, зол, ненавидел себя и свою работу, если бы ему тогда предложили самолично забраться на костёр и поджечь спичку, он бы не был против.

Харви же накрывший одеялом ноги Сары в тот момент думал о другом. Его интересовали странности человеческого организма, который мог тридцать минут беспрерывно рыдать кричать и стенать, а затем в одночасье успокоиться и уснуть. Детектив бы и сам не отказался немного вздремнуть.

– Что будем делать? – тихо спросил он у Рэнди.

– Нельзя оставлять её одну, – едва слышно ответил младший из двух детективов, – но и помочь мы ей не в силах.

– Ты прав, этой женщине нужен покой, и те, кто могут ей его обеспечить.

– Думаю, у меня есть одна идея.

Тихо, аккуратно ступая по скрипучему полу, Рэнди вышел из комнаты и набрал номер капитана Смита. Коротко описав ситуацию Рэнди попросил, чтобы психиатр в полицейском отделе связался с родными Сары и порекомендовал им приехать и поддержать её.

– Ты это хорошо придумал, – похвалил в конце разговора своего подчинённого Джеймс Смит, – наш мозгоправ всяко разберётся лучше вас с Харви. Кстати как вы там, Майерс?

– Всё в порядке, кэп, скоро вернёмся в отдел и приступим к поискам подозреваемых.

– Рэнди, время к вечеру, – голос капитана стал приобретать настойчивые нотки, – никуда этот психопат от вас не денется, вы всегда найдёте его завтра.

– Но, капитан, – Рэнди был удивлён и плохо это скрывал, – а если пострадают люди, если он убьёт ещё кого-нибудь? Нам нужно вернуться в отдел и попробовать взять первого подозреваемого этой ночью…

– Майерс, перестань, – Смит начал раздражаться, – этот дебил определённо псих, но он не станет никого убивать на следующий день после первого убийства. Статистика, чёрт бы её побрал, в этом плане почти никогда не врёт. Утырок затаится, а завтра вы с Харви его найдёте, – капитан сделал выразительную паузу, и добавил: – но только завтра Рэнди, мне нужны бодрые детективы, а не сонные амёбы-зомби, валите домой.

– Да, кэп.

Рэнди сдался, он понимал что, скорее всего Смит прав, ни один преступник не станет действовать так скоро после первого убийства, вдобавок ко всему никто не говорил, что обязательно должны быть ещё жертвы, может у убитого были персональные враги? Может он перешёл кому-то дорогу или просто оказался не в то время ни в том месте?

В любом случае всё это уже будет выясняться завтра, к тому же его дома ждёт Хелен, которой, между прочим, он обещал возвращаться пораньше, и почему бы не начать выполнять это обещание сегодня?

Убрав телефон в карман, Рэнди вернулся в комнату. Сара уже проснулась и тихо сидела на диване. Укутанная в плед она была похожа древний вулкан, недавно извергший из себя пламя и теперь уснувший на несколько тысячелетий.

Она попрощалась с детективами молча. Покуда Харви в очередной уже сотый раз говорил ей, что всё наладится, она сохраняла молчание. Когда затем Рэнди уверял женщину, что они непременно найдут убийцу её мужа и что он ответит за своё преступление по всей строгости, она молчала. Закрыла входную дверь она тоже молча.

Всю дорогу домой Рэнди размышлял о том, как скоро эта женщина сможет вернуться к нормальной жизни, и о том, когда она вообще начнёт разговаривать. Такие травмы переворачивают сознание с ног на голову. Впрочем, детективу нужно было, чтобы она начала говорить, её слова возможно смогут помочь им поймать убийцу, который сейчас безнаказанно разгуливает на свободе.

Глава 3

Когда всё хорошо, дни летят со скоростью света, их не замечаешь, но когда случается что-то плохое, жизнь обоими ботинками зажимает педаль тормоза. Ей словно нравится растягивать страдания всё больше и больше, погружая сознание человека в чёрный коробок без входа и выхода.

Следующим утром Рэнди проснулся совершенно разбитым, угрюмое лицо, глубокие вздохи, Хелен знала, что это не сулит ничего хорошего.

– Милый, – приобняв его за плечи сзади она уткнулась лбом в его массивную мускулистую спину, – скажи, теперь твоё лицо всегда будет таким?

Рэнди невольно улыбнулся, но всего на минуту.

– Знаешь это особое состояние, когда ты только просыпаешься, начинаешь радоваться новому дню, ещё толком не проснувшись, и тут вдруг приходит осознание, что на твоих плечах висит труп, вдова которого вчера едва не умерла от разрыва сердца, и стоящий из-за этого на ушах весь полицейский участок.

Хелен ослабила хватку, и села напротив Рэнди.

– Перестань, я же тебя знаю, ты уже давно хотел заняться чем-то стоящим.

– Но вот готов ли я к этому… я не знаю.

Рэнди отвёл взгляд в сторону, но девушка мягко поймав его за щеку, взглянула возлюбленному в глаза.

– Дорогой, за всё время, сколько я тебя знаю, я могу сказать одно – ты детектив. Не потому что это твоя работа, а потому что это твоё признание. Ты не поверишь, насколько бы сильно я хотела, чтобы ты работал кем-нибудь другим, но я всё понимаю, и принимаю это, поэтому быстро соберись, и вперёд! Они все ещё узнают кто такой Рэндалл Майерс!

– Ну, ничего себе, – Рэнди был удивлён проникновенной речью Хелен, – ты бьёшь сразу наповал, но за это я тебя и люблю.

– Я тоже тебя люблю, милый.

***

Капитан Джеймс Смит закрыл жалюзи, сделав свой кабинет Ватиканом в Риме, затем достал из кармана пачку «Marlboro», гортанно прокашлялся и сунул одну сигарету в зубы.

– Что ж, вы молодцы, – он вернулся обратно в кресло и, попыхивая сигаретой, кивнул Рэнди, – наш мозгоправ связался с родными миссис Дэвидсон, что-то там им наговорил на своём языке, и сейчас они у неё дома, пытаются привести беднягу в чувства.

– Я рад, что смог помочь ей хоть так, – глубоко вздохнув, ответил Рэнди.

– Да, но этого мало, – Смит уставился на небольшие дымные колечки, растворяющиеся у потолка, – ей сразу станет лучше, как только мы найдём убийцу, по опыту знаю.

– И часто в вашей карьере случались такие убийства? – поинтересовался, хранивший до этого молчание Харви.

– Увы, да, люди самые отвратительные создания на свете. Грёбаные извращенцы садисты, насильники, как мужики, так и бабы, тут нет никаких исключений.

Смит стряхнул ставший уже длинным кусок пепла в стеклянную пепельницу и, откинувшись на спинку кресла, выразительно смотря то на одного, то на другого детектива, добавил:

– Мой вам совет парни, отбросьте на хрен свою чувствительность. Для одного из вас это первое убийство, другой уже вёл одно, и оно я думаю, до сих пор снится ему в кошмарах. Всё это неважно, поймите, в чём отличие нашей работы от любой другой – мы здесь пытаемся очистить мир от ублюдков, забирающих чужие жизни. Мертвецу уже ничем не поможешь, выколоты у него глаза, порезана грудь или он вообще разрезан на части, мёртвые не возвращаются, они не будут стучаться вам в окна дождливой ночью и протяжно выть: «За что?».

Капитан наклонился вперёд и добавил уже тише:

– Я говорю вам всё это не для того чтобы ожесточить вас, нет, это всё придёт само с опытом, просто я хочу помочь вам поскорее преодолеть переходный этап. Любой преступник – жалкий тип, обиженный жизнью. Он убивает либо для того чтобы украсть, либо для того чтобы повысить свою никчёмную самооценку.

Рэнди и Харви слушали капитана, не моргая, им обоим было немного стыдно за то, что они, уже немаленькие дяди со значками, проработавшие в полиции не один год, оба вчера сплоховали, лишь только взглянув на труп.

Капитан же договорив последнюю фразу, щелчком отправил окурок в урну, открыл шкаф достал бутылку крепкого скотча, и, налив где-то четверть стакана, усмехнулся:

– Врачи говорят, что с утра в понедельник пьют только самые заядлые алкоголики, но я же думаю, что все они просто завидуют, ибо у них нет такой возможности. Итак, парни, что планируете делать дальше?

– Неплохо было бы ещё раз поговорить с миссис Дэвидсон, – начал Рэнди, но тут же осёкся, – но я понимаю, что сейчас это не самая лучшая идея, поэтому начнём с кабинета убитого.

– Всё тщательно обыщем, – вклинился в разговор Харви, – я уверен, что мы найдём там что-нибудь интересное.

– Добро, – капитан встал, залпом осушил стакан, и с треском поставив его на стол, громко хлопнул в ладоши, – новый день, новый успех, новая победа, давайте валите отсюда, и принесите мне чего-нибудь стоящего!

***

Покинув кабинет, Рэнди и Харви так быстро шли в сторону выхода, что оба едва не налетели на…

– Дороти, простите ради бога, – увидев, как сильно женщина испугалась, почти в один голос произнесли детективы.

– Ничего стра-стра-шного, всё в п-п-порядке.

Повисло неловкое молчание, которое первым нарушил Рэнди.

– Как дела в архиве?

Дороти улыбнулась и, поправив очки, пожала плечами.

– Н-н-ничего нового, мистер М-майерс, – она нахмурилась, сделала глубокий вдох, потом выдох и быстро проговорила: – прошу прощения за мои заикания, у меня всегда так, когда я чего-то пугаюсь или нервничаю.

Теперь уже Харви подхватив «эстафету» у своего напарника, начал снова извиняться, но Дороти его перебила:

– Всё в порядке, я к-к-как раз сама шла к вам навстречу и хотела пожелать вам удачи, – она огляделась по сторонам, и, прикрыв губы ладонью, тихо прошептала, – я слышала что некоторые в отделе считают что вы не найдёте убийцу. Но, я думаю, это всё неправда, вы оба отличные детективы, и если вам вдруг понадобится помощь…

– Мы непременно обратимся за ней, спасибо вам Дороти, – мягко улыбнувшись, подытожил этот неловкий разговор Рэнди.

Ещё раз извинившись, детективы поспешили покинуть отдел, и обращённые на них косые взгляды, и, усевшись в машину, наконец, выдохнули.

***

Город окутался серостью, словно вуалью. Свинцовое небо и почти не прекращающийся дождь, смывали яркие краски осени. Жёлтые листья тонули в лужах грязи, деревья стояли голые и понурые. Это выглядело так, будто они вот-вот умрут, сделав последний отчаянный глоток этого холодного, пронзающего насквозь воздуха.

Рэнди смотрел по сторонам, с тоской и печалью вспоминая свой родной город. Нью-Йорк никогда особо ему не нравился, большой город, давящий на мозг шум, в Олбани всё было по-другому. Он бы хотел вернуться туда, но ещё больше детектив хотел оказаться в городке Саратога-Спрингс. Этот небольшой город, население которого не доходило и до тридцати тысяч человек, располагался в пятидесяти километрах от Олбани, и именно в нём находился отчий дом Рэндалла Майерса.