Лордария – Королевство восьми островов

Тем временем королевский когг медленно, вальяжно, словно дефилируя перед своей дамой сердца, причалил к берегу. Натянув на лицо наигранную улыбку, Меинхард напоследок обменялся выразительными взглядами с Адалвальфом и поспешил к королю, который уже начинал быстро спускаться по трапу.

– С прибытием, Ваше Величество!

Увидев своего старого друга, Роланд расплылся в улыбке.

– О, мой дорогой Меинхард, ты даже представить себе не можешь как я рад, наконец, спуститься с этого утлого судёнышка, подвластного любому капризу ветра и волны, на такую твёрдую и крепкую землю.

За год король не изменился, разве что его одежда стала несколько шире, дабы скрыть имевшийся всегда, но в последнее время ставший особенно заметным, живот. Длинные спутанные засаленные волосы, высокий лоб, маленькие, вечно бегающие туда-сюда глаза, короткие усики и круглые щёки – нет, король совсем не изменился.

– Я рад приветствовать вас, Ваше Величество, на острове Ампулхета, надеюсь, вы проголодались? В замке нас ждёт накрытый стол с самыми изысканными блюдами и выпивкой.

– Но праздник же только завтра, или правители остальных островов уже приплыли?

Король недоумённым взглядом уставился на Меинхарда, хёвдинг поспешил объясниться:

– Нет-нет, они прибудут только завтра, просто не мог же я оставить вас без должного гостеприимства.

– Ох, это так своевременно, мой друг, и так кстати. От этой качки я почти весь путь пролежал на кушетке без грамма должного аппетита, сейчас же, стоя на этой превосходной земле, я определённо чувствую, как он начинает ко мне возвращаться.

– В таком случае, не будем задерживаться, до замка путь не близкий, но на свежих лошадях мы его быстро преодолеем.

– Что ж ведите меня, здесь я лишь вас гость и поэтому подчиняюсь.

Оставив короля, Меинхард отдал приказ Адалвальфу готовить свой личный отряд к немедленному выдвижению в замок, а сам отправился искать Витолда. Он нашёл его через несколько минут, измотанного и тяжело дышавшего.

– Что с вами? Как обстановка в городе?

– Я сбился с ног, сир, – делая один глубокий вдох за другим, просипел фюрст, – пытаясь привлечь граждан к порядку. Стража получила ваш приказ, но соблюдать его всё сложнее, я опасаюсь худшего, ибо хеты всё пребывают и пребывают, они могут заблокировать путь и тогда не останется ничего кроме как пустить в ход мечи.

– В таком случае нам нельзя терять времени, – решительно ответил Меинхард, а после, сочувственно глянув на Витолда, добавил: – вы же отправитесь с нами в замок?

– Может немного позже, сир. В конце концов, это мой город и я хотел бы навести в нём порядок.

– Хорошо… я благодарен вам за преданность, нынче она дорогого стоит.

– Вы – мой хёвдинг, – пожав плечами, гордо сказал Витолд, – это мой долг, чтобы кто ни говорил, я скорее доверюсь вам, чем неотёсанному дикарю Берингару.

Эти слова для Меинхарда значили многое, и он бы хотел отблагодарить за них фюрста Шлейхта как следует, но отложил это, до более благоприятно случая, решив, что безопасность короля сейчас превыше всего, и её нужно обеспечить незамедлительно. Поэтому лишь коротко кивнув Витолду, он поспешил вернуться на причал, туда, где королевская свита спешно занимала свои места в сёдлах.

***

– Вы готовы, Ваше Величество?

– Готов ли я? О, мой дорогой Меинхард, да я был мастером седла ещё до вашего рождения.

Излишние покачивания в сторону, и недоверчивый храп лошади, чувствующей неуверенность своего наездника, говорили об обратном, но хёвдинг постарался не обращать на это внимания, ответив лишь лаконичное:

– Тогда в путь.

Мысленно призвав себе на помощь великую Триаду, Меинхард вонзил шпоры в бока коня и вместе со своими воинами и многочисленной свитой короля поскакал к замку.

Едва покинув спокойные, из-за обилия стражников и воинов личной охраны хёвдинга береговые зоны города, кавалерия окунулась в мир хаоса. Центральная улица была словно в тиски зажата сотнями разгневанных горожан, которых едва сдерживали взмыленные и уставшие от постоянного напора, превышающей их численно в несколько раз толпы, стражники.

Обернувшись назад, Меинхард заметил, как личная гвардия короля облепила Роланда со всех сторон, поместив его в середину своего строя. За их блестящей, ещё ни разу не бывшей в настоящем сражении броней, он увидел его промелькнувшее испуганное лицо. В этот момент хёвдинг пожалел, что не предупредил короля о беспорядках в городе, но, с другой стороны Меинхард понимал, что правителю Лордарии нужно было самому окунуться в то, что он сделал своей неумелой политикой.

Поначалу плотный строй конников, рассредоточившись по сужающейся улице, быстро и без промедлений продвигался вперёд, но на первом же перекрёстке случилось худшее.

Адалвальф поравнялся с резко остановившимся с Меинхардом, разыгравшаяся перед ними картина была ужасающей.

– Они прорвались, Адалвальф, безумцы, чего они хотят добиться этим бунтом?!

– Того чего и все бунтари, они желают быть увиденными, услышанными и понятыми, но мы сейчас не в том положении, стражники едва сдерживают их, я боюсь повелитель вам нужно…

Но Меинхард и сам знал, что ему нужно сделать.

– Стражники! – прокричал он хриплым надрывным голосом. – Обнажить мечи, каждого кто не освободит дорогу, я разрешаю убрать с неё любым способом!

Чумные от долгого сдерживания оголтелой толпы, стражники почуяли запах крови. Их волчьи инстинкты возобладали, и долго сдерживаемая ярость бурным потоком вырвалась на свободу. Получившая удар толпа резко отхлынула, оставив на мощёной камнем дороге, корчиться от боли не меньше десятка раненых и столько же убитых.

Конная процессия продолжила свой путь вперёд. В полном молчании, движимая лишь одним желанием скорей добраться до замка, она уносилась из центра города на всех порах, взмыливая шеи лошадей, отбивающих ровную дробь по окрашивающейся в алый цвет мостовой. А где-то позади них, единичные столкновения стражников с горожанами перешли в открытую бойню, в которой у последних не было ни единого шанса.

***

Ворота замка с протяжным гулом захлопнулись, впервые за весь день Меинхард смог облегчённо выдохнуть. Уставший, с синяками под глазами, он был мрачнее тучи и хотел лишь одного, чтобы этот праздник, король, его свита и всё с ними связанное, отправились куда-нибудь очень далеко, и он смог снова вернуть жизнь на острове к относительному спокойствию.

Аккуратно спрыгнув со своего коня, хёвдинг не успев пройти и шага, столкнулся с едва не налетевшим на него королём. Весь взмокший в помятой одежде и с пунцовыми щеками, он весь практически пылал от гнева и злости.

– Что творится на ваших улицах, хёвдинг?!

Всю приветливость и дружелюбие короля как рукой сняло, сильно испугавшись за свою жизнь – ту единственную драгоценность, которую он ценил больше власти – он решил не сдерживаться в крепких фразах, обрушив их на голову Меинхарда.

– Беспорядки нужно прекратить немедленно! Нужно провести показательные казни, казнить каждого третьего, а… нет, каждого второго, нужно навести в городе порядок! И, вообще, как вы сможете обеспечить безопасность на завтрашнем празднике? Почему…

Король осёкся, на порожках замка показалась женская фигура. Будучи в человеческом обличии, она была удивительно красивой длинноволосой девушкой. Выдающийся вперёд под свободным платьем скромного, но очень красивого покроя, живот, свидетельствовал о том, что девушка находится на последних месяцах беременности.

Весь гнев Роланда как рукой сняло, немного отодвинув Меинхарда в сторону, он расплылся в довольной притворной улыбке.

– Кёнигин Хильда, я бесконечно рад вас видеть, едва ли что-то могло исправить этот ужасный день, но лишь одного взгляда на вас мне хватило для того, чтобы сменить гнев на милость.

– Премного благодарна, Ваше Величество, – девушка коротко поклонилась, и с тревогой поглядев на мужа, спросила: – Надеюсь с вами всё хорошо? До замка дошли слухи, что в городе беспорядки…

– Всё в порядке, дорогая, – откликнулся Меинхард, – мы не пострадали.

– В отличие от тех, кто стал у нас на пути, – усмехнувшись, добавил Роланд, но заметив, что девушка от этих слов побледнела, поспешил сменить тему. – Моя милая Хильда, не окажете ли вы мне честь, показать ваш замок, мне кажется, что я не был здесь уже добрую сотню лет.

– Конечно, Ваше Величество, прошу вас.

Испуганная, но великолепно державшая себя в руках, Хильда подала королю руку, он бережно принял её и они вместе проследовали в замок.

После их ухода, Меинхард подозвал к себе толпившихся снаружи слуг и приказал им позаботиться о том, чтобы свита короля ни в чём не нуждалась. В скором времени двор замка почти полностью опустел.

– Хёвдинг.

Отдающий последние распоряжения Меинхард обернулся, и увидел перед собой рослого воина с выдающимися знаками отличия на плечах. Он не был с ним знаком лично, но быстро догадался, что перед ним командир личной гвардии короля.

– Чем я могу вам помочь?

– Меня зовут Кловис, и моя единственная задача не дать Его Величеству попасть в неприятности. Судя по тому, что я видел сегодня на улицах этого города, я должен знать, сможете ли вы гарантировать полную безопасность короля или же мне самому нужно принять меры? Обычно на чужой земле клинки королевских гвардейцев остаются в ножнах, но если понадобится, они могут быть очень смертоносными. Я надеюсь, вы понимаете.

– Да, командир, я понимаю вашу обеспокоенность, но уверяю вас, что у нас всё под контролем. Замок Шлейхта одно из самых безопасных мест на Ампулхете, завтрашний праздник пройдёт без происшествий.

Удовлетворённый ответом, Кловис глубоко поклонился и, звеня доспехами, грузно зашагал к замку.

– Надеюсь, нам удастся пережить завтрашний день.

– Чтобы он настал, нужно сначала закончить сегодняшний, повелитель.

Старый воин уже давно был его личной тенью, поэтому Меинхард не удивился его появлению.

– Адалвальф, мне нужно чтобы ты нашёл Витолда. Во-первых, я должен знать, что с фюрстом всё в порядке, а во вторых мне нужно полностью контролировать всё происходящее в городе этой ночью, а без него, я боюсь, мне не справиться.

– Как найду, я сразу же приведу его к вам, повелитель.

Тень исчезла. Разбитый и валящийся с ног Меинхард, потащился к замку. Об отдыхе пока что можно было лишь мечтать, ведь он должен был предоставить королю обещанный ранее пир.

***

Менестрели как могли, поддерживали в зале обстановку радости и веселья, но лица гостей были сумрачны, хмур был и сам король. Ещё не так давно готовый съесть целиком кабана, сейчас он без аппетита ковырял вилкой изысканные закуски и даже не притронулся к своему бокалу вина.

Меинхард несколько раз пытался заводить с ним разговор, но он отвечал на все вопросы нехотя, то и дело, погружаясь в угрюмое молчание. Хёвдинга это злило, он прекрасно понимал, что король уже несколько раз пожалел о том, что приплыл на этот остров, но ведь должен он был понимать и другое, что то, как ты обращаешься с людьми, находится в прямой зависимости с тем, как они после это относятся к тебе. Его отец славный король Одалион был правителем мудрым и справедливым, он никогда не ставил энмарисцев выше других народов Лордарии, жаль, что ему не удалось передать эти непоколебимые устои своему сыну, который вырос изнеженным и слабохарактерным правителем, выражавшим свою точку зрения иной раз слишком напористо и бестактно.

В конце концов, уставший от бесплодных попыток завести разговор с Роландом, Меинхард обратился к своей жене. Хильда весь вечер чувствовала себя неважно, и хоть с истинным, дарованным ей её железным характером, самообладанием, она скрывала это ото всех, от него это не укрылось.

– Ты выглядишь очень бледной, моя дорогая, и за всё время совсем не притронулась к еде, если тебе нездоровится, только скажи, в твоём положении никто не посмеет бросить ни одного косого взгляда, если ты уйдёшь из-за стола.

– Нет, Меинхард, я хорошо себя чувствую, но меня глубоко волнуют сегодняшние беспорядки на улицах. Такого не было уже очень давно, и я опасаюсь, что завтрашний праздник может быть испорчен, – сказав это, Хильда наклонилась ближе к мужу и одними губами еле слышно прошептала, – твоя власть и так очень шатка, повторись завтра подобное, и хускарлы могут поднять восстание.

Она отстранилась и в следующее мгновение уже завела светскую беседу с сидевшими справа от неё дамами.

Меинхард всегда поражался её способностью быть несколькими людьми одновременно, если бы хоть толика этого таланта Хильды передалась ему, он был бы гораздо более лучшим правителем, нежели тот прямолинейный мальчишка, которого он каждое утро лицезрел в зеркале.

Время тянулось медленно, оставшись без собеседников хёвдинг скучал, много думал о завтрашнем дне, после каждой новой мысли громко вздыхал, то злился сам на себя, коря за мягкость и слабость, и желал всё больше крови бунтовщиков, то успокаивался, говоря сам себе что, в конце концов, они имели на это право. Они могли и должны были обратить свой гнев как против него, который бездействовал перед произволом короля, так и против этого же самого короля, который приплыл на их остров, после того, как из уютного Энмариса рассказывал им о том, как они должны жить.

Погружённый в свои мысли, Меинхард не заметил, как за его спиной возник Адалвальф. Несколько раз выразительно кашлянув, он легонько тронул хёвдинга за плечо и, наклонившись, прошептал:

– Я нашёл Витолда, он ожидает внизу, вы желаете переговорить сейчас?

– Да, но не здесь, я спущусь к нему.

– Хорошо, повелитель, какие будут ещё указания?

– Хватит на сегодня приказов Адалвальф, присядь, поешь, отдохни, завтра будет тяжёлый день.

– Да, повелитель.

Сам же Меинхард, бросив взгляд по сторонам, и убедившись, что никому до него нет дела, тихонько выскользнул со своего кресла, и, скрывшись в боковой двери, уже через несколько минут спускался по лестнице.

Витолд сидел на одной из скамеек, расставленных по бокам под картинами и гобеленами для всех тех, кто, приходя на аудиенцию с хёвдингом, иной раз был вынужден ждать часами своей очереди.

– Фюрст.

Витолд встрепенулся, увидел перед собой Меинхарда и тут же вскочил с места.

– Ох, сир, прошу прощения, я немного задумался.

– Всё хорошо, Витолд, я сегодня и сам подвержен такому состоянию. Но возможно ты можешь помочь мне из него выбраться, расскажи, как сейчас обстоят дела в городе?

– Сейчас всё спокойно, сир, но ещё час назад кровь лилась рекой. Я хотел бы вас обнадёжить, но, я не считаю, что Шлейхт готов к завтрашнему празднику. На улицах лежат трупы, их количество исчисляется уже даже не десятками, а сотнями, рынок превращён в настоящее поле боя. Я, конечно, отправил людей, чтобы они всё убрали, но едва ли к утру мы сможем привести город в подобающий вид, вдобавок ко всему, многие стражники получили ранения, я боюсь, что для предотвращения нового восстания завтра, придётся выставить на стражу весь городской гарнизон.

Витолд сделал паузу, он готовился сказать следующую новость, которой он знал, хёвдинг точно не обрадуется.

– Но помимо этого есть и кое-что ещё. Я не знаю хорошо это или плохо, но буквально несколько десятков минут назад в город вошел Берингар.

– Что?! – буквально взорвался Меинхард, – Берингар прибыл сюда? С войском?

– Нет, – поспешил успокоить своего повелителя фюрст, – он прискакал один безоружный с желанием поговорить с вами.

– Поговорить?! Это странно… но где же он сейчас?

Витолд замялся и, опустив глаза в пол, проговорил дрогнувшим голосом:

– Встретив Адалвальфа, я спешил сюда со всех ног, боясь, что он мог опередить меня, но раз я успел раньше…

– Боги, – промелькнуло в голове Меинхарда осознание, – он же уже мог войти в тронный зал с центрального входа, нужно…

Оборвав самого себя на полуслове, хёвдинг сорвался с места и побежал обратно, надеясь опередить того, кого он уже больше года считал своим злейшим врагом. Он бежал быстро, но всё равно опоздал. Уже, будучи, около нужной двери, он услышал высокий голос короля.

– И чем ты можешь помочь Берингар? Твои сторонники крайне малы своей численностью, а сам ты едва ли подходишь на роль хорошего лидера.

Мысленно прокляв всё на свете, Меинхард с силой опустил ручку двери вниз и более не стараясь быть незаметным, грузно ввалился в зал. Оказавшись возле своего места, он вцепился взглядом в коренастого, но очень крупного хета, стоявшего ровно посредине зала.

Увидев хёвдинга, Берингар улыбнулся, и более не обращая внимания на всё ещё говорившего что-то короля, сосредоточил всё своё внимание на правителе хетов.

– Мой хёвдинг, а я уж думал вы не окажете мне честь, лицезреть ваше благородное лицо.

– Оставь эти пустые разговоры Берингар, всем известно, что мы с тобой не союзники, говори, что тебе здесь нужно пока я не позвал стражу.

Гортанно рассмеявшись, прозвучавшей угрозе, хускарл вскинул руки ладонями вперёд и, не убирая улыбки со своего лица, сказал:

– Полегче, Меинхард, я безоружен и не представляю для всех присутствующих в этом зале никакой угрозы, наоборот, я пришёл с искренним желанием помочь.

– Ты? – удивился Меинхард. – Помочь мне? И чем же интересно ты можешь мне помочь?

Опустив руки, Берингар стёр улыбку с лица.

– Я знаю о том, что произошло сегодня днём, и почти уверен, что это же самое может произойти и завтра на празднике. Я хочу помочь вам удержать порядок на улицах, если вы позволите моим отрядам войти в город…

– Войти в город для чего? – резко оборвал его хёвдинг. – Чтобы ты смог захватить власть? Может ты и считаешь меня мальчишкой, но я не настолько наивен, чтобы не осознавать всю опасность для самого себя в принятии такой помощи.

– Опасности для вас, сир… О, а вы не подумали об опасности для правителей остальных островов? Об опасности, в которой завтра будет находиться король? Несмотря на все наши разногласия, я никогда не выступал в открытую против законной власти, и поэтому считаю своим долгом помочь сохранить порядок на празднике, который вот уже двести семьдесят лет сохраняет мир между островами.

– Я не верю Берингар, ни единому твоему…

– Мы согласны!

Поднявшись, король с силой ударил кулаками по столу.

– Мы согласны принять помощь хускарла Берингара.

Меинхард не мог поверить своим ушам, несколько секунд он просто стоял, уставившись на Роланда.

– Но, Ваше Величество, – наконец отойдя от потрясения, выпалил он, – этому человеку нельзя доверять! У него есть власть, и если мы позволим ему ей воспользоваться, то всех нас ждут большие неприятности!

– Я видел всё, что было сегодня на улицах, – парировал король, – и я считаю, что нам может понадобиться завтра на празднике больше людей с мечами.

– Если только эти мечи не будут направлены в нашу сторону…

– При всём городе? Нет, я не думаю, что Берингар так глуп, он вызывает у меня ощущение разумного человека, а не самоубийцы.

– Но, Ваше Величество…

– Это моё последнее слово, Меинхард, а поскольку я ещё являюсь владыкой Лордарии, ты должен будешь мне подчиниться!

Покачав головой, хёвдинг выдохнул и без особого рвения ответил:

– Да, Ваше Величество, но чтобы до завтрашнего утра ни одного воина хускарла Берингара как собственно и его самого в городе не было. Ворота запереть никого не впускать и не выпускать, утром мы введём отряды в город, но сделаем это с соблюдением всех предосторожностей.

С этим приказом никто спорить не стал, поклонившись, Берингар бросил короткий выразительный взгляд на хёвдинга и, развернувшись, быстро покинул тронный зал. Невесёлый пир был окончен.

***

Хильда уснула быстро. Несмотря на все тревоги и переживания ушедшего дня, она нашла в себе силы успокоиться и предаться сну, понимая, как плохо напряжение и недосыпание могли отразиться на здоровье её будущего ребёнка. Меинхард же совсем не мог сомкнуть глаз. Перемалывая в голове всё, что произошло сегодня, он удивлялся своему самообладанию. Для него и дневной бунт, и последующее появление на вечернем пиру Берингара были, словно, делами обыденными и только ночью он окончательно осознал, в каком опасном положении находится.

Неожиданно, прерывая сонную нить размышлений хёвдинга, в дверь грубо и сильно постучали. Меинхарда пронзил страх, он словно парализовал и приковал его к кровати. На лбу выступил пот, лёд мешался с огнём, но он продолжал лежать, до тех пор, пока усиливающийся грохот не разбудил Хильду. Встревоженная, она испуганно посмотрела на мужа, который под этим взглядом, наконец, смог взять себя в руки.

Он поднялся с кровати. Сердце хёвдинга билось, словно безумное, казалось, оно готово было в любой момент выскочить из груди. Деревянными ногами Меинхард тихо подошёл к двери и, набравшись сил, стараясь как можно лучше скрыть дрожь в голосе, произнёс:

– Кто вы и что вам нужно в этих покоях в такой час?

– Повелитель, это Адалвальф… прошу, Меинхард откройте скорее!

Встревоженный голос и уже одно то, что его верный защитник назвал его по имени, чего не было даже когда хёвдинг был совсем ребёнком не оставили сомнений – что-то случилось.

Дрожащей рукой, смахивая пот со лба, Меинхард повернул ключ в замке, и Адалвальф буквально ввалился в комнату. Растрёпанный, в наспех накинутой на плечи верхней части доспеха, он походил на воина, только что вырвавшегося из гущи сражения. Это предположение было близко к истине.

– Внизу, – просипев, раскашлялся он, – внизу идёт бой, наши воины держатся, но их слишком мало, скорее повелитель, нужно уходить отсюда пока ещё не поздно!

– Какой бой, подожди Адалвальф, что случилось, кто на нас напал?

Меинхард был напуган и озадачен, а страх, державший его в узде уже несколько минут, грозил с минуты на минуту перейти в настоящую панику.

– Белые волки…

– Берингар? Но как?!

– Это сейчас неважно, его люди всё пребывают и пребывают в замок, вам нужно спасаться, повелитель.

Но, несмотря на все увещевания Адалвальфа, Меинхард так и остался стоять на месте, мысли в его раскалывающейся на части голове, лихорадочно сменяли одна другую, и как безумный, он принялся шептать:

– Измена, это измена, ему кто-то открыл ворота в город, а затем и в замок, проклятый Роланд, зачем он принял его помощь?! Видимо Берингар привёл с собой в город шпиона…

– Или его шпион уже многие месяцы жил в этом городе и в этом замке и лишь ждал нужно момента, – видя, что хёвдинг так и не сдвинулся с места, Адалвальф резко перешёл на крик: – Меинхард возьми себя в руки, подумай о Хильде! Думаешь, Берингар её пожалеет? С каждой секундой промедления он продвигается всё ближе и ближе, твои воины верны тебе, но их мало, нам нужно уходить!

Смена тона подействовала, бросив быстрый взгляд на едва дышавшую от страха жену, он ринулся к кровати, схватил лежавший рядом с изголовьем меч, затем помог Хильде подняться, и уже через минуту, покинув комнату, три фигуры скрылись в недрах замка.

***

Кловис спал чутко. Человек до мозга костей преданный своему делу, он всегда был готов к худшему. Он знал, что это худшее может настать в любой момент, и поэтому перед плаванием потратил много времени, пытаясь отговорить короля от его визита на Ампулхету. Все попытки командира королевской гвардии достучаться до правителя Лордарии провалились, и теперь вынужден был отмечать свою полную правоту. Когда где-то снизу раздались истошные крики и лязг стали о сталь он не удивился. Человек до мозга костей преданный своему делу, он быстро встал, вернул доспех на положенное ему место на своём теле, и грузным шагом проследовал в дальние покои, туда, где видел безмятежные сны король Роланд.

На своём пути Кловис, комната за комнатой, собрал всю свою гвардию, и поэтому сонный и ничего не понимающий правитель Лордарии открыв свою дверь, был сразу же взят в «окружение».

– Что, что здесь происходит такое? – пытаясь продрать сонные глаза, разозлённый грохотом десятков закованных в латные сабатоны воинов, проворчал король. – Кловис, я ничего не понимаю.

– Снизу доносятся звуки боя, Ваше Величество, – монотонно, своим абсолютно обыденным, без тени содрогания в голосе тоном, ответил командир, – я склонен думать, что волки дерутся с волками. Нас может затронуть их конфликт, поэтому я приказал гвардии отвести вас в безопасное место.

– О, великий Магус, что же это? Сначала кровопролитие на улицах, сейчас бойня в замке, что происходит на этом вонючем острове?

– Не могу знать, Ваше Величество, но нужно действовать незамедлительно, разрешаете ли вы гвардии выполнить мой приказ?

– Конечно, Кловис, выводите меня отсюда, давайте вернёмся на корабли и уберёмся подальше отсюда.

– Будет выполнено, Ваше Величество.

Сохранявший каменное спокойствие командир не был настолько наивным, чтобы думать о том, что противостояние чёрных волков с белыми, перешедшее к фазе открытого противостояния, никак не связано с приездом короля. Всё это в купе с дневными беспорядками в его пытливом уме складывалось в вполне себе понятную картину, финальные штрихи которой он хоть и предпочитал не знать, но размышлял о них не переставая, с того самого момента, как гвардия покинула покои короля и двинулась вниз к неизвестности.