В ожидании технологического прорыва

В частности, «искусственный интеллект» не может сформулировать задачу, над которой нужно думать. Также не может он определить метод решения этой задачи, если этот метод существует, а если нет, то разработать такой метод и затем применить. Но если даже это всё сделает реальный человек, то всё равно этого будет недостаточно, поскольку «искусственному интеллекту» нужно не само решение, а только алгоритм его реализации, причём его нужно перевести с человеческого на понятный ему машинный язык.

Тогда вывод очевиден, «искусственный интеллект» вовсе не думает, а только исполняет алгоритм, который он сам создать не может. Более того, в этом алгоритме возможны ошибки, которые могут привести к непредсказуемым последствиям для тех, кто будет слепо доверять компьютеру. Если наука в течение сотен лет пропагандировала такую бредятину как «Большой взрыв», то что тогда уже говорить об «искусственном интеллекте».

В этом смысле наука выглядит как подслеповатая старушка, не понимающая того, что она во многом не является источником знаний, а уже давно служит целям, не имеющим к ней никакого отношения. К такому состоянию наука пришла не только в последнее время, она была такой всегда. Тем не менее, она не может состоять только из одной пропаганды и ошибочных теорий, и то, что в ней есть разумного и полезного для общества, придаёт ей авторитет, которым он реально обладает.

Таким образом, мы имеем науку, которая не может быть полноценной из-за того, что в ней содержится слишком много всяких дискредитирующих её глупостей, а с другой стороны, в ней отсутствуют системные элементы в виде базовых основ, без которых наука либо не может развиваться, либо под видом знаний распространяет всякие нелепости.

Например, историческая наука построена в большей части не на документальных источниках, а на фальшивках, созданных специально для того, чтобы скрыть или извратить прежние реальные исторические события. В частности, вся история эпохи царствования Петра первого выстроена из сплошных фальсификаций, а от самой этой личности не осталось вообще никаких артефактов. Нет ни одного документа с его подписью или его рукописными текстами. Нет его могилы, которая во время беспорядков в 1917 году была вскрыта и оказалась пустой, нет также ни одного оригинального надгробия для всей усыпальницы царской династии Романовых в Петропавловской крепости, где все надгробия являются новоделом.

В других науках отсутствуют знания, которые были на самом деле были известны давно. Например, знания об эфире, заполняющем всё космическое пространство в виде очень маленьких частиц, были известны Менделееву, который в своей периодической таблице химических элементов обозначал это вещество нулевой позицией. Ещё раньше немецкий учёный Лейбниц предложил объяснение сущности гравитации под названием теория вихрей, однако против него от имени Ньютона была развязана целая кампания, дискредитирующая его идею, которая настолько проста, что её можно изучать даже в сегодняшней средней школе.

Казалось бы, что эти примеры не имеют никакого отношения к вопросу о технологическом прорыве, однако они указывают на общую тенденцию разрушения науки путём игнорирования её базовых основ. Если бы для всей науки в целом были бы введены обязательные требования, относящиеся к изложению оснований для каждой области знания в отдельности, то это могло бы стать вполне надёжной защитой знаний от их фальсификаций и искажений.

Что же касается наук, имеющих прямое отношение к ожидаемому технологическому прорыву, в первую очередь к ним нужно отнести информатику, в рамках которой должна быть реализована идея универсального формата данных для всех разновидностей информационных технологий. Сегодня информатика по факту является предметом изучения №1 для школьного образования, поскольку без этих знаний никакое обучение уже невозможно. В то же время, как уже отмечалось выше, информатика как наука ещё даже не сформировалась.

Главным препятствием на пути появления информатики как полноценной науки являются существующие способы разработки и развития ИТ в виде программного обеспечения. Эти способы настолько устарелые, неэффективные и архаичные, что о каком-то прогрессе в области ИТ не может быть и речи. Основную суть проблемы можно выразить следующей короткой фразой: вместо того, чтобы создать один общий для решения любых информационных задач программный продукт, разработано их бесчисленное множество, которое суммарно не способно делать даже элементарные вещи.

Чтобы убедиться, что это действительно так, достаточно поставить программистам только одну очень простую задачу:

Среди очень большого множества файлов на носителе данных быстро найти нужный файл.

Любой программист, который узнает об этой задаче, конечно же удивится и скажет, что она решается путём создания поисковой базы данных. Ему даже в голову не придёт, что вместо решения проблемы он создаст ещё одну, когда пользователю придётся самому в ручном режиме вносить данные в эту базу.

Из этого примера становится понятно, что главным препятствием для решения поставленной задачи является само понятие файл, которое пришло из информационных технологий прошлого, использующих бумажные носители данных. Отсюда следуют архаичность и дремучая отсталость существующих ИТ с использованием электронных носителей данных. Таким образом, задача поиска нужного файла уже в самой её постановке деструктивна, и нужно искать не файлы, а именно данные.

Однако в таком виде задача сразу становится нерешаемой, т.к. понятие данные также, как и его синоним информация, никак не определены, и наука вообще не знает, что это такое. Отсюда следует ясное понимание того, почему наука информатика отсутствует как таковая. Тем не менее, методологически эта проблема решается достаточно просто, нужно лишь формализовать понятие данные через понятие универсальный формат данных.

Если такой формат появляется, то становится очевидным, что для его поддержки и применения будет достаточно только одного программного продукта вместо бесчисленного множества всех существующих. Тогда и не нужно будет никого убеждать, что это и есть самый настоящий технологический прорыв.

Более того, этот универсальный программный продукт уже сам по себе является инструментом для обучения на уроках школьной информатики, с помощью которого можно обучать не только его пользователей, но и основам информатики как науки. Учебник информатики можно разместить в самом программном продукте как первоисточник и официальное издание, рекомендуемое для школьного образования.

Поскольку понятие «технологический прорыв» всегда связано с его экстремальной экономической эффективностью, то здесь будет вполне уместно рассмотреть ещё одну идею прорывной технологии в области финансового управления. В этой идее просматривается чёткая аналогия с тем, что мы изложили в части решения проблемы развития в области ИТ, где ключевыми понятиями являются «файл» и «данные». Решение острейшей проблемы в области финансового управления упирается в ключевое понятие «резервная валюта».

Это понятие с точки зрения экономической науки является абсолютной фикцией, т.е. не несёт в себе никакого реального научного содержания, а его использование на практике неизменно приводит к мировым кризисам и войнам. Именно такой кризис в беспрецедентных масштабах разворачивается сейчас и, как это было всегда в таких случаях, никто не знает, что делать чтобы выйти из него и преодолеть его разрушительные последствия в виде резкого снижения уровня жизни населения и масштабных общественных потрясений.

Между тем, техническое решение проблемы было предложено в заявке на изобретение, зарегистрированной в ФИПС под номером 2016131726 от 1.08.2016г. Если бы это решение было реализовано на практике, то наиболее тяжёлых последствий кризиса можно было бы избежать. Тем не менее, 08.10.2020г. ФИПС принял решение об отказе в выдаче патента автору заявки, в которой главным недостатком резервных валют названа «Угроза финансовых кризисов мирового масштаба из-за отсутствия механизмов противодействия росту объемов эмиссии резервных валют».

Для решения проблемы в заявке предложена «Основная инновационная идея – это создание точных единиц измерения для текущих сальдо внешнеторгового баланса государств», участвующих в международной торговле. Таким образом, основная суть изобретения состоит в том, чтобы в ценах для экспортных товаров вместо денежных единиц измерения использовать абстрактные единицы, аналогично тем, которые существуют, например, в Метрической системе.

Если бы в заявке была изложена какая-нибудь глупость, которую невозможно реализовать, то это стало бы реальным основанием для отказа в выдаче патента. Но по результатам экспертизы ФИПС отказ обусловлен тем, что в заявке по мнению экспертов изложен «метод хозяйствования», что, согласно Гражданскому кодексу, не может являться изобретением.

Также согласно регламенту ФИПС заявка с описанием этого «метода хозяйствования» должна быть опубликована через 18 месяцев после даты её регистрации. Но почему-то этого не было сделано, несмотря на то что есть официальное заключение о том, что заявка не содержит сведений, составляющих государственную тайну.

По всей видимости, реальной причиной отказа в выдаче патента является некий запрет свыше, который был вызван опасениями того, что даже само существование такого изобретения на бумаге может угрожать использованию доллара США как резервной валюты. Если это так, то эти опасения абсолютно беспочвенны, поскольку такая судьба доллара обусловлена теми же объективными причинами, что привели в своё время к крахам голландского гульдена и английского фунта, используемых как резервные валюты.

Уже сейчас в 2023 году, когда доля использования доллара США в международных расчётах снизилась до 40%, нет никаких сомнений в том, что в ближайшее время он перестанет быть резервной валютой. Понимая такую перспективу, многие страны стали стремиться к тому, чтобы заменить доллар на какую-нибудь другую резервную валюту, например, китайский юань. Но такие устремления совершенно напрасны, т.к. вряд ли китайское руководство не настолько глупо, чтобы повторять чужие ошибки.

Отсюда следует вывод о том, что кризис будет свирепствовать не только сам по себе, но и в придачу с неразберихой в международных платежах, что будет способствовать снижению в разы уровня жизни во всех странах мира, который разделится на отдельные замкнутые территории (валютные зоны), контролируемые наиболее развитыми в военном отношении государствами.

В результате большое множество отдельных «независимых и суверенных государств» перестанут быть таковыми и превратятся в территории колониального типа, полностью подчинёнными своим метрополиям. Исключение составят территории бывшего Советского Союза, который географически будет восстановлен в полном объёме, а в валютную зону, контролируемую Россией, войдут также другие государства Азии и Европы.

Термин «валютная зона» не означает, что на этой территории будет действовать только валюта метрополии, т.к. её необходимость будет обусловлена только для осуществления трансграничных платежей, а повсеместное её использование будет для метрополии только во вред. Поэтому существующие валюты, используемые только внутри государств, сохранятся, тем более что они будут содействовать выживанию большинства небольших территорий в условиях кризиса.

Также сохранятся и торговые отношения между метрополиями, хотя и в значительно меньших объёмах, чем в докризисные времена. В таком сильно расколотом мире потребность в технологии взаиморасчётов на основе балансов, выраженных в абстрактных единицах измерения, будет только возрастать, поэтому рано или поздно такая технология будет реализована технически и задействована во всех метрополиях.

Также все метрополии будут заинтересованы в сохранении научных связей и создании соответствующих информационных систем с использованием единого универсального формата данных. Наиболее трудной проблемой здесь будет преодоление чрезмерной идеологизации науки, которая не только сильно мешает её развитию, но и фактически разрушает её. В этом смысле восстановление науки, разрушенной идеологическими догмами и фальшивками до основания, на первый взгляд представляется совершенно неразрешимой проблемой.

Тем не менее, даже такая выглядящая непреодолимой проблема имеет достаточно простое решение, которое находится не в самой науке, а в системе образования. Сейчас существующая система образования не менее идеологизирована, чем наука. Однако всё, что относится к идеологии, можно отделить от обучения научным дисциплинам путём перенесения его в дисциплины, относящиеся к воспитанию. В этом случае появляются реальные шансы на изменение ситуации в области образования в лучшую сторону.

Система образования как способ оптимизации и развития науки

Научные знания формировались, накапливались и совершенствовались столетиями, в результате чего создаётся впечатление, что бóльшая их часть вполне адекватно соответствует реальности. Вопрос только в том, какими критериями можно оценивать качество знаний.

Правдивый ответ на этот вопрос мог бы шокировать любого, кого это заинтересует, но раскрывать эту тему в таком духе не принесло бы никакой пользы, тем более что в очень небольшой части об этом было уже сказано выше. Поэтому мы задействуем здесь подход к изложению темы, акцентируя внимание не столько на недостатках существующей науки, сколько на способах обучения, позволяющих исключить их через систему образования.

Обычно считается, что основная задача системы образования – это подготовка специалистов для разных областей деятельности, и она решается путём соответствующей специализации учебных заведений. Однако на стадии общего обучения в средней школе отбор учеников в соответствии с их умственными способностями отсутствует полностью, что приводит в конечном счёте к той беспросветной тьме кризисов и войн, из которой всё человечество не может выбраться до сих пор.

Если бы такая задача отбора наиболее одарённых учеников была поставлена, то все быстро убедились бы в том, насколько их мало и что их доля среди всей массы учащихся составляет много меньше одного процента. В этом нет ничего удивительного, т.к. в отношении других талантов ситуация точно такая же, например, среди спортсменов, художников, музыкантов и других неординарных личностей, из которых можно проводить такой же отбор.

В результате такого отбора всех, кто оказался среди лучших, следует переводить в специально созданные для них учебные заведения с более продвинутыми программами обучения. Также нужно заново создавать высшие учебные заведения, куда должны попадать только те, кто прошёл отбор в школьном обучении и получил соответствующую подготовку в специализированных школах.

Вопрос отбора наиболее талантливых учащихся должен ставиться так, чтобы не было никакой возможности извратить и обесценить саму эту идею. Для этого существует два способа, практически гарантирующих требуемый конечный результат. Первый способ реализуется через томограф проф. Савельева, сканирующий морфологические характеристики мозга человека. С помощью этого прибора можно безошибочно определить, может ли данный человек обладать незаурядными умственными способностями или нет.

Второй способ реализуется путём создания первичной научной дисциплины, обучающей умению мыслить. Несомненно, что уже сам такой подход выглядит как совершенно нереалистичный и даже фантастический. Однако в действительности это очень даже реально, поэтому мы рассмотрим этот вопрос более подробно.

Тема о сущности мышления привлекала к себе особое внимание учёных на высшем философском уровне, и на эти исследования были потрачены тонны бумаги. Однако все эти труды были напрасны и не дали никакого результата только потому, что ответы на поставленный вопрос искали там, где их быть не может, а именно в науке под названием логика. Но логика – это только один из способов мышления, но не его сущность, поэтому она никоим образом не может объяснить, из чего возникает умение мыслить.

Тем не менее, практически уже доказано, что любое мышление всегда сводится к вычислениям. Например, ни у кого не вызывает сомнений факт, что компьютер играет в шахматы сильнее человека. Однако в действительности это вовсе не означает, что он реально мыслит. Фактически компьютер только исполняет алгоритм, созданный человеком, но делает это несравнимо быстрее его. Тем не менее, вывод о том, что компьютер может стать умнее человека, абсолютно не соответствует действительности.

Более того, Создатель, сотворивший человека, сделал его как частицу разума, который не появляется вместе с его рождением, а формируется в общественной среде, состоящей из большого множества таких же частиц. Человек как биологическое существо не может быть разумным изначально, поскольку он является только носителем разума, который он получает через обмен информацией с внешней средой.

Отсюда следует, что первичная научная дисциплина, обучающая способности мыслить, – это наука о сущности чисел и вычислениях. Исторически первой такой наукой стала геометрия Евклида, в которой числа представлялись в форме геометрических элементов и фигур. Там же появляются понятия, относящиеся к числам, знания о которых по мере их более глубокого изучения выделяются в отдельную науку под названием арифметика.

Сегодняшняя арифметика воспринимается всеми только как наука о элементарных действиях с числами. Многие даже здесь умудряются запутаться, полагая, что существует всего четыре действия арифметики, хотя их на самом деле шесть. Даже величайший математик всех времён и народов Леонард Эйлер написал в своей «Алгебре», что действие по извлечению корня является обратным по отношению к возведению в степень, хотя и отлично знал, что это не так, поскольку на самом деле обратным действием является логарифм, представленный в той же самой «Алгебре».

На таком фоне наше утверждение о том, что именно арифметика является первичной наукой, обучающей умению мыслить, может вызвать у всех только самое неподдельное изумление. В действительности же удивляться тут нечему, т.к. первооснователем арифметики как науки, обучающей умению мыслить, является средневековый французский учёный Пьер Ферма, который не был даже профессиональным математиком, а его основная работа была в юридической области деятельности, где он исполнял обязанности одного из тулузских сенаторов.

Научное наследие Ферма до сих пор воспринималось только как головоломки, с которыми даже величайшие учёные веками не могли справиться. А если это им удавалось, то результаты выглядели совсем не впечатляющими по сравнению с подсказками самого Ферма, как следует решать предложенные им задачи.

Основная суть этих задач сводится к тому, чтобы найти метод, позволяющий наиболее простым путём получить решение. Наиболее ярким примером такой задачи является утверждение о том, что все простые числа вида 4n+1 являются единственной гипотенузой прямоугольного треугольника с целочисленными сторонами, являющейся суммой двух квадратов.

Подсказка Ферма относилась к примерам по применению разработанного им метода спуска. Для доказательства этой теоремы нужно предположить, что если бы существовало хотя бы одно простое число вида 4n+1, не являющееся суммой двух квадратов, то в этом случае обязательно должно существовать меньшее число с таким же свойством, а перед ним ещё меньшее и т.д. до самого маленького числа такого вида равного 5. Но это самое маленькое число является суммой двух квадратов, т.е. 1×1+2×2=5, следовательно, чисел, соответствующих данному предположению не существует.

В этой подсказке Ферма не дал объяснения, почему предполагаемое число обязательно должно привести к существованию длинной цепочки других чисел с такими же свойствами. Но он так поступил совершенно правильно, не раскрыв его, и вовсе не потому что хотел сохранить это в тайне, а потому что иначе об этой проблеме все сразу забыли бы после того, как узнали результат.

Об этом же свидетельствует и тот факт, что после того, как Эйлер получил доказательство этой теоремы, в котором задействована очень сложная цепочка вычислений, интерес к ней не только совсем пропал, но и для системы образования оно оказалось непригодным, т.к. упаси господь если такое доказательство досталось бы какому-нибудь студенту на экзаменах. А вот если бы появилось доказательство Ферма, то ему можно было бы обучать всех даже не самых способных учеников пятиклассников начальной школы.

Из этого примера мы видим, каким образом можно обучать умению мыслить с помощью арифметики. Но такой науки пока не существует и её нужно создавать, причём как в виде первоисточников, так и в качестве учебников и учебных пособий, рекомендуемых для обучения в системе образования. Если предположить, что требуемая литература по арифметике появится и по ней будет осуществляться процесс обучения, то можно не сомневаться, что все негативные последствия уже начавшегося кризиса будут успешно преодолены.

Более того, арифметика с точки зрения структуры её научного содержания должна стать образцом для подражания применительно ко всем другим наукам. Это означает, что каждая отдельная наука, изучаемая в рамках системы образования, должна соответствовать тем подходам и требованиям, которые используются в арифметике.

В частности, все первоисточники, рекомендованные для использования в системе образования, должны содержать чёткие определения всех базовых научных понятий, из которых должно следовать не формальное, а сущностное понимание всей терминологии, применяемой для изложения данной науки. Такой подход позволит полностью исключить все случаи, когда, например, математика не знает, что такое число, а информатика – что такое информация. Тот факт, что сегодняшняя наука сплошь и рядом состоит из таких случаев, свидетельствует лишь о недостаточной подготовке людей, обучающих таким наукам.

Кроме того, каждая отдельная наука должна иметь раздел с определениями границ знаний. Этот раздел должен называться аксиоматика. Его содержание должно исключать ситуации, когда нет понимания сущности каждой из аксиом и всей аксиоматики в целом применительно к данной науке. Все факты полного отсутствия аксиоматики в большинстве отдельных наук, например, в биологии, истории, философии и др., свидетельствует лишь об архаичности и отсталости существующей науки и соответственно, системы образования.

К такой ситуации уже настолько привыкли, что даже не замечают, что раскаты грома и потрясений от грядущего кризиса неминуемо накроют всех, если своевременно не будут приняты чрезвычайные меры по исправлению ситуации в сферах науки и образования, которые за последнее тридцатилетие не только не развивались, но и преднамеренно уничтожались.

Чтобы навести здесь порядок должным образом, нужно сначала упростить общую картину, которая на первый взгляд выглядит необъятно сложной и малодоступной для преобразований. Такое упрощение можно осуществить путём приведения всех наук в единую компактную систему.

Поскольку в существующей науке чёткое понимание понятия «система» отсутствует, нам придётся взять его из будущей науки информатики. В частности, мы будем опираться на утверждение о том, что все системы могут представляться как состоящие из шести компонентов и разделённые на два полюса по три компонента на каждом из них.

Разместив на первом полюсе системы все естественные науки, мы получим компоненты, содержащие математические, физические и биологические науки. Соответственно, разместив на втором полюсе все гуманитарные науки, мы получим компоненты, содержащие информационные, общественные и философские науки. Таким образом, для любых имеющихся знаний мы всегда можем найти соответствующий полюс и компонент для размещения их в данной системе.

После такой систематизации будет намного проще навести полный порядок, при котором все связи между многочисленными разными науками не только будут установлены однозначно, но при этом могут быть обнаружены и все пробелы в знаниях, которые ещё предстоит заполнить. Науки, имеющие прямое отношение к технологическому прорыву, а это в первую очередь арифметика, относящаяся к полюсу естественных наук, а также информатика и экономика финансов, относящиеся к полюсу гуманитарных наук, должны получить приоритеты в их первоочередном развитии по отношению ко всем другим наукам.

При таком продвижении этих наук через систему образования, все эти три науки приобретут статус новых основ знаний как составных частей научного обеспечения грядущего технологического прорыва как результата создания и применения двух прорывных технологий, одной в виде ИТ нового поколения, использующих единый универсальный формат данных, а другой в виде международной платёжной системы, не использующей в межгосударственных расчётах никакие другие валюты, кроме тех, которые обращаются внутри каждого отдельного государства.