скачать книгу бесплатно
Раял успел привыкнуть к взбалмошному Верду, позволил себе привязаться к соседу и искренне стал считать того приятелем. Мужчина надеялся вскоре, после решения их распрей, продолжить доброе соседство, не обременённое взаимной ненавистью на протяжении последних четырёх, а может и более, поколений.
– Милорд, а что за варианты вы предложили? – От горестных мыслей правителя отвлёк лорд Эйджлесс. – Милорд? Милорд, вы опечалены сожжением Файрфорта? Мерзкие Флеймы получили то, чего заслуживали!
– Мы вернёмся к данной теме, когда вы поднаберётесь опыта. – Голос Раяла звучал куда более устало, чем обычно. Горечь и тоска не отпускали его, и лишь привычка не допускать проявления никаких лишних чувств помогла ему продолжать разговор. Это и немного судорога, сводящая напряжённо сжимающие поводья пальцы. – Я предложил обменяться землями – вернуть друг другу то, что принадлежало родам до войны с Дримленсами и последних войн столетней давности. Флеймам будет выгодно получить речной канал, чтобы вести более продуктивную торговлю, а я бы хотел вернуть замок предков. Кроме того, я предложил подобрать невесту для Хагсона, если тот всё ещё жив, и принять тот вариант, на который укажет лорд Флейм. Дабы более не иметь возможности для очередной ссоры, я предложил соседям вариант, при котором Хагсон перебирается в дом к новой супруге. Таким образом, он будет под надзором и более не сумеет оскорбить Флеймов, а если и умудрится, то казнь последует незамедлительно.
Второй вариант решения – переговоры, и, поскольку милорд Верд помог мне узреть, что у нас имеются общие враги, сделавшие всё для того, чтобы нас поссорить, беседовать я предложил перед судом Его Величества Аурона Старская и Его Высочества Клейса Фореста. В присутствии также судей, писарей, высших рыцарей из Серого и прочих орденов, Гроссмейстера Санфелла и других представителей власти, коих посчитает нужным позвать сам лорд Флейм. Третьим же…
– Вы чрезмерно мягкосердечны, милорд Глейгрим! – не унимался всё тот же вассал из Ветви Эйджлесс. Поразительно, насколько могут быть кровожадны юноши.
– Третьим же вариантом, – Раял предпочёл не обращать внимания на то, что его перебили, в конце концов, каждый переживает по-своему, – я предложил менее кровопролитное решение конфликта – Бой Тринадцати.
– Бой Тринадцати? – Робсон, что почти не сводил взгляда с армии недругов, повернулся к союзнику. – А что это?
– Ранее таким образом, чтобы не нести лишних потерь, два лорда решали свой конфликт. По двенадцать бойцов с каждой стороны, среди которых всенепременно должны быть рыцарь или командующий, прославленный в миру воин; боец, что впервые применяет оружие в сражении, а не на тренировке; оруженосец любого из рыцарей, даже если тот не участвует в турнире; лорд – не имеет значения, тот, кто втянут в сложившуюся ситуацию или кто-то из его вассалов или союзников; крестьянин, что состоит на службе у лорда и любой ремесленник, достойный уважения. Чаще всего призывали кузнецов. В те годы, когда повсеместно использовался данный способ решения проблемы, каждая из сторон была обязана иметь также лекаря, он олицетворял сословие мудрецов. Остальные могут быть воинами, или рыцарями, или кем угодно.
– Какой в этом смысл? – спросил Робсон.
– А тринадцатый? – в это же время поинтересовался Эйджлесс.
– Считалось, что именно на такой союз Боги обратят внимание и вмешаются в поединок, благословят одну из сторон. А тринадцатыми выступают знаменосцы. Они стоят вдалеке от сражающихся и ждут окончания боя. По традиции победитель или победители, если выживших воинов одной из сторон много, отрубают знаменосцу голову и насаживают её на остриё шеста со своим знаменем. Вмешиваться в сражение знаменосцы не имеют права, даже если понимают, что их сторона терпит поражение. Побег их означает позор для всего рода – и если не выдерживают нервы у знаменосца победителя, то это будет считаться поражением. Говорят, что именно в знаменосцах проявляется вся преданность народа и знать, не заслужившая верности одного человека, не заслуживает верности всех подданных.
– Очень жестокая традиция. – Робсон нахмурился. С его лицом, на котором по-прежнему проглядывались детские черты, это выглядело несколько несуразно. – Вы уверены, милорд Глейгрим, что ничего не напутали? Со знаменосцем в особенности.
– Ничуть.
Сын лорда Эйджлесса заинтересовался куда более, чем Холдбист, и даже показал свои навыки разумного мышления.
– А если убить вражеского знаменосца сразу? Об этом никто не подумал?
– Разумеется, подумали. Убивший знаменосца до полной победы незамедлительно будет признан проигравшей стороной.
– А вы не боитесь, милорд, – снова подал голос северянин, – что мы можем проиграть в этом сражении Тринадцати? У Флеймов, а особенно у Бладсвордов, есть очень сильные воины.
– Да, я осведомлён. Как и положено любому человеку, тем более мужчине, я опасаюсь проиграть в бою и страстно этого не желаю. Именно поэтому я перечитал об этом поединке прежде, чем предлагать его в качестве варианта. Никто не упоминал, что воинами не могут быть мертвецы. Равно как знаменосцами, ремесленниками или крестьянами. С рыцарями и оруженосцами всё сложнее – обет даётся только до смерти.
– О, это очень хитро! – наконец-то пришли к одному заключению союзник и вассал.
– Эх… А если?.. – начал было Эйджлесс.
Разговор вынужденно прервался, когда к войску приблизился человек со знамёнами Флеймов. Он вручил что-то одному из гонцов Глейгримов и тот поспешил к правителю. Раял начал предполагать худшее, стоило лишь ему увидеть, что передали не послание, а обычный мешок для зерна. Он весь промок, приобрёл бурый цвет, и со дна его понемногу сочилась кровь. Скорее всего, основная часть успела стечь во время манипуляций с передачами от одного посыльного другому, но несколько сочных тяжёлых капель упали на землю и на обувь гонца.
Лорд мог бы попросить любого из окружения открыть мешок, однако предпочёл лично засунуть внутрь руку. Зейир вполне мог насыпать внутрь отравы, однако на свет Раял извлёк лишь отрубленную голову своего посыльного, того самого, что повёз письмо Флейму. К лицу бедолаги с левой стороны был пришпилен кинжалом клок бумаги, перепачканный, с трудно разбираемыми словами, написанными неровным и очень размашистым почерком. Но Глейгрим понял, что значилось в ответе.
– Лорд Зейир Флейм провозгласил себя правителем земель и хозяином Кеирнхелла. Он предпочитает отказаться ото всех моих предложений. Полагаю, теперь пришло время. Выступаем!
Приказ правителя повторяли все командующие, передавая его дальше по цепочке. Казалось, что в низине, где стояло войско, на безопасном от лучников недругов расстоянии, вдруг появилось эхо. Голоса звучали отовсюду, они повторяли одни и те же слова, снова и снова, и речь волнами проходила по рядам. Всего за пару мгновений Раял почувствовал, как его сердце начало биться быстрее. Страх охватывал тело правителя, затуманивал разум, сдавливал грудную клетку и лишал контроля. Руки одеревенели, ноги перестали подчиняться воле Глейгрима, и появилось желание отступить, спрятаться за спины народа и не смотреть на вероятный проигрыш.
Лорд быстро привёл себя в порядок и прогнал страх, одними только губами произнеся слова недовольства. Привычка не поддаваться эмоциям в данный момент помогла Глейгриму. Порой она, по мнению приближённых, мешала лорду видеть некоторые важные вещи и проявлять человечность.
Мертвецы шли первыми и принимали на себя запас стрел, которые совершенно не страшили их, если не пронзали голову, – но об этом кузнецы Раяла позаботились в первую очередь, соорудив до омерзения некрасивые и кривые шлемы. У некоторых из них были погнуты края, часть имела заусенцы, пятна ржавчины, слишком толстые края или вмятины. Такие средства защиты не сумел бы надеть ни один из живых, и не только потому, что те давили и жали со всех сторон, скорее всего, царапая необработанными гранями кожу и рискуя занести заражение, но и имели совершенно закрытое пространство, кроме области глаз.
В шлемах не было отверстий для рта и носа, они не позволяли их обладателям поворачивать голову. Осмотр поля боя в одном из таких совместных произведений кузнецов и плотников, сумевших укрепить чуть ли не вёдра металлическими пластинами, можно было смело назвать весьма и весьма сложной задачей.
Олира, стоило леди увидеть творение рук недоучек-подмастерий, заявила, к слову, весьма верно, что если бы на верных слуг Раяла надели сундуки с прорезями, то даже такое зрелище не сумело бы сравниться своей убогостью с нынешним. Впрочем, мёртвые не нуждались в красивых нарядах, а Глейгрим, в отличие от родственницы, понимал, что массивность нового предмета гардероба имеет большую ценность.
– Про?клятый король! Да здравствует Про?клятый король! – услышал Раял, как только к нему вернулись слух и осознание себя в пространстве.
К тому времени первые шеренги врага были уничтожены, и Глейгрим двинулся вперёд, защищённый со всех сторон войсками. Лишь когда расстояние позволило, правитель вскинул руку, взывая к своему дару, и, как и задумывалось, поднял только что убитых. Мертвецы, украшенные гербами Бладсвордов и Флеймов, покорно вставали под знамёна Глейгрима, чтобы сражаться против своих бывших союзников и приятелей. По рядам людей с востока прошлись недоуменные вскрики, Хагсон бы наверняка принялся злорадствовать, но Раял лишь испытывал облегчение. Мёртвые снова ожили, жертвы войны получили шанс продолжать существование, а совесть правителя очистилась.
Тех из противников, кого успели ранить, но не умертвить, всех, кто стонал и страдал, мертвецы добили, следуя приказу правителя. Не только, чтобы у Раяла добавилось слуг, но и потому, что таким образом можно избавить людей от страданий.
На земле, начинаясь от невидимой черты, разделявшей войска Бладсвордов и Флеймов, виднелись непонятные мокрые следы. Они тянулись, насколько мог разглядеть правитель, почти до стоявшей у стен части вражеского войска. Возможно, это были какие-то неведомые ритуальные линии Великой Династии Флейм для защиты от соседей, быть может – символы Бладсвордов, а может, кто-то пролил воду, или масло, или что-то ещё… Раял не нашёл времени поразмыслить и не придал увиденному должного значения.
Зейир Флейм, вместо того чтобы отправить вперёд войска, чего-то ждал, и Глейгрим уже решил, что впереди искусно спрятанный ров либо другие замаскированные ловушки. Мертвецов ямы безусловно задержат, но не причинят особенного вреда, что бы ни задумал дядя Верда. Мысли о соседе, который, скорее всего, сгорел вместе со своим замком, бередили душу и снова и снова пробуждали в ней тревогу. Пока Раял прогонял не вовремя проявившиеся чувства, противник успел подняться на свой постамент и что-то закричать – ветер уносил его слова, а звуки сражения лишь оттеняли их, не позволяя разобрать.
Группа противников, вооружившись факелами, ринулась в разные стороны, Про?клятый король не мог рассмотреть, что делают люди. Вскоре перед армией мёртвых вспыхнула стена из огня, невероятно быстро она вздымалась всё выше и выше – и Раял понял свою ошибку. Он вспомнил, что говорил Верд, вспомнил про сгоревший Файрфорт и то, что Зейир является близким родственником приятеля-Флейма, следовательно, вполне может походить на него не только чертами лица, но и даром.
Огненные стрелы посыпались градом. Невнятные крики Зейира сопровождали их, и мокрые следы на земле, на которые не стали обращать внимания, вспыхнули, не только окружив почти всю армию северян и Глейгримов, но и разделив её на четыре части.
– Отступайте от огня! Отступайте! Он не может его создать, но управлять им способен! – Раял махал своим людям и тщетно пытался докричаться до тех, кто стояли дальше всего. Те воины, что оказались проворнее и вовремя услышали предостережения лорда, а может, поддавшиеся опасениям, отступили, остальных же огонь сумел достать. Языки пламени метнулись к ближайшим целям, и живым, и уже не совсем. Для мертвецов оно также оказалось смертельным, они горели молча, не страдали, но от этого не становилось лучше. Раял словно снова умирал с каждым из них и горевал о кончине.
Крики, коими наполнилось поле сражения, терзали душу привыкшего чувствовать умиротворение Глейгрима, и он силился взять себя в руки. В который раз за день. В который раз у Кеирнхелла…
Люди отступали от границ, жались друг к другу, стараясь не выбиваться из плотно сбитой толпы и надеялись, что это поможет. Если кто-то падал, его тут же затаптывали и использовали как ступень.
Огонь по приказу Флейма изгибался, вытягивался и, становясь похожим на хвосты плети, ударял по земле и людям под самыми немыслимыми углами. Сир Мист Бессмертный первым пришёл в себя, слез с лошади и принялся закидывать огненные полосы песком, землёй и всем, что попадалось под руки. Этому же примеру последовали почти все в войске Раяла, благо стрелы до сих пор не могли достать их. Медленно, но верно они расчищали себе путь. Пока слишком узкий, чтобы сбежать и лишить Зейира возможности убивать, но с каждой минутой шанс выбраться из огненного плена лишь возрастал.
К сожалению, часть войска, которая двигалась сразу за мёртвыми, находилась на расстоянии выстрела, и даже когда люди сообразили, что можно сделать, чтобы освободиться, от них уже мало что осталось. Вражеские лучники не прекращали обстрела, и, несмотря на то что часть снарядов пролетала мимо, ломалась, пронзала уже мёртвые тела или меняла направление, из-за пламени лучше не становилось.
С левого и с правого флангов слышались ржание лошадей и истошные вопли – конница, вошедшая в самые маленькие из кругов огня, никак не могла извернуться так, чтобы не попасть под плети пламени, кони пугались и метались, спешившиеся люди, пытавшиеся устранить огонь, оказывались под копытами.
Раял сосредоточился на мёртвых, и его личная армия, безвольная и послушная, без страха и паники проделала себе путь и продолжила неспешное и неумолимое шествие. Лорд Зейир явно не ожидал подобного. Стоило мертвецам расправиться с очередной шеренгой противника, а Раялу, несмотря на пугающий жар рядом, поднять новых союзников на смену уничтоженным, огонь взвивался ещё больше. В какой-то момент правитель понял, что лишь несколько минут назад, когда он услышал испуганное ржание, его тревога переросла в страх, сильный, почти звериный. Именно это чувство повлияло на сознание, именно из-за него правителю показалось, что полыхает сама земля и эту битву уже не выиграть… Не бессмысленно ли было продолжать в таком случае? Что он сумел и сумел ли противопоставить всепоглощающему огню?
– Милорд, пламя меньше! Милорд, мы должны идти! – Мист Бессмертный тронул поводья коня Раяла, чтобы увлечь за собой правителя, но лорд и сам заметил, что огонь почти затух в один миг, позволяя его людям и подопечным Холдбиста пройти дальше и вырваться из плена.
Зейир Флейм в этот раз выглядел, мягко говоря, обескураженным. Да, лицо по-прежнему ещё плохо просматривалось, зато Раял заметил, как противник и его спутники с гербами Бладсвордов опустили руки и завертели головой. Про?клятый король чувствовал нечто схожее, он последовал примеру, уже подозревая, или, скорее, надеясь увидеть, кто мог справиться с непосильной задачей и совладать с огненной стихией. Возможно, Глейгрим слишком рано решил похоронить приятеля?
Первым понял, куда надо смотреть, брат Дарона Флейма, а после уже и Раял. На низеньком холмике неизвестного происхождения – у Кеирнхелла и многих других крепостей нередко делали искусственные земляные конструкции для хранения чего-либо или для охраны территорий и проведения переговоров – стояло небольшое войско, явно насчитывающее не более пяти сотен человек.
Перед бесформенной серо-чёрной массой, в которую превращалось на таком расстоянии любое большое скопление людей в одинаковых одеждах и доспехах, сияло ярко-оранжевое пятно. Оно шевелилось.
Раял сощурил глаза, присматриваясь, и понял, что пятно приветливо махало руками.
– Ого, смотрите, там ещё один Флейм! – испуганно вскрикнул Робсон. – Это всё ловушка! Мы должны отступить, милорд, или нас ударят в…
– Да ничего он пока не сделает, у него и людей-то совсем нет. Другой вопрос – кто это и почему он машет? Подаёт знак? Кому? Зачем? Похоже на одеяния Флеймов, но кто ещё остался в живых? Крэйд? Он выбрал Ветвь Блэкбоу, разве нет? – поморщился наследник Эйджлесса.
– Нет, не он. – Раял чуть улыбнулся. Конь под ним перестал всхрапывать, пламя у его ног утихомирилось, и разбросанная солома лишь едва заметно тлела. – Я знаю кто. Это милорд Верд Флейм, правитель своей Династии.
– Но почему он машет? И кому?
– Нам. – Раял склонил голову, отвешивая яркой фигуре поклон. – Полагаю, ему очень понравилось в плену. Наступаем!
Тордж
Прославленный королевский рыцарь, заслуживший доверие своей преданностью и способностью размышлять, имел сразу несколько важных миссий, одной из которых, пусть и не основной, являлся привычный шпионаж на благо короля. Тордж неоднократно занимался подобными делами и с лёгкостью согласился.
Вести же целую армию, что являлось не менее важной целью, чем сбор информации, ему довелось впервые за пять лет. Мужчина из Серого Ордена, отправившийся по приказу своего друга-регента в качестве главнокомандующего, дабы предотвратить дальнейшие сражения Флеймов, Глейгримов, Бладсвордов и Холдбистов, должен был также доставить лордов к Его Величеству и Его Высочеству. Указы, подписанные Клейсом Форестом и заверенные королевской печатью на Совете, имелись у каждого командующего, шести рыцарей и двух лекарей. Регент пояснил, что это необходимо на всякий случай, а что под этим подразумевалось, понимал, пожалуй, каждый.
В качестве помощника, отвечающего за другую половину армии, сиру Торджу выделили рыцаря, который давно служил роду Форестов и жил в Гринтри, а в своё время обучался вместе с Проницательным сиром, – Цогвара Беззаботного. Этой встречи королевский рыцарь ждал куда более, чем общения с лордами. Старый приятель прославился храбростью и доблестью, он никогда не отступил бы от правого дела. Цогвар был готов положить жизнь, если бы это потребовалось для выполнения долга. С таким человеком Торджу было приятно иметь дело. В отличие от знати, среди которой как минимум половина пожелает оказать сопротивление или под благовидным предлогом, вроде больных родственников или внезапных родов жены, сестры, а может, и любимой собаки, попробует удалиться к себе, чтобы переждать первую волну гнева регента.
Да, Тордж ждал многого, он думал, что готов к чему угодно, к любым проблемам, ко множеству испытаний, но только не к тому, что встретило его на самом деле.
Разведка доложила, что один из главных зачинщиков сражений, Раял Глейгрим, прямым ходом направляется к Кеирнхеллу. Туда же спешило войско северян под предводительством единственного выжившего лорда-наследника Династии Холдбист. Поскольку Бладсворды и Флеймы прочно обосновались в крепости, расположенной в удачном месте, у мостов, и являющейся в том числе и исторической ценностью, этакой памятью о предках для обоих соседей, выбор места встречи показался сиру логичным. Казалось, ничто в этой ситуации не сумеет его удивить, однако Тордж ошибался. Обыкновенные доклады разведчиков омрачались одним-единственным заявлением – каждый из них клялся, что видел полчища мертвецов, марширующих под предводительством Глейгрима к месту сражения. В один момент растерявшие разум десятки людей – не повод ли обвинить в гневливости Бога Мучений? И такая напасть в столь решающий час!
Любой на месте главнокомандующего, скорее всего, отправил бы глупцов к лекарю, а то и вовсе не стал обращать внимания на подобные высказывания – мало ли что и кому могло привидеться, особенно накануне предстоящего сражения. Битва могла закончиться плачевно для людей короля, для всех противоборствующих сторон, и опасения некоторых могли бы привести к весьма странным видениям. А может, на разум повлияли слухи и постоянные завывания ветров.
Тордж не зря прослыл верным подданным и был хорошим другом Фореста, он выделялся среди своих братьев. Давно приученный доверять только самому себе и правителям, рыцарь тем не менее не мог проигнорировать слова пары десятков человек.
Сир внимательно выслушал каждого явившегося, расспросил всех разом и по отдельности, а после, оставив на одного из приятелей из Серого Ордена командование, отправился вместе с разведчиками. Быть может, у лорда Глейгрима имелась удивительная армия, быть может, его людей успели вышколить и научили передвигаться особым образом, а может, Раял желал воздействовать на недругов страхом и нашёл, во что облачить воинов для данной цели, – всему можно отыскать объяснение. Стоит лишь задаться целью. И проще всего это делать, увидев происходящее собственными глазами.
– Это невозможно! Быть может, эти земли источают что-то, что лишает ума? – Настроенный опровергнуть глупые слухи рыцарь не сдержал своего удивления, когда сам столкнулся с невероятным.
Слова разведчиков подтвердились, и с высокого холма друг регента наблюдал, как мимо продвигается армия хозяина Этернитифелла, окружённая со всех сторон этаким кольцом из мертвецов. Та часть, что была в доспехах и шлемах, походила на разномастное войско, не очень сплочённое, если не сказать грубее. Некоторые из толпы подволакивали ногу или держали оружие под странным углом, но не более. Но те, что шли по краям, даже с такого расстояния не походили на обычных живых людей. Дети и старики, взрослые женщины и мужчины – у некоторых отсутствовали конечности, у кого-то зияли дыры в теле, явно смертельные, а у кого-то была пробита голова. Так знатно, что можно было разглядеть обломки костей. Те, что проходили в непосредственной близости, настолько, что рыцарь мог бросить камень прямо на макушки идущих, не имели одного или обоих глаз, зубов, носа, другие же являлись не очень счастливыми обладателями перерезанного горла. У мужчины, прошедшего во втором ряду, как заметил сир, не хватало целых кусков плоти – вероятно, его обглодали дикие звери.
– Быть может, это живые? – уцепился за последнюю ниточку рыцарь из Серого Ордена. – Немного раненные, но ведь порой ранения лишь добавляют свирепости и подогревают!
Он и сам понимал, что несёт чушь, но изо всех сил хватался за любое объяснение. Его разум требовал найти что-то, какую-нибудь опору, то, что позволит не сыскать себе после репутации умалишённого.
– С такими, и особенно вот с такими, травмами не живут, сир. И тем более не ходят! – Молодой светловолосый гонец с выпученными, как у рыбы, глазами дёрнул поводья. Быть может, ему показалось, что мертвецы двинулись к нему и он занервничал, но на деле прислужники Глейгрима даже не обращали внимания на стоящий отряд. Люди же были настолько обескуражены, что и не подумали скрываться.
– Сир, сколь бы ни говорили про людей, что, подобно чёрным быкам, лишь звереют, когда их ранят, но я не верю, что с перерезанным горлом подобное возможно. А с оторванной челюстью? А с торчащими костями? Вы поглядите, на того мужчину – словно свалился огромный валун! Я поклянусь на каждом из алтарей всех Тринадцати Богов, что и отсюда вижу его треснувшие кости! Они выпирают из его щёк, и, мне кажется, у края торчит зуб… Нет, сир, такие не могут ходить! – вмешался другой член отряда, невысокий мужчина с открытым и добрым лицом, прослывший славным воином и любителем выпить. Тордж уже несколько раз брал его с собой в военные походы.
– Да. Да, пожалуй, но… Но как это возможно? Выходит, те слухи правдивы. Не могу поверить. Ох, не представляю каким образом, но мы должны сообщить об этом регенту. Незамедлительно сообщить! Мне потребуется ваше подтверждение. – Сомнение и страх пуще прежнего проявились на лицах воинов. Тордж бы посмеялся, что регент пугает воителей больше, чем Про?клятый король, если бы волнение от происходившего не забирало все его силы. – Я скажу, где и что следует подписать. Надеюсь, воребы в порядке и ученик птичника справляется с ними. Возвращаемся в лагерь.
Королевский рыцарь попросил разведчиков не рассказывать о необычных солдатах Глейгрима серому войску, и сам не распространялся. Долгие часы, сложно сказать сколько именно, он думал, как сообщить Клейсу, страдал над каждой строкой, писал одно письмо, бросал в костёр и брался за следующее. Каждое новое, как ему казалось, звучало ещё более глупо и натянуто, чем предыдущее. Строки походили скорее на издевательство или неудачные попытки подшутить.
Наконец, Тордж решился и написал всё как есть, не вдаваясь в подробности и ограничившись парой необходимых форм вежливости. В конце концов, Форест давно его знает и не должен счесть болваном и чрезмерно впечатлительным стариком, засидевшимся в замке до похода.
Армия Его Величества последовала в ту же сторону, что и Глейгрим, однако с небольшим опозданием и несколько иным путём. Всего через сутки, когда Тордж уже почти успокоился и пришёл в себя, его предупредили о небольшом войске, насчитывающем не более трёх сотен человек, во главе которого признали кого-то из Флеймов. Не по лицу или имени, а по одеяниям и характеру.
Рыцарь, что уже жалел о доверенной ему великой миссии, скрипя зубами и ругая регента и всех лордов, которым не жилось спокойно, вновь отделился от группы с тремя отрядами по полторы сотни конных бойцов в каждом и отправился в указанном направлении. Он полагал встретить лорда Зейира или младшего из сыновей Дарона, но никак не наследника.
Верд Флейм являлся почти на каждый праздник, особенно ему полюбился Санфелл с его разнообразием лавок и борделей. Вёл себя сын Дарона настолько вызывающе, что прекрасно запоминался всем присутствующим. Немного кривой, в профиль слегка крючковатый большой нос, крупные глаза, живой здоровый румянец и, казалось, вечно напыщенный вид… Характерные для Флеймов черты внешности, немного разбавленные наследием матери, гербы на доспехах и плащах верных и славных воинов, что служили Великой Династии, и, конечно же, яркие оранжевые одеяния, что почти светились в пасмурный день, подтвердили догадку Торджа.
Войско не пыталось бежать, а лорд, напротив, повернул свою маленькую армию навстречу королевским солдатам.
– Доброго вам… – начал своё приветствие рыцарь, но лорд перебил его:
– Армии уже сражались? Кто победил? Лорд Раял жив? А мой дядя был там? А почему вас так мало? Регент что, не понял моих слов и прислал жалкие две сотни воинов, да пару рыцарей?
– Милорд Верд Флейм, Его Высочество если и получал от вас какие-то пожелания, то меня об этом не уведомлял. Перед вами почти пять сотен воинов, – ровно и медленно, словно маленькому ребёнку пояснил сир. – Но это лишь малая часть армии Его Величества – многие тысячи, в том числе и рыцарей, ожидают приказа. Ни о каких битвах, недавних, разумеется, вести до нас не долетали. Что же касается здоровья милорда Раяла Глейгрима – он направлялся к Кеирнхеллу чуть более суток назад, и я имел удовольствие лицезреть его в здравии. Касательно вашего дяди Зейира Флейма, сие мне неведомо. Но по какой причине вы здесь?
– Как это по какой? Чтобы остановить сражение, разумеется!
Лорд в оранжевых одеяниях скривился, да так, словно Тордж сказал глупость, сущую чепуху, а правда известна даже пятилетнему.
– Прошу простить меня, но… Остановить? Вы сказали «остановить»?
– Да. А для чего ещё мне нестись сюда, забывая про достойную еду и долгий сон, будто за мной гонятся враги верхом на злобных псинах, жаждущих меня сожрать? – Кто именно должен желать отведать плоти лорда, собаки или люди, тот не уточнил. – Да, чуть не забыл: а вы не видели, среди людей Раяла были мёртвые?
Позади рыцаря начались тихие перешёптывания и смешки. Тордж кашлянул, чтобы скрыть своё продолжительное неловкое молчание. Наследник Дарона говорил буднично, обыденно, как о само собой разумеющемся.
Быть может, в мире и правда что-то произошло, а королевский рыцарь и не заметил? Пока они с регентом сидели в столице, в остальной части Ферстленда успели проснуться и стать явью все легенды? Мир вернулся в прошлое или, напротив, шагнул в будущее, а их с Его Высочеством и не предупредили?
– Да… – протянул сир.
– Превосходно! Я знал, что он справится и слухи не врут! А много?
– Насколько я мог увидеть, не менее семи сотен.
– Ого. – В голосе Флейма слышалось восхищение. – Я не ожидал подобного размаха, к тому же за столь непродолжительный срок. Обязательно выскажу Раялу своё почтение. Итак, сир… Вы ведь сир?
– Сир Тордж Проницательный, королевский рыцарь из Серого Ордена, – представился мужчина и склонился в поклоне. Он уже имел удовольствие представляться Верду как минимум дважды, но наследник, похоже, позабыл.
– Хорошо. Сир Тордж, мой долг – остановить дядю и не позволить этой войне продолжаться, и вы должны мне помочь! Да, и раз вам не сообщили или мои послания не дошли до Его Высочества, я вынужден сообщить вам – наша с лордом Раялом вражда с самого начала была подстроена. Кто-то похитил Рорри Дримленса, совершал набеги и напал на леди Глейгрим. Этот некто воспользовался нашими давними склоками и плохими взаимоотношениями между родами и играл на этом. Какой-то хитрый и беспринципный урод просчитал нас. А теперь, когда мы всё выяснили, – поспешим!
– Постойте! Прошу прощения, милорд Флейм, но… – Тордж то и дело оглядывался и смотрел по сторонам, ища поддержки. Его приятели из разных орденов пребывали в схожем состоянии и не понимали, что происходит. – Откуда вы это узнали?
– Пока я находился в плену, мы с милордом Раялом успели много обсудить, и оказалось, что мы обвиняли друг друга в том, чего не совершали.
– Я могу поинтересоваться, как вы смогли сбежать? Или вас выкупили и…
– Да нет же! Никто меня не выкупал. Меня отпустил Раял и выдал мне сопровождение до Файрфорта.
– Вас отпустили без выкупа?! Вы подписали какие-то соглашения?
– Ничего я не подписывал, и да, без выкупа. И почему все этому удивляются? Я не понимаю – вы не верите в благоразумие и достоинства лорда Раяла или считаете меня недостойным освобождения?
На столь провокационный вопрос Проницательный сир предпочёл не отвечать.
Флейм с пару минут посверлил его взглядом, а после легко переключился на другую тему.
– Итак, когда вы собираетесь вмешиваться?
– Мне отдали приказ, что в случае, если лорды продолжат вооружённый конфликт, я обязан остановить его и проводить лордов к Его Величеству и Его Высочеству для дальнейшего разбирательства.
Верд продолжал смотреть на рыцаря выжидающе, и сир Тордж решил пояснить:
