скачать книгу бесплатно
Хотя не всегда тут было так спокойно.
На холме виднелись руины старого замка. Его темные, молчаливые контуры выделялись на фоне неба. И если кто-то смотрел на него, возвращаясь с поля или спеша в корчму на кружечку чего-нибудь холодного, то не мог избавиться от впечатления, что замок следил за каждым его движением.
И, как в давние времена, он ждал жертвы.
Дни проходили лениво, а жизнь текла медленным, установленным много лет назад, порядком. Но ночью… ночью ситуация менялась. То, что при свете дня ускользало от людей, оставаясь незамеченным, после захода солнца набирало силу и отправлялось на охоту. Ночь не принадлежала людям, и жители Волчьей Долины знали об этом лучше, чем кто-либо другой. Руины замка на скальном выступе пробуждали воспоминания о недавних временах. А если какой-нибудь юнец не помнил их, если не верил рассказам… Его искали долго и настойчиво. Днем. Иногда, что было еще хуже, находили. И тогда по ночам вновь плотно закрывали двери.
В Волчьей Долине, у подножья старого замка, часто вспоминали последних хозяев и вздыхали с облегчением, что все уже в прошлом.
Когда солнце клонилось к западу и большинство полевых работ откладывалось на следующий день, в корчме собиралось несколько десятков мужчин. Когда они выходили из изб, их жены суетились по хозяйству, укладывали детей или чинили портки – и провожали их напряженным, полным ожидания взглядом. Если бы они хотели, то тоже могли бы пойти в корчму, чтобы спорить и решать судьбу поселения. Обычно они так и делали, и часто именно они спорили громче всех. Но сегодня мало кто из них хотел выходить из дома вместе с мужьями. Не в этот вечер.
Мужчины собирались за длинной лавкой в углу, на небольшом возвышении для музыкантов, на котором уже давно не играла музыка. Хозяин Ярт наливал посетителям пиво и мед. Потом вставал рядом, опираясь плечом о столб и скрестив руки на груди. Его сын Имир вытирал кружки, ловя каждое слово их разговора. Он не был женат, потому не мог участвовать в споре, но он работал в корчме, и его не могли выставить, как других юношей.
– Прошло три дня, и никаких изменений, – заявил гробовым голосом усатый мужчина с изборожденным морщинами лицом земляного цвета.
Остальные присутствующие вздохнули с облегчением, и тихий шум достиг ушей Имира, находившегося у стойки.
– Тогда, может, это медведь? – предположил кто-то неуверенно. Его проигнорировали.
– Отступитесь уже от моего сына, – грустный крестьянин обвел взглядом собравшихся, между которыми он сидел. – Он не был умным парнем, но ничего плохого не делал. Пора предать его земле.
Несколько мужиков грустно закивали. Часть признавала правоту несчастного отца, но кто-то все еще боялся. Они смотрели в пол или ерзали на стульях.
– Думаю, пора перестать смотреть на мертвых, – наконец произнес Костьян, рыжий муж госпожи Вильо, владелец лучшего хозяйства в деревеньке. – Три дня достаточно. Скоро начнет… – Он хотел добавить «вонять», но замолчал под горделивым и полным боли взглядом отца убитого мальчика. – Скоро русалия, – сказал вместо этого. – Нужно закончить дело до праздника.
Он почувствовал, что это прозвучало не слишком тактично.
– Ладно, три дня! – тут же выкрикнул кузнец, крупный бородатый крестьянин, сидящий в конце стола. – Но полнолуние будет сегодня!
– Лучше сразу осиновый кол в сердце забить и не ждать! – выпалил молодой парень, после чего закашлялся в платок, почти выплевывая легкие.
Отец мертвого ребенка прищурил глаза, его лицо покраснело.
– Никаких кольев, Стоян! – он ударил кулаком по скамье. – Пока не будем уверены, что Винне воскреснет, никто не проткнет моего мальчика, как какую-то тварь с Кладбища Проклятых! – вспомнив это название, он сплюнул на пол с омерзением.
– Так лучше подождать, пока он в вампира какого превратится и папашку первого растерзает, да?! – воскликнул Стоян и снова нервно закашлял в платок.
– Мы его к тебе отправим, труп ты ходячий! Самому уже и так жить недолго осталось, но первым кол вбивать и четвертовать других, ты… – Усатый вскочил с лавки, но сидящий рядом с ним Костьян схватил его за плечо железным захватом.
– Сядь, Тинне. Не будет никакого кола. Но кузнец прав, мы должны переждать полнолуние.
Крестьянин на конце стола едва заметно кивнул.
– Чего ждать? – возмутился скорбящий отец, вырвал руку и сел на место. – Три дня и три ночи мальчика в избе держали, следили и окуривали травами. Он не восстает. Это конец. Он мертвый, как колода, – он пытался злостью перекрыть отчаяние.
– Тинне, пойми нас, – присоединился к разговору молодой парень, недавно женившийся. Он усиленно пытался отпустить усы, но пока это выглядело скорее смешно. И голос у него был теплым и спокойным. – У нас маленькая деревня, мы можем рассчитывать только на себя. Я понимаю твою скорбь по единственному сыну, но сам знаешь – то, что мы должны сейчас сделать, мы делаем всегда. Мы не знаем, что его убило, но смерть была жуткая. А у нас семьи, моей Лани только полгода, о ней думать нужно. Еще одна ночь – и похороним твоего сына, уверенные, что все мы в безопасности. Пойми это.
Его мягкий голос успокоил негодующего отца.
На минуту воцарилась тишина. Ждали согласия Тинне. Мужчина с необъяснимым выражением лица смотрел в свою кружку с медом. Даже Стоян пытался сдержать навязчивый, кровавый кашель.
– Мы удерживаем Винне между миром живых и миром мертвых три дня и три ночи, – наконец произнес отец убитого мальчика. Он поднял глаза и встретился взглядом с шоколадными глазами напротив. – А это мог быть просто медведь. Попытайся понять, Ларс. Я хочу похоронить сына.
Собравшиеся выдохнули. Имир, стоявший за стойкой, только сейчас понял, что задержал дыхание, ожидая согласия отца Винне.
– Тинне, ты злишься на нас без причины, – молодой Ларс наклонился вперед, сплел пальцы, опираясь на стол так, словно хотел оказаться к собеседнику как можно ближе. – Я тоже хотел бы похоронить мальчика как нужно, мы не делаем этого не назло тебе, ты хороший сосед и уважаемый хозяин. Но медведя можно распознать по клыкам, когтям, остаткам шерсти. Хранитель разбирается в таких делах. Он не был уверен. Ты хорошо знаешь, что это он наказал сторожить мальчика. Если уж хранитель не знает, что это за зверь…
– Ну конечно, а где хранитель? – спросил глубоким басом кузнец, перебивая молодого человека. Все вдруг встревоженно стали переглядываться.
– Его сегодня не было, – со своего места возле столба впервые отозвался Ярт. – Со вчера его тут не было.
– Мы должны подождать, что он скажет, – Стоян вытаращил свои водянистые глаза. – Мы не можем без него!..
– Странно, что он не пришел, – Костьян наморщил рыжие брови.
– Не пришел, значит, уже не придет, – решил кузнец. Всем было известно, что он один из немногих, кто не признавал непогрешимость хранителя во всех вопросах. – Самим надо решать.
И все снова посмотрели на Тинне.
А Тинне смотрел в кружку с медом, играл и вращал ее по дубовой столешнице.
– Тинне? – позвал его Ларс.
Отец мертвого мальчика вздохнул. Широкая грудь и намечающийся пивной животик поднялись и тяжело опустились.
– Одна ночь, – решительно заявил он, поднимая глаза на Ларса, хотя тот и был лидером группы не более, чем кто-либо другой. – Одна ночь. Сегодняшнее полнолуние, и все. А потом, клянусь Велесом, тот, кто встанет у меня на дороге к кладбищу, вернется к бабе без зубов.
* * *
Венда уже долго стояла возле окна, не решаясь закрыть его, все еще высматривая хранителя.
Задумавшись, она начала нервно теребить прядь волос. Чем темнее становилось, тем более чудовищные картинки возникали в голове, а страх сжимал сердце. Она снова вспомнила падающую звезду, которую заметила вчера, знак, что чья-то жизнь приближается к концу.
– Мяу?.. – ознаменовал свой приход проснувшийся кот, который полдня спал, а теперь застал пустую миску.
Девушка взяла его на руки. Он еще не успел похудеть после зимы и был мягким и теплым.
– Ну что? – вздохнула она, почесывая его порванное в драке ухо. – Не возвращается наш хранитель, не возвращается…
Она жалела, что вчера они поругались из-за пустяка.
* * *
Накануне она вошла в избу, он сидел, как всегда, за столиком под окном, склонившись над толстой книгой, куда медленно, аккуратно что-то писал.
Изба знахаря сильно отличалась от других изб в долине. Во-первых, там не было места для коровы из-за тесных сеней, а единственное окно было огромным для дома в деревне. И хотя ночью оно закрывалось деревянными ставнями, а на зиму вставлялась рама с бычьим пузырем, крестьяне крутили пальцем у виска из-за такой потери тепла. Еще сильнее их удивил стол, стоящий под окном. Хранитель поставил его так, чтобы свет падал лучше и не нужно было напрягать зрение, ведь днем он много времени проводил над книгами.
И сейчас он тут сидел, а услышав звук отворяющихся дверей, не повернулся, не оторвался от писанины и не улыбнулся приемной дочери.
Венда безошибочно определила его настроение. В последнее время он часто был таким. Хмурился, бурчал что-то под нос, мрачно и раздраженно ворчал на нее.
Его все больше беспокоили мелкие болезни, все чаще он мазался странными мазями, которые она не могла распознать, готовил и пил мутные отвары с одурманивающим запахом. Стареет, думала девушка и старалась не обращать внимание на колкости, смену настроения и нервозность хранителя. «Не отвечай, – повторяла она себе все время, – спокойствия ради».
Со стуком она поставила на пол ведро с вечерним удоем. Молока было не так уж много, но для них двоих и кота вполне хватало.
Хранитель поднял голову и задумчиво посмотрел в окно. Венда процедила молоко, а он все еще сидел в той же позе, с пером, занесенным над бумагой, слегка прищурившись. Она кидала на него косые взгляды, потом посмотрела на толстую книгу в красной коже. Каждая страница была заполнена заметками хранителя. Книга была ей знакома – собственно, это была та самая книга, которую ей нельзя было читать. Исписанная заметками, содержащими таинственную информацию, и хранившаяся где-то в избе, пока девушки не было. Это единственная книга, которая возбуждала в ней невероятное любопытство, и единственная, которую хранитель никогда не позволит ей прочитать.
Когда она хотела глянуть на исписанную страницу, хранитель очнулся от своих мыслей, дернулся, с глухим звуком захлопнул книгу и вскочил с места. Внезапно зашипел, съежился и сел обратно, а на его лице появилась гримаса боли.
Венда спокойно налила стакан молока и села за стоящий посреди комнаты стол.
– Может, с этим следует обратиться куда-нибудь, – буркнула она.
– И куда? – одарил ее злым взглядом мужчина.
Она сделала большой глоток, после чего ответила:
– К ведьме под скалой, к кому же еще?
Хранитель в ответ фыркнул, как дикий кот.
– Ну, конечно, еще чего…
Естественно, она ожидала такой реакции, поэтому не слишком волновалась.
– Я вижу, что твои мази и эликсиры не помогают, – спокойно продолжала она. – Это длится уже слишком долго, у тебя каждый раз болит что-то еще. То живот, то голова, то спина. Зачем себя так мучить?
Тем временем мужчина поднялся со стула, пересел к обеденному столу, налил себе молока и потянулся к накрытому салфеткой хлебу, лежащему посреди стола.
– Оно не сильно болит, – буркнул он, явно не желая продолжать эту тему.
Но Венда желала. На этот раз она не позволит сбить себя с толку.
– Понятно, что не сильно. Ты знаешь, как ты выглядишь? Глаза запали, кожа серая, словно высушенная земля, даже горбиться начал, – она покачала головой с видом сварливой бабы, ругающей упрямого ребенка. – Слушай, ты не можешь пить столько обезболивающих отваров, потому что они не лечат, а только облегчают симптомы. Ты же знаешь, что…
– Знаю, – вдруг рявкнул он, прерывая намазывание хлеба медом. – Знаю лучше, чем ты, соплячка. Я сам тебя этому научил. Не спорь со мной.
– А ты слушай, когда тебе желают добра.
– Следи за словами, девка! – Он одарил ее таким морозным взглядом, от которого большинство людей впадали в умственный паралич, а у самых болтливых случался паралич челюсти. А в сочетании с таким взглядом даже такое обычное слово, как «девка», звучало как самое сильное оскорбление.
Венда послушно замолчала, злая на себя, что послушалась его.
– А сейчас иди, – холодно бросил мужчина. – Мне нужно спрятать книгу.
Он поднялся, давая знак, что для него разговор закончен.
Венда почувствовала, что устала, и сдалась. Она пошла к дверям.
– Ты воспринимаешь меня как соплячку, а не знахарку, – буркнула она под нос. – Я уже взрослая, так много уже могла б…
– Правда? – прервал он. – Интересно, что такого ты могла б? Хотя, – буркнул он, – я берегу тебя для других целей.
– Бережешь? – кровь снова ударила ей в голову. – Для чего?
– Узнаешь в свое время.
Девушка закатила глаза.
– Хватит с меня этих твоих тайн и недомолвок!
– Венда, выйди! – прорычал вдруг хранитель, поворачиваясь к ней с яростью, превращавшей его лицо в чудовищную маску.
Девушка внутренне сжалась, хотя внешне сохраняла видимость твердости. Она знала, что проиграла. Снова.
Венда развернулась на пятках и ушла из избы, хлопнув дверями со всей силы.
Солнце почти зашло, заливая двор оранжевым светом. Девушка вышла со двора и остановилась немного дальше, на тропинке, что вела в сторону деревни. Она не могла вернуться, пока приемный отец не позволит ей. Она всматривалась вдаль невидящими глазами, в которых стояли слезы жалости и злости. Кот появился из ниоткуда, замурчал и начал тереться об ее юбку.
Через минуту хранитель прошел мимо нее, словно она была тенью. Накинул на плечи плащ и. не сказав ни слова, двинулся в сторону деревни. Его воспитанницу не волновало, куда и зачем он уходит. В эту минуту она желала ему только зла.
Она подхватила кота, уткнулась лицом в мягкую, теплую шерстку, шмыгнув носом, и пошла в избу. В тот момент, когда она положила руку на щеколду, над ее головой захлопали темные крылья. Она испуганно сжалась. Но это оказалась всего лишь сова, которая тенью сорвалась с крыши и последовала за хранителем.
Венда вздохнула с облегчением и заперла дверь.
* * *
Она не видела хранителя всю ночь и весь следующий день. Он не вернулся домой, и девушка начала волноваться.
Кот замурчал, благосклонно принимая нежности. Он не разделял беспокойства своей хозяйки.
– Что-то случилось, – тихо сказала она. – Не было такого, чтобы он не приходил домой. Он так сильно не напивается…
Она опустила кота на пол.
– Мур?
Довольный кот потрусил к миске с высоко поднятым хвостом, уверенный, что хозяйке понадобились свободные руки, чтобы приготовить ему еду. Однако он жестоко ошибся.
Венда накинула на плечи плащ из грубой шерсти и глубоко вздохнула.
– Подожди, – сказала она коту, что таращился на нее с укором. – Как вернусь, получишь свой ужин. А сейчас мне нужно идти, пока не стало совсем темно.
Она вышла из избы и быстро пошла в сторону деревни.
Безмолвная тень отделилась от леса и незаметно последовала за ней.
Глава 2. Они среди нас
