Не герои

Короче, сомнений не было. В этот раз полиция сработала точно, и действительно взяли настоящего убийцу. Правда, эти бараны умудрились при задержании как-то накосячить, а адвокат попался уж какой-то сильно дотошный, и выходило так, что клиент получит в лучшем случае лет десять. На это ни городские власти, ни федералы, да и полиция с прокуратурой пойти не могли. Уж больно дело резонансное было. Выход нашли легко. Короче, ботаника этого пристрелили при попытке к бегству. Да так, что и не подкопаешься. Он укусил конвоира и даже умудрился выскочить на улицу, когда по нему начали стрелять. В общем, почти ушёл, и только решительные действия сотрудников… и прочее, бла, бла, бла. Прямо скажу, народ был только за. Двумя руками.

Где закопали урода, я не знал. Я вообще думал, что таких мудаков кремируют, а прах в унитаз спускают. А вот Ишмуратов как-то нашёл. И кстати, наш Бенедикт Сулейманович был твёрдо уверен, что парень реальный вампир, а не тупой баран, съехавший на хреновых голливудских фильмах про кровососов. Что говорило об умственных способностях этого деятеля не лучшим образом.

– Ты совсем придурок? – уточнил я у него.

Даже если бы он и правда стал вампиром, это же полный маразм— такого психа из могилы поднимать.

Ишмуратов не ответил, вглядываясь во что-то за моей спиной. Почувствовав что-то необычное, я пытался отодвинуться от открытой двери, но поздно. Заболтал меня чёрт языкастый. Я пропустил мощный удар тупыми предметом в голову. Кажется, бита. Да, она. Почуяв, что теряю сознание, я выдернул душу из тела и присмотрелся. На меня напал сзади какой-то громила. Возможно, сообщник.

– Сваливаем, – быстро бросил ему Ишмуратов, и они побежали к выходу из больницы.

Я аккуратно проследил за ними, стараясь не попадаться на глаза конкуренту. Некромант он хреновый, но кто его знает, на что способен. Парочка погрузилась в иномарку и уехала. Лететь за ними было чревато, и я вернулся в своё тело и в сознание.

Почесав затылок, я мысленно пообещал тому козлу с битой засунуть ему же в задницу сей инструмент и поднялся наверх. Там уже наводили страх и ужас Стас и Марселлинн, представляясь сотрудниками ФСБ.

Легенду эти засранцы слепили – конфетка. По ней Ишмуратов выходил поставщиком секс-рабынь для борделей стран Ближнего Востока и Магриба. Юным девственницам он давал препараты, от которых они казались мёртвыми и так далее, понятно по тексту. В общем, руководству больницы мы мозги запудрили и с тем отбыли, забрав Полину, сказав, что теперь она под защитой государства, а то мало ли что. И ещё дали им подписать бумагу о молчании и неразглашении, напоследок напугав страшными карами и террористами. Может, конечно, слухи и поползут, но главное, чтобы до настоящих гебистов не дошло. Одна надежда, что это Земля Горя, на которую всем насрать.

Стас обхватил одной рукой Полину, а другой Марселлинн и они исчезли за горизонтом. Да, девочка пока поживёт у нас, мало ли что. Я проводил их взглядом и спустился в морг к Гарри.

– Поход в гей-клуб откладывается? – уныло уточнил он.

– Ни в коем разе, – отмахнулся я, – Теперь уж тем более, после таких приключений мне надо выпить.

Оставив нашего мортуса недоумевать над моей фразой, я свалил на поиски некроманта. В этом мне помогал вернувшийся Стас, который доставил девчонок до дома.

Первым делом мы наведались на квартиру Сулейманыча, но там его не было, и прождав два часа, поняли, что теперь и не будет. Впрочем, я на всякий случай свернул шею летавшему рядом голубю и оставил уже мёртвую тушку дожидаться конкурента. Птичка чирикнет, если что.

Вторая точка, где мог быть наш клиент, как ни странно, была в центре и называлась приёмной Якова Рабиновича, мэра Великоуральска, если кто забыл. Какое может быть общее дело у нормального, православного, русского националиста Яши Рабиновича и некроманта Ишмуратова, я так и не понял, да он здесь и не появлялся. Некромант, в смысле. Рабинович активно торговал рожей, комментируя какое-то событие.

Вот так мы сидели на лавочке со Стасом, общались и курили до вечера. Я многое узнал про него, а он про меня. Ну, про это как-нибудь потом, а пока я двинулся к моргу, чтобы заехать с нашим орангутангом в гей-клуб, который стоял на Восточной окраине Горного района, в самом конце улицы Леонарда Коэна, то есть был ближе к нашему дому, а не к центру города.

Шалман это конечно был ещё тот. И приютился он не в очередной многоэтажке, а в каком-то скучном, квадратном, двухэтажном здании. В прошлой жизни, вероятно, это был какой-то склад. Сейчас там гуляли весёлые любители однополой любви и прочих извращений. Но у него был бонус, о котором позже. Естественно, не было никаких вывесок – обшарпанная дверь, вход только своим. На последний факт, как вы понимаете, мне было насрать, и я спокойно просочился внутрь, захватив с собой смущающегося Гарри и оставив позади себя обгадившуюся охрану. Ибо нефиг пытаться некроманта останавливать.

Сделав несколько кругов по большому залу, соединённому с танцполом, я понял, что что-то не так. Остановился. Осмотрелся. Прокашлялся и сообщил во всю глотку:

– Граждане пидорасы! Я, конечно, безмерно уважаю ваши убеждения, но если бы будете так сладострастно пялиться на мою, безусловно красивую, задницу, то я глаза повыкалываю, ибо я не по этой части! Я поговорить кое с кем пришёл.

– А он может, – послышался со стороны барной стойки немного манерный голос. – Так что делайте, что он говорит!

– Ага, – подтвердил я. – А чтобы вы не скучали, вот вам тоже красавец мужчина, и при этом невинен, как дитя. Наслаждайтесь!

С этими словами я аккуратно прошёл к стойке. Народ уважительно расступался.

– Антуан, чертяка! – радостно приветствовал меня бармен, по совместительству и владелец клуба – Валерий. А можно и Лерочка. Он не против. – Я знал, что ты не дашь себя убить каким-то банальным уголовникам.

– И тебе привет, Лерок! – я радостно расплылся в улыбке, пожимая руку старому другу и похлопывая его по плечу. – Чем угостишь?

– Что-нибудь голубенькое подойдёт? – оскалился бармен, покачивая бутылку с каким-то непонятным пойлом.

– Не, я не пью жидкость, которая мне напоминает стеклоочиститель, принципиально. Бейлис есть?

– Для тебя – всегда. И как же ты, суровый гетеросексуал, пьёшь такие сладенькие ликёрчики?

Мы так шутливо пикировались минут десять. Лерочке много чего позволено, ибо он действительно мой старый друг, которого я знал ещё с института. И он мне даже помогал клеить девушек.

Вот представьте себе сцену в обычном баре. Дело происходило ещё в Среднеокске, но вообще могло быть в любом из городов нашей необъятной Родины. Парень и девушка сидят, мило общаются. Потом парень дарит девчонке серьги, а та возмущается и кричит на весь бар, что серьги с бриллиантами меньше трёх каратов она считает оскорблением и, залепив пощёчину, уходит. Женская половина бара сочувствует несчастному парню, которому повстречалась такая стерва, а те, кому и меньше трёх каратов нормально, с удовольствием его утешат. И как утешали! А на утро получали эти серьги, и я навсегда исчезал из их жизни, так и не узнав, как они отреагируют на известие, что в серьгах не бриллианты, а банальные стекляшки, да и металл – не золото.

В роли стервозной девушки выступал всегда Лерочка, тайно надеясь, что однажды я напьюсь до того состояния, что забуду, кто он и трахну его наконец, но не срослось, и мы остались друзьями. Хорошими друзьями, которым много позволено, как, например, потрепать меня за волосы, хотя какому другому мужику я бы за такое вломил. Вдоволь назубоскалившись и повспоминав бурную молодость, я, наконец, поинтересовался, как он оказался в Великоуральске и как получил такой бар и вообще что сейчас происходит в криминальном мире города.

По пунктам я получил такой ответ: сюда привела его любовь к одному прекрасному мужчине, оказавшемуся не таким прекрасным, да и вообще – не будем об этом, это всё так тяжело вспоминать. Бар он оттяпал в ходе кое-каких странных дел, и вообще это не моё дело. Раньше он крышевался тем самым депутатом-моралистом, которого я убил в «Золотом телёнке», а теперь, походу, всё подгребает под себя этот засранец Арнольд. Кто он такой? Не знает, до вчерашнего дня не слышал, но вот нарисовался, хрен сотрёшь. Если дам пару дней, соберёт побольше информации.

– Мда, – мрачно протянул я.

– Ну не будь таким грустным, – потрепал меня за волосы Лерочка. – Лучше познакомь меня с тем красивым мальчиком, что пришёл с тобой. Он и правда один из нас?

– Правда. Определил по тебе. Ты на меня полуголого так же реагировал.

– Ох! У мальчика есть вкус. Тогда скорее знакомь нас, я ради такого дела даже тряхну стариной и оденусь девочкой…

– Только один момент.

– Да?

– Не с твоим конским хуем мини-юбки носить.

– Фи, как пошло, поручик.

Наш разговор прервал звонок от Яны. Она напомнила мне, что я обещал ей помочь собирать мухоморы в лесу этой ночью.

– Да помню я! Просто увлёкся разговором со старым другом. Мы с ним не виделись лет десять. Скоро буду.

Повесил трубку. Хотя на самом деле нажал кнопку отбоя.

– Гарри! – крикнул я вглубь зала.

Появился он довольно быстро. Весёлый и довольный. Ну, значит не ошибся. – Познакомься. Это Валерий. Для друзей – Лерочка. Лера – это Игорь, для друзей Гарри. Короче. Я вас обоих очень уважаю, но сейчас мне пора. Так что вы тут знакомьтесь, темы для бесед ищите, а я пошёл, ибо мне звонила Яна, что означает, что она нервничает и ждёт. Гарри, кстати, я возьму машину?

Он кивнул, не отводя взгляда от Лерочки. Ну отлично, значит, угадал, а Валерий не постеснялся сунуть нос в мои дела:

– А Яна кто такая? Жена?

– Хм… вообще могла бы стать любовницей, не испытывай я к ней отцовские чувства.

– Да-да, я помню, ты против всяких извращений.

– Целую и пока!

– Ну вот, всегда он так, – обратился Лерочка к Гарри

Дальше я не слышал, потому как покинул сиё место греха и порока. И только сев в машину я вспомнил, что не умею водить. А похер, выкручусь: машина застрахована.

Post Scriptum

Как вы поняли, мне было известно, кто заправляет гей-клубом, задолго до того как я туда пошёл. Просто не хотел лишний раз светится, у Валеры язык же без костей. Но после того как основательно потрепал криминальный мир Урала, было похрен. Вообще Лерочка он такой… Я могу навскидку припомнить историй десять, как в своё время отжигал в его компании, но зачем вам это? Книга-то про некроманта, так что лучше добавлю побольше мертвецкого юмора, а не студенческих приколов. Но на самом деле вам ведь интересно, зачем я влез в историю с невинно недоубиенной девственницей? Понимаю. Самому хотелось узнать лет десять, что же меня толкнуло на такую глупость… Пришлось заняться самокопанием, и обнаружить, что втянула в неприятности моя некромантская чуйка, сиречь интуиция. Дело бы не в девушке, а в её возможностях, впрочем о них в своё время. Что касается войны с враждебно настроенным некромантом, так это моя работа, зачищать местность от конкурентов. Не то чтобы меня Тёмные на это подписали, просто два некроманта, не то что на один город, а на один федеральный округ уже перебор. Как видите опять я поступаю не из благородных мотивов, а причинам самым что ни на есть утилитарным или можно сказать корыстным. Короче, со всех сторон одни неприятности. Единственным радостным итогом того дня, был то, что я пристроил Гарри, в более-менее надёжные руки, хм… если это можно так назвать.

История шестая. Мухоморы, а потом разборки

Как это ни странно, а до усадьбы я добрался без аварий. Правда, чуть не снёс забор, пытаясь притормозить, но в целом очень удачно получилось. Может быть, выучиться водить машину? Впрочем, ну нахрен. Никанор мне рассказал, как он сначала учился верховой езде, потом управлению повозкой, и вот когда он в этом деле достиг мастерства, изобрели автомобили. На веранде меня уже ждала Яна с ворохом корзинок. Где она их только взяла, загадка. Наверное, переворошила весь мусор, что оставался здесь в подвалах и на чердаке. Рядом с ней стояла сердитая Марселлинн, а сама провидица выглядела немножко побитой. Моя подруга всё-таки ненормально агрессивная, она всегда такой была, и её ревность не знает краёв. Вообще девочки очень хорошо ладили между собой, но вот, как я уже сказал, если Аришка начинала ревновать меня, то теряла берега. А тут мы вдвоём с Яной уходим в лес на всю ночь…

Словом, моя прелесть попыталась наехать ещё и на меня, но тут я её обломал. Потом постаралась увязаться за нами, но мы дружно покрутили пальцем у виска, и Марселлинн удалилась спать, ворча и громко возмущаясь.

– Так, а теперь ты, Красная Шапочка. Нахрена ты корзинок столько набрала?

– Сам сказал, чтобы побольше тары взяла, – пробурчала Яна. – Потому что для такой упоротой наркоманки, как я, мухоморов не напасёшься.

Цитирует меня, значит. Ладно. Я вздохнул и, сунувшись в кладовку, извлёк пару старых, но объёмных рюкзаков.

– А корзинки самые большие возьмём в руки. Пошли.

И мы потопали по тропинке от нашей усадьбы в лес, к которому она примыкала. Настоящий лес, между прочим. Начинался у нашего дома и тянулся аж до соседнего района. Для индустриальной части Урала это— весьма неплохо. Красивый такой, смешанный, и не урочище мрачное, а вполне себе светлый, вот даже звёздное небо с луной видны. Берёзы, ели, сосны, липы, ещё какие-то деревья, чьих названий я не знал. Надо бы сюда Аришку вывести на ночную прогулку. Ей понравится, да и давно мы не гуляли: забот слишком много.

– А почему мы ночью грибы собираем? – спросила Яна.

– Так надо. Думаешь, с обычных мухоморов даже со способностями можно словить такие отчётливые видения будущего? Плюс, опять же, целительский бонус, небольшой, правда. Короче, надо собирать это всё в полнолуние. Иначе не тот эффект будет.

Мы прошли ещё глубже в лес и нашли первую делянку.

– А можно спросить? – Яна какая-то слишком разговорчивая сегодня.

– Валяй!

– А почему ты ко мне отцовские чувства испытываешь?

– Блядь! Я что, телефон не отключил, когда ты звонила?

– Нет. Я это видела. В своих видениях будущего…Ты стоял в каком-то баре или клубе, рядом был Гарри и какой-то твой давний друг, который в тебя был влюблён? Он что?

– Ага, это Лерочка, подруга юности. Голубее него только небо.

– Ну вот. Вы там стояли и говорили. Я видела через два дня после твоего отъезда в Среднеокск.

– А, тогда ладно, а то я там наговорил всего разного. Ну испытываю такие чувства, да. Не знаю почему.

С этими словами я повернул её к себе и посмотрел в глаза. Тёмно-карие. Смотрят насторожено. Бледная кожа. Волосы покрашены в чёрный цвет, а губы— в какой-то тёмной помаде. Несмотря на это всё, выглядела она сущим ребёнком. Сколько же ей лет? Если ПТУ, то наверное после девятого класса поступила… Тогда и восемнадцати, наверное нет. Я почувствовал себя стариком.

Потрепал её спутавшиеся волосы. Яна слабо улыбнулась, но настороженность не исчезла.

– А ты и есть ребёнок. Брошенный, обманутый, напуганный и закрывшийся в себе ребёнок. Через дерьмо ты прошла, конечно. С безденежными наркоманками обращаются, как со скотом, а если девушка красивая, то и…

Я не стал развивать эту мысль. Просто потрепал её за волосы, и Яна прижалась ко мне. Из глаз выкатилось несколько слезинок. Я же говорил— ребёнок.

Домой мы вернулись, когда начало рассветать. Измазанные в грязи, в волосах у нас были листья и сосновые иголки, обувь промокла от росы, но мы были довольны. Во-первых, дело сделали, а во-вторых, сбор грибов оказал на меня какое-то медитативное воздействие. Я успокоил нервы,– не железные всё-таки,– а тут такой стресс несколько дней подряд. Ну и добыча тоже неплохая. Наши рюкзаки и корзины были доверху набиты мухоморами, которые надо будет высушить, измельчить… Что, уже ушки навострили? Хрена вам, секрет фирмы.

Дом, ещё недавно бывший мрачными развалинами, а сейчас походивший на теремок из сказки, ещё спал. Свет горел только на кухне. Странно. Или уже Стас проснулся? Он у нас птица армейская, ему рано вставать— одно удовольствие. Но я ошибся. Когда мы вошли в дом, и я, чуть опередив Яну, прошёл на кухню, то увидел, что там хозяйничала Марселлинн, демонстративно громыхая утварью. Вообще, она так рано не встаёт, как и я. А это значит… Я прошёл на нашу уютную кухню и обнял свою капризную, скандальную, агрессивную и избалованную девчонку. Когда она умерла, то была ненамного старше Яны…

– Не ревнуй, ничего не было и быть не могло, – с этими словами я поцеловал её и понял, что она знает это.

Просто не может ничего поделать со своим дурным характером.

– Да-да, – на кухню просочилась улыбающаяся Яна. – Он относится ко мне как к дочери. А если он папа, то ты мама.

С этими словами она обняла нас. Ровно на пять секунд, а потом вылетела из кухни в гостиную, снеся своим худым телом что-то по дороге.

– Ты бы поаккуратнее, а то организм у девочки ослабленный.

– Извини, – притворно посокрушалась Марселлинн. – Ничего не могу с собой поделать, когда посторонние бабы начинают тебя лапать.

– Пойду посмотрю, не придётся ли мне её оживлять…

– Стой! Что эта страшила упоротая несла про отцовские чувства?

– Забей!

– Нихрена! Я же тебе говорила, что я хочу ребёнка!

– Дорогая, ты ёбнулась? Ты же зомби! Хрен его знает, что из тебя вылезет и как потом это отлавливать по всему городу!

С этими словами я свалил с кухни, ловко уклонившись от пущенной мне в спину сковороды. Старинной, чугунной. Нашли здесь. Марселлинн в ней не готовила, да и Гарри тоже, и сковорода висела неизвестно зачем. Хотя теперь-то понятно, для чего.

С детьми была вот какая фигня. То, что я сказал Марселинн,– голимая отмазка. Как я уже говорил, несмотря на пять лет, проведённые в могиле, сейчас моя жена была нормальной молодой девушкой, и да, без кучи хронических болезней и с парой суперспособностей. Просто… как бы вам это объяснить. Хоть я и некромант, но мои возможности небезграничны. Теоретически, я могу обеспечить вечную жизнь для себя и Марселлинн. А для детей, увы, нет. Максимум 120 лет – и они весь этот срок будут молоды, активны, а несчастные случаи может исправить моя некромантия. Но потом они, как все люди, умрут, а следом за ними засобирается и моя спутница. А без неё не смогу уже и я. Собственно, это и была причина ухода моего учителя, и поэтому я старался как можно дольше обходиться без детей. Все их дети, к моменту моего знакомства с Никанором, были уже несколько лет как мертвы. И потому его жена была рада мне, ведь я мог освободить учителя и дать им возможность уйти вместе.

Мне же пока хотелось пожить побольше, чем 120 лет. Поэтому я был намерен затягивать процесс деторождения на как можно больший срок.

Яна по-прежнему валялась в гостиной и довольно ухмылялась.

– Ты как? Залечить ничего не надо?

– Не… Всё в порядке, – и уже громче. – Мама сегодня не в настроении.

Из кухни послышался мат Марселинн. Я помог девушке подняться и вытолкнул её по направлению к подвалу.

– Давай, иди грибы суши. А я тут разберусь.

Довольно улыбаясь, Яна удалилась вниз. Хм. Всё-таки она небезнадёжна. В принципе, мою любимую трудно было бы удержать, реши она последовать в подвал, чтобы поколотить бывшую (ну или не совсем бывшую, с кокса она слезла, но теперь плотно сидела на грибах) наркоманку. Но тут случилось явление Гарри народу.

Это надо было видеть. Из затормозившей рядом с домом машины (интересно, кстати, чьей: я-то уехал на его транспорте?) выпал Гарри. В хлам пьяный, с расстёгнутыми штанами и разорванной рубашкой. Довольная улыбка не сходила с его лица. А, да. И по физиономии была размазана помада. Интересно, чья? А, всё ясно. Лерочка. И машинка наверняка его, гламурная и со стразиками. Он выпал с пассажирского сидения… и он был почти не пьян.

– Дорогой, ты меня куда привёз?

– Д… д… домой…

– Это не мой дом.

– А… это… – не справившийся с осмысленным диалогом Гарри рухнул на траву.

Вот квадратные глаза Марселлинн надо было видеть. Ничего, сейчас они у неё ещё и из орбит вылезут. Мой выход.

– Валер, я тебе говорил, что твоё любопытство тебя до добра не доведёт?

Если Лерочка и был пьян, то сейчас он протрезвел.

– Антуан…?

– Ты вот шалман свой на кого оставил?

– Да там одна помощница у меня есть, лесбияночка конченая, но девочка толковая, хоть и выглядит блядью-малолеткой.

– Вашу ж мать! Вот это петушатник! Антох, я думал, ты стебёшься, когда говорил что Гарик – пидор! – ну вот, ещё и Стас выполз.

Вообще, какого хрена в такую рань поднялся, шесть утра только. А, да. Армейский же.

– Лера, Гарри тут живёт. У меня дом большой, а ему негде. Понял?

– Твоя щедрость всегда заставляла моё сердце трепетать.

Я услышал, как сзади сплюнул Стас.

– О! А это тот самый гомик, которого я в видениях узрела! – так, ещё и Яна вылезла.

Пора разгонять внезапную демонстрацию. Не хватало, чтобы ещё Полина проснулась.

– В видениях? – синхронно озадачились Валера, Стас и Марселлинн. Гарри согласно икнул снизу.

– Короче, – я начал потихоньку звереть, – Лерочка. Ты садишься в свою розовенькую машинку со стразиками и валишь к себе домой.

– Нет на ней никаких стразиков. Народ тут вообще некультурный. Сожгли бы и меня и мою милашку за стразики.

– Вообще похрен. Сделай одолжение, выясни, как я и просил, всё про Арнольда. Приду к тебе сегодня вечером, заодно расскажу, что за хрень здесь творится.

Валера понял, вернее, он знал, что со мной в состоянии, когда я завожусь, дискутировать бесполезно. Поэтому он лишь согласно кивнул и полез в свой транспорт.

– Захвати этого милого мальчика с собой.

– Если он работать в ночную смену не будет, – уточнил я.

– А кем он работает?

– Санитаром в морге.

– Как сексуально! – и уже выезжая от нас, обратился к Яне. – Может, я и гомик, дорогуша, но зато у хачиков за дозу не отсасывал.

С этими словами Лерочка растворился в утреннем тумане.

– Пиздец! – прокомментировал Стас.

– Кстати, тело надо бы в комнату отнести.

– Я этого педика руками трогать не буду, – наотрез отказался Наёмник. – Ну, или не сейчас, когда он свежеотраханный.

– Я отнесу, – буркнула Марселлинн. – А ты, дорогой, вали спать, ты, дочка самозваная, тоже. Стас, ты с утра пораньше вроде собирался в город, утрясти вопросы с регистрацией чего-то там на своё имя.

– Так ещё через три часа, – махнул рукой тот. – Успею.

Стас для легализации собирался открыть небольшую придорожную кафешку рядом с усадьбой. На своё имя, такой небольшой бизнес для отмазки, чтобы налоговая вопросов не задавала, а то они любят свой нос в чужие дела совать. Да и ОБЭП этот тоже раздражает. Не надо кошмарить честный мошеннический бизнес. Тем более, если он ещё и некромантский до кучи.

Впрочем, нафиг это всё, это мелочи, я же просто спать хочу. День был очень тяжёлый, а потом ещё и эти грибы. Грёбанные. Хотя время провели отлично, но я вымотался. Слушайте, я не для того некромантом становился, чтобы столько вкалывать! С тем и утопал в свой кабинет, где завалился спать на диван. Последняя мысль перед сном -как Марселлинн ловко всех нас застроила.

Проспал я недолго. До обеда. Назревало сразу несколько проблем, которые надо было срочно решать. Одна из них сейчас ждала меня в доме и звалась Полина. Умывшись и одевшись, я позвонил Марселлинн вниз и попросил притащить ко мне эту малолетку.

– Нет, не упоротую, а ёбнутую, – уточнил я на всякий случай.

Во время ночной прогулке Яна мне рассказала мне кое-что из того, что она узрела в своих видениях. Этого было мало, а к Яше Рабиновичу Лиза пока только подбиралась. Всё-таки крупный политический деятель, так просто в постель не затащить, хотя Яков Вадимович тот ещё ценитель красивых баб.

Малолетка была доставлена через два минуты. Вообще, когда я просил её привести, я имел в виду, что Арина зайдёт к ней в комнату, скажет чтобы шла ко мне, и они тихо-мирно поднимутся на третий этаж, где и находился мой кабинет, соединённый с лабораторией. Кстати, больше здесь ничего не было. Ибо нехрен. Жилые комнаты – второй этаж, на первом кухня, гостиная, спортзал, комната для медитаций и ещё что-то, я не уточнял. Ну, а в подвале Яна делила место с всякими запасами еды. Разделили мы подвал на две части. И входы разные были. А то мало ли. Я слышал, на наркоманов иногда жор нападает нехилый. На хавчик пробило! Вот как они говорят. В общем да. Отвлёкся. Ровно через пару минут после звонка Марселлинн, дверь в мою комнату вышибла моя возлюбленная истеричка, нёсшая на плече Полину. Сбросив её на пол, она сказала: – Подавись! После чего гордо удалилась вниз. Хм. Впрочем, возможно, это и к лучшему. Теперь девочка достаточно запугана ей.

Девушка поднялась с пола и испуганно посмотрела на меня, сидевшего в старинным кресле, за таким же столом и раскурившего трубку.

– Окунева Полина Андреевна? – спросил я.