Шабашник

Сергей 15-16

Может, новодел какой?

Геннадий 15-17

Черт его знает, может быть.

А эти планшетки у тебя ещё есть?

Сергей 15-18

Да, они на чердаке лежать должны в сундуке. Когда поедешь в следующий раз, так можешь посмотреть.

Геннадий 15-20

У меня просто другу фотографу надо, он какой-то проект к 9 мая загодя мутит. Всякую такую движуху ищет. Но ему ненадолго, к твоему приезду обратно положу.

Сергей 15-20

Ой, да можешь вообще забрать – только место занимают.

20.09.201… года.

Нога Сергея коснулась асфальтового покрытия платформы на самом закате. Казалось, что прощальные лучи сентябрьского солнца шли параллельно поверхности земли, поэтому табличка с названием станции была освещена так, будто свет исходит из неё самой, откуда-то из глубины выгнутого и окрашенного матовой краской куска жестянки: «Дорохово».

Сергей сделал несколько шагов вперёд и с непринуждённым видом встал у металлического ограждения – так он не будет никому мешать, но будет заметен для бригадира, который должен быть где-то тут и встречать его. Мимо чинно и вальяжно проходили вышедшие из электрички граждане, а вместо них, толкаясь и спеша, в вагоны ломились другие граждане, чтобы занять освободившиеся места и чтобы потом так же вальяжно и расслабленно выйти на своей остановке. Спустя пару минут платформа очистилась, на ней остались Сергей, компания молодых людей с пивом и mp3-колонкой, а на самом краю стоял худощавый мужчина. Из колонки разносилось песня про пользу витаминов молодым, растущим организмам, а худощавый мужчина в панаме цвета хаки был среднего роста и лет ему было тридцать пять-сорок. Он пристально, но близоруко щурясь вглядывался куда-то в противоположный конец платформы, туда, где были теперь невидимые развалины бетонного завода.

Сергей решил, что это и есть встречающий его бригадир Саша, но, смутившись тем, что тот не обращает на него внимания, нарочито показательно прошёл мимо, при этом пристально глядя на предполагаемого начальника. Тот на мгновение отвлёкся от созерцания заповоротной дали, коротко оглядел Сергея с ног до головы и, словно отмахнувшись от наваждения, снова уставился куда-то за поворот. Сергей так же показательно прошёл мимо, сошёл с платформы и стал ждать – может, бригадир опоздал и вот-вот придёт, а эта близорукая панама вообще ни при чём?

Так Сергей простоял минут пять, оглядывая пешеходный мост через пути, пустую платформу по соседству, стандартное, но своеобычное здание вокзала, похожее на лишённый декора Зимний дворец в миниатюре. Миниатюру делал старательный, сметливый и рукастый плотник, то под рукой у него был только топор, поэтому работа была хотя и добротная, но всё же грубая. За зданием завода столпом возвышалась водонапорная башня. Почему-то казалось, что вокруг только эта башня настоящая и исконная, а остальное – декорация и бутафория, потёмкинская деревня, которую после проезда Екатерины не разобрали, а так на берегу Днепра и оставили.

Молодёжь дослушала свою инфантильно-похабную частушку и ушла с платформы. Созерцатель продолжал смотреть в сторону Москвы, в сторону развалин. Обеспокоенный тем, что кругом заметно стемнало, а его никто не встречает, Сергей решил наконец позвонить. Как только в трубке раздались гудки, стоящий спиной мужчина удивлённо схватился за карман брюк, как печёную картошку из костра достал телефон и внимательно, недоверчиво посмотрел на его экран:

– Алло!

Сергей подошёл к нему со спины и сказал:

– Здравствуйте! Вы – Александр, бригадир?

– Да. Вы приехали?

– Да, я сейчас стою на платформе в Дорохово.

– А почему тогда я вас не вижу?

– Потому что я стою у вас за спиной.

Одним прыжком, всё также прижимая к уху трубку телефона, Александр развернулся на сто восемьдесят градусов и испуганно уставился на Сергея:

– Вот тебе раз…, – новоиспечённый бригадир осматривал Александра с удивлением и как бы ища, к чему можно придраться. – К нам обычно разнорабочих присылают всё или за пятьдесят, или пропитые в стельку, или хотя бы косорылые, а ты какой-то совсем другой, потому я тебя и проглядел… Вот я тебя сразу и не узнал, – оправдавшись перед собой, он успокоился, положил телефон в карман и протянул Сергею руку. – Александр.

– Сергей, очень приятно – ладонь бригадира оказалась узкой и жилистой, рукопожатие крепким.

– Пойдём в магазин, что ли? У меня сигареты кончились, да и тебе, может, надо чего купить?

Поймав смешавшийся взгляд Сергея, Александр расплылся в улыбке:

– Не знаю, что тебе там наговорили в офисе, сейчас всё по порядку расскажу. Буду краток. Мы, рабочие завода по производству телевизоров и стиральных машин, живём в бывшем пионерском лагере «Мирный», то есть условия хотя и не пять звёзд, но вполне приемлемые. На огороженной территории, куда попасть можно только через КПП, есть несколько двухэтажных домиков, а в каждом домике по восемь комнат на этаже. На каждом этаже есть общая душевая, два туалета и стиральные машины. Машины не с завода, активаторные, но исправные. Главное, что работают! – он добродушно, но как бы с опаской хлопнул Сергея по плечу. – Всё простенько, но чисто и добротно. Жить будешь, как царь из старого кино, – в палате. Правда, палата рассчитана на восемь человек. Но ведь лучше в тесноте, чем в обиде, правильно? Вот и я так думаю. В каждой комнате стоит холодильник, чайник электрический и мультиварка, так что с бичпакетов не помрёшь! Хотя ты ведь в столовой работать будешь?

– Да, там буду разнорабочим.

– Значит, сухомятка не грозит точно. Вообще, тебе повезло, тёплое место досталось. Я тогда тебя с Андреем поселю, он тоже в столовой работает – всё подробнее расскажет, с деталями. Я-то в этих кулинарных делах ничего не понимаю – сам с конвейера сборочного. Но вот в чём тебе точно повезло, это что кухонные на час раньше работать начинают и, соответственно, на час раньше заканчивают, с восьми утра до восьми вечера., – Александр замолк, лукаво глядя на Сергея, ожидая вопроса. Сергей подыграл:

– А в чём преимущество?

Довольный собой Александр как будто даже плечи расправил:

– Преимущество в том, что утром в твоём полном распоряжении туалет, а вечером ты властелин душа и стиральной машины! Удобно!

Сергей, соглашаясь, кивнул.

Они вошли в магазин. Сергей взял в руки продуктовую корзину, подумал, что в рюкзак много не вместится:

– А далеко отсюда до лагеря?

– Километра три-четыре. Минут сорок ходьбы.

– Нормально, значит. Можно будет и после работы сходить.

– Ну, это если у тебя желание останется. Но вообще – да, некоторые ходят. Но ты много провианта не набирай, у тебя с питанием, как у столовского, проблем не будет. И мне с тобой гружёным плестись нисколько не интересно, – Александр торопливо посмотрел куда-то к выходу. – Ладно, я тебя у касс подожду.

Ассортимент магазина вовсе не удивил Сергея, в Кирове такие магазины было на каждом углу. Только некоторые товары были местными, а в основном всё то же самое, привычное и общероссийское. Сергей взял только пакет пряников и кефира неизвестного ему местного производителя – хотелось сравнить со своим, вятским.

Александр нервно топтался у столика, над которым висел портрет супервайзера магазина. Бригадир что-то писал на телефоне, поэтому снова не заметил, как к нему подошёл Сергей – тому пришлось кашлянуть, чтобы напомнить о себе. Александр снова встрепенулся, как огорошенный.

Из магазина по обочине асфальтовой дороги Александр шёл впереди, бравурно жестикулируя руками, будто помогая себе. Пока что они шли по окраине посёлка, переходящей в дачный посёлок: блестящие сайдингом под каменную кладку коттеджи стояли вперемешку с обшитыми выцветшей вагонкой домами. Наличники на окнах перемешались со стеклопакетами, а секционные ворота на дистанционном управлении соседствовали с полукруглыми воротами, которые делались для лошадиной оглобельно-дуговой запряжки, а не для автомобиля с плоской крышей. Только спутниковые тарелки указывали, что это дома одной, текущей эпохи.

– Вообще у нас работать можно, многие возвращаются снова. Я вот, скажем, три вахты подряд отработал на конвейере, а теперь вторую вахту бригадиром. Доплачивают немного, но приятно, – Сергей с трудом успевал за увлекшимся Александром, который шёл налегке. – И опять же, почёт! В моём родном Ртищево столько не заработать, хоть тресни. Домой приезжаю, как король! И столица рядом – многие через эту вахту в Москву перебрались, – Александр повернулся вполоборота к Сергею и, может быть, подмигнул. Но это не точно, Сергей в потёмках не разглядел. – Пока вахтуешь – там спросишь, тут узнаешь, здесь услышишь. Две месяца отработал, деньги получил и уже куда-то вписаться можно. Не так, как дурачки провинциальные думают, что ты приехал и сразу тебе всё… Нет. Ты разведай, пойми что к чему и иди туда, где тебя не обманут, а дадут заработать. Тут ведь как – выжимают обычно из людей все соки, а потом выбрасывают – Россия большая, ещё понаедет!

Александр остановился, как будто заметил, что Сергей уже запыхался. Окинул его каким-то отеческим, доброжелательным взглядом:

– Надо искать места, где понимают, что кадры решают всё! Что лучше держаться одного, но проверенного и стабильного, чем чтобы каждый раз какой-то новый косячник. И пусть этот стабильный будет немного дороже обходиться, но зато на него положиться можно! Такие места найти сложно, но можно – один мой знакомый, тоже бывший вахтовик, в такое место как раз вписался. Тебе по секрету хочу сказать, что сам я доработаю эту вахту и попробую в Москве устроится – предложили одно место хорошее, а если там не выгорит, то ещё раз сюда двину. Так сказать, – он показал рукой куда-то вперед, – плацдарм у меня тут.

Они пошли дальше по дороге, вышли из посёлка и оказались на пустыре, за дачами. Проходили мимо заросшего борщевиком сплошного металлического забора в три метра высотой. За забором виднелся огромный особняк – смесь ангара для самолёта и карельской лесной избушки. Огромный и несуразный. Ворота были открыты – четыре джипа КИА стояли на лужайке, в углу которой, рядом с верандой, стояла полая тракторная покрышка полная пустых бутылок из-под водки. Александр с ухмылкой сплюнул:

– Это наши дальневосточные друзья-хозяева оттягиваются, как умеют. А они умеют! Очень нашу водку любят, до визгу поросячьего – Александр махнул рукой остановившемуся было Сергею, подзывая к себе. – Ты на них ещё наглядишься, успеешь. Особенно утром на раздаче. Ладно, пошли, а то кто их знает – ещё орать начнут не по-нашему.

Дальше шли через садоводство. Тут хребтами стояли обёрнутые плёнкой гидроизоляции усаживающиеся деревянные двухэтажные срубы, высящиеся своими остовами над скромными летними садовыми домиками, которые тут стояли с тех времен, когда советскому труженику стали давать по шесть соток на брата. Чтобы советский труженик не позволял душе лениться даже во время заслуженного отдыха.

Сергей вспомнил, как в детстве из кассетного магнитофона два стройных вкрадчивых мужских голоса пели добрую нравственно-экологическую песню о том, как они поехали помогать своему другу Евгению Ивановичу строить дачу на заброшенном участке, который Евгения Ивановича угораздило купить. В песне рассказывалось о том, что этот самый Иваныч терпит лишения ради того, чтобы свить гнездо детишкам в каком-то таком же, как Дорохово, не слишком отдалённом от Москвы месте. Не обращая внимания на неудовольствие кредиторов, несмотря на то, что от майской прохлады его гложет радикулит, а от переутомления шалит сердце, он продолжает таскать под мышкой стройматериал и, изнутря согреваясь, прочно строит на радость своей доченьки Маришайки дачу. Песня заканчивалась бодро и обнадёживающие – авторы нисколько не сомневались, что дача будет построена и вокруг неё зацветет сад. Может быть даже вишнёвый. Сергей криво усмехнулся, представив себе, как сегодняшняя Марина Евгеньевна ищет покупателя на эту дачу, чтобы сделать свой малый, но убыточный бизнес немного более ликвидным и вскоре запущенный сад вырубят, а маленький домик снесут равнодушные строители…

Нет, Сергею не было жалко наплевавшего на коммунистические принципы простоватого и наивного Евгения Ивановича и в сущности такую же простую, беспринципную и наивную Марину Евгеньевну – ему было досадно от того, что мечты человеческие, высокое стремленье дум и скорбный труд обычным удобрением, навозом перегнившим бросают в гряду благодарные потомки, чтобы на этой почве взрастить свои такие же беспринципные и простые колосья.

Александр продолжал:

– Я по столице вообще уже который год ошиваюсь. Вот не поверишь – когда приехал, то думал, что всё – сходу билет счастливый вытянул! Устроился в фирму строительную, маляром вписался – они мне и с жильём помогли, и денег вперёд дали и первую зарплату я получил больше обещанной – шоколад! Даже договор трудовой составили, правда, в нём была минималка прописана. Мы сперва не поняли зачем это надо было делать, если мужики до этого не первый месяц вообще без договоров работали.

– А вы официально в той же организации продолжили числиться? У нас в городе даже у крупных частников такая история – дробят предприятие на несколько маленьких контор и, с одной стороны, получают всякие налоговые льготы, а с другой стороны к ним нет претензий со стороны проверяющих. И всегда съехать можно…

– Тут не в этом дело, погоди пока. Ну, думаю, ладно. Проходит месяц, я счастливый, работаю, а платят только половину – говорят, что в банке какие-то проблемы: счёт там какой-то заморозили, потому что он неправильно был оформлен. Потом через месяц снова половину, но обещают, что через месяц вот прямо всё и ещё и с процентами. Ладно. Через месяц, мы как раз завершили объект и ждём, что нас перекинут на другой. В понедельник никто не приехал и телефоны молчат. До обеда ждали, а после в офис поехали своим ходом. Охранник на проходной нас не пустил, говорит, что они ещё в пятницу съехали. Тут мы репу-то и стали чесать… И это ещё всё бы, но тут мне из дома звонят, говорят, что на моё имя пришло письмо из банка и в письме требуют выплат по потребительскому кредиту. Оказывается, я полтора миллиона взял… И вот я такой миллионер без регистрации и без денег на вокзале стою – куда деваться? Каких концов искать? Хоть в бега подавайся! Но, слава богу, компетентные органы выяснили, что мои бывшие работодатели с менеджером банка были дружны и вместе с ним кредиты получали. По тем паспортам, которые они у нас для заключения договора брали. Много, говорят, народа обули, – Александр как-то мечтательно вздохнул. – Всё благополучно завершилось. Кто-то бучу поднял – дело и закрутилось. Их в оборот взяли, всех обманутых подняли и мне только заявление написать было надо. Одно плохо, что из-за этих молодчиков мне кредит по-настоящему уже не взять – я в самом чёрном списке неплательщиков, а чтобы из него выйти, мне надо в суд подавать. Но это ладно, если что, то найду время, придумаю что-нибудь. По сути-то, я не виноват вовсе. Но по бумагам…

Короче, оказался без рубля в кармане на вокзале. Учитывая, что мне дома-то не больно рады будут. Сунулся сюда. Оно, конечно, пришлось попахать, как раб на галере – два месяца вообще без выходных, но зато стабильно и надёжно. Отвахтовал. Немного, но зато сполна получил и вернулся обратно к себе уже при деньгах, немного родню успокоил. А потом опять сюда. Ну, не хочу я, чтобы как в Ртищево, пахать за пятнашку.

Они подошли к воротам лагеря, зашли на КПП. Саша о чём-то поговорил с охранником, казавшимся самым представительным, приглашающе махнул Сергею:

– Пропуск тебе завтра сделают, а пока проходи под мою ответственность.

Немного сжавшись и оглядываясь по сторонам, Сергей прошёл громоздкий турникет, немного скрипнувший на излёте. Александр уже стоял на улице:

– Пошли, что ли, получишь бельё.

Они прошли к стоявшему рядом двухэтажному зданию, в фойе которого на истрёпанном дерматиновом кресле сидела с виду очень несчастная женщина. Александр наклонился к ней, показал рукой на Сергея и что-то сказал. Та с нескрываемым презрением ушла за лаковую дверь, сразу вернулась и протянула Сергею свёрток. В нём были простынь, наволочка и пододеяльник. Александр был очень доволен:

– Через две недели сможешь принести, сдать в стирку, а взамен новое получить.

Сергей благодарно кивнул женщине, но тут же пожалел об этом – кастелянша посмотрела на него, как на врага, который сжёг родную хату.

Пока шли от здания лагерной администрации куда-то тёмными аллеями, Сергей удивлялся непонятным торчащим из земли высоким жердям. Они были слишком тонкими, чтоб быть столбами, и слишком прямыми, чтобы быть антеннами.

– Александр, а что это за столбики такие торчат?

– Столбики-то эти? Это ж флагштоки! На них когда-то пионеры флаги поднимали, чтобы потом было чему салютовать. В других лагерях, кстати, работяг даже на зорьки гоняют. Они там зарядку делают, считаются и тоже какое-то знамя поднимают. Хорошо, что у нас до этого ещё не додумались.

– А ты не в курсе, этот лагерь давно закрыли?

– Не, не знаю. Сюда стали рабочих заселять с тех пор, когда завод построили, а это десять лет назад было. Что тут до этого творилось, я без понятия. Разве что в столовой спроси – там должны местные работать. Хорошо, конечно, завод этот преобразил местность, много рабочих мест создал.

Но я тебе, Серёга, скажу – очень я жалею, что Союз распался. Тогда по крайней мере порядка больше было и простой работяга знал, что он не без присмотра, что ему не дадут пропасть. И в мире с нами тогда считались! Сейчас вот, кажется, тоже начинают уважать, но это всё не то. Мы тогда со всей Землёй «на ты» были, нас боялись, потому что знали, что мы сильные, беспощадные и слов на ветер не бросаем.

Сергей согласно кивнул:

– А сейчас не то, что боятся, а больше не хотят связываться, как с трудным подростком, который малышей обижает – его бы в колонию отправить, так он справку из психдиспансера покажет. И по голове такому не настучишь, потому что не положено, но и безнаказанным оставлять тоже не годится вроде. Потому брезгуют нами, а не боятся.

– Вот-вот. Раньше ведь как было? Мы им водородную бомбу, а они нам нейтронную! Они нам Шаттл, а мы им Буран! Они нам Уэйна Гретцки, а у нас Третьяк! Теперь они нас, как капризных малышей, в своей комнате заперли и гулять не пускают, а мы им на это характер показываем и ужинать ихними яблоками с пармезанами не желаем. Вот хрен ли тут эти корейцы открылись? Нет бы «Рубин» какой, а?

– А я недавно видел телевизор Рубин. Вернее, Rubin. Интересно, это одно и то же?

– Да какая разница, внутри всё равно сплошной Китай. Одно имя только осталось, одно название, а заводы отданы китайцам или, вот, корейцам. Нерусским, короче. Но всё равно наша страна – страна огромных возможностей и возможности эти надо реализовать. Ну вот, всё, пришли.

Они поднялись по крыльцу двухэтажного здания, похожего на поликлинику в райцентре – большое и когда-то оформленное чем-то вроде мозаики фойе, а направо и налево – комнаты.

– Вот, я здесь живу – открыл Александр первую слева дверь. – заходи.

Комната была разделена поперёк шторой. В передней части стоял стол, небольшое кресло, сканер и ноутбук. Вторую часть комнаты наглухо закрывала штора.

Сергей подал Алесандру документы, тот их отсканировал и протянул в ответ ключ:

– Это от восьмой комнаты. Иди, располагайся. Завтра к девяти провожу до завода, а то ты дорогу не знаешь и всё равно у тебя пропуска нет. Немного позднее начнёшь работу – так тебе же хорошо: солдат спит, а вахта идёт. День пойдёт в зачёт, не беспокойся.

Сергей стоял, ожидая продолжения.

– Завтра тебя к Светке отведу, она администратор в большой столовой – решит, куда тебя – на большую или малую. У них и там, и там народу не хватает. Светлана любит на себя напустить, но ты её не бойся– она хоть и дура, но добрая. И попа у неё классная такая, сердечком.

Выходя из комнаты Александра Сергей в дверном проёме столкнулся с миловидной женщиной лет тридцати пяти-сорока, еле запахнувшейся в бело-голубой халат – пояс свисал и полы придерживала только её прижатая к груди рука. Женщина виновато посмотрела на него снизу вверх и прошмыгнула мимо. Дверь захлопнулась.

Он пошёл по коридору в правый сектор здания. Нашёл восьмую комнату, толкнул дверь – открыто. В ней стояло три двухъярусные кровати: две вдоль правой стены и одна у левой. Слева же стоял холодильник.

На верхнем ярусе стоящей у окна слева кровати лежал человек. Он присел, свесив ноги с кровати. Он был одет в майку и производил странное впечатление – лицо человека под шестьдесят, но тело подтянутое, крепкое – не у каждого в сорок лет такое бывает.

– Добрый день! Меня Сергей зовут, я только что приехал. Разнорабочим на кухне буду.

– Здравствуй! Очень рад знакомству! Я Андрей, тоже работаю в столовой. Извини, я сейчас трансляцию матча слушаю – после пообщаемся, хорошо? Пока можешь располагаться внизу – только это не занято. Самое козырное тебе досталось, у окна. Завидую даже.

– Да, конечно, спасибо.

Сергей разложил скарб в тумбочке, сложил рюкзак и сумку под койку, заправил кровать и, сложив руки за головой, улёгся поверх одеяла. За окном холодный дождь поливал тёмный заросший парк и ветви деревьев опускались под тяжестью воды почти до самой земли, до серых тропинок, пересекающих поросшие ковылём поля, которые когда-то были радующими глаз пионерии газонами. Теперь это были удручающие глаз деклассированного пролетария заросли.

Над головой Сергея была прогнувшаяся железная сетка кровати, а сосед с верхнего яруса тихонько слушал по маленькому радиоприёмнику трансляцию футбольного матча, где бодрый голос комментатора и шум трибун свидетельствовали о том, что где-то есть большие города, в которых бывают освещённые сотнями прожекторов стадионы, куда приходят поболеть за свои любимые команды тысячи счастливых людей, которые поют песни, улыбаются, смеются, бьют в барабаны и искренне переживают за своих любимцев.

– Итак, дорогие друзья, мы с вами присутствуем на матче «Локомотив» – «Динамо» – центральном противостоянии сегодняшнего вечера. С точки зрения турнирного положения, железнодорожникам в этом матче необходима победа, а бело-голубым будет достаточно просто удержать свои ворота в неприкосновенности – ничейный результат с лидером этого чемпионата будет для них очень даже достойным результатом. Впрочем, даже поражение не сильно скажется на их позиции в подвале турнирной таблицы – вылет из этого футбольного общежития им не грозит, а карабкаться на верх, бороться за пальму первенства уже не имеет особого смысла – до отпуска и перерыва в чемпионате осталось не так уж много. «Локомотиву» же победа просто необходима если он хочет и дальше находиться в роли лидера футбольного сообщества. Ему крайне важно продемонстрировать своё превосходство над соперником, одержать победу, добиться которой ему сегодня будет проще, ведь игра проходит на его родной арене, а дома, как известно, и стены помогают…

Сергей провалился в ласковое забытьё, а когда проснулся, то трансляция матча уже заканчивалась:

– Итак, позади уже почти полтора часа игры, которые «Локомотив» проводит практически в непрерывных атаках, стремясь открыть наконец счёт в этом матче, додавить оборону динамовцев, сломить их сопротивление, подобрать ключ к их бастиону, но все их попытки оказываются тщетными перед кажущейся вялой и неуверенной, но при этом неприступной и непоколебимой обороной динамовцев. Никак не удаётся найти подступ к такой вожделенной штрафной площади – забросы за спину защитникам не проходят, передачи верхом не достигают цели, а снизу дальние удары и передачи наперерез блокируют крепко сжатыми ногами опытные динамовцы. Основное время подходит к концу, кажется, футболисты «Локомотива» донельзя измотаны бесплотными атаками и стремятся вперёд только на морально волевых, чтобы не ударить в грязь лицом перед своими многочисленными болельщиками. «Красно-зелёные» больше демонстрируют, изображают активность, но на какие-то конструктивные и осмысленные действия сил уже не остаётся. Хотя в течение матча они доминировали на всех участках поля, пытались реализовать своё преимущество со всех известных науке позиций в результат, но, к их несомненному сожалению, ничего из этого путного не вышло. Главное, по обречённом виду динамовцев весь матч казалось, что они сами бы рады проиграть, чтобы избавиться от психологического груза, снять с себя ответственность. Но не будут же они сами себе забивать?

Вот и теперь, после могучего дальнего удара, назвать который прицельным язык не поворачивается, голкипер «Динамо», твёрдо сжав губы, решительно выбивает мяч подальше от ворот и тот оказывается почти что у самой штрафной площади «Локомотива» – начинай свой штурм с начала. Последний защитник красно-зелёных, грамотно приняв на грудь, в одно касание переправляет мяч в центр поля и инициатива снова в руках футболистов «Локомотива». Капитан команды быстро окинул взглядом поле, оценил обстановку, положение оборонных редутов динамовцев и нашёл неожиданно прорывающегося по флангу левого защитника. Он проходит по самому краю, ставя оборону гостей в весьма пикантное положение, и навешивает в штрафную, в самый неожиданно оголённый тыл, который оставили защитники, отвлекшись на обманные действия и активные перемещения атакующих футболистов, где уже готовая к делу поднимается голова нападающего «Локо», которая ждала именно этого момента и просто проталкивает, пропихивает, проносит вожделенный мяч прямо сквозь руки , сквозь растопыренные пальцы вратаря. Чудовищной силы напор, проникающий удар лысой головой и мяч затрепыхался в сетке ворот! Стадион ревёт в экстазе! Свершилось! Да! Да! Да! Наконец-то «Локомотив» после столь долгих, казавшихся бессмысленными усилий, выпустил наружу пар и продемонстрировал свою мощь. Этот момент надолго запомнится участникам противостояния своей волей к победе. Сказалась усталость и невнимательность. Футболисты «Локомотива» торжествуют, но и «Динамо» не выглядит расстроенным, ведь, подчёркиваю, такой результат их вполне устраивает. Вот и вратарь, лениво вынимая забитый мяч из сетки, нисколько не огорчён. Он как будто сам освободился от напряжения и может задуматься о решении каких-то более насущных, не футбольных проблем своей жизни. Например, мы знаем, что сегодня его дочка после тяжёлой простуды пошла в школу, а родитель не смог её навестить на первом звонке – режим. Может, он теперь думает, какой торт подарить девочке и в какой магазин заехать за куклой, чтобы подбодрить первоклассницу, когда он её наконец увидит? Спрашивается, стоило ли так долго отбиваться, если сами никакого убытку не претерпели, зато подарили столько радости сопернику? Возможно, после даже пойдёт разговоры о том, что команды предварительно сговорились, а разыгранный перед нами спектакль был только для отвода глаз.