скачать книгу бесплатно
– Аллилуйя, Васильев!»
Глава 2
Таких, как я, больше нет. Я один в своём роде.
Джордж Мартин, «Битва королей»
6 сентября 2016 года.
1.
«Боже мой, я и забыла, какое это тяжкое испытание – выходить на новую работу, где ты никого не знаешь, где коридоры между кабинетами представляются тебе одним сплошным лабиринтом, общение с сотрудниками – хождением по минному полю, а твой непосредственный начальник возненавидел тебя с первого взгляда, о чём, безусловно, уже проинформирован весь офис. Ну, или его половина…»
Во вторник, без пятнадцати девять я переминаюсь с ноги на ногу у шлагбаума и жду, когда ко мне подойдёт девица из отдела кадров Конторы. Она должна вынести два заветных пропуска: один – для меня, второй – на парковку моей машины. Нервничая, поглядываю на часы: прошло уже пять минут, но ко мне пока никто не торопится. Ситуацию усугубляет тот факт, что я в блузке, брюках и в кедах «утюжу» у шлагбаума на виду у сотрудников Конторы, которые поглядывают на меня с тем высокомерным видом, с каким высокопоставленные служащие обычно глядят на бесправных просителей в своём, уже облюбованном и обжитом ими периметре. Через семь минут ожидания я начинаю дёргаться. Ещё через пять – злиться. Спустя три минуты моё терпение иронично машет мне ручкой и зловредно показывает язык.
Я плюю на все правила и, перекинув через плечо сумку, начинаю искать в её замшевых недрах мобильный, чтобы настучать по голове «кадровичке», её ленивой гвардии – да и всем, кто сейчас подвернётся мне под руку в её департаменте. Набрав номер отдела кадров, прижимаю трубку к уху и под ритмично раздающиеся гудки принимаюсь нетерпеливо мерить шагами пространство перед шлагбаумом. На седьмом гудке мой звонок автоматически сбрасывается. Чертыхнувшись, упрямо нажимаю на повторный дозвон, разворачиваюсь, готовясь снова измерить шагами ширину проезжей части. Слышу резкий шорох колёс и краем глаз замечаю серебристый капот автомобиля, вынырнувший неизвестно откуда, но каким-то чудом успевший замереть всего в паре сантиметров от моего бедра.
– А-ай! – Отскакиваю, в душе воздав должное выдержке водителя, который успел затормозить и не обложил меня матом. Пытаясь отдышаться, смотрю на капот и эмблему автомобиля. Это – круг, разделённый на два синих и два белых сектора, напоминающий пропеллер самолёта и кусочки неба, проглядывающие через вращающиеся «лопасти».
«Знак „БМВ“ … Васильев?»
Поднимаю глаза и натыкаюсь на мрачный взгляд тёмных, как грозовое небо, глаз. Из приоткрытого окна машины доносится хриплый голос Garou: «Gitan, je r?vais enfant». Невольно сглатываю, моя рука сама собой убирает телефон за спину, а Александр Владимирович, видимо, выключает МП-3, потому что мелодия обрывается.
– Доброе утро, – вежливо, но независимо здороваюсь я. – Простите, я не хотела.
– Ничего… Доброе, – помедлив, Васильев кивает, после чего оглядывает меня с головы до ног и задерживается взглядом на моих новеньких кедах. – Прогуливаетесь перед работой? – с плохо скрываемой иронией спрашивает он, указывая подбородком на мою обувь.
– Я здесь пропуск жду! – огрызаюсь я.
– Понятно. И как давно ждёте?
– Ну, минут пятнадцать.
Наш бесценный по содержательности диалог прерывает звук шин подъехавшей сзади машины. Сообразив, что я мешаю уважаемому начальнику миновать шлагбаум (и меня), отступаю в сторону. Васильев в очередной раз окидывает взглядом мои кеды и жёлтую, как подсолнечник, сумку, которая, на мой взгляд, неплохо сочетается с белым хлопком блузки и гладким светло-бежевым льном моих узких брюк.
– Садитесь, – тяжело вздохнув, неожиданно предлагает он.
Моё лицо вспыхивает от удовольствия, но я качаю головой слева направо, как это делают все люди, когда хотят сказать «нет».
– Садитесь, быстрей до Конторы доберётесь. К тому же, мы мешаем другим людям, – повторяет Васильев, однако я не слышу в его тоне ни радости, ни уверенности в том, что его предложение правильное.
– Александр Владимирович, я… – начинаю я, прекрасно понимая, что всемогущий хозяин ИТ-департамента не горит желанием пускать меня в святые святых – салон своей чудо-машины.
– Да садитесь уже! – В голосе Васильева прорезается сталь, а во мне просыпается самолюбие. Вздёрнув вверх подбородок, независимо помахивая сумкой, обхожу «БМВ», дёргаю на себя дверцу и ввинчиваюсь в мягкое серое сидение. В машине пахнет новенькой кожей салона.
– Спасибо. Мне ремень накинуть?
– Как хотите.
– Тогда не буду, – сообщаю я, представив, как вызывающе будет смотреться моя грудь, туго перетянутая ремнём.
Бросив на меня короткий взгляд, Васильев передвигает рычаг коробки передач в положение «D». Машина делает резкий рывок вперёд, а меня буквально вжимает в сидение. Я ахаю и прижимаю к груди свою сумку. Васильев тихо фыркает, а до меня доходит, что он сделал это нарочно.
Остаток пути мы преодолеваем в неприязненном молчании, которое, кажется, можно потрогать руками. Но есть ещё кое-что, что сейчас не на шутку беспокоит меня. Дело в том, что, невольно подавшись к Васильеву, я начинаю ощущать тепло его тела. Вчера, на собеседовании я впервые почувствовала то странное влияние, которое он оказывает на меня, а сейчас, когда мы находимся всего в паре сантиметров друг от друга, я чувствую жар его плеча и бедра, и впитываю этот жар каждой клеточкой тела.
«Это неправильно. Так – нельзя».
Отодвинувшись на безопасное расстояние, принимаюсь изучать двор и крыльцо, на котором топчется живописная, примеченная мной ещё вчера, хохочущая «семёрка» сотрудников. При виде «БМВ» начальника подчинённые подбираются, но на их лицах по-прежнему играют дружелюбные улыбки. Белобрысый Вадим приветственно машет рукой, от толпы отделяется «кадровичка» и готовится сбежать вниз по ступеням крыльца.
«Так вот почему я не дождалась своего пропуска, – злобно думаю я. – Ленок решила покурить, встретить Васильева, а потом уже самолично идти за мной».
Недовольно поджимаю губы. Васильев разворачивает машину, чтобы вписаться в свой «vip» -карман. Паркуется он профессионально: не выгибается назад, нелепо вцепившись одной рукой в руль, а второй обхватив спинку сидения – он, почти не меняя позы, водит глазами по боковым зеркалам. Когда Александр Владимирович чуть-чуть поворачивает голову, до меня доносится его запах: мята, лёгкий, еле ощутимый аромат хорошего табака и приятный парфюм, названия которого я не знаю, но невольно втягиваю в лёгкие. Кончики моих пальцев-предателей тут же наливаются вязкой тяжестью. Раздражённо сворачиваю ладонь в кулак.
«Я не хочу это чувствовать».
– Иногда, – доносится до меня.
– Что «иногда»? – Поворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в профиль Васильева.
– Иногда я курю, – сообщает Васильев, обнаружив жутковатую способность читать мои мысли. Я разглядываю край его высокого, с небольшими продольными морщинками, лба, дугу чёрной брови очень красивого рисунка, зеркальную поверхность глаза в россыпи негустых, но длинных чёрных ресниц. Ореол радужки, тонущей в небесно-синем цвете. Нос с тонкой горбинкой. И наконец точеные губы.
«Мужчина просто не имеет права быть таким красивым», – мелькает в моей голове.
Васильев ставит рычаг машины в положение «паркинг», отстреливает кнопкой ремня безопасности:
– Выходите, мадемуазель Павлова. Vous ?tes arrivеs. Вы уже приехали.
«А он не очень-то вежлив, несмотря на свою любовь к изящному и французскому», – с досадой думаю я, вспоминая приятные манеры «френчей», частенько наведывавшихся к нам в «Микрософт». Ещё бы: французы всегда открывали мне дверцу, подавали мне руку.
«А для Васильева ты не дама, – ёрничает моё подсознание. – Ты для него подчинённая – мадемуазель, которую ему навязали. И служащая, которую он не воспринимает как женщину».
Последняя мысль заставляет меня приуныть и чуть резче, чем надо, распахнуть дверцу.
Я ставлю ноги на асфальт. Васильев выбирается из автомобиля, а мой взгляд падает на крыльцо Конторы. Очень странно, но застывшая там «семёрка» сейчас не улыбается. Более того, мужчины и девушки недоуменно таращатся то на меня, то на Александра Владимировича. Наше появление не смущает только нахальную «кадровичку».
– Саша, привет! – томным голубем воркует она.
Впрочем, надо отдать «Ленку» должное: в этот раз свои губы к Васильеву она не тянет, но в глазах у неё я вижу то самое выражение, с которым женщины обычно тянутся к симпатичному котёнку или щенку, складывая губы в умилительном сюсюканье.
– Привет, Ленок, – помахивая брелоком от «БМВ», небрежно усмехается Васильев. – Ты почему моего нового зама не встретила? Пришлось провозить её через бюро пропусков, как… ручную кладь.
Люди на крыльце неуверенно фыркают. Я вспыхиваю от злости, а раздосадованная «кадровичка» поворачивается ко мне:
– Наталья, а разве мы с вами не на девять утра договаривались?
– Нет, мы с вами договаривались на без пятнадцати девять утра. Я приехала вовремя… Здравствуйте, – киваю «шестёрке», замершей на крыльце в ожидании шоу.
– Но у меня встреча с вами записана на девять утра, – упорствует Ленок, поглядывая в сторону Васильева, точно мы с ней – спарринг-партнёры, а он – рефери. Не обращая внимания на её взгляды (и призывы о помощи), Васильев преспокойно поворачивается к женщине спиной и в два шага преодолевает все четыре ступени крыльца.
– Саша, – звонко и требовательно окликает Васильева женщина, – ты помнишь, я вчера как раз при тебе звонила Наталье, чтобы договориться о встрече?
– Лен, – устало оборачивается Васильев, – разберитесь сами и без меня, хорошо? И кстати, что с кабинетом Павловой?
– Он готов. – «Кадровичка» кровожадно щёлкает челюстями.
– М-м, отлично… Шевелёв, заканчивай курить, пошли в офис, расскажешь, что у нас на заводе в Калуге.
Последнее обращено к плотному блондину, которого, как я уже знаю, зовут Вадим. Мальчишка торопливо затягивается и метким щелчком отправляет окурок в урну:
– Готов.
– Всем остальным напоминаю, что в девять тридцать у нас совещание в переговорной четыреста пять. – Отдав новый приказ, Васильев находит меня глазами. – И вы, кстати, тоже приглашены: посмотрите на людей, с которыми вам предстоит работать. А заодно, расскажите им о себе.
Закусываю губы (не мог раньше сказать? Я бы хоть подготовилась!). «Кадровичка» злорадно узит зеленые глаза, толпа дружно кивает, а Васильев и Шевелёв исчезают в стеклянных дверях центрального входа Конторы».
2.
«Чёрт бы побрал это утро. Чёрт бы побрал Ленку. И чёрт бы побрал «балерину», которую я непонятно зачем любезно подбросил к крыльцу!
Перебирая мысли в своей голове, в пол-уха слушаю комментарии Вадима относительно новой производственной линии, которую месяц назад самолично присмотрел и – как это ни странно сейчас прозвучит! – удачно выбрал Тарасов.
День сегодня не задался с самого утра. Будильник, заведённый на семь, проскрипел «подъём» в полвосьмого. Наскок «Лизон» на меня в ванной привёл к тому, что мне в очередной раз, буквально на пальцах, пришлось объяснять ей, что я опаздываю в офис и поэтому к сексуальным утехам не расположен. На рубашку попал кофе из пресса и пришлось подбирать другую. Выкатившись во двор, потратил десять минут на то, чтобы найти хозяина «Мицубиши», запершего мою машину. Вечная пробка на Кржижановского и невозможность объехать затор по трамвайным путям (что я бы не преминул сделать на старом, добром «ровере», бывшем у меня ещё две недели назад) привели к тому, что я влетел в периметр перед шлагбаумом в две минуты десятого и чуть не сбил с ног пританцовывающую там Павлову.
Странно, но сначала я её не узнал: «балерина» стояла спиной ко мне, и я невольно сделал стойку на две стройные, облепленные тонким льном, ножки. Очарование рассеялось, когда хозяйка обворожительной нижней части своего тела, испуганно взвизгнув, отскочила назад, повернулась, и передо мной возникло белое некрасивое лицо с бледно-голубыми глазами. От непредвиденной встречи (и неведомо откуда пришедшего ко мне чувства вины) я завязал никчёмный разговор, в результате которого и усадил Павлову в свою машину. Стараясь избавиться от раздражения, слишком резко нажал на газ и поймал на себе ищущий взгляд «балерины». Ощущение, что рядом со мной сидит не просто мой новый зам, не безликая сотрудница, а – женщина, было настолько неожиданным, что я вздрогнул и замолчал. И только загнав «БМВ» в парковочный «карман», избавился от наваждения и от души оторвался на Ленке. А зачем, спрашивается? Ведь Ленка всегда была за меня, а «балерина» – нет. Павлова всегда будет против.
– … платы для микропроцессоров – и Павлова, – возвращает меня на землю голос Шевелёва. Очнувшись перед дверью собственного кабинета (и когда это мы успели дойти?), поворачиваюсь к Вадиму:
– Что ты сказал? Прости, я отвлёкся.
– Я говорю, что завтра я хочу съездить в Калугу и захватить с собой Наталью Борисовну, чтобы показать ей нашу будущую производственную линию, – безмятежно повторяет мой первый зам.
– Какую Наталью Борисовну? – не понимаю я.
– Павлову, – поясняет Вадим.
– М-м, понятно. А зачем она тебе на заводе нужна?
– Ну, Наталью Борисовну ведь надо ввести в курс дела? Ей же тендер готовить?
Информированность Шевелёва иногда не то, что удивляет – она убивает наповал. К тому же, мой первый зам восприимчив, ретив, любопытен и любит со мной откровенничать. Про себя я называю Вадима «придворным интриганом», что не мешает мне ценить его лучшие качества: любознательность, ум. И преданность.
«Главное, преданность!»
– Не знаю. Я подумаю. Сейчас не готов ответить. – Я роюсь в карманах, в поисках ключа от кабинета.
– Но я так понял, вы хотите, чтобы Наталья Борисова быстрее влилась в коллектив? – осторожно замечает Вадим.
Принимаюсь копаться в замке двери, а заодно, и размышлять, что с точки зрения дела Шевелёв, безусловно, прав. И хотя пускать настырную «балерину» на исконно мужскую территорию (завод, техника, грязь, рабочие) мне абсолютно не хочется, есть одна вещь, которая ставит ощутимую гирьку на чашку весов «за»: командировка на завод займёт полный рабочий день. А это, в свою очередь, означает, что я не увижу в офисе женщину, которая – чего уж скрывать! – второй день одним своим видом выводит меня из себя.
– Хорошо, – в конце концов, соглашаюсь я. – Так и быть, бери с собой Павлову. Только помни, что она пока на испытательном сроке, так что не стоит сразу открывать ей все наши карты. М-м?
– Так точно. А мне сказать Павловой про командировку или вы ей скомандуете? – веселеет Вадим.
– Сам скажу. – Прохожу в кабинет. Шевелёв бросает взгляд на часы и растворяется в недрах коридора.
Через пятнадцать минут, предварительно развесив на кресле мятый пиджак и поправив галстук, закрываю дверь кабинета и отправляюсь в переговорную, куда стекаются сотрудники моего департамента. Киваю сослуживцам, встреченным в коридоре, жму руки мужчинам, улыбаюсь девушкам, отвечаю на вопросы, соглашаюсь назначить время для отдельного совещания или перенаправляю алчущих незапланированной встречи со мной к Шевелёву. В итоге, ровно в девять тридцать прибываю в наш учебный класс (по совместительству – переговорную с тремя десятками стульев, расставленных по типу «театр»). Последние сотрудники, протиснувшиеся в комнату следом за мной, пытаются скрыть от меня чашки с кофе и виноватыми улыбками дают мне понять, что для раннего совещания они пока не проснулись.
– Вадим, дверь на ключ, – требую я. В образовавшуюся щель успевают занырнуть два обормота с мобильными. Игнорируя их виноватое «здрасьте!», я шагаю на импровизированную сцену, обозначенную плазмой и столом с компьютером. Мысленно пересчитываю всех своих «кадров» по головам (все тридцать две подчинённые мне души, как ни странно, на месте) и начинаю рассказывать, что ожидает нашу группу на этой неделе. Обрисовываю новые задачи, разбиваю людей на команды с точки зрения эффективности взаимодействия. Кто-то старательно чирикает карандашом в блокноте, кто-то стучит пальцем по клавиатуре «планшетника». Кто-то глубокомысленно кивает, кто-то делает вид, что слушает – в общем, всё как всегда, за исключением одного: на стуле в первом ряду приткнулась «балерина».
Закончив предварительную часть, я уступаю место Вадиму. Шевелёв откашливается, делает лицо первого заместителя очень большого начальника и рапортует о готовности тестовых образцов плат микропроцессоров, после чего поднимает на меня искательный взгляд, в котором я читаю: «Кто представит людям Павлову?» Вот тут-то я и выступаю вперёд.
– Коллеги, – сую руки в карманы брюк, – как многие из вас уже знают, у меня появился ещё один заместитель. Наталья Борисовна, не могли бы вы показаться сотрудникам?
Сообразив, что за первой переменой блюд (моё выступление и отчёт Вадима) последует очередь десерта (роль которого сейчас отводится ей), Павлова вгрызается в свои вишенки-губки. Встаёт со стула, кивает сотрудникам и собирается снова нырнуть в спасительный ряд кресел.
– Нет, нет, идите сюда, к нам, – с наигранным дружелюбием предлагаю я и показываю подбородком на место справа от себя. – Расскажите о себе. А мы с удовольствием вас послушаем.
Пока Павлова со скоростью улитки ползёт в «круг почёта», я ретируюсь и с удовольствием усаживаюсь на ещё тёплом после неё стуле.
– Хорошо, – несчастная жертва собственного самолюбия (ага, я ещё не забыл её нахальные требования, выдвинутые мне на собеседовании!) обводит любопытные лица моих сотрудников блестящими голубыми глазками, косится на свои нелепые кеды и встряхивает головой.
– Клёвые ножки, – звучит позади меня игривый шёпоток одного из обормотов.
– Точно, – вторит ему второй балбес, – я бы ей вдул.
Пауза. После чего позади раздаётся сдавленное хихиканье. Павлова вытягивает шею, пытаясь расслышать ремарку. Вадим бледнеет. Я вытягиваю руку назад, за спинку стула, на котором сижу, складываю кулак, и идиотские смешки стихают.
– Простите, Александр Владимирович, – откашлявшись, шепчет мне обормот справа.
– Мы вас слушаем, Наталья Борисовна, – милостиво произношу я, вальяжно закидываю ногу на ногу и возвращаю руку на колено. Кинув на меня быстрый, изучающий взгляд, Павлова тяжко вздыхает и вдруг преображается: вытягивается в струнку, одним ловким движением засучивает манжеты на ручках и суёт ладони в карман брюк, практически точно воспроизведя мою позу.
«А она вообще-то ничего, – с удивлением отмечаю я, – не Бог весть, конечно, но – ничего… По крайней мере, людям не стыдно показывать».
– Павлова Наташа. Ко мне можно на «ты». Мне двадцать восемь. Закончила Бауманский. Первое место работы – компания IBM. Второе – «Микрософт». Последние три года работала в исследовательском центре, занималась стратегической разработкой продуктов для телекоммуникационных компаний. В активах… – далее звучит описание стратегических линеек, глобальных партнёрских программ, продуктовых флагманов и инновационных систем для компаний. Своё выступление Павлова заканчивает фразами «проводила аналитические исследования», «определила портфель решений», «занималась расчётом возврата на инвестиции».
– Ничё себе, – с уважением тянет обормот позади меня.
– Крутышка, – вторит ему балбес слева.
Шевелёв улыбается и из-за спины показывает мне большой палец. Я закатываю глаза. Заметив это, Павлова встряхивает головой.
– И наконец, зачем я понадобилась Александру Владимировичу, – звонким голосом начинает она. – Прежде всего, я нужна здесь из-за тендера. Не буду скрывать: информацию о проведении конкурса генеральному директору вашей Конторы, Тарасову Вячеславу Андреевичу, дала я, а присутствующий здесь Александр Владимирович предложил мне возглавить группу, которая займётся конкурсом.
В переговорной воцаряется просто мёртвая тишина. А я ощущаю себя на месте человека, у которого из-под ног внезапно выдернули ковёр. «Почему?» – спросите вы. А очень просто: «балерина» только что просветила меня, а заодно и всех окружающих, отчего она так приглянулась Тарасову.
– То есть тендер, от которого у нас уже месяц как голова болит, это ваше детище? – сквозь шум, назревающий в моих ушах, доносится до меня голос Вадима.
– Ну, можно и так сказать, – усмехнувшись, Павлова пожимает плечами. – И кстати, если уж на то пошло, то именно я обратила внимание Вячеслава Андреевича на завод в Калуге. Просто у них именно та производственная линия, которая соответствует требованиям конкурса. Плюс опыт в выпуске плат для микропроцессоров. Вот.
