скачать книгу бесплатно
Здравствуй, моя мёртвая мамочка
Валерия Сергеевна Ковалёва
Как маленькой девочке пережить утрату матери? Наверное, должна помочь любовь других членов семьи.А если маленькая девочка не чувствует этой любви? Наверное, должна спасти любовь романтическая.А если такая любовь приносит боль? Наверное, вся надежда на психоаналитика.А если психоаналитика недостаточно?И этой девочке уже почти тридцать лет, она несчастна и у неё нет чувства дома? Наверное, можно попытаться найти мамочку, любовь, психоаналитика, счастье и дом в себе самой.Эта история о встрече с собой.Эта история о любви к жизни.Эта история о влечении к смерти.
Валерия Ковалёва
Здравствуй, моя мёртвая мамочка
Я посвящаю эту книгу счастливым детям*
Пролог
Быть или не быть?
С Новым годом, крошка!
С Новым годом! Хэй, хэй, хей, хэй, хей
Подожди немножко –
будет веселей![1 - Строчки из песни «С Новым годом, крошка!» советской и российской рок-группы Мумий Тролль, альбом «In The Mix», 2000 год.]
31 декабря в 23:59 загорелся экран моего дешёвенького китайского смартфона. Я взглянула на него и прочла уведомление, стёртое из памяти на несколько месяцев. От него дыхание моё стало невыносимо лёгким – «Быть или не быть?».
«Быть или не быть?» – вопрос, кажется, философский. Но ни один философ так и не смог ответить мне на него. Ни древнегреческие друзья Платон с Аристотелем, ни верующий Фома Аквинский с его доказательствами бытия Бога, ни педантичный Кант со своим трансцендентным и трансцендентальным, мысли которого так до сих пор и остались для меня вещью-в-себе, ни сумасшедший Ницше с товарищем Заратустрой, и даже уважаемые мною постмодернисты не сказали мне: «Девочка, ты будь, пожалуйста, и не капай нам на нервы!».
Только в последействии я поняла, почему все эти мудрецы так и не справились с возложенной на них непосильной миссией дать мне ответ. Все ответы внутри. Да и в общем, ответ на этот сложный вопрос зависит от контекста. А контекст всегда разный. И зависит он от нутра и от наружи. И всё зависит от всего…
Контекст первый.
Моя жизнь наделена смыслом. Каким? Да каким-то. Я хожу-брожу, дышу, вижу красоту в самых обыкновенных и обыденных вещах и явлениях. Я люблю. Радуюсь сама и радую Другого. Во всех этих прозаичных действиях много смысла. В каждом чувстве, в каждом слове, в каждом вдохе. И иногда я проникаюсь этим осмысленным контекстом. И тогда я счастлива. И вопрос «быть или не быть» становится абсолютно нелепым. Каким-то искусственно придуманным, рождённым моим искажённым сознанием (или бессознательным?).
Контекст второй.
Моя жизнь лишена всякого смысла. Почему? Да тоже не слишком понятно. Я что-то делаю, а как будто ничего не получается. Я так стараюсь быть счастливой, так стремлюсь к чему-то большему, чем я сама, а чувствую себя никчёмной, забитой, неуверенной и онтологически несчастной. И в эти моменты 24/7 я слышу голос, который говорит мне: «Да заканчивай ты уже с этой канителью мучений. Суетишься чего-то, пытаешься, а возвращаешься всё к тому же – черни, хтони и эмоциональному дну, из которого нет выхода». Скоро рассвет, выхода нет, ключ поверни и полетели…[2 - Строчка из песни «Выхода нет» российской рок-группы Сплин, альбом «Гранатовый альбом», 1998 год.]И вот тут вопрос «быть или не быть» вновь обретает свою актуальность, становится ярким и насыщенным, как непредвиденный солнечный свет в январе.
Моя бабушка считает, что я нервно и на голову больная, и что мне нужно пить таблетки и каждые полгода лечиться на дневном стационаре в поликлинике. Капельницы делать для улучшения мозгового кровообращения, проколоть курс витаминов группы B, шлифануть всё это «Кортексином» или «Церебролизином», чтобы пептиды, добытые человеческими руками в свиных мозгах, встроились в мои поломанные нервные клетки и полушария и непременно починили их все.
Примерно так же думал и мой бывший муж. Потому-то он и бывший. Иногда мне жаль, что нельзя сделать бывшими своих родственников.
«А это моя бывшая бабушка! Она настоящий тиран, друзья. Я бросила её спустя тридцать лет и сотню попыток наладить здоровые отношения, где мы слышим и принимаем друг друга такими, какие мы есть. Но ничего не вышло и я в поисках новой бабушки. Кстати, у вас нет знакомых свободных бабуль? Главное, чтобы добрая была и не шизофреничка».
Мои друзья почему-то уверенны, что мне нужна стабильная работа.
От словосочетания «стабильная работа» меня выворачивает. Физически тошнит. От стабильной работы я получала лишь изнеможение и периодическое (см.: частое) эмоциональное выгорание.
Не представляю, как можно хотеть стабильную работу? Люди правда этого хотят? Правда мечтают тратить свою жизнь на график 5/2 и два двухнедельных отпуска, дай Бог, на море? Может, со мной что-то не так и, от ЧМТ в шесть лет, часть моего мозга почему-то выключилась? Та часть, которая отвечает за всё стабильное, в том числе и работу. Я знаю, что ничего не знаю.[3 - Изречение, которое часто приписывается Сократу (около 469-399 гг. до н.э.) – древнегреческому философу из Афин. До сих пор документально не установлено, кому принадлежала эта фраза.]
Всякий раз я слышу эти раздражающие сентенции: «Лера, тебе нужна работа! Лера, ты вся в долгах! Лера, потерпи, когда-нибудь ты станешь востребованным психоаналитиком или успешным писателем, а пока надо найти стабильную (мать её!) работу». Но если я буду тратить свои силы на работу, а они, силы эти, ограничены (я же не superwoman!), то у меня не останется ровным счётом НИЧЕГО на другой путь. Кажется, дилемма время-деньги-желание тоже относится к вечным вопросам, подобно тому, что первично – бытие или сознание?
Хотя, может я сама себе выдумала эту историю про своё предназначение, чтобы легитимно не выходить из дома по утрам, а вместо этого заниматься более приятными делами – есть и спать.
А вот в провинциальном, оставленном мной три года назад городе, все психотерапевты, психиатры и даже психологи, находили причину моих нестабильных состояний и бесконечного поиска смысла жить в каких-то пугающих диагнозах.
БИПОЛЯРНОЕ АФФЕКТИВНОЕ РАССТРОЙСТВО – ранен! И ты уже сидишь и воспринимаешь себя настоящей психически больной. БОЛЬШОЕ ДЕПРЕССИВНОЕ РАССТРОЙСТВО – ранен! И ты уже сидишь и боишься, что без антидепрессантов не выжить, не вздохнуть. ПОГРАНИЧНОЕ РАССТРОЙСТВО ЛИЧНОСТИ – убит. И ты уже лежишь, льёшь слёзы и понимаешь, что ПРЛ – в общем-то вещь неизученная и неизлечимая, и будет тебя всю жизнь рвать на эмоциональные части, пока не разорвёт окончательно, или мотать из стороны в сторону, как местного алкаша Василия, пока не размотает навсегда и насовсем.
Так интересно, что вера человека в истинность своих убеждений провозглашает на каждый вопрос свой, один единственный, истинный ответ.
Credo quia absurdum.[4 - Credo quia absurdum (лат.) – верую, ибо абсурдно. Приписываемое Тертуллиану (160-240 гг.) выражение. Тертуллиан – римский теолог и апологет.]
Вот уверена моя бабушка, что я больная, и именно из-за ЧМТ, так для неё ответом, который меня ВЫЛЕЧИТ, стал дневной стационар и регулярный приём ноотропных препаратов.
Уверен мой бывший муж, что у меня депрессия. И вот его ответ – надо пить антидепрессанты и они непременно родят в моём грустном мозге серотонин. Точнее захватят его, утекающего в какие-то пустоты, обратно. Стоять, ни с места, серотонин!
Каждый врач, ставивший мне свой диагноз, был убеждён, что прописанные именно им волшебные колёса сделают из меня стабильного и счастливого человека.
Друзья, чей список «Счастливой и осмысленной жизни» возглавляет стабильная работа, просто догматически считают, что, если я найду таковую – всё станет славным, радостным и цельным.
Если я когда-нибудь совсем отчаюсь и пойду к бабке-гадалке – она скажет, что на мне порча и будет в полутьме ходить вокруг моего испуганного сими ритуалами тела, читать молитвы и капать мне на голову воском.
А астролог скажет, что всё изначально предначертано и это видно в моей натальной карте. Скажет примерно следующее: «Ты родилась под влиянием ретроградного Юпитера, Лера, и поэтому твоя жизнь – это бесконечная череда трансформаций и кармических уроков. Но! Если ты заплатишь мне сто тысяч российских рублей, я вернусь в прошлое, поверну Юпитер на 360 градусов и всё пойдёт иначе*» (*но не факт, что не хуже).
А если я приду в церковь на исповедь, то священник непременно решит, что во мне бесы и всё это происки коварного Дьявола. Скажет, что я должна молиться пять раз в день, пить святую воду и регулярно ходить на службу. А лучше и вовсе уехать в монастырь от мирских соблазнов. Да я б, может, и уехала, господин священник, только вот там нельзя, ни курить[5 - Минздрав предупреждает: курение вредит вашему здоровью!], ни сексом заниматься. Скучно.
И, получается, что каждый из нас видит вещи и явления не такими, какие они есть НА САМОМ ДЕЛЕ (если это «самое дело» существует), а такими, какие мы сами, каково наше индивидуальное нутро. И всё зависит от мировоззрения. От веры в истинность собственных убеждений. И у меня ощущение, будто мы все с разных планет или даже Вселенных… Если Вселенная бесконечна действительно.[6 - Строчка из песни «Вселенная бесконечна» российского рэп-рок исполнителя и автора песен и музыканта Noise MC, альбом «Новый альбом», 2016 год.]
А если бы я рассказала о своей жизни Шопенгауэру, то он бы даже не удивился. Сказал бы, что всё логично, что все мы страдаем, желаем, испытываем непродолжительное облегчение, испытываем скуку, снова страдаем, и так по бесконечному кругу. «Лера, ты просто человек». «Да уважаемый, Артур, я просто человек. И я убеждена, что человек рождён для счастья. Иначе зачем всё это?».
Мой психоаналитик тоже считает, что со мной всё в порядке. Что моя жизнь – вполне логична, структурирована и целесообразна. А ещё он говорит, что те условия, в которых происходило становление моего «Я», могли разрушить меня до основания, могли привести к самоубийству или к тому, что я просто свихнусь и проведу остаток своих безумных дней в дурдоме. А я не покончила с собой, не свихнулась и это, по его мнению, – большое чудо и счастье. Повод для гордости! «Я горжусь вами, Валерия!» – стабильно раз в неделю на протяжении года слышу я эти обнадёживающе-безнадёжные слова.
Так легко заблудиться среди всех этих разрозненных мнений. Так легко потеряться. И, кажется, что я иногда теряюсь. И опираться как будто не на что. Кто прав? И в общем, существует ли это пресловутое «правильно»? Мне кажется, что нет. Всё ведь относительно. И у каждого – свой путь.
Вот мой путь привёл меня к напоминанию в календаре 31 декабря в 23:59 «Быть или не быть?» и мне, наверное, придётся выбрать что-то одно и больше не мучиться от созданной, то ли моим разумом, то ли жизненными обстоятельствами, неопределённости.
Но решу я это не сегодня. Сегодня новый год, и друзья зовут меня пить шампанское, есть оливье и смотреть «Вечера на хуторе близ Диканьки». И пока что всё вроде хорошо.
– Главное не горячиться, а то вышибешь себе мозги, а потом прочтёшь в газете, что смысл жизни нашли.[7 - Слова Бориса Грушенко – главного героя фильма «Любовь и смерть», сыгранного Вуди Алленом, режиссёр – Вуди Аллен, 1975 год.]
Глава 1
Дочки-матери
Мама – первое слово, главное слово в каждой судьбе.
Мама жизнь подарила, мир подарила мне и тебе.
Безусловная материнская любовь – основа основ для здорового и гармоничного развития нового человека. Эта мысль всё чаще и громче транслируется в обществе. Это хорошо. Но я и без этой перманентной трансляции, идя от обратного, с ранних лет понимала, что это похоже на немногочисленную истину. Ведь я лишилась её в шесть лет – этой истины и этой любви. И до сих пор пытаюсь всеми возможными и невозможными способами вернуть себе то, что должно принадлежать каждому человеку по праву рождения – безусловную материнскую любовь.
По праву рождения я имела следующие атрибуты: рост – 51 см, вес – 3 кг 400 гр., имя – Лера, над которым спорили все мои родственники, зелёные глаза, светло-русые волосы, и невысокий шанс войти в этот мир ножками вперёд.
Гугл вещает, что при доношенном сроке беременности, тазовое предлежание плода встречается всего в 3-5 %! А уж естественные роды при положении «ножками вперёд» – это крайне редкое мероприятие.
Психоаналитик Отто Ранк[8 - Отто Ранк (1884-1939 гг.) – австрийский психоаналитик, ученик Зигмунда Фрейда.] написал целую книгу о травме рождения. И, если не углубляться в детали, то смысл таков: каждый новый человек травмирован уже самим фактом появления на свет божий. Сам процесс выхода из своей мамы – уже травма. По мнению Отто Ранка – самая глубокая и серьёзная.
Отто Ранк и сам был травмирован на голову, на мой взгляд. Но что-то в этом есть, согласитесь? Ведь рождение ребёнка – настоящая мука для матери и малыша. Боюсь даже представить, какую боль чувствует женщина во время схваток… И какое недоумение – малыш. «А куда я, собственно, попал?».
А я появилась к тому же ногами вперёд! Как будто с момента рождения начала путь к смерти. Или в общем не особо хотела вдохнуть родильного воздуха, а вместо этого навсегда остаться внутри мамочки. Или, третий вариант, – я сразу же хотела ринуться в бой, встать и смело идти жить эту жизнь. В любом случае, я ничего с того дня не помню.
А ещё у меня, как и у всех человеческих существ были – мама и папа. Дедушки и бабушки. Дяди и тёти. Сёстры и братья. В общем и целом – типичный набор новорождённого.
Правда, счастье моё детское длилось не слишком уж долго и мне слишком уж рано пришлось столкнуться с утратой. Утратой главного человека в жизни каждого – мамы.
В далёком 1998-м году, в возрасте четырёх лет я совершила своё первое крупное путешествие – из бывшей союзной республики в Россию. Воспоминаний об этом путешествии особо нет, но я, как человек разумный (или почти разумный), понимаю, что телепортироваться мы с семьёй не могли за две с лишним тысячи километров, а потому ехали на поезде. Поездка эта стала вынужденным процессом, а не собственно желанным. Мама и папа просто боялись оставаться в той республике, меньше, чем за сто лет, мутировавшей из дружественной союзной во враждебную и уже бывшую союзную.
Больше всего мне интересны чувства мамы в тот момент. Ведь я сама три года назад переехала на примерно то же расстояние от места своего долгого нахождения, что когда-то и мои родители. Правда мой переезд случился в пределах одной страны. От Волги до Енисея – Рассея, моя Рассея![9 - Строчка из песни «От Волги до Енисея» советской и российской рок-группы Любэ, альбом «Рассея», 2005 год.] И даже в условиях одной страны, присутствия и поддержки близких друзей и возможности вернуться обратно (нет), я чувствовала себя ментально и эмоционально, мягко сказать, так себе. И кажется, я могу примерно ощутить чувства своей молодой матери из 1998-го.
В России, в уездном городе О., нас ждала семья папы. А семья мамы так и осталась в бывшей союзной республике. И вот она, двадцатидвухлетняя замужняя девушка, с четырёхлетним ребёнком, без денег, невероятно красивая и притягательная, едет в незнакомую страну, где нет друзей, нет работы, нет жилья, нет близких – кроме меня и папы. Что она чувствовала? Я бы на её месте впала в депрессию. Вроде как, она и впала. И это стало концом конца нашей молодой семьи.
Тёплых воспоминаний, связанных с мамой у меня совсем чуть-чуть. Чуть-чуть – считается? Наверное, да.
Я помню, как она что-то готовит. Что-то очень вкусное – плов или манты. А ещё она часто делала бутерброды из белого хлеба с чесноком и майонезом. Сидела на кухне, такая стройная и милая, чистила чеснок, ловко орудовала своими длинными и тонкими пальцами чеснокодавилкой, нарезала свежий белый батон, мешала в маленькой мисочке с цветочками майонезно-чесночный соус, мазала ломтики хлеба, выкладывала сие произведение кулинарного искусства на противень и отправляла в духовку.
И такой запах распространялся по нашей съёмной квартире. И эта печальная, панельная квартира, со старой мебелью в царапинах и каких-то абстрактных детских рисунках на стенах, с мерзкого цвета дешёвым линолеумом – грязно-серо-жёлтым, с деревянными окнами, за которыми ещё виднелись обрывки советского союза, и лампочками без люстр, такая печальная квартира в этот момент становилась самым уютным местом во всей Вселенной – она становилась домом, где мама готовит своей дочке и мужу бутерброды с майонезом и чесноком.
Мне все говорят, даже бабушка, что мама вкусно готовила. Вкусно и красиво. Может, поэтому я запомнила именно этот процесс. Ведь память наша сильно искажена представлениями других людей. И запоминаем мы тоже по-разному и разное. Воспоминания всё время меняются в зависимости от картины настоящего. Очень избирательная она – память. И иногда я начинаю сомневаться – действительно ли всё так было или я это сочинила? Ведь сочинять всякое мне жутко нравилось с самого детства. Мечтать, фантазировать, воображать…
Если я воображу, что мама меня никогда не бросала и в последствии не покончила с собой – будет ли это правдой? Сумею ли я убедить в этом кого-то ещё? Или это будет только моей искажённой, отличной от реальности, правдой? А если я искренне в это поверю, как изменюсь я сама? Хм. Похоже на какой-то шизофренический бред. Кажется, шизофрения – заболевание наследственное…
Любовь к кулинарии не передалась мне по наследству. Я до сих пор готовлю с большой неохотой. Особенно, для себя. Для Других – пожалуйста. Других всегда хочется порадовать, впечатлить! Чтобы они говорили: «Ну Лера, и умница, и красавица, ещё и готовит вкусно!». Потребность в признании других – одна из самых сильных моих потребностей. Этакий аккумулятор для внутренней деятельной машины.
Как вернуть себе самой эту возможность – признавать себя и не нуждаться в признании Другого? Как сделать так, чтобы потребность в признании другими трансформировалась в потребность в собственном признании? Я ещё решаю эту задачу. Хочу быть вещью-в-себе.
Зато другая мамина любовь мне определённо передалась. К куче баночек с парфюмерией на полке. На её туалетном столике всегда группировались флакончики: маленькие, большие, такие вкусные, что мой маленький детский носик не мог от них отлипнуть. И большим моим детским удовольствием, и даже ритуалом, стало ежедневное обнюхивание маминых духов. Мамочка пахла очень вкусно… Пока не пристрастилась к водке[10 - Алкоголь противопоказан детям и подросткам до 18 лет, беременным и кормящим женщинам, лицам с заболеваниями центральной нервной системы, почек, печени и других органов пищеварения.].
Вот и на моей полочке с юношеских лет всегда несколько бутылочек. С парфюмом.
В растаявшем аромате времени я пытаюсь уловить ещё одно доброе воспоминание о маме. Оно как будто состоит из нескольких разных, но сливаются они воедино из-за своей непродолжительности и обрывочности.
Весна. Железная дорога. Зелёная трава. Маковое поле. Мы с мамой смеёмся.
Лето. Баня. Два чёрных котёнка, которых нам подкинули. Мама улыбается. Я счастлива, что у меня будет кот.
Осень. Ручей. Мамины подруги. Дети маминых подруг. Шерстяное покрывало в полоску. Маленький киргизёнок в голубом комбинезоне. На мне розовая шапка с бубенчиком. Я улыбаюсь.
Зима. Мама делает мне из волос пальму. Надевает резинку на резинку. Они разноцветные. Синяя. Жёлтая. Красная. КОЖЗГСФ.[11 - КОЖЗГСФ – каждый (красный) охотник (оранжевый) желает (жёлтый) знать (зелёный), где (голубой) сидит (синий) фазан (фиолетовый). Мнемоническая фраза для запоминания последовательности цветов радуги и цветов спектра.]
Эти воспоминания растворяются друг в друге, как гуашь с кисточек в непроливайке, я пытаюсь их развести, отделить, но всё смешивается и превращается в непонятного цвета жижу, которую мы называли серо-бур-малиновой. В этой жиже я, как тогда, вижу грустную, пьяную, вечно спящую мать и расстроенного от этого отца.
И в этой жиже у меня всплывают совсем иные картины.
Картина первая. Мама лежит пьяная на кровати. Почти не шевелится. Папы нет дома. А я достаю из шкафа всю свою одежду и начинаю надевать её по очереди – жёлтое платьице, белый свитерок, тёплые гамаши, ещё одно платьице, кофту, штаны, свитер побольше, а венчает сей шедевр детской стилистики каракулевая шубка коричневого цвета. И вот мне уже становится тяжело дышать. Жарко. Я потею. Но мне так хочется, чтобы мама увидела – это ведь такая выдумка! «Мамочка, смотри, я капуста! Мамочка, ну посмотри, я, как капуста!». Слышу тихие стоны. Вижу неровный силуэт. «Зачем ты всё это на себя напялила!».
Картина вторая. Мамочка почему-то стоит с какими-то двумя совершенно незнакомыми дядями. Они ей что-то дают. Она игриво смеётся. Интересно, а папа их знает? А потом мамочка говорит, что мы куда-то с этими дядями поедем. Я люблю кататься на машине! Правда, уже темнеет. И становится немного страшно. Но мамочка же рядом. А потом мы едем в какой-то лес. А дальше лишь мои фантазии по поводу того, что там происходило, или спасибо механизму вытеснения! Надеюсь, я никогда не вспомню, что мамочка делала с двумя дядями в том лесу. А ещё лучше будет, если я всё это просто-напросто придумала…
Картина третья. Мамочка снова напилась и куда-то пропала. А я уже который день тусуюсь с бабушкой и дедушкой. Дедуля меня очень любит. И покупает мне шоколадки с орехами. Бабуля часто ругается, но дедуля всегда меня защищает. Мне не скучно. Я читаю «Трое из Простоквашино», играю в тетрис, смотрю телевизор. А потом появляется мамочка. Но я больше не хочу её видеть. Я знаю, что она снова уйдёт, а мне такого не надо. Ты или оставайся со мной навсегда или навсегда уходи!
После переезда в уездный город О. мама сильно изменилась. Или мне просто хочется верить в то, что она когда-то была другой. Может, я в очередной раз нафантазировала, что именно смена места жительства стала разрушительной для её несформировавшейся личности. Может, всё было иначе. К сожалению, я до сих пор слышу слишком разные версии произошедшего.
Версия папы остаётся для меня загадкой. Тайной гипотезой, к которой я пытаюсь хоть немножко, хоть на миллиметр подобраться.
Он не любит говорить, ни об её уходе, ни о её смерти. Думаю, ему всё ещё больно. Впрочем, как и мне.
И мне даже больно не от самого факта произошедшего, а от незнания. «Почему ты бросила меня?!». Я просто никогда не узнаю об этом. Никогда. Могу лишь догадываться и строить предположения, искажённые собственным опытом.
Папа молчит, как, преданный своей стране (любви), партизан. И даже как-то выдавил из себя в расстроенных чувствах: «Не нужно её винить, дочь. И плохо думать о ней тоже не нужно». Эти слова отпечатались в моём сознании на долгие годы. Я перестала плохо думать о ней, никогда не злилась на неё и стала жалеть. На десятилетия во мне поселилась неистовая жалость к той пропавшей девчонке. Утонувшей в море беспорядочных половых связей, алкоголя и, наверное, даже наркотиков[12 - В законодательстве РФ за употребление, распространение, склонение к употреблению наркотических и психотропных веществ предусмотрена ответственность – административная и уголовная.].
Папа грустил из-за её смерти. Даже плакал. Потом несколько лет лежал в депрессии. Самой настоящей. Просто лежал на диване, не работал, не выполнял своих родительских обязанностей. А ещё он винил в случившемся себя. «Я тоже в этом виноват».
А вот я не виновата! Мне было шесть лет! Шесть! А она меня бросила. Свою маленькую девочку бросила. Ладно, отцы бросают. Это в принципе, можно хоть как-то объяснить (можно, но не нужно). В мире невероятное количество матерей-одиночек, семей с двумя женщинами – мамой и бабушкой, а вариант быть оставленной матерью – редкий вариант. Спасибо, мам, хоть тут я чувствую себя особенной.
В целом, я и сама примерно помню, как всё случилось. Она просто стала пропадать на какие-то временные промежутки. День. Неделя. Месяц…
А потом я просто стала жить с бабушкой и дедушкой. И всё случилось как будто естественно и как будто нормально. Я, кажется, даже не заметила этого резкого перехода в моей маленькой жизни. Только уголки зелёных детских глаз опустились вниз, а сами глаза стали «на мокром месте», о чём так часто любила напоминать моя бабушка. «Опять глаза на мокром месте! Ты только и можешь выть!».
Отец в это время занимался поисками своей неблагополучной жены, её принудительным лечением, вытаскиванием её невменяемого тела из каких-то борделей, саун и блат-хат.
Иногда я хочу обо всём этом не знать. Просто никогда не знать. Хочу быть в иллюзии того, что моя мамочка – идеал. Идеальный объект, который нам всем так нужен. Но такой возможности у меня никогда не было. Моя дорогая бабушка с детства любила мне напомнить, что моя мать – женщина с низкой социальной ответственностью. Спасибо, бабуль.
В общем, от папы я не получила никакой структурированной и ясной информации, почему наша мамочка оставила свой семейный приют и отправилась на поиски приключений и сокровищ. Зато его мать, по совместительству моя бабушка, по совместительству человек, занявшийся моим воспитанием, отработала за всех по фронту «Лера, ты должна знать, кем была твоя мать!».
В пятнадцать лет, придя с какой-то вечеринки в не слишком трезвом виде и пропахшими табаком одежде и волосами я отхватила смачную, звучную и тяжёлую оплеуху по левой щеке и услышала: «Ты такая же шлюха, как и твоя мать!».
Сказать, что было обидно – ничего не сказать. Слёзы подростковой боли и несправедливости покатились по моим пухлым розовым щекам, разукрасив их чёрными разводами и больными рисунками бабушкиных пальцев. Именно в тот самый день я явственно почувствовала: «Хочу умереть».
«Хочу умереть», в принципе, не такая редкая мысль для подростка. Гормональная перестройка, взросление, первые несчастные отношения, плохие оценки в школе, у некоторых – буллинг, проблемы в семье, плохая компания, первый негативный опыт с запрещёнными до восемнадцати лет веществами и т. д. и т.п. Причин довольно много. Но обычно из разряда угроз такие заявления не превращаются в действия, или даже намерения. Порой, для несформировавшегося психически подростка такие слова – единственная весомая защита от слишком сильных эмоциональных нагрузок. Ведь ребёнок хочет, чтобы его услышали. И эти три ужасных слова «я хочу умереть», иногда, единственный способ быть услышанным. Но я же собиралась умереть всерьёз. «Ну тогда вы меня полюбите! Тогда я стану вам важной». Вот это я вам покажу!
В тот период только одно место держало меня в состоянии шаткого равновесия. Школа стала для меня местом отдыха и отдушины. Там у меня имелось всё для счастливой жизни. Настоящие подруги, милая мордашка, привлекавшая парней, достаточно высокий уровень когнитивных способностей, благодаря которому я всегда училась на «хорошо» и «отлично». Даже как-то заняла второе место в городском литературном конкурсе им. Поляничко. И ещё первое место в школьной олимпиаде по физике. И, самым удивительным образом, второе место в математической олимпиаде «Кенгуру». Как жаль, что во взрослой жизни все эти почётные регалии нафиг никому не сдались.
Учителя возлагали на меня большие надежды. Видели во мне отличницу и комсомолку с претензией на медаль по окончании одиннадцатого класса. И, может, так бы всё и случилось, будь моя семья полной и счастливой. Но таковой она не была, не есть и никогда не будет. И потому, всё, чего я хотела с момента, когда моё либидо вошло в состояние худо-бедно взрослой сексуальности, – это любовь и секс.
Воспоминания о школе, в отличие от семейных, у меня самые радостные. И я часто думаю, что было бы, если бы в далёком 2001-м году бабушка отдала бы меня не в 1А класс с экспериментальной занковской программой в новенький Лицей № 4, никак не относившийся к району по месту моей постоянной прописки, а в закреплённую за улицей Волгоградской 44-ю школу? Или, ещё хуже – в 57-ю, наполненную отморозками и неблагополучными детками. Думаю, ничего хорошего не случилось бы. И моё противоречивое и по сей день нутро, разрывающееся между созиданием и деструкцией, выбрало бы в таких условиях разложение и умирание. А так, в прекрасном 4-м лицее у меня появился шанс на нормальную жизнь.
Если, конечно, можно назвать нормальной жизнь, в которой периодически хочется умереть. Я ненавижу себя и хочу умереть.[13 - Знаменитое высказывание Курта Кобейна (1967-1994 гг.) – американского рок-музыканта, солиста группы Nirvana. Он покончил с собой возрасте 27-ми лет, символически открыв, так называемый, «Клуб 27».]
У меня даже возникла мысль провести соц. опрос: «Вам когда-нибудь приходила мысль о самоубийстве; эта мысль была серьёзной и постоянной или импульсивной, возникшей в момент сильного эмоционального потрясения; вы когда-нибудь предпринимали попытки самоубийства; если да, предпринимали ли вы повторную попытку самоубийства?».
Я проводила лишь локальный опрос – среди близких друзей и родственников. Все отвечали мне – нет. Говорили примерно следующее: «Бывало погано. Грустно там. Иногда невыносимо тяжело, и морально, и ментально, и эмоционально. Но мыслей о самоубийстве никогда не было». Хм. И тогда я ещё больше убеждалась, что со мной точно что-то не так. Что-то не так с Кевином.
Впервые эти мысли появились в детстве. Но они были такими инфантильными. Скорее протестными. Всерьёз убивать я себя не хотела, конечно. Там вон плюшки с сахаром на кухне ждут, когда я их съем. Какая такая смерть???
