Режиссёр. Серия «Бестселлер МГО СПР»

Пася ещё больше стал гневаться во время строевой подготовки на плацу, требуя поднятия ноги чуть ли не на высоту головы, как в карате. А с теми, кто бросал на него гневный взгляд, он проводил индивидуальные строевые занятия. Это были утончённые педагогические методы подавления недовольных. По уставу всё правильно, а по сути – нет. Но упрекнуть Пасю было формально не за что, так как он не нарушал устав, а «заботился» о нашей строевой выучке, выполняя распоряжение руководства училища. Во время этих строевых занятий мне приходили на память чьи-то поэтические строки:

Какой-то ревностный служака,Солдат гоняя среди мрака,Учил их фрунту до утра,Решив, что сущность патриотаВ преподавании «Ура».

Коллектив не прекратил применять «паровозик» и непроизвольно придумал, не сговариваясь, вторую форму выражения протеста, которая заключалась в искажении слов строевых песен во время коллективного исполнения при перемещении на завтрак, обед, ужин и особенно во время вечерней прогулки. Это внесение изменений в тексты песен не обошлось без творческого вмешательства самих курсантов.

Мы дружно, как никогда, пели песню на слова М. Ю. Лермонтова «Бородино». Хорошая патриотическая песня о славе и величии русской армии. И слова в ней просто замечательные:

– Скажи-ка, дядя, ведь недаромМосква, спалённая пожаром,Французам отдана?Ведь были ж схватки боевые,Да, говорят, ещё какие!Недаром помнит вся РоссияПро день Бородина!

Но вот, когда мы доходили до слов песни «французы тут как тут» все дружно пели «а Пася тут как тут». А когда наше исполнение доходило до четвёртого куплета песни, то начиналось нецензурное искажение некоторых слов автора:

И вот нашли большое поле:Есть разгуляться где на воле!Построили редут.

Мы же пели во все горло вместо слова «редут» неприличное слово: «еб…».

Пася «рвал на себе редкие волосы и метал молнии», но изменить что-либо силой было невозможно, пока не вмешался политотдел. Провели партийные и комсомольские собрания, дали народу выпустить пар, отменили строевую подготовку, прекратили метод коллективного наказания, разрешили увольнения в город, провели разъяснительную работу.

На этом история не заканчивается.

Наш командир курса всё ещё надеялся найти того, кто спровоцировал волну неподчинения и прикрепил таблички с клеветническими надписями на пса. Он маниакально верил, что дворняга всё ещё бегает с позорными табличками.

– Кто-нибудь видел Неуловимого? – частенько спрашивал он у старшины.

– Никак нет, товарищ старший лейтенант! – отвечал Тумак, сдерживая улыбку. – Наверное, пёс сбежал со страху куда подальше, поджав хвост.

Однажды этот диалог дошёл до курсантских ушей. Стало шуткой обращаться друг к другу с риторическим вопросом: «Неуловимого не видел?», получая в ответ порцию едкого смеха.

– Неуловимого не видел? – однажды ко мне обратился и Бабич.

– Скорее всего, это не просто Неуловимый, а «Неуловимый мститель», – парировал я.

Новая кличка, адресованная псу, понравилась и быстро прижилась в коллективе, возможно потому, что она была схожа с названием известного отечественного кинофильма «Неуловимые мстители» (1966) и соответствовала в чём-то сути произошедшего.

Когда страсти немного улеглись, народ вновь стал ходить по выходным дням в увольнение. Ожил и успокоился немного и Шланг. Только в увольнение его ещё не пускали. Не вылезая из нарядов, он пропустил много занятий и теперь сидел в ленинской комнате и переписывал конспекты, навёрстывая упущенное. Но правильные ли сделал выводы Пася, показал очередной наглядный случай.

Однажды после завтрака все вышли на построение из столовой. Возле помойки лежал и грелся на солнышке Неуловимый мститель, сладко зевая во всю собачью пасть. Где он всё это время бродил было неизвестно и неважно, но табличек с позорными надписями на нём уже не было. Чья-то заботливая рука всё-таки смогла с него их снять.

Курсанты стали посмеиваться, глядя на героя недавних событий, как на освободителя от мнимой тирании. Посыпались недвусмысленные реплики, возгласы. Приподнятое настроение охватило народные массы. Вдруг появился командир нашего курса, при виде которого старшина Тумак дал команду «строиться». Толпа курсантов нехотя пошла на построение. И вот в этот момент Неуловимый мститель увидел своего кормильца Шланга, подбежал к нему и радостно запрыгал на задних лапах. Шланг густо покраснел и погладил пса. И теперь всем стало ясно, кто приручил собаку и прикрепил к ней злополучные таблички. Пася почему-то густо покраснел, но сделал вид, что ничего не произошло, не вымолвив ни слова. Он поступил педагогически мудро, чем вызвал к себе ещё большее уважение и симпатию.

Мы боялись, что последуют оргвыводы и Шланг будет жестоко наказан, начнутся очередные гонения, но, к чести командира, ничего этого не произошло. Ни звука, ни писка, ни намёка. Зачем пилить опилки.

Наш курс пошёл строем к учебному корпусу. Мы дружно и радостно пели строевые песни без искажений и «паровозика». Конфликт был мирно разрешён без обид и недоразумений. В предвкушении скорого увольнения в город наши глаза сияли, как майское солнышко.

Критические дни

Один раз в неделю наш курс ходил в баню училища. Возможно, под действием горячей воды помывка всегда сопровождалась весёлым настроением, розыгрышами и шутками. Смеялись по поводу и без повода. Особо всех удивляло необычное поведение застенчивого Шланга. И было просто невозможно всякий раз к нему каким-то образом не приколупаться. Этот рафинированный мамочкин сынок сам давал различные поводы для насмешек. Например, в бане он мылся вместе со всеми в трусах. Ему, видите ли, было очень стыдно обнажать сокровенные части своего изнеженного тела.

Но терпеть такое поведение белой вороны в курсантском коллективе невозможно. Когда Шланг намыливал свою голову и лицо обильной пеной, кто-нибудь подходил сзади и резко сдёргивал с него трусы до колен. Под общий гогот несчастный пискляво возмущался и вновь натягивал мокрые трусы. Но стоило ему вновь намылить голову, как кто-то опять с него их стягивал. Вычислить конкретного виновника Шланг не мог. Все знали, что у него была предельная близорукость, а без очков в бане он был настоящим слепым кротом и мальчиком для коллективного воспитания.

Однако Шланг держался стойко и не переставал мыться в трусах, невзирая на многочисленные выпады своих однокурсников. Но и у его сотоварищей терпения тоже было не занимать.

Был в наших рядах один нагловатый паренёк по кличке «Шарон», весьма смелый и изрядно избалованный жизнью. Отец его был участником Великой Отечественной войны, полковником, Героем Советского Союза, а вот сын был воспитан на ниве вседозволенности и фривольности, пользуясь отцовскими заслугами. Шарон органически не переваривал Шланга и громче всех требовал, чтобы тот мылся как все без трусов. Видя, что метод публичного снимания трусов не срабатывает, он исподтишка отвешивал Шлангу по заднице ощутимых пенделей, пока тот намыливался, или перекрывал ему воду в душе. Но, увы, ничего не действовало на мамочкиного сыночка.

– Какая падла пинается, – орал каждый раз возмущённый Шланг, – узнаю, кто это делает, убью!

Все смеялись, но обидчика не выдавали.

– Ну что с ним делать, чтоб мылся как все без трусов? – однажды посетовал мне Шарон.

– Налей ему одеколон «Шипр» или скипидар на задницу или передницу. Сам снимет трусы и будет тереть оные места мочалкой, пока печь не перестанет, – посоветовал ему я полушутя.

– Хорошая идея, Режиссер. Спасибо. Одеколон «Шипр» имеется, но я постараюсь придумать что-нибудь поострее.

– Смотри, не переусердствуй.

Похоже, что Шарона осенила другая творческая мысль. Пусть не самая лучшая, но своя. Однажды, на очередной помывке в бане обозлённый Шарон взял кусок хозяйственного мыла и с помощью перочинного ножа выточил из него что-то наподобие морковки. С самодовольным видом подошёл незаметно к Шлангу и в тот момент, когда тот нагнулся за тазиком, Шарон быстро присел, сдёрнул с несчастного трусы и вогнал ему в задний проход скользкий кусок заострённого мыла. Бедняга Шланг от неожиданности и испуга вскрикнул, упал навзничь, поднатужился и выстрелил мыльным колышем прямо в физиономию своего обидчика вместе с фекалиями. Шарон, от ужаса случившегося, отпрянул назад, но поскользнулся и растянулся на кафельном полу с перемазанным лицом буро-зелёного цвета. Народ взревел от хохота. Зрелище было неописуемым, позор несмываемым, а настроение превосходным. Это был самый смешной цирковой номер в однообразной курсантской жизни.

На этом история не заканчивается.

Отцы-командиры ограничились воспитательной беседой и не стали наказывать Шарона, видимо считая, что мамочкиного сынка Шланга никак нельзя было по-иному проучить. Зато курсанты долго не унимались, подкалывая Шарона и Шланга едкими шутками: «Привет, любовнички!» или «Эй, маньяки, мы теперь все в трусах будем мыться, а то мало ли что».

После этого драматического случая началась фаза мелкой мести Шланга Шарону и наоборот.

Однажды во время очередного посещения бани Шарон сменил тактику и стал у Шланга нарочито вежливо просить банные принадлежности. То попросит мыло и уронит его умышленно на пол, а потом имитирует, что не может его найти. То попросит флакон с шампунем и выльет его полностью себе на голову. Шланг каждый раз злился, но показать свой гнев не мог перед товарищами, потому что не принято в курсантской среде быть жадным.

– Послушай, Шланг, какой у тебя замечательный шампунь. Поди, мамочка из Москвы тебе его прислала? Видать дефицитный товар. А нельзя ли его заказать и для меня? – утончённо издевался Шарон.

– Перестань кривляться. Этот шампунь я купил в нашем магазине.

– Ну и как он называется? Я тоже хочу его купить.

– Посмотри на этикетку и узнаешь название.

– Очки надень. Разве не видишь, что этикетку смыло водой. Может это какая-нибудь дешёвка, а не шампунь, – не унимался Шарон.

– Сам ты дешёвка. Первое средство от перхоти. Хочешь купить такой же лечебный шампунь – сходи в наш хозяйственный магазин. А называется он… – тут Шланг на пару секунд призадумался слегка и хитро прищурился. – А называется он «Менструация».

– Странное название – «Менструация», – слегка удивился Шарон.

– Наверное, название зарубежной фирмы-производителя. Кажется он французский. Впрочем, какая разница. Запомни название и покупай. Недорого.

– Хорошо, куплю, а то твой шампунь уже весь закончился, – злобно засмеялся Шарон.

Хотя и говорят в народе, что «наглость – второе счастье», что «знание – это сила», но «ученье – свет, а неучёных тьма». И действительно, Шарон хотя и был в сто раз наглее Шланга, но не знал всех медицинских терминов. Да и кто тогда знал в юном возрасте, что означает это специфическое слово «менструация»? А вот мамочкин сынок знал. Не зря же он много читал и носил очки с толстыми линзами.

На этом история не заканчивается.

Как говорится, «земля круглая, а мир тесен», «клин вышибают клином», а «зло возвращается бумерангом».

На следующий день Шарон прибежал в хозяйственный магазин училища и, дождавшись своей очереди, обратился к молоденькой продавщице с безобидным вопросом:

– Девушка, продайте мне, пожалуйста, вашу менструацию.

– Простите, не поняла…, – переспросила продавщица, краснея на глазах.

– Я говорю, продайте мне менструацию для бани. Неужели непонятно.

– Ч-т-о?! Да как вам не стыдно. Да вы – нахал, – из обиженных глаз девушки покатились слёзы.

Магазин загудел от негодования, как улей.

В разговор тут же вмешались стоящие рядом офицеры, в числе которых был и полковник Садомский. На Шарона обрушилась стена мужского гнева. Его буквально схватили за шиворот и потащили к выходу, как нагадившего пса. Вдобавок, он получил один удар по печени, пару ударов по почкам, три подзатыльника и четыре пинка под зад от сержантов других учебных курсов из числа покупателей.

Ничего не понимающий Шарон, вращая перепуганными глазами, пытался выяснить причину народного гнева, но его уже никто не слушал. Начальник факультета и несколько офицеров из штаба повели за собой провинившегося курсанта на экзекуцию в кабинет.

– Я тебе устрою, мерзавец, критические дни. Я тебя научу девушек и Родину-мать твою любить, – орал на несчастного по ходу дела Садомский.

Все вокруг ещё больше забегали и засуетились. Был срочно вызван начальник курса Пася и командир учебной группы Молоток.

Ситуацию усугублял ещё и то факт, что юная продавщица была племянницей начальника одной из ведущих кафедр училища. Более того, она была весьма миловидная блондинка с точёной фигурой и пышной грудью. Её иногда называли озабоченные курсанты словами одного из героев отечественной кинокомедии «Кавказская пленница» (1966): «Студентка, комсомолка, спортсменка и просто красавица». Многие из её тайных поклонников и воздыхателей были рады любому случаю заступиться за бедную девушку. В итоге Шарона часа два песочили и воспитывали по полной программе. Его оправданию: «Я не знал, что означает это слово «менструация» никто не верил и его никто не хотел слушать. Женские слёзы действовали как однозначный приговор – «виновен и обжалованию не подлежит».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.