Полная версия:
Другой мир Миры
***
Тридцать первое декабря. Леон лежал на диване и смотрел в потолок – тот самый, что собирался покрасить прошлой зимой. Теперь это потеряло всякий смысл. MacBook с батареей, заряженной на сто процентов, стоял на столике рядом.
В прошлый Новый год они с Алисой строили планы. Разгорелся нешуточный спор: она мечтала о ребёнке, он – о собаке. Единственным общим желанием было то, что оба мечтали о девочках.
В этот же Новый год единственным желанием Леона было умереть, но после вчерашнего разговора с неизвестным, появилось хилое подобие надежды, что смерть пока не выход.
– Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она… – Леон не заметил, как стал напевать вполголоса, чтобы сломать тишину, которая с утра убивала всякое желание вставать. – Чтоб посмотреть, не обернулся ли я…
«Может, Алиса тоже оборачивалась? А я даже не вышел на грёбаный балкон! А ведь мог. Выйти и наблюдать за её забавными прыжками. Она на полном серьёзе говорила, что пижама с ушами заставляет её двигаться странно. Но я лежал. Просто лежал. А потом, блядь, уснул! И только утром понял, что она не вернулась!»
Леон резко вскочил с дивана, будто ему подпалили зад, и начал мерить комнату шагами. Один. Два. Три… На четвёртом шаге он замер. Взгляд скользнул по полке у окна и вонзился в потрёпанную обложку – мать убила бы за такое состояние книги. Для неё книжные полки были сродни иконостасу! Но после смерти Екатерины Андреевны родительскую библиотеку Леон пожертвовал детскому дому и школе – продать, как ненавистное пианино, рука не поднялась, всё же, книги он любил.
«Пикник на обочине» – гениальное произведение! Леона с детства будоражили мысли о пришельцах и всяких мистических артефактах, но настоящая суть открылась, когда он остался один – в пустой родительской квартире с парой особенно дорогих сердцу книг. В чём смысл человеческой жизни и какова природа человеческих желаний – вот до чего пытались докопаться братья Стругацкие через своего загадочного Сталкера!
«Вчерашний неизвестный тоже называл себя Сталкером… Почему? Может, ему действительно под силу вывести меня на след Алисы?..» – вспотевшей от волнения рукой Леон снял книгу с полки, раскрыл на первой странице и прочёл вслух:
– Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать…
PIANIST:
я жду адрес
PIANIST:
очень сильно жду
PIANIST:
пожалуйста, ответь
PIANIST:
если это шутка, то слишком жестокая
PIANIST:
прошу тебя, ответь!
PIANIST:
она жива?
PIANIST:
да или нет?
PIANIST:
одно слово и всё!
Леон без остановки набирал короткие предложения, словно строчил из пулемёта. Пули слов улетали в неизвестность, пытаясь достигнуть цели, – кто бы ни был по ту сторону экрана, он обязан сжалиться.
PIANIST:
одно лишь слово
PIANIST:
умоляю!
Тишина. Время в углу экрана, который начал темнеть, теряя заряд, приближалось к семи вечера.
PIANIST:
ИДИ В ЖОПУ ХЕРОВ ШУТНИК!!!
Пальцы с остервенением забегали по клавиатуре.
PIANIST:
СВОЛОЧЬ!
PIANIST:
МЕРЗКАЯ СВОЛОЧЬ!
Леон начал задыхаться. Он повалился на бок на диване, тело колотила мелкая дрожь.
Трынь-трынь. Тревожный звук мессенджера разлетелся в вязкой тишине комнаты. Леон сжался, затаил дыхание и прислушался.
Трынь-трынь. Трынь-трынь. Сделав пару глубоких вдохов, он протянул руку и сдвинул Macbook со столика на диван.
STALKER:
в жопу?..
STALKER:
как грубо!
STALKER:
после этих гадостей, даже не знаю, хочу ли говорить о ней
PIANIST:
нет нет неееет
PIANIST:
прости прости
PIANIST:
нервы
Леон, лёжа на боку, тыкал по клавиатуре указательным пальцем правой руки – левая онемела и неподвижной плетью валялась рядом.
PIANIST:
умоляю скажи
PIANIST:
где она
STALKER:
до полуночи вы должны встретиться у старого маслозавода
PIANIST:
с Алисой?
STALKER:
пока нет. С такой же ищущей. Вы должны стать одним целым, слиться в одно. До следующего утра. Это первое задание.
PIANIST:
уже семь я могу не успеть
STALKER:
не успеешь – не узнаешь!
STALKER:
беги, Леон.
беги
STALKER:
был в сети в 19:17
Леон сполз на пол. Онемевшая рука безвольно шлёпнулась рядом.
– Что за херня?! Как это слиться в одно? – он принялся энергично растирать предплечье, кисть, пальцы, но прикосновений совсем не ощущал, будто эта конечность стала ему неродной. В отчаянии Леон со всей силы стукнул кулаком по омертвевшему плечу – снова никаких ощущений. Он поднялся на ноги, сунул свисающую руку в карман худи и вышел в прихожую.
Где-то там валялся мобильник – нужно вызвать такси. Место, указанное Сталкером, на другом конце города, в промышленном районе. Сунув телефон в карман к бесполезной руке, Леон, по привычке, схватил с полки флакон духов, брызнул раз, и тут же поставил его на место.
«Алиса убьёт меня, пол флакона осталось!»
Глава 4
Мира пулей спустилась по лестнице и выскочила из подъезда. Ей казалось, что если хоть немного задержаться, затормозить, хоть на секунду усомниться в словах неизвестного, то она опять потеряет Софи и в этот раз навсегда.
Холодный, колючий воздух наполнил накинутый на голову капюшон. Уши Миры начали мёрзнуть – раньше их грели волосы, густые, цвета жжёного сахара, Мира сбрила их в очередном порыве ненависти к себе за то, что запрещала дочери стричь косы. Теперь на голове торчал отросший за два месяца сероватый ёжик – она поседела в один миг, услышав в трубке телефона голос полицейского.
– Мирослава Равенская? – не дожидаясь ответа, он словно выстрелил в лоб: – Ваша дочь погибла.
И всё. Никакой надежды. А вчера вдруг она появилась, призрачная, робкая, последняя… Мира со всех ног рванула ей навстречу.
На трамвайной остановке веселилась подвыпившая компания – молодые люди соскребали с асфальта грязно-серые комья снега и бросали ими друг в друга, задорно гогоча при удачном попадании.
Впервые со дня похорон Мира не заткнула уши, услышав смех. Она даже чуть заметно улыбнулась в глубине капюшона, вспомнив, как звонко смеялась Софи над выходками мистера Бина. И что она каждый раз находила в этом засмотренном до дыр сериале?
– Мам, а ты знаешь, что самые смешные комики – самые грустные, на самом деле, люди? – Софи поставила эпизод на паузу, на экране ноута застыл мистер Бин, скорчившийся от притворной боли после очередного падения. – В жизни они никогда не смеются…
Она вздохнула. Ярко-голубые глаза стали сероватыми, словно печаль заполнила её изнутри.
– Так уж и никогда-никогда? – Мира скривила губы, передразнивая гримасу застывшую на экране. – И откуда тебе знать? Может твой Бин и в жизни такой же придурочный?
– Он не придурочный, мам! – Софи слегка повысила голос. – Веселить людей – тяжкий труд. Папа так говорит… И я ему верю.
– Конечно, папа, кто же ещё может вешать лапшу на эти прекрасные ушки? – Мира легонько дёрнула дочь за мочку уха. – В этом он мастер.
Хлоп. Залетевший под капюшон комок грязного снега холодом обжёг щеку Миры, она вздрогнула и вышла из оцепенения, в которое её вгоняли воспоминания о Софи.
– Вы заходите или как? – кто-то толкнул Миру в спину к раскрытым дверям трамвая. – Пьяная что ли?
Мира заскочила в вагон и скинула капюшон, нервно ища глазами номер трамвая. Увидев на табло восьмёрку, облегчённо выдохнула.
– Батюшки мои! – толкнувшая её женщина перекрестилась. – Что ж это делается?! Наркоманка лысая! Совсем стыд потеряла!
Люди начали оборачиваться – увидеть лысую наркоманку было любопытно всем.
Сжав зубы, Мира метнула колкий взгляд на охающую женщину, и набросила капюшон.
– Да не орите! У неё дочка погибла, и мужик к другой ушёл – хватила горя девка… – чей-то голос сообщил окружающим печальные подробности жизни Миры. Наверное, соседка снизу, баба Таня, ей вечно до всех дело.
– А я вам говорю – наркоманка, – без прежней уверенности в голосе бросила женщина и отвернулась к окну, продолжая что-то бормотать себе под нос.
Трамвай размеренно катился по рельсам, отсчитывая последние часы года. Пассажиры постепенно покидали вагон, торопясь по домам к праздничным хлопотам. На конечной остановке «Маслозавод» Мира осталась одна, даже не у кого было спросить время – по ощущениям прошёл где-то час.
Она вышла на улицу. Встала в круге света от одинокого фонаря на остановке и осмотрелась. Прямо перед ней в кромешной тьме высилась громадина заброшенного маслозавода, от которого всё ещё исходил запах подсолнечных семечек. Куда идти? Где искать того, с кем нужно встретиться? Вопросы бились крыльями о виски, как пойманные в банку насекомые.
Мира машинально сунула в рот большой палец и начала грызть остатки ногтя, чтобы сосредоточиться.
– Ты тоже ищешь?
От внезапно раздавшегося за спиной мужского голоса она содрогнулась и онемела, неприятно скрутило живот.
– Так ищешь или трамвай ждёшь?
Голос раздался уже гораздо ближе, Мира почувствовала слабый аромат сладких духов.
– Ищу, – не поворачиваясь, она едва выдавила из себя.
***
Леон вышел на улицу и быстрым шагом направился к автобусной остановке – там иногда стояли на отдыхе таксисты. Вызвать машину в приложении не удалось – на привязанной карте уже давно было пусто.
– Только бы цену не заломили, – пробормотал он, проверив несколько мятых купюр в заднем кармане джинсов. – Только бы не заломили…
Таксистов на месте не оказалось. От злости Леон сплюнул на обледенелый асфальт, присыпанный песком, потоптался пару минут, замесив грязно-жёлтую кашу, и встал у края дороги. Он попытался поднять омертвевшую руку, но она опять упала, больно стукнув по бедру.
– Да что за херня-то?! – Леон приподнял руку-плеть и посмотрел на надетые на неё часы – почти восемь. Чёрт, времени всё меньше.
– Подвезти? – Перед ним остановился старенький «Жигуль», из приоткрытого окна валил сизый вонючий дым. Плешивый дедок с папиросой в зубах, не дожидаясь ответа, открыл пассажирскую дверь. – Садись! Никто тебя такого больше не повезёт.
Леон оторопел и машинально ощупал лицо, всё ли на месте, или вслед за рукой что-то ещё пришло в негодность.
– Садись, говорю, плату не возьму. – Дедок затянулся папиросой и тут же зашёлся грудным кашлем.
Отказываться от такого предложения Леон не стал – денег почти не осталось, а продать уже было нечего. Он молча сел в машину и пару раз хлопнул проржавевшей дверью, пока та наконец не закрылась.
– Ты что ошалевший такой? Глазища во, по пятаку! – будто передразнивая своего пассажира, дедок выпучил глаза. – Помер кто-то?
– Лучше бы помер… – пробормотал Леон и пристегнулся. – А до маслозавода подбросите? Я могу заплатить, только немного. На мели совсем.
– Можно и до завода, мне всё равно, лишь бы не домой… – Дедок, ловко щёлкнув пальцами, швырнул окурок в окно. – Все мои тю-тю, отправились к Господу Богу – сначала дочка, а за ней и жена. Оставили старика одного…
Он замолчал, ладонью с узловатыми пальцами потёр глаза и надавил на педаль газа. Мотор «Жигуля» грозно рыкнул и размеренно затарахтел, разгоняя машину.
– А моя пропала… – через пару минут тишины вдруг выпалил Леон. – Ушла выбросить мусор и всё. Ни слуху, ни духу!
– Господи помилуй… – Дед три раза перекрестился.
– Не помиловал! Лучше бы она тю-тю, как и ваши. Я б тогда тоже катался на машине и людям помогал. А так, живая она? Неживая? Даже за руль сесть не могу – руки трясутся! Теперь вот вообще отнялась одна! Чёрт! Чёрт!
Леон стиснул зубы и начал бить кулаком по онемевшему плечу. По щекам покатились слёзы.
– Поплачь, сынок, поплачь. – Дед похлопал его по колену. – Не держи в себе. Глаза то, во какие стали. Горе вытекать должно, не то сердце лопнет…
«Жигуль» ехал по празднично украшенному городу – в центре огнями переливались и здания, и голые ветви деревьев. На окраинах света почти не было, но в окнах однотипных многоэтажек уютно горели гирлянды, разбавляя разными цветами серость бесснежной ночи.
Леон успокоился и задумчиво глядел на дорогу, дед тихонько что-то насвистывал, постукивая пальцами по рулю в такт мелодии. Вдруг в темноте показались очертания громадного строения – заброшенный маслозавод пугал и завораживал одновременно. «Жигуль» остановился.
– Сынок. – Дед снова похлопал Леона по колену. – Одно скажу, я бы всё отдал, чтобы увидеть своих, хоть одну руку, хоть две… А у тебя ещё есть надежда! Господь милостив! Чудеса случаются…
Они обнялись, и Леон вышел из машины навстречу своей последней надежде. Он тотчас заметил фигуру человека в капюшоне у единственного фонаря на трамвайной остановке – а вот, должно быть, и напарник по несчастью.
– Ты тоже ищешь? – чуть охрипшим от волнения голосом спросил Леон, не заходя в круг света, в котором стоял человек.
Незнакомец не ответил, лишь его плечи заметно вздрогнули.
– Так ищешь или трамвай ждёшь? – Он подошёл почти вплотную.
– Ищу… – раздался женский голос из-под капюшона.
Кирпичное здание маслозавода с огромными пустыми окнами и высоченными силосными башнями в темноте походило на инопланетный корабль. Пришельцы словно затаились внутри, молчаливо наблюдая за двумя отчаявшимися искателями.
– Кто у тебя пропал? – Леон одной рукой попытался развернуть незнакомку лицом к себе. Ему на секунду показалось, что под капюшоном скрывается Алиса – он просто не узнал её голос.
– Никто. – Мира повернулась, бледно-жёлтый свет упал на её измождённое лицо.
Леон отшатнулся. Нет, это не она! Алиса не могла превратиться в такое!
– Моя дочь погибла. Но… Он сказал, что знает… – Мира тщательно подбирала слова, понимая, что говорит безумные вещи. – Знает, как с ней снова встретиться.
– Он – это Сталкер?
– Да… Сталкер написал мне, что Софи умерла только в этой реальности, а в другой она жива. И он поможет… – Мира переминалась с ноги на ногу, дрожа от холода, который пробирался под тонкую ткань её спортивных штанов. – Он сказал, что я должна с кем-то встретиться у маслозавода, и мы вместе узнаем, если станем одним целым… Я – Мирослава, Мира, как удобнее.
Она протянула руку.
– Леонард – мать перестаралась с именем. Лучше Леон. – Он легонько сжал её пальцы. – У меня пропала жена. Ушла выбрасывать мусор в костюме кролика…
Леон опустил глаза.
– Необычное имя, Леонард. У вас есть часы? Сталкер говорил, что нужно встретиться до полуночи… Хотя, ещё точно не полночь… – Мира начала растирать ладони. – У меня ни часов, ни телефона – всё уничтожила. Не могла вынести того, что жизнь продолжается без Софи.
Леон достал из кармана мобильный.
– Девять тридцать девять. Ё-моё! Она действует! – внезапно вскрикнул он, поняв, что держал телефон рукой-плетью. – Прав был дед, чудеса случаются!
– А тебе он тоже говорил про какое-то задание – слияние душ и тел? Что за хрень? – Мира потянула Леона за рукав, не понимая, чего он вдруг раскричался.
– Да, сказал, что это первое задание… Значит, будут еще. Что за игру он затеял? – Леон сжимал и разжимал пальцы ожившей руки, ощущая, как она приятно теплеет. – Давай на пару минут метнёмся на завод. Может, он держит там Алису. Твоей дочки, я понимаю, там быть не должно, она же… А вдруг что-то найдём? Мы с ребятами облазили это место в детстве – чего там только не было!
Они вышли из круга света в кромешную тьму и направились к заброшенному заводу. Леон уверенно шёл чуть впереди, освещая путь фонариком на телефоне.
– Здесь до сих пор пахнет жареными семечками, как тогда, двадцать лет назад. – Он остановился, ожидая Миру, которая споткнулась об обломки кирпичей и отстала.
– Да, запах детства… – Она подошла, чуть прихрамывая. – Моя бабушка жила недалеко – подсолнечным маслом пропах весь район.
– Пойдём быстрее. – Леон потянул Миру за руку, и они побежали.
Вход маслозавода зиял огромным тёмным провалом – дверей давно уже не было, кирпичная кладка кусками отвалилась и теперь напоминала редкий ряд гнилых зубов. Изнутри пахнуло ледяной затхлой сыростью, пробирающей до костей, отбивая всякое желание туда входить.
– А если он нас обманул? – Мира затянула завязки капюшона и спрятала руки в рукава пуховика. – Выполнять какие-то задания… Дурацкий розыгрыш!
Вдруг телефон Леона завибрировал в ладони и залился птичьей трелью.
– Чёрт! – Леон дёрнулся и чуть не отбросил его. – Дурацкий рингтон! Алиса поставила – ей казалось, что это мило.
На экране высветилось сообщение – реклама из парфюмерного.
Мира рванула прочь от входа.
– Куда попёрла?! – Леон побежал за ней. Обогнав, он схватил её за плечо и резко остановил.
– Пошли! Ты хотя бы знаешь, где твоя дочь, а мне он так и не сказал.
Мира резко дёрнула плечом, пытаясь сбросить его руку.
– Твоя жена тоже мертва, я так думаю. Иначе зачем бы Сталкер позвал нас обоих?
– Нет! Нет! Замолчи! – Леон сжал кулаки. – Алиса… Она просто ушла. Он найдёт её.
– Конечно найдёт! Там же, где он собирается найти Софи. – Мира улыбнулась уголками губ, ощутив странный прилив радости от того, что она не одинока в своём горе.
«А она права. Скорее всего, права… Господь, сука, немилостив…» – тяжёлые мысли стучали в висках Леона барабанной дробью. Он медленно двинулся вперёд, с каждым шагом теряя последнюю надежду.
В огромном пустом зале главного цеха с балок под потолком висели массивные ржавые цепи. Колючий ветер, врываясь через разбитые окна, раскачивал их, словно тела висельников. Пол из потрескавшейся плитки был усеян осколками стекла и кусками кирпича. Воздух, как в гигантском склепе, заполняла промозглая сырость и вязкая тишина.
– Здесь никого нет. – Голос Миры дрогнул, она вся съёжилась.
– Ищи какую-нибудь дверь! – Леон потускневшим светом фонарика водил по замшелым стенам. – Она должна быть где-то здесь… Я точно помню. Комната с какими-то прибамбасами для управления, как в кабине пилота. Сталкер может быть там. Если он прячет Алису…
Мира шла следом за ним, ведя ладонью по холодным грубым кирпичам.
Вдруг сверху что-то хрустнуло – она едва успела поднять голову, как тяжёлый кирпич сорвался и с глухим стуком ударил её по голове.
Глава 5
– А-а!.. – Она вскрикнула и опустилась на колени.
– Мира?! – Леон развернулся и бросился к ней. – Ты как? Всё нормально?
Она кивнула, но взгляд её был стеклянным, словно ничего не видела перед собой.
– Вот она! Вот! Я же говорил! – голос Леона звучал, как из глубины. Он стукнул кулаком по покрытой ржавчиной металлической двери.
Мира прижалась ухом к железному полотну, будто по привычке, но уже знала – за этой дверью что-то есть. Или кто-то.
– Ничего. Ни голосов, ни шума… – прошептала она, ощущая, как стена дышит. Или это она?
– А ты чего ожидала? Что они нас здесь поджидают? – Леон сплюнул. – Типа твоя дочь с моей женой должны были орать: «Эй, мы здесь!»
Она пожала плечами. Всё это становилось похоже на сон. Или на страшную сказку, где нельзя ошибиться ни шагом.
– Открыть её как? Давай! Раз ты такой умный!
Леон шарил фонариком по периметру двери. Вдруг тишину прорезала заливистая птичья трель.
– Чёрт тебя подери! – Он дёрнулся, открывая сообщение.
«7935»
– Здесь какой-то код. – Он повернул экран к Мире. – Нужно найти кнопки. Это ключ, я уверен.
– Третьего пятого… День рождения Софи, – прошептала она. – А у Алисы?
– Что ты там шепчешь? Кнопки нужны! Ищи кнопки!
– У Алисы день рождения седьмого сентября?
– Да… Откуда ты знаешь?
– Код. Первые две цифры – Алиса, вторые – Софи… Он не шутит. Он всё знает.
Мира опустилась на колени и начала простукивать кирпичи у пола. Стены покачивались. Или это просто в глазах потемнело?
– Нашла! – её голос эхом прокатился по пустому цеху. – Посвети сюда!
Леон бросился к ней. В стене за вынутым кирпичом тускло поблёскивал металлический прямоугольник с цифрами.
– Набирай! Семь… Девять… – Он слегка толкнул Миру.
– Ты набирай… – Она отступила. – Мне страшно. Что мы там увидим? Вдруг это ловушка?
Он подошёл вплотную, от него пахло потом и страхом.
– Мы должны… Войти… Я хочу знать… что с Алисой…
Мира прижалась к стене.
– А вдруг и твоя дочь там! Она ждёт тебя! – Леон наступал на неё. – А ты сдрейфишь? Предашь? Какая же ты мать после этого?
– А ты? Какой ты муж? – зашипела она. – Алиса сбежала! Может, она не хочет, чтобы ты её нашёл?!
Леон обтёр рукавом лицо, будто в него харкнули.
– Замолчи! Алиса пропала не по своей воле! Ты ничего не знаешь!
– А ты – что знаешь обо мне?!
Она оттолкнула его, опустилась на колени перед панелью:
– Набирай две цифры Алисы, а я – Софи.
– Семь… Девять… – прошептал он.
Мира сжала зубы, пальцы дрожали.
– Три… – Она набрала. – Я иду, моя маленькая девочка… Пять…
Тихий щелчок. Дверь медленно отделилась от кирпичной стены.
– Эй! – Леон приоткрыл дверь и просунул голову внутрь. – Здесь темно. Хрень какая-то… Нет никого.
– А я говорила… – Мира резко дёрнула плечами, пытаясь сбросить оцепенение от внезапных воспоминаний.
Леон сделал несколько шагов в темноте.
– Здесь коридор. Иди за мной! Говорила она… Вечно вы, бабы, этим попрекаете!
Мира бросилась за ним и схватила за рукав пуховика.
– А, может, твоя жена тоже пыталась докричаться, пока ты не слушал? Как все вы, мужики!
Леон стукнул кулаком по стене, глухой утробный рык вырвался из его груди, будто от резкого удара под дых.
Мира сжалась и закусила губу.
– Иди… за мной… – сквозь стиснутые зубы процедил Леон.
Они медленно двинулись по узкому коридору, ощупывая в темноте поросшие влажным мхом стены.
– Стой! – через несколько шагов Леон остановился и напрягся. – Ты это слышишь?!
– Нет. Что там? – Мира приблизилась к нему вплотную. В узком коридоре было сложно дышать – от затхлого холодного воздух болели лёгкие.
– Алиса… Это её голос… – Леон ладонями сжал голову. – Где-то там, за стеной. Или я схожу с ума?
Мира прижалась ухом к стене и закрыла глаза.
– Софи… Доченька, подай мне знак… – прошептала она. – Хоть что-то. Прошу.
Мира резко открыла глаза и толкнула Леона в спину.
– Софи там! Точно! – Она начала бить кулаком по кирпичной кладке. – И твоя там! Я слышала голоса!
Слёзы потекли из её глаз.
– Ломай, чёрт бы тебя подрал! Чего стоишь, как вкопанный?!
Леон рыкнул и стукнул по стене ногой.
С отчаянным сопением они лупили по старой кирпичной кладке, разбивая в кровь кулаки. Гулкое эхо ударов разносилось в темноте, но стена не поддавалась – раньше строили на совесть.
– Не могу больше! Сука-а! – взревела Мира, опускаясь на промёрзший пол. – Он издевается над нами!
И вдруг снова птичья трель. Эта нелепая птичья трель разлилась в заброшенном каменном склепе.
Леон не успел прочитать сообщение – телефон разрядился, превратившись в бесполезный кусок пластика.
– Дверь… – чуть слышно прошептал он. – За углом.
Мира натянула рукава пуховика на разбитые кулаки и встала.
– Сталкер следит за нами. Играет сволочь.
Они двинулись вперёд, пристально вглядываясь в темноту. Через пару метров коридор заворачивал влево. Из тонкой щели под дверью сочился мягкий желтоватый свет.
– Алиса… – Леон провёл ладонью по воздуху, словно поглаживая невидимую женскую фигуру. – Почему ты ушла?
– Войдёшь и узнаешь! – Мира схватилась за дверную ручку. – Это последний шанс. Самый последний.
Она зажмурилась, потянула дверь на себя и вошла.
Точечные лампочки по периметру потолка испускали приятный свет, радуя глаза после промозглой темноты. В комнате было гораздо теплее, чем в замшелом коридоре, воздух наполняло едва уловимое электрическое жужжание.
– Её здесь нет… – Леон опустился на колени, закрыв лицо руками, завыл. – Её не-е-ет!
– Сука-а-а! – Мира заорала так, что казалось рухнут стены. – Где они?! Где?!
Откуда-то сверху, из-под потолка, раздался размеренный механический голос:
– Они здесь. Совсем рядом.
В комнате воцарилась давящая тишина – Мира и Леон замерли, вопрошающе подняли глаза вверх, словно взмолились невидимому богу.
– Я обещал, что приведу вас к ним. Я сдержу обещание. – Голос звучал медленно и чётко. – Сталкер не обманывает. Никогда.
– Где моя дочь?.. – Чуть слышно спросила Мира, первой выйдя из ступора. Затем она встряхнула головой, словно закинув за плечо длинные волосы, которых уже не было, и заговорила твёрдым ледяным тоном: – Если ты сейчас же не скажешь, то мы уйдём. Мы пришли сюда не в игры играть! Считаю до трёх, сукин ты сын!
Леон, не поднимаясь с колен, пнул её локтем в бедро:
