скачать книгу бесплатно
Откинула мобильный обратно.
– Ты даже не знаешь, на что я способна.
Нет, это сообщение я не удалю. Наоборот, распечатаю, повешу на стену в рамку и каждый раз, когда сердце заноет наивной любовью, буду перечитывать. Напоминать себе, что такое предательство и любовь. Ни один мерзавец, ни один мужчина больше не сделает меня такой слабой! Мне есть ради чего и ради кого жить, двигаться вперёд.
Ища на тумбочке резинку, наткнулась на коробку с горой фантиков. Больше никаких слёз! А конфеты… Конфеты только ради удовольствия, а не чтобы заесть предательство.
Из-под двери пробивалась полоска света. Так и не собрав волосы, я вышла в коридор и прищурилась после темноты. Голова ныла, в груди было по-прежнему тяжело. Но я всё-таки переборола себя.
Мама пила чай на кухне. Стоило мне войти, подняла голову.
– Помоги мне восстановиться в универе, – с порога попросила я.
Она посмотрела внимательнее. Сделала глоток чая и отодвинула чашку от края. Любимая её манера – играть на нервах, выводить из себя.
– Почему я должна тебе помогать? – всё-таки спросила она спустя примерно полминуты. Достаточно, чтобы какая-нибудь студенточка начала нервничать.
– Потому что я твоя дочь, – ответила я сдержанно, даже прохладно. Сама от себя такого не ожидала.
Мама снова осмотрела меня. И снова поднесла к губам чашку. Повисла очередная пауза.
– А почему ты не брала это в расчёт, когда я просила тебя не бросать учёбу, Сашенька? Тогда я тебе не то что мамой – чуть ли не злейшим врагом была. Что изменилось? Как я просила тебя вначале получить диплом, потом заниматься личным! Сколько раз я говорила тебе! И что?
– Ничего!
Злость вдруг вырвалась. Всего на секунду я почувствовала себя школьницей, которую отчитывают за позднее возвращение домой, а потом что-то перещёлкнуло.
– Ничего, мама! Именно, что ничего! Мне было двадцать! Я любила и хотела быть с человеком, которого люблю! А ты только и делала, что поучала меня, как мне жить и что делать!
– Скажешь, неправильно поучала?
– Да какая уже разница?! Или тебе это принципиально важно? Важно всегда быть правой?
Мама недовольно сжала губы. Я заставила себя остыть. Ничего хорошего не будет, если мы поругаемся.
Подошла к ней и сказала тише:
– Я тебя ни о чём никогда не просила. А сейчас прошу: помоги мне восстановиться в университете. Ты можешь это сделать, я знаю.
– Допустим. Только как ты собираешься учиться? Пузо скоро на нос полезет.
– Со своим пузом я как-нибудь сама разберусь, не переживай за него.
– В прошлый раз ты тоже сама разбиралась. Разобралась, как я посмотрю.
– А ты не смотри, – огрызнулась я. – Я хочу продолжить учёбу. Или что? Всё? Диплом, по-твоему, мне уже не нужен?
– Всё вовремя нужно делать, Саша.
– Лучше поздно, чем никогда.
Мы с ней встретились взглядами. Мама была недовольна, это чувствовалось во всём, в каждом её жесте, читалось в глазах. Я не отвернулась. Смотрела прямо, с чётким знанием: уступлю сейчас – буду уступать всегда. И не только ей. Проиграю этот спор – проиграю всю жизнь. Возможно, не только свою.
– Мёртвого достанешь, – процедила она и первой отвернулась.
– Так ты поможешь?
– Помогу.
Ножки стула скрипнули о пол. Мама сполоснула чашку и убрала. Я наблюдала за ней, не давая воли собственным страхам. Столько лет прошло с того дня, когда я последний раз была на лекции…
– Но учти, Саша, – голос мамы звучал строго, – поблажек тебе не будет. Не справишься, снова решишь бросить, – не ной. И помощи от меня не жди.
– Не решу, – сказала я решительно и, не добавив ничего больше, ушла в ванную.
Умылась и посмотрела в зеркало. Бледная, волосы растрёпаны, глаза за вечер превратились в щёлочки.
Провела пальцами по лицу, по шее и, помедлив, всё же расстегнула халат. Когда мы с Дамиром познакомились, мне не было и двадцати. Во что я превратилась за это время? Ни интересов, ни целей. Раньше бегала по утрам, ходила в бассейн, а теперь…
Приподняла грудь и отпустила. Вроде и ухоженная, а всё равно.
– Тень, – невесело сказала своему отражению.
Так оно и есть – я превратилась в тень Дамира. В его преданную собачонку. Позовёт с собой, так собачонка натянет красивое платье и сделает причёску. Нет – будет сидеть дома и покорно ждать.
Стало противно. И чего удивляться, что он разложил на столе Арину? У неё-то фитнес и тренировки на пилоне по воскресеньям. И ещё куча всего, включая проплаченный диплом во второсортном ВУЗе. А я со своим неоконченным МГУ стою с покрасневшим носом…
– Всё у нас будет хорошо. – Я положила руку на живот и погладила. По кругу, сверху вниз и опять по кругу. С каждым движением ладони становилось легче и теплее. – Обещаю тебе, моя маленькая. Мама выстоит и сделает всё, чтобы ты была самой счастливой. Клянусь. Мама сделает для тебя всё.
Помолчала и добавила, глядя в глаза собственному отражению:
– И для себя тоже. Клянусь.
Глава 5
Семь лет спустя. Саша
– Ты настоящая леди. – Я поправила завиток волос у виска дочери. – Само совершенство.
Машка заулыбалась. Она в самом деле была совершенством, а сейчас походила на принцессу: завитые белокурые волосы аккуратно обрамляли личико-сердечко, на шее – цепочка с подвеской-жемчужиной.
Поправив одну из подкладок её бледно-розового платья, я улыбнулась. Поверить только, моей малышке уже шесть! С ума сойти, как быстро летит время!
– Я сегодня буду самая красивая?
– Ты всегда самая красивая. Только нос не задирай, от этого не бывает ничего хорошего.
Маша сразу же воспылала праведным негодованием.
– Я не задираю!
– Вот и хорошо, – сказала я примирительно, так и рассматривая её.
К празднику всё было готово. В большой, украшенной надувными шарами и огромными атласными бантами гостиной своего часа дожидался аниматор, вот-вот должны были начать приходить гости. Когда Маша родилась, я дала себе слово, что её пять лет мы отметим в собственной квартире. Но сдержать его я, к сожалению, не смогла. Для этого мне потребовался ещё почти год.
– Ну-ка, покажись мне.
Я махнула на середину комнаты, и дочь с готовностью спустилась с дивана. Покрутилась вокруг своей оси и посмотрела на меня, дожидаясь вердикта.
Я наигранно задумалась.
– Знаешь, мне кажется, твои серёжки сюда не подходят.
Дочь сразу же нахмурилась, а меня как будто тенью накрыло. Эта тень была моим собственным прошлым – на миг я увидела перед собой не просто дочь – дочь предавшего нас мужчины. На Дамира Маша была совсем не похожа. Но в редкие моменты она вдруг становилась его копией, продолжением, отражением. Всего на миг, но этого оказывалось достаточно, чтобы не дать мне забыть.
Я подошла к дочери.
– Посмотри на меня.
Стоило ей сделать это, я сняла собственную серёжку, потом Машкину, и вставила в ее ушко свою. То же сделала со второй. Когда-то эти серёжки подарил мне Дамир – белое золото в форме цветка, а в середине розовый бриллиант. Избавиться от них я так и не смогла. Поначалу не носила, а потом надела раз я и всё. Как с цепи сорвалась – снимала разве что на ночь.
– Да, так лучше, – сказала тихо и опустилась перед Машей на колени. Взяла её за руки. Так действительно было лучше. – Носи их, Маш. Тебе они идут больше. Только, пожалуйста, аккуратно, хорошо?
– Ты мне их даришь?
Я утвердительно кивнула.
– Но у меня для тебя есть ещё один подарок. Он тебе очень понравится, я уверена. – Я улыбнулась, прогнав никому не нужные мысли.
Что из того, что не я должна была подарить дочери серёжки? Да много чего должна была сделать для неё не я. Может, оно к лучшему, что всё сложилось так. Кем бы я была, если бы осталась с Дамиром? Если бы не то сообщение, не лежащая с раздвинутыми ногами на столе Арина и не его расстёгнутая ширинка? Всё верно – так и оставалась бы комнатной собачкой. А что порой сердце всё ещё ноет… Это не имеет значения.
– А какой подарок, мам?
Звонкий голос Маши окончательно вернул меня в реальность. Дочь смотрела пытливо, с любопытством.
– Вообще-то, у меня для тебя много подарков, – заговорщицки ответила я, раззадоривая её. – Так, подожди…
Я выпустила Машины руки. Взяла свою косметичку и вернулась к ней. Провела по её губам блеском с запахом клубники. Потом – по своим.
– Сделай так. – Я размазала помаду. Дочь повторила за мной. Я закрыла тюбик и протянула ей. – На, пусть это тоже будет подарком.
– А ещё какие подарки?
– Пока не скажу. Всё вечером.
Она насупилась, но надолго её не хватило. Я взяла собственное платье, но только сняла халат и хотела надеть его, Маша дотронулась до моей ноги.
– Мам, – позвала она.
Я кивнула с вопросом.
– Знаешь, мам… Можно и без подарков. Только пусть папа придёт. Я очень хочу, чтобы пришёл папа.
Сердце сжалось. Медленно я выпустила платье из рук. Опустилась на край кровати.
Как же я ненавидела такие моменты! И никогда – чёрт подери! – никогда не бывала готова к ним! Вот и сейчас руки и ноги как свинцом наполнились, вернулось ощущение безысходности. Но я давно научилась справляться с этим. Справилась и сейчас.
– Ты же знаешь, что папа не придёт, – сказала спокойно, не отводя глаз.
Дочь тяжело вздохнула.
– Знаю, – сказала она удручённо. – Но вот у Коли папа есть, и у Насти, и у Кати… – Маша сдвинула бровки. Посмотрела исподлобья и добавила: – Правда, у Кати мамы нет.
– Вот видишь. – Я улыбнулась уголками губ. Погладила дочь по похожим на пружинки кудряшкам. – Не все живут в полных семьях, не у всех есть и мама, и папа.
Маша понимающе кивнула, но удрученность её никуда не делась. Даже взгляд стал грустным. Каждый раз, когда дело доходило до таких разговоров, я чувствовала себя виноватой, хоть и знала, что моей вины нет. Заветное желание, исполнить которое я была не в состоянии.
– У нас с тобой дядя Макар есть, – сказала я как можно беззаботнее. – Когда он вернётся, пойдём есть пирожные в кафе. Он мне по секрету сказал, что тоже приготовил тебе подарок.
– Дядя Макар – не папа, – буркнула дочь категорично.
Что правда, то правда. На сей раз вздохнула я. Сдалась и просто перевела тему.
– Кстати, а что за Катя? Не помню, чтобы у тебя была подружка Катя.
– Катя не всегда у нас в саду была. Они с папой недавно приехали, – с куда большим энтузиазмом ответила дочь. – А до этого жили во Франции. Катя мне говорила, что там во-о-от, – Маша встала на носочки и потянулась вверх, – такая башня. Она Фелина называется, – сказала она и задумалась. – Фивина… Фе…
– Эйфелева, – подсказала я с улыбкой. – Эйфелева башня. Она находится в Париже.
Маша сразу же обрадованно кивнула.
– Да! Вот… А ещё папа у Кати ездит на чёрной машине. Такой, – на этот раз она развела руки в стороны, – большой-большой, даже больше, чем у дяди Макара. Он возит на ней Катю в сад. И вообще, папа у неё клёвый.
– Можно подумать, что я у тебя не клёвая, – поддразнила я свою маленькую леди и, догадываясь, что времени не осталось, взялась-таки за платье. Хоть звезда вечера – Машка, мамке её выглядеть нужно подобающе.
– Клёвая. – Дочь улыбнулась, глазки засияли, и на душе у меня сразу стало легко.
Я распахнула объятья, и Машка, не задумываясь, прильнула ко мне.
Хоть на душе полегчало, грусть не ушла. Закрыв глаза, я поглубже вдохнула, погладила дочь по спинке. Наверное, это карма такая у нас: моя мама росла без отца, потом я, и вот теперь моя Машунька.
– Познакомишь меня со своей Катей и её самым клёвым папой на свете? – спросила, отпустив дочь.
– Познакомлю, – с готовностью отозвалась Маша. – Ты его попроси, он тебя тоже покатает на своей машине. Он хороший и добрый. И Катю любит.
– Хорошо, попрошу, – ответила, не в силах стереть грустную улыбку.
А камешки в серёжках так и переливались, блестели…
