Дух Фиилмарнен и его дети

– Дорого бы я отдал, чтобы узнать, где он сейчас.

– Что будем делать?

– Сначала посмотрим, куда он пошел.

Следы выходили из леса справа от лыжни, пересекали ее и, углубляясь в лес по левую сторону, делали полукруг и шли параллельно с лыжней в двух перелетах стрелы от нее. Медведь шел в сторону, откуда двигались юноши.

– Как ты думаешь, почему он перешел лыжню и не последовал за Айлилем, Ирне и Хиллой? – спросил Гюрд.

– Лыжне два дня. Может, запах выветрился, а может, он был сыт. Вот что, Гюрд, давай вернемся на лыжню и что есть силы поспешим до вашего дома. Молись всем богам, чтобы они увели его подальше и не дали взять наш след, если он голоден. Укрыться здесь негде, убежать мы не сможем, охотничьи ножи и стрелы против него почти бесполезны.

Разговаривая о медведе, юноши не называли его прямо, а говорили «он». Согласно поверью охотников, зверь, названный своим именем, может даже на большом расстоянии услышать о планах людей против него и расстроить их.

Молодые люди быстро двинулись по лыжне. Гюрд старался не отставать, но Хиреворду приходилось то и дело поджидать его. Когда Элсли совсем выбился из сил, он понял, что совершил большую ошибку. Снайдерс не только не выиграл расстояние, но и довел друга до полного изнеможения.

– Мы сейчас отдохнем и пойдем дальше медленно, мы уже достаточно оторвались, – деланно веселым голосом сказал Хиреворд.

– Не обманывай, я тебя задерживаю. Иди один, а потом вы с моими родичами сможете вернуться за мной.

– Ты сошел с ума! – закричал Хиреворд, уязвленный тем, что его внутренний страх был разгадан. – Нам ничто не угрожает, я тебя не брошу!

– Хиреворд, поспеши! Ты должен предупредить людей!

– Не пытайся заставить меня уйти. Мы вышли вдвоем и придем вдвоем. Отдыхай, вскоре пойдем дальше.

Гюрд прислонился к сосне, чтобы отдышаться. Хиреворд встал рядом. Вдруг необычный шум заставил их насторожиться. Лес здесь рос на холмистой местности, а они стояли у подножия холма, поэтому им не был виден источник шума. Было ясно одно: шум раздается с той стороны, откуда они пришли.

– Наверно, это лось, – прошептал Хиреворд, и в ту же минуту медвежья голова показалась на вершине холма. Низко опустив морду и вынюхивая следы, огромный медведь бежал по лыжне, глубоко проваливаясь в снег.

– На дерево! – крикнул Хиреворд и, скинув лыжи, подсадил друга на ближайшую длинную, как костлявая рука, ветку. Сев на нее верхом, Гюрд, свою очередь, втянул товарища. Гюрд оказался сидящим в обнимку со скользким стволом. Хиреворд расположился рядом с ним, держась за его руку. Положение было неудобным: у Снайдерса не было никакой опоры.

Медведь, озлобленный и голодный, подбежал к сосне и как следует тряхнул ее. Дерево дрогнуло. После нескольких неудачных попыток сбросить людей, медведь встал на задние лапы, чтобы передними постараться зацепить их за ноги. Ему удалось задеть сапог Хиреворда, но когти сорвались, зато ветка сильно закачалась. Найдя слабое место добычи, чудовище стало ловить ноги Снайдерса. Юноша пытался поджать их под себя, но это грозило потерей равновесия. Из – за сильного раскачивания ветки Гюрд не мог влезть выше, а Хиреворду, державшемуся за его рукав и пояс, то и дело грозило упасть вниз. Наконец, медведь, подпрыгнул и, крепко вцепившись когтями в ноги Снайдерса, дернул его к себе. Хиреворд соскользнул, не выпустив из рук пояс Гюрда. Озлобленный сопротивлением, зверь передвинул лапы на пояс юноши и дернул сильнее. Снайдерс закричал: вместе с клочьями куртки медведь содрал с него и кожу.

– Тяни, тяни меня! – крикнул Снайдерс.

Держась одной рукой за ствол, Гюрд другой вцепился в капюшон друга, но втянуть его на ветку было невозможно. Случайно подняв глаза, он увидел, как по склону соседнего холма спускаются маленькие черные фигурки.

– Держись, Снайдерс, сюда идут! – крикнул Гюрд и заорал во всю глотку: – Эй! Сюда! На помощь!

Услышав голос, медведь разъярился пуще прежнего. Фигурки на холме остановились. Неужели уйдут? Нет, вот одна протянула руку в сторону юношей, и вот уже все они спешат сюда. Их опережают собаки.

– Гюрд, все! – жалобно крикнул Снайдерс и руки его разжались.

Медведь со злобой швырнул юношу на снег и сам упал на него всем телом, оскалив грязно – желтые зубы. Из-под его тяжелой туши торчала только рука Хиреворда, казавшаяся маленькой и хрупкой. Люди находились еще далеко, а медлить было нельзя. Гюрд прыгнул с дерева и упал зверю на спину. Вытащив нож, он отчаянно стал вонзать его в толстую шкуру. Взревев от боли, чудовище ударило его лапой так, что он отлетел на несколько шагов. Затем шатун поднялся на задние лапы и пошел в сторону новой жертвы.

Гюрд приподнялся на локте, из одного его разорванного плеча текла кровь, с ужасом глядя на смрадную пасть, где мед рядами зубов трепетал язык. Он уже приготовился к смерти, но тут на зверя напали собаки и стали драть за ноги, а какой – то человек бросился к нему и всадил в сердце нож. Пытаясь раздавить его, медведь обнял врага, взревел, вздохнул, словно сильно устал, и лапы его разжались. Он упал на бок и умер. Заворожено Гюрд смотрел, как по огромному телу пробегает судорога. Потом из – под его лапы вылез победитель. Это была Хилла.

К месту борьбы подбежали Стиг, Ойгла, Хелихелин, Айлиль и Ирне. Стиг отдал сыну свой капюшон, закрывавший плечи и грудь, чтобы он не застудил раненое плечо. Айлиль помог встать помятому и изодранному Хиреворду. Затем осмотрели шатуна. Он был огромный, костлявый, со сбившейся клоками шерстью. Тело его покрывали нарывы, залитые гноем, и чешуйчатые проплешины. Зубы, оскаленные в предсмертном крике, были длиной с палец Хиллы.

– Этот шатун носил в себе злого духа, ненавидевшего людей, – сказала Ойгла. – Не берите у него ни зубов, ни когтей.

– Мы воткнем ему в сердце кол, чтобы злой дух не мог оставить его, пока мы будем доставлять домой раненых, а потом, когда остальные удостоверятся в его смерти, утопим его в болоте, – сказал Стиг.

Когда кол воткнули, все вернулись в дом Элсли.

– Злой дух, живший в медведе, может войти в ваше тело сквозь раны, – сказал Стиг Хиреворду и Гюрду. – Надо прижечь раны железом.

В кузнице был разведен огонь, и Стиг раскалил кусок металла. Айлиль держал Гюрда за руки, пока отец прикладывал железо к его плечу. Гюрд вынес все без единого стона. Хиреворд, глядя на него, побледнел. Его мутило от запаха паленого мяса. На нем ран было больше.

– Лучше если мы привяжем твои руки к столбу, – сказал ему Стиг.

– Вы думаете, что я струшу и убегу?

– Нет, но ты не привык к железу, а медлить нельзя.

Хиреворд повиновался.

Мне раньше почти не приходилось болеть, – улыбнулся он Стигу.

Кузнец приказал Айлилю и Ирне крепко держать его за ноги. Это оказалось не лишним. Хиреворд к концу уже не сдерживал болезненные стоны. Приложив железо к последней царапине на щеке, Стиг сказал, глядя юноше в глаза:

– Вот на тебе и стоит печать духа земли. Отныне часть тебя принадлежит ему.

Было решено, что Ирне с отцом поспешат домой, а Хиреворд пока останется у кузнеца. После их ухода Гюрд расспросил Хиллу, почему Снайдерсы так задержались у них в доме. Оказалось, что когда они пришли, в жилище кузнеца, стоящем на отшибе, ничего не знали о свалившейся беде. Стиг и Ойгла ушли проверять расставленные в лесу силки, а дома была только Хелихелин. Ирне и Айлиль задержались, ожидая хозяев, вернувшихся затемно. После длительного разговора было решено, что семья кузнеца запрет дом покрепче и переселится на несколько дней в поселок Снайдерсов. Встреча в пути изменила все планы.

– Я скучал по вам все это время, – сказал Гюрд сестрам и родителям.

– Я это чувствовала. Я знала, что тебе нигде не может быть хорошо, кроме дома, – ответила Ойгла.

Гюрд перенес лечение своего отца легко и уже на следующий день ходил по двору и даже делал кое – что по хозяйству, а вот Хиреворд разболелся. Однажды, когда они остались одни в доме, Снайдерс спросил:

–Неужели это правда, что медведя убила твоя сестра? Как же ей не было страшно?

–Ей не было страшно, – с неожиданной яростью заявил Гюрд. – Она тебя любит, а ты как слепой!

–Любит? – прошептал Снайдерс. – Какая девушка!

Гюрд подумал о том, что его затея сделать Хиреворда своим родственником не такая уж неосуществимая.

12 Торги на реке Медвежьей

Как только молодой Снайдерс встал на ноги, стало ясно, что богиня Мадилайн набросила на его глаза волшебное покрывало, благодаря которому Хилла стала казаться ему неотразимой. Пораженный тем, как она из любви к нему не испугалась медведя, Хиреворд стал присматриваться, где же скрывалась такая сила чувств в никогда не привлекавшей его девушке. Наблюдения открыли ему массу достоинств в будущей невесте. Хилла была терпелива, уступчива, прекрасно вела хозяйство. Стиг не возражал против такого зятя. Лишние руки в доме, не занятые кузнечной работой, не помешают.

К концу весны стало ясно, что на носу свадьба. Алиа в сопровождении нескольких родичей навестила родителей невесты. Обиды, нанесенные зимой Гюрду, были забыты. Обе стороны пришли к согласию. Ранней осенью, по обычаю рода Элсли, Хиреворд должен был перебраться в дом родных невесты.

Хиреворд и Гюрд обошли окрестности и пометили деревья, которым было суждено стать стенами пристройки для молодых. Некоторое время спустя мужчины из рода Снайдерс повалили их и доставили к месту будущего жилища. Там бревна сложили в низкий сруб, а щели заткнули мхом и замазали землей. Пол сделали из деревянных плах и глины. В углу из камней Хиреворд сложил печь, сколотил широкие скамейки.

Когда наступал полдень и сруб нагревался, Гюрд любил просовывать голову внутрь, чтобы вдохнуть запах свежих бревен и смолы, янтарными слезами стекавшей по стенам.

Хилла усердно лепила посуду и ковыряла мотыгой огород. В закутке у нее откармливались молодые кабанчики. Ойгла и Хелихелин собирали и трепали крапиву, коноплю и лен, чтобы изготовить полотно на наряды. Гюрд и Стиг отложили все заказы и занялись изготовлением свадебных украшений. Отцу стало, наконец, стыдно за невнимание к старшей дочери. Он боялся, что ее свадьба будет беднее, чем у других. В начале лета он заговорил о поездке на торги на Медвежью реку.

Торги проходили на острове посередине реки в середине лета. На остров съезжались гауты со всего Гаутанда и люди из народов, соседних с ними. Там не только обменивали товары, но и сообщали новости, договаривались о свадьбах.

Гюрд упросил отца отпустить его на торги вместе с Хиревордом и Хиллой, а самого остаться дома. Он хотел лично помочь молодым с покупками. Отъезд был назначен одновременно с отъездом лодок Снайдерсов. Из них, кроме Хиреворда, ехали Айлиль, Ирне, Ирле, две средних сестры Хиреворда – Линса, и Гвенсил, их мужья – Карой и Рори, а также дочь Гвенсил и Рори – Миониль с мужем Кетилем.

В назначанный день пять лодок Снайдерсов и две Элсли отправились в путь. Хиреворд плыл в одной лодке с Гюрдом, временами пересаживаясь во вторую, нагруженную товаром и прикрепленную веревкой к первой, чтобы помочь Хилле ее направлять. Плыли по течению весь день без передышки, только к вечеру выходя на берег, чтобы развести костер и приготовить еду. Уже на второй день им стали попадаться следы таких же путешественников в виде остывших кострищ, а на третий встретились лодки Дармутов и Эсклермондов. Первых узнали по волосам, собранным в «хвост» на затылке у мужчин и возле шеи у женщин, а вторых – по косам с вплетенными красными ремешками, причем у мужчин была одна коса, а у женщин – две.

Через четыре дня Снайдерсы и Элсли были на месте. На торговый остров они прибыли затемно, узнав его по большому количеству горящих костров. Всю ночь стоял шум от приплывавших лодок, треска пламени и разговоров, сливавшихся в один неясный гул.

Утром оказалось, что прибывших так много, что вся поверхность острова представляет собой один сплошной копошащийся клубок тел мужчин, женщин, детей и животных. Гюрд разложил шкуры и рассыпал на них привезенный товар – ножи, наконечники стрел, копий, рыболовные крючки, браслеты, кольца, серьги и налобные обручи. Рядом Снайдерсы разложили лечебные травы, коренья и камни.

Покупатели потянулись с утра. Их привлекали железные ножи, весть о которых разнеслась далеко от родных мест Гюрда. Они брали их в руки, ощупывали лезвие и покачивали головами. Железные ножи требовали долгой работы, их было мало, поэтому они ценились высоко и недешево. Подержав их в руках, покупатели чаще всего брали привычные бронзовые. на покупку железных решались только самые удачливые охотники, специально готовившиеся к этому. Расплачивались шкурами, медом и кожами.

Покупателей было так много, что переговоры с ними о возможном обмене заняли весь день. Только под вечер, попросив Снайдерсов приглядеть за добром, Хиреворд, Хилла и Гюрд отправились погулять.

Остров был достаточно большим, с каменистой почвой, на которой пучками росла жесткая трава. Деревья и кустарники были вырублены на дрова для костров еще в древние времена. Большинство приехавших держало свои лодки на воде, иначе на берегу негде было бы развернуться.

Уже темнело. Внимание молодых людей привлекла толпа, собравшаяся вокруг одного из костров. Он принадлежал торговцам с далекого запада. Торговцы были загорелыми, подвижными, они все время улыбались, обнажая белые зубы, и бросали вокруг быстрые взгляды. Они привезли соль, горшки из лощеной красной глины, невиданные по красоте камешки – амулеты и вино. Торговцы рассказывали о странах, где побывали. Они говорили, что далеко на западе есть страны, где почти нет снега, люди живут в высоких домах, построенных один на другом. Торговцы утверждали, что есть страны, где у людей волчьи головы, оленьи ноги и рыбьи хвосты. Они уверяли, что в их краях водятся чудовища, стерегущие волшебные стада свиней. Сколько не режь этих свиней, их количество не уменьшается. Еще у чудовищ есть оружие, которое никогда не промахивается. Если победить одного из них, то можно взять себе все его диковинки. Хиреворд, Хилла и Гюрд немного постояли вместе с толпой, но ушли от костра рано, так как их ждали к ужину Снайдерсы, оставив еще много разинувших рты слушателей.

На следующий день Гюрд остался у товара, а Хиреворд и Хилла пошли делать покупки. Их не было довольно долго. Гюрд понимал их. Он и сам бы с удовольствием потолкался среди груд соленой и сушеной рыбы, туесов из бересты, наполненных лесной и болотной ягодой, связок шкурок и заготовок для стрел, плетеной обуви, горок цветных камней, снизок костяных бус и гребней, бочонков с топленым салом и медом, кожаных мешков с солью. Вдруг он увидел Хиллу, увешанную связками сушеной рыбы, которая тащила тяжелый мешок с солью.

– А где Хиреворд? – спросил Гюрд.

– Ах, Гюрд, сначала было все так хорошо, мы шли и обговаривали, что нужно купить. Мы хотели сначала сделать крупные покупки, отнести их, а потом отправиться за более мелкими. Сначала мы купили рыбы, а потом соли у торговцев, которых слушали вчера. Эти торговцы снова начали рассказывать свои истории, и как только Хиреворд их услышал, он стал как зачарованный. Он вчера еще не хотел уходить от их костра, а сегодня и вовсе голову потерял. Я уж и просила его, и звала, но он только сказал, что хочет еще послушать. В конце концов, я ушла, а он так и не заметил, – сказала Хилла, глотая слезы.

– Разве можно так обращаться с невестой? Я сейчас с ним поговорю, – рассердился Гюрд.

– Только не вмешивайся, я сама разберусь, – испугалась девушка. – Обещай мне, что ты ничего ему не скажешь.

– Обещаю вообще с ним не разговаривать, пока он не попросит у тебя прощения. Ты – девушка хорошего рода, и он обязан тебя уважать.

Хиреворд вернулся через некоторое время. Никто ничего ему не сказал, но он сам обо всем догадался по красным глазам невесты и мрачному виду Гюрда. Он попытался перевести все в шутку, но Гюрд остался непреклонен. На все старания Хиреворда он отвечал ледяным молчанием, потому что был обижен за сестру и возмущен тем, что ее жених пытался вести себя, как ни в чем не бывало. В конце концов, Хиреворду надоело искать расположения Гюрда и он, топнув ногой, заявил, что не видит никакого преступления в своем отсутствии. В конце концов, почему все могут слушать рассказы торговцев, сколько хотят, а ему указывают, как маленькому? Ночевать Хиреворд ушел в лодку родственников.

Всю ночь Гюрд пролежал без сна. Это была его первая серьезная размолвка с другом. Он задумался о том, будет ли Хилла счастлива с человеком, который забывает о ней еще до свадьбы. Хилла тоже не спала.

Наутро Хиреворд не подошел к ним, а нарочно вел себя так, словно они не существовали, а потом ушел. Его не было до вечера, так что родственники его забеспокоились. Ирне и Ирле пришли к Гюрду, чтобы пригласить его принять участие в поисках.

–У них с Хиллой вышло что–то серьезное? – спросил ирне.

– А разве он вам не похвалился? – буркнул Гюрд, опустив глаза.

– Нет, он пришел мрачнее тучи и сразу завалился спать. Да и вы вчера не пришли ужинать к нашему костру. Может, все не так страшно? Говорят, влюбленные ссорятся от избытка любви.

– Боюсь, в нашем случае речь идет не об избытке, а о недостатке, – сдерживая гнев, сказал Гюрд.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Ирле.

– Вчера он с Хиллой отправился делать покупки, заслушался рассказов торговцев солью и позабыл обо всем: о невесте, о покупках, о том, что мне трудно присматривать за всем одному. Хилла долго ждала его, а потом потащила все покупки одна, а он даже не заметил, что она ушла. И все это до свадьбы, а что будет после?

Юноши отправились на поиски Хиреворда и нашли его вновь среди слушателей торговцев солью. Он был пьян, то смеялся, то рыдал, повиснув у кого-то на шее. На пальце одного из торговцев Гюрд заметил сделанное им кольцо, которым Хиреворд расплатился за вино. Ирне и Ирле принялись вытаскивать родственника из круга слушателей. Хиреворд упирался, что – то бубнил заплетающимся языком, а торговцы цеплялись за его одежду и требовали, чтобы их друг остался с ними, потому что он не хочет уходить. Кое – как выбравшись из толпы, юноши потащили полубесчувственного Хиреворда к своим лодкам.

– Приходите сегодня ужинать, как обычно, – сказал Ирне Гюрду. – Хиреворд – дурак, но это не повод, чтобы вы ссорились со всеми остальными.

– Мы бы пришли, но если кто – нибудь спросит Хиллу…

– Не беспокойся, никто ее ни о чем не спросит, тут и так видно, кто у нас герой дня.

За ужином никто не сказал ни слова о ссоре между молодыми Элсли и Хиревордом, только Линса спросила, продолжать ли приглашать гостей на свадьбу, а Айлиль Снайдерс пообещал серьезно поговорить с родичем, когда он проспится.

Наутро произошла новая ссора. Когда родственники подступили с упреками к Хиреворду за вчерашнее поведение, он сначала слушал молча, с багровым лицом и опущенными глазами, но потом закричал, что не нуждается ни в чьих советах, станет делать что хочет, и снова ушел к торговцам солью.

– Ему стыдно, – сказал Ирне Гюрду. – Он всегда бесится, когда не прав.

Все Снайдерсы встали на сторону Хиллы и помогали ей делать покупки, но девушку это не радовало: свадьба явно расстраивалась. Впрочем, некоторые ее утешали, говоря, что надо только вернуться домой, и мать быстро пресечет дурное поведение Хиреворда. Однако девушка сомневалась, что это сделает ее счастливее. К вечеру Хиреворд не вернулся, но искать его никто не пошел. Лишь к обеду следующего дня мужья его сестер отправились к месту стоянки торговцев солью, и тут выяснилось, что ночью они снялись с места и отправились домой. Это не было удивительным: торги кончались, отдельные семьи уже уплывали. Хиреворда нигде не было, его никто не видел.

– Неужели он сбежал с торговцами? – воскликнул Ирле. – Он ведь всегда мечтал увидеть дальние страны!

– Хиреворд вел себя глупо, но он не сумасшедший, – возразила Линса. – Он не решился бы так опозорить наш род, бросив невесту перед свадьбой.

– В любом случае его надо догнать. Мы приехали вместе и должны уехать вместе, с его желания или против него, – сказала Гвенсил.

Решено было, что Линса, Гвенсил, Миониль, Хилла, Кетиль и Карой останутся на острове, а Гюрд, Айлиль, Ирне, Ирле и Рори отправятся в погоню.

В пути гребли не переставая, но только на следующий день к вечеру увидели тяжело нагруженные лодки торговцев. Снайдерсы нагнали их и потребовали выдачи родственника. Торговцы выразили возмущение, долго препирались, но, в конце концов, показали содержимое лодок. Хиреворда там не было. Снайдерсы оставили их, сопровождаемые градом оскорблений. Они высадились на берег и стали держать совет.

– Может, пока мы гнались за торговцами, Хиреворд вернулся? – предположил Ирле.

– На острове спрятаться негде, – возразил Ирне, – а чтобы укрыться на берегу, надо проплыть большое расстояние. Хиреворд не плавает настолько хорошо.

– Может, он поплыл из упрямства и утонул? – робко предположил Рори.

– Скорее, он заплатил кому- нибудь за перевоз, – возразил Ирле.

– Ясно одно, что у торговцев его нет, – подвел итог Айлиль.

–Вот это совсем не ясно, – сказал Гюрд. – Если торговцы задумали продать его, то они знали, что будет погоня и спрятали его где – нибудь поблизости, чтобы мы убедились, что его нет с ними.

– Если Гюрд прав, то Хиреворду можно только посочувствовать. Некоторые племена приносят в жертву купленных невольников своим богам, – сказал Ирне.

– И поделом, пусть не водит дружбы с разбойниками, – сердито заявил Рори.

– А кто помнит, сколько торговцев было всего и сколько было у них лодок? – спросил Айлиль.

Оказалось, что никто не помнит. Гюрд предложил несколько дней тайно преследовать торговцев. Ирне и Ирле сразу согласились, а Рори и Айлиль стали высказывать опасения за безопасность тех, кто остался на острове.

– Если Гюрд прав, и торговцы, ожидая погони, спрятали нашего родича поблизости, то те, кто остался охранять Хиреворда, видели нас, – сказал Айлиль. – Они постараются от нас избавиться, если не увидят, что мы отправились обратно.

– Надо уверить их, что мы уплыли. У нас три лодки, две должны повернуть обратно, но на них вместе с живыми людьми нужно усадить чучела остальных. Сделаем вид, что одной лодки мы лишились. Я думаю, если торговцы уверятся в нашем возвращении на остров, они перестанут прятаться. Тогда оставшиеся смогут их выследить, – предложил свое решение Гюрд.

Все согласились. Рори и Ирле отправились обратно, увозя в лодках чучела в одежде Гюрда, Айлиля и Ирне. Это было опасно. На них могли напасть по дороге, но ничего больше не оставалось.

Оставшиеся спрятали лодку под ветвями прибрежных деревьев и остались ждать. Глубокой ночью мимо них проплыла лодка с двумя людьми.

– Они отправились проверять, повернули ли мы назад, – шепнул Ирне.

– Может, нужно поплыть за ними? – отозвался Гюрд.

– Откуда нам знать, много ли их в засаде? Лучше нам пока не обнаруживать себя, – возразил на его слова Айлиль.

– Но когда они вернутся, их будет больше, тогда нам совсем с ними не справиться.

– Зато они уже не будут скрываться.

После разговора Айлиль остался сторожить, а юноши легли спать. Их сильно донимали комары, так как их куртки уехали с чучелами. Ирне и Гюрд укрылись шкурой, лежавшей на дне лодки, но это плохо спасало.

На следующий день после полудня вчерашняя лодка вернулась в сопровождении еще двух, сильно нагруженных. Гюрд и Снайдерсы решили преследовать их с наступлением темноты. В лодках они насчитали шесть человек.

Лагерь торговцев они заметили по костру, разожженному на острове, находящемся на середине реки. В отличие от торгового острова, этот остров был лесистый. Подплыв с неосвещенной стороны, Снайдерсы пошли в глубь острова, а Гюрда оставили в лодке.

Торговцев было десять человек. Их нагруженные лодки покачивались на воде, привязанные к кольям, вбитым в землю. Сами торговцы ели, пили и громко пели, собравшись у костра. По – видимому, они чувствовали себя в полной безопасности. Хиреворд был с ними. Он лежал связанный немного в стороне, но в поле их видимости.

– Что же делать? – шепнул Ирне отцу. – Их так много. Разве следовать за ними несколько дней и нападать по отдельности, пока их количество не уменьшится?

– Нет, они могут принять это за проделки злых духов и принести Хиреворда в жертву, чтобы их умилостивить.

– Тогда как быть?

– Надо сделать так, чтобы торговцы не могли нас преследовать. Если у них не будет лодок, им нас не догнать. Дождемся, когда все уснут. Затем ты поползешь по берегу, и перережешь веревки лодок, а я отправлюсь выручать Хиреворда.

Торговцы пили и пели еще долго. Они смеялись над Хиревордом и швыряли в него костями. Когда костер прогорел, они разгребли золу, завернулись в шкуры и улеглись спать ногами к кострищу. После этого Ирне пополз на животе к лодкам, а его отец – к Хиреворду.