скачать книгу бесплатно
Саур-Могила. Повесть
Валерий Николаевич Ковалев
Бывший морской пехотинец Александр Шубин возвращается на родину в Донбасс и продолжает службу в спецподразелении «Беркут», где принимает участие в ряде операций по борьбе с оргпреступностью. Затем переводится в Киев и после «цветной революции» уезжает в Луганск, вступив там в народное ополчение. Вновь становится командиром группы, воюет против бандеровцев и наемников из Европы. Повесть основана на документальных материалах и воспоминаниях участников. Содержит нецензурную брань.
Валерий Ковалев
Саур-Могила. Повесть
«Блажен, кто мир сей посетил,
В его минуты роковые…»
Ф. Тютчев
Предисловие
Солнце ещё не взошло, но уже были различимы все курганы и далекая, похожая на облако, Саур-Могила с покрытой легким туманом вершиной.
Если подняться на нее, то оттуда видна равнина, такая же волнующая и безграничная, как небо, посматриваются далекие города, поселки и хутора, а за ними, синеющее у кромки горизонта море.
Только здесь понятно, как много видела и знала древняя Могила на своем веку, осязая собою время и пространство.
Она зрила племена скифов и сармат, сходившихся в ковыльных степях в жарких, братоубийственных сечах, греческие когорты и железные римские легионы, пытавшиеся объять необъятное, тьмы и тумены так и не дошедших до «последнего моря» грозных монголов.
Слышала она пальбу запорожских мушкетов и вой ядер турецких пушек, звон шашек красной и белой конницы, рев танковых моторов группы армий «Центр» и праздничный салют Великой Победы, а потом все надолго стихло.
Каждую весну зеленый простор у подножия Могилы алел россыпями полевых маков, летом по нему гуляли серебряные волны ковыля, а осенью и зимой пел песни летящий вдаль ветер.
И над всем этим, в мирном небе, величаво парил беркут.
Сильная и гордая степная птица. Превыше всего ценящая свободу.
Часть 1. На рубеже веков
Глава 1. Дорога к дому
«Прощай, не горюй,
Напрасно слез не лей,
Лишь крепче поцелуй!
Когда сойдем мы с кораблей!..»
бодро орали магнитофоны в разных местах перрона, где шла посадка на скорый Мурманск – Москва, в омытые майским дождем, блестящие вагоны.
На Кольском шла демобилизация военных, отслуживших свой срок, и в их числе моряков Северного флота.
Их черные группы в бескозырках с муаровыми лентами, щегольских бушлатах и широченных клешах виднелись тут и там, солидно ступая на подножки тамбуров.
В одной из таких, с золотистыми якорьками «штатов»* на рукавах, радостно скалил белые зубы и юморил с проверявшей билеты молодой проводницей, смуглый сержант, с гитарой на плече и небольшим чемоданом.
– Приходи к нам в гости, – подмигивал карим глазом. – Спою тебе песню про любовь.
– Да поднимайся уже, черт! – шутливо огрызалась та. – Обязательно приду, с веником, если начнете куролесить.
– Все будет тип-топ! – рассмеялся кто-то из моряков, и вся компания, исчезнув в проеме двери, бодро зацокала подковками по крашеному металлу пола.
Сержанта звали Сашка Шубин, родом он был из Донбасса и имел сербские корни.
Остальные пять сослуживцев были кто – откуда, необъятных просторов Советского Союза.
Все отлично владели стрелковым и прочими видами оружия, знали вождение, топографию и рукопашный бой, могли десантироваться с воздуха и воды в любую точку мира.
В прохладных, пахнущих дальней дорогой купе плацкартного вагона, уже шумно располагались другие группы демобилизованных.
Каких тут родов войск, кроме моряков не было!
Ракетчики с аксельбантами на груди, пограничники в зеленых фуражках (один с собакой), танкисты, авиаторы, мотопехотинцы и стройбатовцы.
Морпехи расположились в своем купе, сняв бушлаты, поместили всю хурду* на багажные полки и огляделись.
– М-да, – сказал рыжий старший матрос с жетоном «За дальний поход» на форменке. – Не вагон, а Ноев ковчег. На что многие рассмеялись.
Соседями впереди была десантура, а сзади пограничники со своим «мухтаром», у которого на шее висела медаль, не иначе за службу.
Перед самим отправлением по вагону прошел патруль, старший которого – майор, громко объявил, в Петрозаводске будет второй, для профилактики пьянства и мордобоя
– Кто подорвет престиж Вооруженных Сил, – сказал он, обозрев «дембельский» вагон, – тот будет снят с поезда и помещен на гарнизонную гауптвахту!
– Гафф! – басовито поддержал его, завиляв хвостом, серый друг пограничников.
Ну, тогда счастливого вам пути, – качнул фуражкой начальник патруля, и он последовал дальше.
Спустя короткое время, от головы состава донесся протяжный гудок, по нему пронесся лязг сцепок, и перрон плавно покатил назад.
– Наконец-то, – оживились дембеля.– Давай, машинист, наяривай!
Потом за окнами поплыли окраины столицы Заполярья, поезд сделал объемную дугу, открылась ширь Кольского залива.
Во многих купе моряки с солдатами опустили окна и, высунувшись наружу, замахали бескозырками, беретами и фуражками.
– Прощай Флот! Прощай Армия!
В лица бил ветер. Соленый, морской. И почему-то влажный.
– Ну что, братишки? – вернул окно в исходное коренастый морпех. – Надо отметить такое дело!
– А то! – ответили сразу несколько голосов, и стал накрываться «военно-морской стол». В других купе происходило то же самое.
Многие ребята прибыли на вокзал из дальних гарнизонов полуострова и, как говорят, были с утра « не жрамши».
Вскоре в вагоне запахло армейской тушенкой, копченой рыбой и колбасой, выданными на дорогу.
Имелось в каждом группе и горячительное. Прихваченный с собой в плоских фляжках спирт – ректификат, а еще купленная во время ожидания в городе, продукция ликеро – водочных заводов.
Спустя час, под веселый стук колес, настроение поднялось еще выше, в разных концах вагона грохал веселый смех – началось единение родов войск и многие группы перемешались.
Двое морпехов оказались у соседей – десантников, с теми их единило небо, а два пограничника с братом меньшим (того звали Джек и был он с теленка), прихватив с собой бутылку «Агдама», переместились на их место.
– Тебя че, наградили им? – угостив овчарку бутербродом с паштетом, спросил Сашка у рябого ефрейтора.
– Не, – принял тот наполненный стакан. – Мы вместе призывались. Это мой напарник.
– Значит он, как и мы «дембель»?! – восхитились моряки.
– Р-р-р, – наморщил нос Джек, а ефрейтор рявкнул «за боевое содружество!», после чего все сдвинули стаканы.
К этому времени Марина – так звали проводницу, шустро разносила чай. Ей помогали два военных доброхота – авиатор с танкистом.
Девушку наперебой просили «на минутку присесть» во всех без исключения купе, подводники угощали шоколадом, но та отказывалась, говоря «потом-потом, мальчики».
Получили от ворот поворот и морпехи.
Когда Марина и один из ее подсобных брякнули на их столик шесть подстаканников с горячим чаем, Сашка, как и обещал, пригласил девушку на песню.
– Соглашайся, сестренка! – поддержали его друзья. – Он, черт, хорошо поет, даже африканкам нравилось!
– Приходи вечером в служебное купе,– улыбнулась девушка. – Споешь, а заодно расскажешь про африканок.
– Да, повезло тебе брат, – пялясь вместе с другими на удаляющиеся стройные ножки, шмыгнул носом старший брат Джека.
– Ну, дак! – тряхнул вороным чубом Сашка, потянув сверху гитару
«Кольский полуостров, торчит из-под воды,
Корявые березки цепляются за сопки!
Гитара надрывается, звеня на все лады,
Что Кольский полуостров не для робких..!*
полетела по вагону лихая песня.
Она будоражила, брала за душу и выжимала слезы гордости.
Домой, на родину, возвращались не вчерашние пацаны, а отслужившие по два три года, крепкие и уверенные в себя мужчины.
Во втором часу ночи, когда сморенные первыми впечатлениями от «гражданки», уснули самые стойкие, Сашка прихватил гитару, сунул в рукав форменки бутылку портвейну и тенью заскользил к служебному купе.
– Тук-тук-тук – постучал костяшками пальцев в наглухо задвинутую дверь с табличкой. – Мариша?
– Открыто, – глухо ответили изнутри, – после чего он откатил ее в сторону.
В приглушенном свете, на диване сидела бабуля типа «божий одуванчик» и чего-то вязала, приспустив на нос очки.
– А где Маринка? – выпучил глаза Сашка.
– Я за нее. Чего, сынок, надо?
– Да так, ничего, – вздохнул гость, накатил дверь обратно и почапал назад не солоно хлебавши.
На вторые сутки вагоны с военными стали редеть, а на их места садились гражданские.
В Москве, на Ленинградском вокзале, Сашка распрощался с последними из своей «шестерки», после чего направился к метро, рядом с которым прохаживался наряд милиции
У старшего поинтересовался, как добраться до аэровокзала, вслед за чем спустился эскалатором под землю.
Метро впечатляло красотой, массами народа и небывалым ритмом жизни.
Стиснутый со всех сторон, чуть обалдевший Сашка, вышел на станции «Аэропорт», откуда троллейбусом добрался до аэровокзала.
Там взял билет на ближайший рейс Москва – Луганск и перекусил в кафе бутербродом с колбасой, запивая кофе.
А поскольку времени до отлета у него было «воз и маленькая тележка», решил прошвырнуться по столице.
В ней он никогда не был, хотелось взглянуть на Кремль с Красной площадью, а если повезет, то и побывать в мавзолее.
Сдав чемодан с гитарой и бушлат в камеру хранения, морпех вскоре покинул аэровокзал и снова воспользовался услугами метро, домчавшего его до станции «Площадь революции».
Там, восхищенно обозрев шедевр инженерии и искусства, Сашка обнаружил у одного из пилонов, увековеченного в бронзе матроса, чему весьма обрадовался.
– Здорово, браток! – остановился рядом. А затем пощупал отполированный многими руками ствол его нагана.
Далее, определившись с выходом, гость столицы вознесся наверх и через десять минут, с трепетным чувством (сказались политзанятия), ступил на гранит брусчатки Главной площади Страны Советов.
Она оказалась меньше чем в документальных лентах, которые видел, но все остальное впечатляло.
Зубчатые стены древнего Кремля, мавзолей с застывшими у входа часовыми и уходящие в небо, увенчанные рубиновыми звездами, Спасская и Никольская башни.
Народу на площади было немного – школьники да несколько групп туристов, а вот к мавзолею тянулась очередь.
– М-да, – подойдя ближе, – нахмурился Сашка. – Хрен попадешь к «дедушке». Тут рыл двести будет.
В это время его кто-то тронул сзади за локоть.
Обернувшись, увидел стоящего рядом мужчину средних лет, в сером костюме с галстуком, который с интересом его оглядел и довольно хмыкнул.
– Понравился? – спросил Сашка с иронией.
