скачать книгу бесплатно
В креслах напротив меня роскошными картинками в сияющих блестках и стразах сидели Саша и Катя. Белоснежная Катя, как я буду за тобой скучать, думала я.
– А что, та придурочная к нам не вернется, что ли? Сколько еще ее можно ждать?! Вообще, и за что я ей плачу после такого?! Вот она на всю голову! – с нетерпением возмущалась Катя, ожидая официантки.
– Ладно, Кать, ты чего так взъелась! – успокаивала её Саша. – Пусть там побудет еще некоторое время! У нее там, наверно, дел по горло важных, важнее чем мы с тобой. Скоро вернется, образумившаяся и просветленная.
– Кто еще может быть важнее, чем мы с тобой, Саша?! Она безмозглая ничего не понимает, и надо ж было ей уйти от нас! Еще когда она тут была, надо было сразу заказать и все.
Подругам я доверяла больше всех. Даже несмотря на то, что порой у нас было не все гладко в Москве, это были два моих самых близких человека. Ближе чем мама с папой, которым всю жизнь было на меня плевать. Чтобы наверняка узнать их мнение, я решила немного подыграть и преподнести так, словно поездка в Гоа меня интересует также, как и Грома.
Когда официантка принесла заказ, я все никак не решалась им сообщить новость, потому что в ресторане было так красиво! И так дорого и изысканно… И как я сейчас в этой красоте и богатстве буду им говорить про грязную Индию?! Меня всю трясло, но надо было узнать.
Я все ждала подходящего момента и смотрела на город за огромными окнами – так низко и так высоко одновременно. Такой величественный он был как на ладони отсюда – с высоты птичьего полета. Внизу крохотные люди сновали туда-сюда, в утренней дымке в пробках плыли стаи машин… Ах, мой любимый город, ты живешь своей жизнью сегодня и так и будешь жить завтра. А если я уеду, ты, наверное, и не заметишь. И будешь не знать, что со мой творится, а если там будет что-то плохое? – думала я, как услышала:
– Это банановое или яблочное? Я заказывала яблочное, а по вкусу банан какой-то мерзкий, – Катя пыталась понять содержимое шарообразного пирожного, деликатно протыкая его вилкой.
– Он полит банановый соусом, – пояснила Саша. – В прошлый раз я такое же заказывала. Поначалу показалась гадость редкая, а потом я распробовала. Самое вкусное в середине, внутри, в центре, короче.
– Да? Я как раз сейчас туда доберусь.
– Девочки, мы с Громом уезжаем в Гоа, – наконец, решительно сказала я. И была немного в замешательстве, я не знала, чего ожидать от подруг.
– В Гоа?! Вот это здорово! Я очень за вас счастлива! – обрадовалась Катя.
Я удивилась ее ответу, совсем не ожидала и растаяла:
– Спасибо, Катя, за поддержку.
– Там же грязно, говорят, там мусор повсюду на улицах, – сказала Саша, – и коровы ходят и гадят где хотят. А вдруг это всё еще и заразно?
Меня аж передернуло. Я замерла. Вот и всё. Ну вот, вы представьте меня среди роскоши, и тут я слышу такое от Саши, от чего у меня аж золотая сережка от Тиффани сама просто так взяла и с уха слетела. Вы представляете какой позор!
– И надолго? – спросила Катя.
– На всю зиму для начала. Возможно останемся дольше, – я улыбалась как самая тупая блондинка, хоть у меня был русый цвет волос, в отличие от Кати.
– Ты что, Настя, с дуба упала? – поперхнулась Саша своим лате. – Я понимаю на две недели уехать, оттопыриться на дискотеках и вернуться, как все нормальные люди.
– Получается ты с работы увольняешься? – обиделась Катя.
– Придется уходить.
– У-у! Бросаешь нас?
– Нет, ну что ты, Катюша, я вас не брошу.
– Подумай хорошенько прежде чем увольняться, – предостерегала Саша, у нее задралась юбка, и когда она ее поправила, то случайно порвала чулок и выругалась. – Фу, блин, чулок порвала единственный.
– А я знаю как это называется, – сказала Катя, – я читала в одном журнале, это сейчас очень модное направление – «дауншифтинг».
– Вот-вот, правильное название! – сказала Саша. – Настенька, ты же не даун!
– Я решила! – настаивала я, как будто эта идея была моей.
– Что-то на тебя это не похоже, – с подозрением смотрела на меня Саша, – это точно ты решила или Гром? Признайся
Она видела меня насквозь. А я боялась. Мне было невыносимо стыдно признать свою слабохарактерность в принятии решения и выборе. Поэтому я заговорила словами Грома:
– Четыре года я вкалываю с утра до вечера, Саша, без сна и без выходных. Наконец есть возможность изменить жизнь. Я поняла, что нет на работе счастья!
Я так отчаянно жестикулировала, что случайно пролила свой кофе на скатерть. Официантка сразу же заметила это, и извиняясь, как будто она сама виновата, заменила нам скатерть.
– На работе есть деньги и карьера. А какое же счастье без них? – заявила Саша и собралась подкурить сигарету Мальборо.
Курит Саша пошло, всегда причмокивает. Но сейчас она взяла сигарету и прикурила не той стороной.
– Вот, блин, – опять выругалась Саша, и не унимался. – Дурочка, Настя! Где ты еще найдешь такие гонорары? А что Гром будет делать там? Играть на барабане? И кто будет платить за это?!
– Так что же ради денег оставаться и опять как раб?! – кричала я словами мужа. – Если выбирать: или дальше пахать тут как раб или отправиться в рай – то я выбираю заслуженный отдых и рай.
– Слушай, Настя, у тебя же были другие ценности. Ты же хотела в Голливуд перебраться. Ты что забыла обо всем? – сказала Катя.
– Ты что ж это творишь, подруга?! Совсем спятила?! – рассердилась Саша. Ей тоже показалось мое поведение странным и я не в силах была больше притворяться. Вот подруги они сразу всё видят и всё понимают с первого слова.
– Ладно, девочки, я признаюсь, муж так очень хочет, а я не очень хочу. Но и работать мне в тягость, понимаете? Сложно с сотрудниками находить контакт, а тут такой случай, и есть где остановится. Может и правда в Гоа за мужем поехать? Не хочу его бросать, так привыкла уже.
– Ты же знаешь, какая у нас конкуренция, Настя! Ты думаешь, что легко так пробиться наверх?! А что ты планируешь в Гоа делать? – рассудительно спросила Саша.
– Буду начинать книгу о тех звездах телевидения. Но это не так интересно как полеты и авиа путешествия. Мне очень нравится именно тема самолетов и Азии. Ну еще, конечно же, Европа, девочки! Но Европа это очень дорого и надо, наверное, много ездить, что бы в Европу попасть, особенно в Париж. Вот Париж самый дорогой и самый сказочный, ну мне до Парижа далеко. И я потом еще одну книгу напишу про полеты.
– И надо было для этого пять лет учиться в киноакадемии?
– Но с кино пока не выходит, – грустно сказала я. – И знаете, девочки, я понимаю что Гоа – это не Париж, и тем более не Голливуд. Но есть вот такое чувство внутри, как интуиция.
– Опять у тебя это чувство, – сказала Катя. А за окном вдруг показалось солнце, которое все утро было скрыто за тучами.
– А если вдруг в Гоа случится что-то непредвиденное? Вы накопили денег? – заволновалась Катя.
– Я не переживаю, у меня много денег.
– Скажи, Настя, и ты не боишься лететь в чужую страну? – спросила Катя.
– Единственное, что я боюсь – это как вы меня отпустите туда, и как я без вас туда полечу. Ну вот, прямо не могу, очень хочу просто всех вас взять с собой!
– Ты уже точно решила или еще думаешь?
– Вы знаете, девочки, мне так надоело это, – сказала я, чуть не плача.
– Что именно?
– Когда не понимаешь как поступить, что выбрать? Всю жизнь у меня был выбор, и я не знала, что делать. И вечно я боюсь выбрать ошибочный путь.
– А что подсказывает тебе твое сердце? – спросила Катя.
Я и не думала слушать какой-то внутренний орган. Но раз Катя говорит, я прислушалась. Но ничего не услышала. Ладно, подумала я, значит этот орган немой какой-то.
– А как вы выбираете? – спорила я.
– А мы не выбираем, – сказала Саша, – мы ждем, когда само разрешится.
– Это как?
– Обычно, когда переждешь, то появляется третий вариант, о котором ты даже не подозревала.
– Правда?
– Надо только подождать, потянуть время.
– Но он уже билеты собирается покупать на следующей недели и торопит меня.
– Тогда слушай свое сердце, и действуй как оно тебе подсказывает, – мудро сказала Катя, а я просто подумала, что это все чепуха. (Но спустя два года Настя узнает, что надо делать для правильного решения – не просто слушать сердце, а еще и слушать подсказки в Игре в поток.)
– Поверь, ты и только ты хозяин своей жизни, тебе не нужно думать о принципах системы и что какой-то гений барабанщик официальный твой муж. Разводы никто не отменял.
– Ну что ты, Саша, ему не до этого.
– Надеюсь, Настя, ты одумаешься и не поедешь с ним, – как отрезала Саша и встала из-за стола.
– Но я не хочу, чтобы он меня бросал!
Саша уже не слушала меня. Она стремительно направилась в уборную. На пути она споткнулась и так бы и упала, но успела задеть какого-то мужчину в галстуке и тот пролил на себя кофе. Вообщем, ситуация была не из приятных. И я уже мечтала уходить домой.
Привстав из-за стола, Катя хотела позвать официантку:
– Понимаешь, Катя, мне нужен он, я не могу уже без него, – сказала я, и это выглядело как будто я тоже очень сильно влюблена в Грома.
Я решила не признаваться, что использую влюбленность Грома просто для того, чтобы не быть одиноким человеком, это была некрасивая правда, и мне было скверно стыдно. Я решила не говорить об этом, но Катя как будто чувствовала.
– Тогда езжай за ним, – сказала Катя, и опять выглянуло солнце из-за туч.
Сказала так, словно она все понимала, и в ее серьезных глазах я как будто прочла: “Ты сама сделала свой выбор, ты увела мужчину и он не любимый.”
– Но независимо от того, что ты выберешь, Настя, главное, чтобы ты была счастлива.
– Спасибо тебе за поддержку, Катюша. Я хочу, чтобы и ты со мной была счастлива.
Мы обнялись.
***
На следующее утро я не торопилась покидать теплую постель и прислушивалась к сердце, которое по большей части молчало. Но как же тепло откликались в душе слова Кати: “езжай за ним”, и они были приятнее, чем слова Саши “оставайся работать”. И как отрадна была поддержка Кати.
Так что же, сердце, уезжать? – спросила я. – А как же мечта? Вдруг я лишусь повышения? Я очень замешкалась и не знала как действовать.
Кто-нибудь или что-нибудь подскажите как поступить! – заскулила я в пустоту.
Из соседней квартиры вдруг раздался сильный глухой грохот, словно там шкаф упал. Я испугалась, подумав что дом рушится, и вскочила с кровати. Сердце забилось чаще, и пот хлынул по всему телу. Пора выходить!
Я направилась в душевую, размышляя на ходу. Уехать была идея Грома, а не моя. Почему я должна делать то, что хочет он, а как же мои собственные цели и амбиции? Какое он имеет право? А, совсем забыла, он же мой муж. Но, так себе муж, и вообще он даже не муж совсем. То есть официально мы в браке, но я хотела просто так грандиозную вечеринку устроить. Он сам меня уговорил, так… минуточку, сначала штамп, потом это поездка, бросай работу, давай сдадим твою квартиру, непонятно, кто тут вообще будет жить! И уедим! А я живу своей жизнью или чей-то еще? И почему я все время делаю то, что он мне говорит? Я задумалась, и гнев с раздражением сильно накатили прямиком в мое сердце, и оно заболело. Я взялась за грудь и сильно-сильно сдавила рубашку.
В душевой сгущался пар. Струи воды обжигали лицо. Передо мной запотевшее зеркало с нечетким отражениям. Ах, если бы у меня была работа мечты вот прямо сейчас, я бы была уверена, что не променяю ее ни на что. Телевидение не было мне по душе так, как кино. О, кино!!! Кино было моей страстью! Эйзенштейн, Люмьер, Годар, неореализм, новая французская волна – и все реалисты с их импровизациями так запали мне в душу, что я решила когда-то однажды стать таким же режиссером самому себе! Я много смотрела кино и много читала, вскоре пришлось надеть очки, чтобы лучше видеть что вокруг, потому что иногда я даже могла просто так случайно ударится. Вот, наверное, зрение упало, поэтому так часто случайно бьюсь головой, думала я. В очках стало значительно лучше. А еще есть такой окулист хороший, я вам про него немного позже расскажу, он даже зрение выравнивает тем, у кого все 100%. Представляете! Вот такой окулист. Вот вы думаете, вы хорошо видите? Вот Настя не очень хорошо видела всё вокруг. Вы поймете, что я имею в виду, если будете второй раз читать эту книгу. И конечно же, когда я поступала в вуз, то ни секунды не сомневалась, на кого хочу учиться. И поступила не сразу, а так, как было положено тому, кто еще не готов. Со мной на факультете были такие люди! И все как один только и говорили про Голливуд, что там мечта, и просто все уши мне еще Парижем прожужжали.
После киноакадемии я искала работу в большом кино, но жизнь мне ее пока не давала. Я не понимала, за какие такие грехи она вот так со мной поступила, что я не могла сразу полететь туда, куда хочу. Жизнь показалась мне очень несправедливой. Я все ждала-ждала и требовала от жизни, как будто она мне должна работу мечты вот так вот – просто на блюдечке преподнести. А жизнь она не дура, вот так. Вы и сами, наверное, это уже знаете. Или у вас в жизни по-другому было после вуза? Просто, или не просто? Очень интересно. И однажды я поняла, что уже в долгах повязала по самые уши, и они тянули меня на самое дно. Надо было срочно что-то предпринимать, а то так можно было и в самый ад попасть. Понимаете, что жизнь заставила меня бросить свою мечту и идти на фабрику вторсырья? Вот так я называю телевидение, и пусть меня забросают помидорами! Но только не огурцами, огурцы я не очень люблю, потому что они зеленые, а помидоры уже нет (это есть шутка одна очень смешная, позже узнаете). Я не обижусь. Не страшно, если кто из моих бывших сослуживцев будет читать эти строки и вознегодуют от обиды в душе, вы выбрали свой путь и так его и держите. Скажу только, поначалу мне нравилось работать на телевидении как и вам. Я люблю компании, где трудятся на общее дело. Нравится внушать группе уверенность в недостижимое, как вера в чудо. Однажды мы снимали рассвет и было очень пасмурно, выезжали в 4 утра и все твердили, что кадра толкового не будет, а до локации ехать 50 километров. Я чувствовала, что ехать надо, и настояла на своем. Никто не верил. Когда мы приехали, распогодилось так, что мы сняли такой невероятной красоты рассвет с тонкими играющими в лучах сиреневыми и розовыми тучками, рассыпанными по небу, и солнце так трогательно невинно касалось их, скользя по небу… Ах, погода и природа! Я больше всего люблю снимать восходы солнца! Очень красиво!
Но спустя два года были ошибки и мне, как режиссеру, пришлось отвечать за всех. Режиссер же главный, а они тут вообще ни при чем! Ладно, не хочу вспоминать трагичное. Знаю, меня там недолюбливали, считали я не на своем месте. Даже внушая мне это на расстоянии. И вот как они это делали, я приходила невыспавшаяся в три часа и они просто так смотрели на меня и думали: “Вот что ты опять сюда пришла? Командовать будешь? Да кто ты вообще такая! Иди туда, откуда пришла!”
Но однажды все изменилось, и я поверила, что действительно не на своем месте. И мне захотелось улететь в другую страну. И вот как это случилось.
«А сейчас, визуализируйте вашу цель так, как будто вы ее уже достигли», – говорил голос из наушников, когда я изучала площадку для съемок в парке.
Я закрыла глаза и представила себя на горе, солнце грело лицо и ветер щекотал кожу. Вот, муж обнял меня за талию. Было так приятно и тепло, как вдруг проезжающий в парке велосипедист обрызгал меня водой из лужи, прервав эту визуализацию. Я и впрямь верила, что так можно достичь всего что угодно, и решила просто ради интереса заняться и этой техникой. Но вот, какой был в ней смысл, если Гром увезет меня непонятно куда… И тогда за какой мечтой я пойду? И в этот момент голос в наушниках сказал:
“А теперь представьте, когда у вас уже есть всё достигнутое, что вам еще желать? Когда вы достигли всех желаний, вы понимаете что есть более высокая цель. Путь садху подразумевает просветление.”
Я не понимала что такое садху, но те слова так отозвались в моем сердце. Умный философ убеждал, наши материальные желания обманчивы, но если мы достигнем просветления, тогда мы достигнем всего. И возможно эти слова имели очень сильное воздействие на мое сознание. И тогда я поняла как мне достичь своей заветной мечты, сохранить отношения с Громом, и зачем мне может быть полезна жизнь в Гоа – я хочу просветления. И я поверила, что достигну всего, когда заполучу его, и даже смогу с легкостью понять что делать и как себя вести, чтобы работа мечты в Голливуде сама пришла ко мне в руки. Вот оно, решение! Я обязательно должна узнать все о просветлении. Но вдруг я посмотрела на это с опаской: а если это все неправда? А если я не смогу достичь всего, когда достигну просветления? И как же мое прошлое, выбросить его просто ради такого еще неясного?.. И странно все это немного.
Но решающим был тот вечер. Я смотрела телевизор. Впервые включила свой канал, раньше даже и не знала, что там показывают. Просто не было времени смотреть. И вот я вижу выпуск новостей. И там грязь и вонь, наверное, похуже, чем в Индии, подумала я. В новостях говорили о восстании против системы, что в соседней стране враги, “они там плохие, а мы здесь хорошие”. Тогда я поняла, люди не ведают, что творят, и даже думать не хотят, чтобы понять, что творят. А только создают агрессию бездумно, на эмоциях и потому, что другие в телевизоре им сказали – “делай так, будь агрессивен!”
Вот уж так устроен человек, и зачем ему всё это показывать? Какая ему выгода, если он приврет или будет манипулировать человеческой волей? Призывая идти на войну, указывая что там – враги, они плохие, а только мы здесь – братья, и только мы хорошие! Никогда человек не должен разделять на своих и чужих, это не его природа и не тот путь, по которому должен идти тот, кто твердит “мы сами, а они без нас.” Но так устроен человек, ему безразличны принципы морали. Главное – нажива и рейтинги. И всё пойдет во благо труда на пользу повышения этих рейтингов, главное чтобы человек дышал, а дышит – значит живет. Именно об этом я напишу в своей книге про звезд телевидения, подумала я. А человек, он наивен по-детски, потому что, если такое говорят на умном телевизоре, значит надо верить. Человек думает: “Ведь там работают умные люди, и плохого они не придумают и не скажут!” Вот поверьте мне, я принадлежала к числу телевизионщиков, неужели я умная? И вы бы слушались меня? А если бы увидели как я что-то говорю на экране телевизора? А почему вы других из телевизора слушаете бездумно? Не обижайтесь, я знаю, не все такие, и многие задумываются, прежде чем что-то есть. А стоит ли? И полезно ли это для здоровья или вредно? Догадались кто самые великие лжепророки? Да, именно телевизионные каналы – они и есть манипулирующие чужой волей.
Как же мерзко стало на душе, четыре года моя работа была посвящена тому, что я сейчас видела, и это было очень омерзительным. И было неприятно осознавать, что я и дальше буду связывать жизнь с тем, что было перед глазами, и это не имело для меня больше никакого смысла.
***
Перед тем как подписать заявление об уходе, я зашла в кабинет главного продюсера, мне было важно узнать что он думает обо мне.
– Здравствуйте, Николай Викторович.
– Что ты хотела? Только быстро, – проречитативил не в настроении главный продюсер, которого тут на канале все боялись. А я его очень даже любила.
Я пришла не вовремя. Он был занят и говорил с кем-то по телефону о чем-то важном, про шоу и прогнозы, насколько все реально воплотить, сколько в результате там будет участников и сколько на разогреве, ну вообщем очень и очень важное было это шоу, потому что он еще несколько минут говорил, а я все стояла на входе и слушала, и вот он не выдержал и посмотрел на меня. Я занервничала и выронила из рук сумочку. Вставая, я стукнулась о дверную ручку и схватилась за голову. Николай Викторович увидел это, и выдохнул так трагично, как будто я его непослушный и заносчивый ребенок.
– Погоди минутку, – сказал он в трубку, и посмотрел на меня, – что ты хотела от меня, Настя? Только побыстрее, прошу тебя! А то там уже все на ушах стоят! И скоро меня съедят, если я им прогнозы не дам какие-то!
Вид у Николая Викторовича был такой – «поскорей бы ты ушла отсюда, Настя, пока не пришлось вызывать страховую компанию, для возмещения убытков от твоей нелепости».
– Как по вашему, Николай Викторович, я могу рассчитывать на место главного режиссера проекта? – решительно спросила я.
– Зайди на секунду, Настенька, – сказал он так спокойно, как любящий отец ребенку, которому предстоит узнать что-то, чего он боится. Поэтому, чтобы ребенку не было так больно, Николай Викторович и применил столь отцовский тон. Я уже предчувствовала, что он скажет, и он это сказал:
