Под обломками

– В растворах с разной кислотностью, – закончил за нее фразу Виктор.

– Видите, вы все понимаете! – согласно кивнула девушка. – Именно поэтому я прошу вас мне помочь. Мы три года проводили эксперименты и исследовали полученные результаты. И все закончилось ничем.

– Вы нашли оптимальный pH?

– Да. И у Вагнера появилась идея, как использовать эти результаты для решения нашей проблемы. Но он был скрытен. Он был помешан на шифровании информации, твердил, что все мы слишком наивны и беспечны. Как выяснилось, он был прав, – девушка замолчала, глядя в окно.

– Вы постоянно говорите о нем в прошедшем времени.

– Так и есть. Я не все вам рассказала. Уже в процессе исследования к нам подключился еще один человек. Он год как окончил университет и остался работать на кафедре. Это теперь я понимаю, что кроме умения располагать к себе людей, входить к ним в доверие, в нем не было ничего особенного. Стелле он сразу не понравился.… Но надо отдать ему должное: он обладал большими связями в научных кругах. Именно он выбил нам дорогостоящее оборудование, помог убедить ученый совет в выделении дополнительного финансирования. Мы приняли Яна к себе в команду…

Виктор терпеливо ждал, когда она заговорит снова.

– Видимо, в его планах выкрасть наши разработки что-то пошло не так. Я уже говорила, Вагнер был подозрителен. Он скрывал свою часть исследования ото всех. Никто не знал, где он хранил дневники… Ян, видимо, пришел выведать у Вагнера место. Я никогда уже не узнаю, оказалась ли Стелла в лаборатории случайно, или она что-то подозревала. Я нашла ее утром, лежащей на полу… Не знаю, мне кажется, Ян не хотел, чтобы так все закончилось.

– Его поймали?

– Нет. Он исчез.

Тарин вздохнула и перевела взгляд на собеседника.

– Теперь вы знаете все. Вы мне поможете?

– Разумеется.

Тарин протянула ему сложенный вчетверо листок.

– Здесь название университета и фамилия следователя.

Виктор молча положил его в карман.

– На каникулах я каждый день буду работать в библиотеке. Я уже запаслась тетрадями, хочу хотя бы примерно восстановить ход исследований. Буду ждать вашего возвращения.

Он повернулся чтобы, по своему обыкновению, выйти, не прощаясь.

– Берегите себя, Виктор, – услышал он за спиной.

Тарин решила не возвращаться на праздник. Она взяла из гардероба пальто и вышла во двор. Снег искрился на свету фонарей, звучно хрустел под ногами. Девушка подняла голову и поняла, что, задумавшись, прошла мимо общежития. Кафе в такой час уже не работало. Второй этаж, где находился студенческий совет, еще был освещен. Ребятам не хотелось расходиться перед завтрашним отъездом по домам. Она прошла вперед еще немного, перед тем как услышала собачий лай.

– Фу, Пират, ко мне! – молодой человек поспешил отозвать своего пса от Тарин. – Простите, пожалуйста. Я думал, что в такой час здесь уже никто не ходит.

Он вышел на освещенное место, и девушка узнала в нем давешнего незнакомца на празднике.

– А, добрый вечер! Решили отомстить мне за то, что не потанцевала с вами? – весело окликнула она его.

– Что вы, я просто его выгуливаю. Да, Пират? – он потрепал животное за холку. – Надеюсь, вы никому меня не сдадите. Он не любит сидеть взаперти, но на территории колледжа приходится.

– Вы, наверное, Филипп?

– Я что, забыл снять бейджик? – молодой человек стал наигранно оглядывать одежду.

– Ваша тетя мне про вас много рассказывала.

– Тогда понятно. Простите, а как вас зовут?

– Что, про меня она разве не говорила? – прищурила глаза девушка. – Я Тарин.

– Да, что-то припоминаю.

– Не стоит притворяться, Филипп. Ваша тетя и одна моя очень хорошая знакомая задумали нас свести вместе.

– Так вы что обо мне думаете? Что я здесь вас поджидаю? Даже не думал, честное слово.

– А как насчет танцев? Клянетесь, что не знали кто я, прежде чем решили пригласить?

– Клянусь! – патетично ответил он. – Довольны?

– Вполне. Его зовут Пират? – Тарин опустилась на корточки навстречу обнюхивающему ее псу.

– Да. Слишком много проказничал в детстве. Если хотите, можете погладить.

– С удовольствием. Что это за порода?

– Бигль.

Поджарый пес с короткими лапами, большими мягкими ушами вызвал у нее симпатию. Тарин с детства любила собак, и они отвечали ей взаимностью.

– Что ж, Пират, удачной тебе прогулки. И твоему хозяину тоже, – добавила Тарин, выпрямляясь. Краем глаза она заметила, что цепочка собачьих следов тянется к стадиону и обратно.

– Я бы предложил вас проводить, но вы сочтете это очередным домогательством, – шутливо сказал собеседник.

– Все верно, – улыбнулась девушка. – Передавайте Агате привет.

Во время разговора Тарин не покидало ощущение, что она уже где-то видела молодого человека, но чем сильнее она пыталась вспомнить, тем быстрее ускользал от нее этот образ. В конце концов, она отступилась от этой задачи. В своей комнате она по привычке осмотрелась и только потом достала блокнот для записей. Она собиралась работать всю ночь. Начиналась новая глава ее жизни.

Часть 2. Потери и приобретения

I

.

На каникулах Тарин очень продуктивно провела время, хотя находиться в опустевшем колледже было слегка неуютно. Из знакомых ей преподавателей почти никто не остался. Ректор постоянно отсутствовал. Даже Герман уехал домой, к своей престарелой матери, так что донимать Тарин было некому. Погода не радовала. Снег растаял и остался лишь кое-где на крышах зданий. Ветер помогал зимнему морозу делать невыносимым пребывание на улице. Кафе на каникулах было закрыто, поэтому отогреваться приходилось в столовой, которая теперь работала лишь в определенные часы. Днем Тарин работала в библиотеке, а вечера проводила за чаем у Марты. Артур несколько раз звал ее на ужин, но Тарин согласилась лишь тогда, когда узнала, что их племянник уехал. С самого детства она не терпела, если что-нибудь решали за нее. В девушке тогда просыпался чертенок, нашептывающий, что нужно сделать как раз наоборот. С этой чертой она безуспешно боролась в юности, и смирилась чуть позже, научившись извлекать определенную выгоду. Стоило только ей сказать самой себе: «ты не сможешь этого сделать», как она начинала двигаться в данном направлении с удвоенной энергией. Так получилось и в этот раз. Тарин бросила себе вызов, говоря, что у нее не получится восстановить ход исследования. И именно поэтому она стала работать на результат.

Как-то днем, когда хмурое солнце немного прогрело воздух, она пришла осмотреть здание будущей лаборатории. За мужским общежитием, ближе к стадиону, размещались хозяйственные постройки. Возле котельной и было то одноэтажное здание, которое она облюбовала. В предыдущий визит сюда с Артуром она лишь успела заметить старую лестницу у входа с низкими обваливающимися ступенями. В прошлом здесь проходили демонстрационные экзамены. Для Тарин было достаточно стен и крыши, но Артур был непреклонен: нужно было покрасить стены, как внутри, так и снаружи, положить линолеум (благо, в его хозяйстве остался лишний кусок), проверить прилегание оконных рам к стенам, осмотреть крышу. Пришлось согласиться на отсрочку до весны. Сейчас она заметила кусты сирени и жасмина, бесконтрольно разросшиеся вокруг стен. Летом, наверное, здесь вырастают целые джунгли. Замок оказался чересчур хлипким, но красть было, в общем-то, нечего. Несколько старых запыленных парт, и путина на доске – вот и все богатство. Девушке показалось, что внутри было даже холоднее, чем снаружи.

На обратном пути он решила зайти к Элле, чуть ли не единственной знакомой, оставшейся на каникулы в колледже. Но вместо нее Тарин застала в кабинете щуплую даму лет сорока, которую уже видела в коридорах колледжа. Запомнилась она Тарин прежде всего из-за необычных очков. Стекла в них сверху вниз постепенно меняли цвет с синего на розовый. Оправа сужалась к вискам, придавая форму кошачьего глаза. Странным образом они смотрелись очень органично на этой женщине.

– Вы ищете Эллу? Она скоро будет. Можете пока присесть.

Тарин стало немного неуютно под пристальным взглядом. Она начала осматриваться. На стене у окна висели очень странные, похожие на сны, картины. Рядом красовалась фраза: «Путешествовать можно не только наружу, но и внутрь».

– Это метафорические ассоциативные карты, – пояснила женщина, проследив за взглядом Тарин. – С их помощью можно подобрать ключи к подсознательному, старательно спрятанному и забытому нашей памятью. Можете назвать мне ассоциации, которые приходят вам на ум, а я вам дам интерпретацию.

– Нет, спасибо, – ответила девушка.

– Жаль. Очень результативный метод.

– Вы психолог? – догадалась Тарин.

– Ну конечно! Педагог-психолог! – почему-то обрадовалась женщина. – Если захотите выплеснуть ваши эмоции, я всегда готова выслушать. Для преподавателей я разработала специальный курс арт-терапии. Могу также дать рекомендации по списку музыкальных произведений. Например, слушать Моцарта очень полезно для нормализации психоэмоционального фона. Хотя бы по полчаса в день, – она указала на стену за собой, где висели часы странной формы: словно стекающие вниз.

– Течение времени, – понимающе улыбнулась Тарин.

– О, вы знакомы с работами Дали? – в глазах собеседницы промелькнуло нечто среднее между уважением и восхищением.

– Немного.

– У меня есть потрясающий альбом его работ, я могу одолжить его вам ненадолго.

– Спасибо, я подумаю об этом.

Девушка умолчала о том, что терпеть не могла картины испанца. Вряд ли это откровение пришлось бы по душе сидящей напротив женщине. Кстати, она ведь не представилась, а спрашивать имя теперь было неудобно. И Элла куда-то запропастилась…

– Знаете, здесь так тихо. После отъезда студентов я еще несколько дней не могу привыкнуть к тишине кругом. Обычно в моем кабинете постоянно кто-нибудь жалуется: преподаватели на студентов, студенты на преподавателей, девочки на мальчиков, мальчики на девочек. Одни подерутся, другие нахамят куратору, третьи страдают от несчастной любви. Родители просят повлиять на детей, а дети не хотят идти на контакт с родителями. Очень много разношерстных студентов в группах, много иногородних и даже иностранных обучающихся. Нужно постоянно исследовать сплоченность коллектива, склонность отдельных личностей к девиантному поведению. Не забывать вовлекать оторванных от социума ребят в общественную жизнь. Руководство требует отчеты…

– Извините, – Тарин прервала поток откровения. – Вы сказали «в моем кабинете». Разве это не кабинет Эллы?

– Мы делим его на двоих, но она почти никогда здесь не появляется. Если только нужно написать план воспитательной работы.

– Тогда может быть, я напрасно жду?

– Что вы, мы же так интересно проводим время!

– Извините, но я, наверное, пойду. У меня еще есть дело в общежитии.

– Заходите, когда захочется! Я всегда готова выслушать!

– Да, да, я уже поняла, – Тарин с радостью закрыла за собой дверь.

Когда она все-таки нашла Эллу, та была поражена:

– Что ты забыла у Лары? Все же знают, что она немного… странная.

– Я, между прочим, тебя искала. Думала, ты в кабинете. Если она как ты говоришь странная, то почему она здесь работает?

– Ребята говорят, что она свое дело знает. Родители ее тоже хвалят. Хотя, будь у меня какие-нибудь проблемы, пошла бы к кому угодно, только не к ней. Не нравится она мне.

Вечером Тарин посмотрела на календарь в своей комнате и поняла, что время действительно подвержено течению: до начала семестра оставалось совсем немного.

Виктор приехал на следующий день. Как всегда, без приветствия, он подошел и подсел к Тарин в кресло напротив:

– Вы сказали, что рассказали мне все, что знаете.

Девушка отложила бумаги в сторону и взглянула на него. Виктор явно был рассержен.

– И что я, по-вашему, не рассказала?

– Во-первых, вы не сказали, что тело Вагнера не нашли.

– Нашли его кровь и его вещи в лаборатории в тот день. Тут все очевидно, не думаете?

– Не все так просто. Вы знали, что он игрок?

– Игрок? Вы точно говорите о Вагнере?

– Следствие обнаружило у него большие карточные долги. Он задолжал серьезную сумму, но таких денег у него не было.

– В первый раз слышу. Если и так, что это меняет?

– Есть версия, что он инсценировал свою смерть и забрал все наработки, чтобы продать их фармацевтической компании.

– Какая глупость!

– Если бы ваша группа открыла исследуемый способ в стенах лаборатории, патент принадлежал бы университету. Полученная премия не покрыла бы его долги.

– Хватит, не хочу больше этого слышать! Вы не знали его. Он бы никогда так не поступил, ни с исследованиями, ни со Стеллой! – кровь прилила к щекам девушки, глаза ее потемнели.

– Вы уже признали, что ошибались в людях. Готов спорить, в виновность Яна вы тоже не сразу смогли поверить.

– Кстати, как тогда в эту версию вписывается исчезновение Яна?

– Они могли провернуть это вдвоем.

– Тем более я не верю, – покачала она головой. – Они очень холодно общались друг с другом.

Виктор посмотрел на девушку:

– Это могла быть лишь вывеска. Иногда люди, внешне проявляющие раздражение или неприятие, на самом деле испытывают совсем другие чувства.

– Почему тогда этого средства нет на фармацевтическом рынке? Прошло уже больше года – достаточный для Вагнера срок, чтобы все завершить. Я знаю: он был на пороге решения проблемы с синтезом хемокина.

– Возможно, он хочет выждать, пока шумиха уляжется.

– Не было никакой шумихи. Университет решил не выносить сор из избы. Родители Стеллы попросили, чтобы их никто не трогал. Для общественности это представили как несчастный случай.

– Тарин, я понимаю, вам тяжело представить, что человек, которого вы хорошо знали, оказался совсем другим, – он протянул руку к ее руке, но девушка одернула ее.

– Я как раз хорошо это представляю! Лучше, чем вы думаете. Вагнер этого не делал.

– Давайте хотя бы предположим, что он по какой-то причине остался жив. Куда бы он мог направиться?

– Он был сиротой. Безвылазно находился в университете.

Тарин невольно улыбнулась, вспоминая. Казалось, она снова видела как он, склонившись над своими тетрадями, сидит в университетском парке под ивой и не замечает, как вокруг него кипит жизнь. Кто-то поет под гитару, кто-то занимается спортом, кто-то держится за руки с любимой, кто-то просто общается в компании друзей, а Вагнер в это время пишет, хмурится, грызет колпачок ручки и снова принимается писать.

– Вагнер был очень скрытным, я говорила об этом. Это все, что я знаю. Виктор, прошу, больше не развивайте при мне эту версию.

– Хорошо. Но тогда у меня к вам еще один вопрос. Вас было пятеро. Вы рассказали мне обо всех, кроме Римуса. Почему?

– Потому что… потому что он потерял Стеллу из-за меня.

Тарин на мгновение отвернулась к окну.

– Мы не разговаривали с ним после этого случая. Он уехал сразу после похорон. Я слышала, устроился на работу. Они со Стеллой встречались некоторое время перед тем как.… Не думаю, что он захочет общаться со мной, даже по вопросам исследования. Надеюсь, его не подозревают? Его не было в университете, когда это случилось.

– Его алиби проверили. К нему нет вопросов. У него может быть нужная вам информация?

– Нет. Вагнер не разрешал нам хранить документы у себя. Он говорил, что в комнату легко проникнуть и украсть их, а лаборатория оборудована сигнализацией. Нам запрещалось выносить информацию даже на электронных носителях. Может быть, лучше бы Ян просто украл флеш-карту, и это было бы худшее из зол…

– Тогда у меня для вас мало утешительного. Все, что нашли в лаборатории – пара тетрадей. Они сейчас находятся у экспертов. Как я понял, они занимаются их восстановлением: бумага сильно обгорела. Но вряд ли с их анализом будут сильно спешить. Следователь не считает это первостепенной уликой.

– Этого мало. Я знаю, о чем вы говорите, это результаты наблюдений за последние два месяца. Вагнер заносил ход исследования в особый журнал. Он никогда не выпускал его из рук.

– Значит, я ничем не смог вам помочь.

Тарин посмотрела на Виктора. За последнее время он похудел и осунулся. На каникулах он явно работал интенсивнее, чем в колледже.

– Отсутствие результата – тоже результат. Вагнер любил это повторять. Спасибо за то, что попытались. Сегодня вечером встречаемся здесь? Вы обещали помочь мне с исследованиями.

– Да, я приду, – он поднялся.

– И Виктор, можно вас попросить? Если уж мы будем работать вместе, давайте хотя бы начнем нормально общаться?

– Что вы хотите сказать?

– Например, вы можете сказать «до свидания», а не молча уходить каждый раз.

– Прощаться – плохая примета. Поверьте моему опыту.

В его глазах промелькнуло что-то неопределенное. Все такой же прямой, весь в черном, он развернулся и скрылся за стеллажами.

С этого дня они почти каждый вечер встречались в библиотеке. Регина все больше удивлялась тому, как часто это случается. Иногда в библиотеку заходила Лидия, как бы случайно наталкиваясь на них. Тарин подозревала, что Регина подговаривает женщину присмотреть за подругой. Методист впервые за долгое время не перетягивал на себя внимание девушки, и она смогла сосредоточиться на занятиях днем и на исследовании вечером. Студенты, конечно, не изменились, но язвительные замечания и нахальное поведение некоторых из них уже не воспринимались ею как личное оскорбление. Тарин запомнила слова Алисы и старалась сосредоточиться на самом процессе преподавания. Неравнодушный педагог обязательно зажжет интерес в душах тех, кому это действительно нужно, теперь она это знала. Может быть, Тарин привыкла к манере общения Алисы, а может быть, начальница сменила стиль общения по отношению к новому преподавателю. Но Тарин стала чаще заходить к Алисе, перешагнув в себе некоторый страх в общении с ней. Этому весьма поспособствовал положительный ответ заместителя директора на просьбу организовать дополнительные занятия для желающих. Теперь девушке действительно было некогда даже поспать.

Тарин отвела Виктора в здание, намеченное ею для лаборатории. Он тщательно обследовал помещение, особенно оставленную здесь мебель, и только после этого одобрил его. В их отношениях, как и на улице, теперь тоже наметилась оттепель. Взаимные упреки и недомолвки остались в прошлом. Можно сказать, в эти мартовские дни Тарин испытывала душевный подъем, которого давно уже не надеялась пережить снова. То чувство, которое испытываешь, когда занимаешься любимым делом, когда постепенно, шаг за шагом двигаешься к намеченной цели, будоражило и одновременно успокаивало, не хуже музыки Моцарта.

Благодаря связям ректора была достигнута договоренность о предоставлении колледжу части лабораторного оборудования в аренду. Отец таким образом приготовил ей сюрприз.

– Мы давно хотели открывать новую специальность. Думали о фармации, это сейчас очень перспективное направление. Чтобы пройти лицензирование, нам все равно нужно было бы закупать материальную базу, – успокоил он девушку.

Позже Тарин поделилась этой новостью с Виктором.

– Что ж, для нас с тобой это хорошо, но Алиса будет не в восторге, – усмехнулся он.

Виктор снял пиджак, и теперь склонился над бумагами, засучив рукава своей белой рубашки. На его левом запястье белел шрам, по-видимому, от ножа.

– Если мы будем лицензировать новую специальность, она должна будет заполнить уйму форм для министерства. Мне и так кажется, что ее помощница скоро от нее сбежит – уж очень большую бюрократию развели в образовании.

– Ладно, я мне пора, – Тарин выпрямила спину, потягиваясь. – Если я еще ненадолго здесь задержусь, можно будет сразу из библиотеки идти на пары.

– Кофе в термосе закончился?

– Давно. И печенье, которое мы контрабандой пронесли мимо Германа, тоже.

– Тогда действительно пора. Не забудь, завтра привезут новую партию лабораторных мышей.

– Нет, Виктор, уже сегодня, – вздохнула девушка. – До встречи вечером.

Не так давно Тарин смогла пересилить свой страх и появиться в лаборантской комнате. Необходимость перевести теоретические исследования на практический уровень вынудила ее к этому. Конечно, это небольшое помещение с препаратами, реактивами и наглядными пособиями мало походило на университетскую лабораторию, в которой девушка работала несколько лет. Пока она осматривалась, Виктор тактично молчал. Единственный, кроме отца, кто знал ее историю, он ни разу не задал нескромного вопроса, ни разу не посмотрел на нее этим ободряющим взглядом, который она так ненавидела. Самое главное, он ни разу ее не пожалел. Тарин была рада, что могла говорить с ним без оглядки на то, что можно упоминать, а что нельзя. Почти.

В воздухе уже витало то неясное, смутное ощущение пробуждения, которое испытываешь каждую весну, которое зовет тебя выбраться из-за стен, почувствовать мягкий ветер на щеках. Этот ветер овевает лоб, прогоняя мрачные мысли, путается в волосах, настраивая на беззаботный лад, приподнимает края пальто, намекая на то, что пора бы сменить теплую одежду на более легкую, облегчив тем самым свою ношу. Он приносит запах раскрывающихся почек, свежей краски и перемен. Тарин вдруг захотелось выбраться за пределы колледжа и прогуляться у озера, про которое так часто говорила Марта.

Сонная, старушка встретила ее у дверей в общежитие.

– И когда ж ты уже нагуляешься, все жду тебя, жду. Была б я твоей бабушкой, дала бы тебе лозины, чтобы знала, как по ночам шастать, – беззлобно ворчала она, отпирая дверь.

– А вы бы дали мне ключ, я ведь сколько раз просила.

– Нет уж! Меня тогда Артур больно строго отчитал, когда я зимой ключ посеяла. Теперь все, милая моя, кончилась веселая жизнь. Оно и правильно, мало ли кто его мог найти. Да, тут тебя Агата завтра к ним в гости звала, – Марта лукаво посмотрела на девушку. – Говорит, хочет угостить фаршированными перцами. Я как-то пробовала, прямо пальчики оближешь!

– Да ну? А больше к ней никто завтра на ужин не собирается? – с хитрецой в голосе отозвалась Тарин.

– Кто ж его знает, я не спрашивала, – склонила старушка лицо над вязанием.

– Ладно, я подумаю. Мне еще многое нужно сделать.

– Ой, так ты точно замуж никогда не выйдешь, – пробормотала, качая головой, Марта вслед поднимающейся по лестнице девушке.

II

.

С наступлением весны Тарин старалась растянуть прогулку по аллее от общежития к главному зданию, на занятия. Переливчато щебетали по утрам птицы, хрупкие цветки белых и нежно-розовых магнолий испускали тонкий аромат. Мелкие лужицы после ночного дождя так звонко блестели, что казалось, будто девушка идет по витражному стеклу, и ступать надо как можно осторожнее. Тарин обнаружила, что на одном из поворотов аллеи садовник установил две деревянные скамьи-качели. С тех пор она старалась выйти пораньше, чтобы успеть посидеть на них немного; подобраться к ним днем из-за студентов было невозможно.

Практические занятия новоиспеченный преподаватель вела с большим удовольствием. Скоро она должна были перейти к бионике, одному из самых интересных разделов в биологии. Тарин тщательно подошла к подготовке демонстрационных материалов, иллюстрирующих, как живые системы служат источником вдохновения при создании технических систем и сооружений. В этом ей неожиданно помог Герман, подсказавший нужные источники информации. Вытащив руки из карманов своей вязаной кофты, неизменно надетой поверх клетчатой рубашки, он принес целую кипу технических журналов.

– Я выписываю их для собственного пользования, поэтому следите, барышня, за чистотой своих рук, когда прикасаетесь к листам, – заявил библиотекарь, который, видимо, и сам смутился своего поступка.

Девушка едва успела оценить столь широкий жест: к ней подошли студенты, у которых возникли вопросы по написанию рефератов. Пришлось сначала уделить время им. Алиса, проходя по коридору после окончания занятий, заглянула в открытые двери аудитории и увидела, как студенты, забыв о времени, тесным кружком обступили Тарин и обсуждали пути решения экологических проблем. Обычно непроницаемое лицо женщины смягчилось, и на губах обозначилась торжествующая полуулыбка.

– Послушай, – обратилась на следующий день к девушке в столовой Регина, поглощая воздушный омлет, – мы с несколькими преподавателями собираемся в воскресенье выбраться к озеру, на пикник. Погоду обещают хорошую. Ты с нами?

Тарин слегка растерялась.

– На целый день? Не знаю, смогу ли я себе позволить столько времени…

– Мы думаем выбраться в обед, когда будет потеплее, на несколько часов, – вмешалась в разговор Элла. – Ну давай, ты же сама недавно говорила, что было бы неплохо подышать свежим воздухом! День самоопределения прошел, в доме престарелых мы с ребятами провели концерт на той неделе. Я как раз немного переведу дух.