скачать книгу бесплатно
– Он смотрит сюда, – докладывала обстановку Анна.
– Да, но он не проявляет должного внимания, – сетовала Катя. Она считала: мужчина должен завоевывать женщину, а женщина должна ответить полной капитуляцией.
В ее словах был резон. Ведь если это была любовь с первого взгляда, все должно было устроиться само собой. Он должен был унести ее из ресторана на руках или сразиться, как настоящий рыцарь, за ее честь с Алексом и потом унести на руках, в крайнем случае, взять ее, как неприступную крепость, и потом унести на руках. Но в этой сказке точно не было сценария, по которому она, чтобы обратить на себя его внимание, проходит мимо, а он даже не пытается с ней познакомиться.
Таш вдруг почувствовала себя неуютно. Ее открытая спина показалась ей слишком голой, ее вечернее платье – неуместным, уложенные волосы – претенциозными. Она ненавидела Ника за эту его глупую идею голливудского шика. Ей казалось, что компания сзади обсуждает их нелепые наряды и тихо посмеивается. И зачем она в этом дурацком платье, когда все его друзья в джинсах?
– Мне кажется или ошибаюсь: я совершенно не вписываюсь в его компанию? – прошептала она на ухо Анне. – Такое впечатление, что нам прислали приглашения на разные вечеринки. Нам – black tie, а им – casual.
– Не переживай, – Анна еще раз внимательно оглядела ресторан, – если кто тут и не соблюдает дресс–код, так это явно не мы. Посмотри, все разряжены в пух и прах.
Таш посмотрела по сторонам и поняла, что Анна права.
– Так почему же меня не оставляет чувство, что между нами не пара метров, а глубокая пропасть?
– А это потому, моя дорогая, что так оно и есть, – вмешалась Катя. – От денюшек их родителей тебя действительно отделяет не пропасть, а целая вселенная. И этот ваш сосед из итальянской аристократии может купить всех в этом ресторане со всеми потрохами, а ты, моя дорогая, не можешь даже заплатить за наш ужин.
Анна посмотрела на Таш. Она закусила губу, глаза набухли слезами.
– К тому же, – не унималась Катя, – не забывай про их происхождение, им такие, как мы, не нужны… Наши прадеды чистили им ботинки, а с бабками, пока они были молоды и красивы, они развлекались по ночам на сеновале. Вот я ни за что не буду встречаться с аристократом с его скучными традициями, по мне, так новые деньги лучше всего!
– Не говори ерунды, Ник женился на мне…
– Ой, да ладно, – не дослушала Катя. И перевела взгляд на Таш: – Лучше синица в руках, чем журавль в небе, – и она показала глазами на Алекса.
– Значит, я и сама воробей, – заключила она вслух, и тут же поняла, что за столом воцарилась гробовая тишина. Первым нарушил молчание Ник.
– Посмотри на свое платье, жар-птица.
Официант поставил перед ничего не понимающим Ником стакан виски.
Алекс понял, что настал его момент. Сейчас или никогда. Он должен был любым способом устранить конкурента.
– Ты самая красивая девушка, какую я когда-либо встречал. – В нем звучал тот самый мужчина-завоеватель из сказки, под напором которого, по теории Кати, женщина должна была капитулировать. – И я не понимаю, почему я не сказал тебе этого раньше.
Его слова становились все более лестными, внимание – пристальнее, а забота – трогательнее. Он возносил ее на пьедестал. Он каялся и говорил, что только в разлуке понял, насколько она ему дорога.
*****
«I’ve lived the life that’s full, I traveled each and every highway, and more, much more than this, I did it my way[9 - «Я жил полной жизнью, я путешествовал по всем дорогам и даже больше, гораздо больше, чем сейчас, я делал это по-своему…» (англ.)]”, – Таш напевала “My Way” Фрэнка Синатры, встречая первые лучи солнца на палубе с бутылкой шампанского в руках. Платье развевалось на ветру в такт ее движениям.
– Знаешь, что я только что поняла? – Анна, уставившись на Таш, развалилась на белом диване, – Эта песня должна стать твоим девизом. Your way… Так как этого хочешь ты… Правда, Ник? – Она обратилась к Нику, тихонько похрапывающему по соседству.
– Не буди его, я сейчас попрошу, чтоб его отнесли в каюту. – Матрос с легкостью взвалил Ника на плечи и унес. И уже хорошенько набравшаяся Анна поспешила за ними.
– Смотри, какой красивый вид, – голос Алекса звучал вкрадчиво.
Лодка стояла на рейде напротив отеля «Кала ди Вольпе». Желто-красный диск солнца быстро поднимался из-за горизонта, отражаясь красной дорожкой в бирюзовом море. Царил полный штиль, и только голос Фрэнка Синатры из динамиков нарушал тишину.
– Пошли в каюту…
*****
Таш провела ладонью по скомканной простыне. Шелковистый египетский хлопок нежно ласкал обнаженное тело. В каюте была кромешная тьма, пока она не открыла шторки и не впустила внутрь золотистый поток. Таш сладко потянулась, встала и побрела в ванную. Ковер щекотал ее босые ноги мягким ворсом.
На стенах ванной светлые мраморные плиты чередовались с деревянными панелями из венге. Комната походила на гигантскую шахматную доску из дворца падишаха. Посередине стояла купель из черного камня на барочных бронзовых ножках. «Какая красота! Да ведь эта комната в два раза больше моей теперешней гостиной!». Таш открыла кран, чтобы наполнить купель водой, и хотела было присесть на край. Но камень, еще не успевший прогреться от воды, полоснул холодом ее ягодицы. Она вскочила, и взгляд ее остановился на большом овальном зеркале, висевшем напротив. Из зеркала в массивной позолоченной раме смотрела красивая молодая женщина. Она была сильной, решительной и уверенной в себе. Журчание набиравшейся воды ослабевало, постепенно стихнув. Таш перекинула ногу через гранит и погрузилась в воду с головой. Там, под водой, она приоткрыла глаза. Ей привиделась крошечная комнатушка, отделанная серой плиткой с розовыми цветочками, и желтая резиновая уточка, издававшая при небольшом нажатии истошный кряк. Рядом – мамин ситцевый халат, всегда надеваемый при купании дочки. На миг Таш почудилось, будто она слышит папин шепот: «Ты должна быть честной с самой собой! Никогда не предавай себя!». А следом – предсмертный хрип бабушки Ханны: «Пообещай мне, что не повторишь судьбы своей матери». И только от мамы не прозвучало ни слова…
Таш вышла из купели, небрежно отряхивая мокрые волосы. Она вновь взглянула на свое отражение, но на этот раз ее взгляд был другим. «Я должна быть здесь не случайной гостьей, я должна быть хозяйкой».
Завтрак накрыли на нижней палубе. Неужели она спустилась последней? Герои минувшей ночи в полном составе оживленно обсуждали предстоящий обед. На полу она заметила кипу бумажных пакетов, перевязанных ленточками.
– Выспалась? – Алекс выглядел по–утреннему свежо, футболка слепила белизной, на шортах не замялось ни единой складки. Таш смущенно покосилась на свое мятое платье и поправила волосы.
Ник, как обычно за завтраком, просматривал свежий номер газеты «Ла Стампа», одновременно просвещая Катю, какой вес семья Аньелли, которой принадлежала газета, имела в Италии.
– Они очень приятные люди, – Ник задержал во рту глоток «Винтаже Тунина» и произнес: – везде распустили свои щупальцы. Весь север Италии так или иначе принадлежит им. – Ник задвигал пальцами, пытаясь изобразить щупальцы осьминога.
– Это не мешает тебе водиться с этими осьминогами, – вмешалась Анна, размешивая сахар в кофе.
– Расскажи-ка нам лучше про нашего соседа Альберто. – Она бросила взгляд на Таш.
– О, Альберто, – Ник отложил газету, – он… он необыкновенный человек! – Эпитеты «прекрасный», «необыкновенный», «выдающийся» были привычными в его словаре. – Отец его был итальянский принц. Он хорошо знал моего отца, и, хоть Альберто и постарше, все летние каникулы мы вместе терроризировали местных ребятишек. Он рано женился, и наши пути разошлись. Насколько я помню, его жена не очень красива, но зато из какой-то знатной европейской семьи, к тому же баснословно богатой. Сначала он ухаживал за ее сестрой, но она предпочла ему другого, и он переметнулся на младшую. Ей только стукнуло семнадцать. Грузная, с широкой костью… Но он во что бы то ни стало решил ее захомутать, пока это не сделал кто-то другой. Альберто сумел сколотить приличное состояние на связях ее семьи.
Обилие королевских кровей по соседству не могло оставить Анну равнодушной, и она тут же напомнила мужу об обещанном приглашении на ужин. Как оказалось, Ник, обладая врожденным чувством долга, уже позвонил Альберто и был проинформирован управляющим, что рано утром хозяева отбыли.
Анна наблюдала за Таш, пытаясь угадать, как на нее повлияло известие. Таш эта новость даже обрадовала. Ведь теперь не надо делать выбор между синицей и журавлем. И вопрос «судьбы» отпал сам собой. Она вынуждена была признать, что настойчивость Алекса доставляла ей удовольствие.
Тем временем Алекс понял, что обсуждение неизвестных ему королевских особ закончено, и поинтересовался, в котором часу Таш хотела бы поехать на обед.
– Но я в вечернем платье…
– Пока ты спала, мы с Ником съездили в гостиницу и купили все необходимое.
Ах, вот откуда большие пакеты с ленточками! Она рассмеялась и чмокнула Алекса в щеку. Он притянул ее к себе:
– Завтра мы уходим на Корсику. Ты не хотела бы присоединиться?
– Конечно, хотела бы, – ответила за нее Катя, – и я вместе с ней.
Сардиния успела ей наскучить, а перспектива недели в открытом море в компании красивых молодых людей возбуждала воображение. К радости Кати и огорчению Анны, Таш согласилась.
3. Как сыграть против правил и остаться в выигрыше
Москва
– Опаздываешь! – Алекс ждал ее возле входа в ресторан на Малой Бронной. Он демонстративно посмотрел на часы и, убедившись, что она опоздала на целых десять минут, сдвинул брови. – Ладно, пошли, – он расправил платок в нагрудном кармане пиджака и зашел в ресторан.
Таш задержалась из-за того, что Катя не отпускала ее, не показав все обновки, привезенные с Парижской недели моды. Переехав из Нью-Йорка в Москву, Катя приобрела уютную квартирку в историческом центре Москвы, на Патриарших прудах. Из-за удобного расположения она стала традиционным местом посиделок подруг.
– Я не сильно опоздала, не обижайся, – она виновато улыбнулась и погладила его по рукаву пиджака из тончайшей шерсти.
Таш, в голубых джинсах и черной футболке, органично вписывалась в непринужденную домашнюю обстановку с деревянными стульями, чугунными батареями и огромным шкафом-купе на входе. Стоял конец сентября. Бабье лето в полном разгаре, и гости предпочитали устроиться поближе к распахнутым настежь окнам. Рабочий день близился к концу. Улицы Патриарших начали заполняться «замкадышами» – так Катя в шутку называла приехавших из спальных районов в центр людей. Хостесс проводила их к столу. Алекс, любивший понаблюдать за происходящим вокруг, уселся лицом к залу.
– Катя сейчас подойдет, докрашивается. А где твои друзья?
– Паркуются… – Он пребывал в дурном настроении. Таш заставила его ждать!
– Могу себе представить, насколько это затянется…
Парковка на Патриках была задачей не из простых, и за неимением водителя, превращалась в бесконечное кружение по улицам и закоулкам в надежде, что кто-то наконец-то соизволит уехать.
Алекс наблюдал, как высокая фигура в бирюзовом плаще проталкивалась сквозь образовавшуюся у входа пробку из желающих получить стол. Мужчины сворачивали головы, провожая взглядом эффектную блондинку с большой грудью. Но Катя была не одна. За ней следовала элегантная молодая женщина невысокого роста, на вид лет тридцати пяти, одетая в голубой твидовый костюм «Шанель».
– Привет, Алекс, – Катя чмокнула Алекса в щеку. – Вот, встретила Эллу. Вы знакомы? – она обращалась к Таш.
– Нет, очень приятно, я – Наташа, – Таш протянула ей руку.
– А это ее парень Алекс, – представив, Катя уселась рядом с ним. Элле ничего не оставалось, как сесть на свободное место напротив.
Таш с любопытством разглядывала гостью. Густые каштановые волосы, приятное лицо с чистой кожей. Ничего примечательного. Разве что жемчужно-белые зубы. Элла была похожа на аспирантку философского факультета. Для завершения образа ей не хватало очков в роговой оправе. Ее поведение было безупречным – она правильно выговаривала слова, ни разу не матюгнулась, а за ужас в глазах при виде вина, которое официант разлил по бокалам, она спокойно могла бы получить «Оскара». Элла вдохновенно рассказывала о своем творческом пути; о нескольких книгах, написанных «в глубокой молодости», которые привели ее к пониманию того, что ее призванием являлось вовсе не художественное слово, а режиссура, где она «наконец-то смогла выразить себя». Она повествовала о трудностях режиссерской работы, о своих творческих скитаниях между Лондоном и Лос-Анджелесом, о сценарии своего последнего фильма и о «незаполненном сосуде свей души»… Она говорила так долго и так увлеченно, что присоединившиеся к столу друзья Алекса начали переглядываться, надеясь сменить тему.
Но Элла нашла благодарного слушателя и продолжала посвящать Алекса в истории со съемочных площадок Голливуда. Он не мог оторвать от нее глаз. Мудрая, зрелая… Элла соглашалась с каждым его комментарием. Ее умные серые глаза излучали восхищение. Так на него смотрели лишь неопытные провинциалки и мать.
Таш незаметно ущипнула Катю, показывая глазами, что для анализа ситуации назрел поход в туалет.
– Мы на секундочку, – с беглой улыбкой уронила, – Не хочешь с нами?
– В уборную? – равнодушно переспросила Элла, очевидно посчитав, что слово «уборная» было гораздо уместнее за столом. – Нет, спасибо, я посижу с ребятами.
В туалете Таш вытаращилась на Катю:
– Это кто? – ее глаза сверкнули яростью. – Что происходит?
– Таш, прости, я не знала, что все так получится. – Катя закусила губку и виновато посмотрела на Таш. – Я пару раз встречала ее в Париже, с ее тогдашним мужем… А сейчас вот столкнулись на улице, ну я и пригласила ее поужинать с нами… Прости…
– Поужинать, говоришь? Да она просто набросилась на Алекса, как голодная! А он уши развесил, дурак.
Катя обрадовалась, что приступ ярости миновал и взгляд подруги стал по–конфуциански спокойным.
Таш взглянула на себя в зеркало. Ей улыбалась шаловливая студентка–сорванец. Мысленно подставив к ней одетого с иголочки «нарцисса» и восторженную «аспирантку», только что так неприкрыто флиртовавших друг с другом, она усмехнулась своей новой находке:
– Я даже не знаю, что меня бесит больше – наглость училки в бабушкином костюме или хамство пижона? А может, оно и к лучшему? Готова поклясться, они друг друга стоят!
Сразу по приезду они с Алексом, разгоряченные итальянским солнцем, кинулись в омут любви, однако тлеющих угольков средиземноморской страсти хватило ненадолго. Запас обожания, похвал был исчерпан, и дальше следовать наставлениям Ника Таш не могла. Капризный ребенок в Алексе превращался в деспота и пресекал любые поползновения на право единовластного царствования.
– Ты знаешь, – она обернулась к Кате, – я только что поняла: ведь я его ни минуты не любила. Это все Ник со своими нравоучениями! Алексу нужно лишь обожание, это подпитывает его! Но теперь настала очередь училки! Давай не будем возвращаться за стол? А сбежим и пойдем веселиться? По-моему, это прекрасный способ закончить отношения!
Алекс со своего места наблюдал, как Катя и Таш прошли к выходу. Перед самой дверью Таш обернулась, в последний раз оценив мизансцену, и, для усиления драматического эффекта, послала Алексу воздушный поцелуй.
– Я хочу напиться, – прокричала Таш, едва за ними захлопнулась дверь. Проходившие мимо мужчины довольно закивали головами, поддерживая инициативу. С ее лица не сходила улыбка. – Пошли в бар!
Бар только начинал заполняться. За светящейся неоновым светом барной стойкой с разноцветными бутылками скучали два бармена.
– Четыре текилы!
Катя с ужасом посмотрела на подругу.
– А что мелочиться, гулять, так гулять. Повод – я сегодня рассталась с парнем, – она попыталась изобразить грусть.
– Ладно, я не против. Текила, так текила. Хорошо, что до дома идти три минуты.
Бармен виртуозно разлил четыре стопки текилы. Стоявшие по обеим сторонам мужчины дружно зааплодировали выбору Таш. Шесть шотов спустя девушки с энтузиазмом обсуждали особенности русской архитектуры со стоящими справа от них с турецкими строителями. Народу прибавилось, и перекрикивать музыку становилось все сложнее. Мысли об Алексе с Эллой полностью испарилась из головы Таш, и, отплясывая в такт музыке с одним из строителей, Таш рисовала себе светлое и счастливое будущее. Пока она обдумывала план переезда к строителю в Турцию, Катя наладила связи с общественностью с другой стороны, в связи с чем, количество стопок текилы возрастало в геометрической прогрессии.
– Еще две текилы…
– Сделайте вместо двух – четыре, – послышалось сзади. Таш не сразу поняла, что происходит. Бармен разлил текилу по стопкам. Забрав стопки со стойки, она повернулась, чтобы передать одну Кате.
– Это мне?
Таш подняла глаза. Озорной взгляд скользнул вниз по ее лицу, дерзко врезавшись прямо ей в губы. Она ощутила холодок в верхней губе и провела по ней языком…
При всей невинности происходящего он понял, что никогда в жизни не видел ничего более эротичного, чем эти губы. На этот раз она не была похожа на русалку, а напоминала неопытную первокурсницу, перебравшую с алкоголем. Ее сочные губы бросали вызов. Они будили самые низменные желания. Взяв себя в руки, он поправил выбившуюся прядь темно-русых кудрей и улыбнулся. Таш нестерпимо захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться: он – не плод ее воображения от внезапно развившейся под действием текилы белой горячки.
– За встречу, Русалка! – Он опрокинул рюмку текилы в рот. Таш ничего не оставалось, как последовать его примеру.
– Что ты тут делаешь? – пролепетала она, лихорадочно думая: «И почему я должна была встретить его именно после десяти шотов текилы?». Ей захотелось испариться, чтобы он не видел ее в таком непотребном виде. Она опустила глаза и попыталась, как ей показалось, незаметно проскользнуть сквозь толпу. Но ее маневр не удался. Он со смехом преградил ей дорогу.
– Опять собралась от меня убежать? Не удастся. – Он обхватил ее плечи и прижал к себе.
Но ей уже не хотелось бежать. Ей стало спокойно. Она покорно смотрела на него снизу вверх.
– Пойдем, познакомлю тебя с друзьями, – он забрал со стойки бара оставшиеся стопки. – Зови свою подругу.
Таш была приятно удивлена, что из лиц женского рода за столом оказалась только бутылка виски. Пока бирюзовый плащ поочередно распахивался при знакомстве его хозяйки с новыми друзьям, Таш успела ущипнуть себя за все доступные места, чтобы наконец-то поверить, что это не сон.
– Очень приятно, Катя. Я Бен, – он повернулся к Таш. – Мне кажется, нам самое время познакомиться?
– Наташа, – прошептала Таш.
– Как Наташа Ростова, – Бен поставил стакан с виски на стол. – Наконец-то мы познакомились.
Тем временем Катя села на своего любимого конька и воодушевленно рассказывала другу Бена Джеймсу о своей успешной модельной карьере в Нью-Йорке.
– И та-а-к я стала топ–моде–е–елью, – после десяти текил Катя говорила нараспев, растягивая слова дольше нужного, – а потом переехала в Москву. И теперь я живу в двух шагах отсюда. – Чтобы сохранить равновесие, она держалась рукой за стул. – Предлагаю переместиться ко мне домой.
Таш мысленно поблагодарила подругу.
– Хочешь пойти? – негромко спросила она Бена.
