скачать книгу бесплатно
Отказавшись от попыток заснуть, я откинула одеяло и побрела в ванную комнату, где шагнула под душ и позволила теплой воде взбодрить меня.
Но ничего не вышло.
Я со вздохом прислонила голову в прохладной плитке. Как себя вести при нашей следующей встрече? Элли сказала, что команда должна вернуться сегодня, поэтому я решила спрятаться в месте, где суперспортсмен определенно не появится, – в библиотеке.
Спустя полчаса я оделась, собрала книги и вышла на большую лужайку, греясь в утренних лучах солнца. Семь часов – идеальное время для прогулки по главной тропинке, окруженной деревьями. Ее уединенность давала возможность поразмышлять, расслабиться, зарядиться энергией.
На середине пути звук оживленного спора привлек мое внимание. Сначала я заметила припаркованный серебристый «Бентли» и высокого взрослого мужчину рядом.
А потом Ромео, на которого яростно кричал этот самый мужчина.
Я спряталась за стволом большого дерева и наблюдала за течением спора из своего укрытия. Ромео был взбешен: ладони сжаты в кулаки, а поза излучает ярость. Мужчина в темном костюме в гневе размахивал руками прямо перед лицом Ромео, выкрикивая ужасные оскорбления. Затем шагнул вперед и занес кулак. Так я стала свидетелем того, как взрослый мужчина ударил Роума по щеке с такой силой, что голова парня откинулась назад. Ромео не стал давать сдачи, он мужественно устоял на ногах, принимая мощный удар.
– Ох, боже мой, – прошептала я про себя.
Я отчаянно озиралась вокруг, ища помощи, но здесь были только я… и они. Прежде чем я успела побежать за подмогой, мужчина в костюме запрыгнул в свой «Бентли» и с визгом покрышек отъехал, и я увидела, как разъяренный Ромео подошел к огромному дереву и принялся наносить удары по стволу снова и снова, издавая громкие стоны, прежде чем рухнуть на землю, уронив голову на руки. Я прислонилась к грубой коре дерева, пытаясь осмыслить увиденное.
Внутри меня шла борьба, как же поступить. Ромео только что ударили, на него напали. Выглянув из-за большого дуба, я несколько минут смотрела на несчастного парня, впитывая все его южное великолепие, истекающее кровью и страданиями. Сердце болело за него, и, прежде чем мой мозг смог осознать происходящее, мои ноги понеслись в сторону Роума.
Парень не слышал, как я подошла, и я присела перед ним на корточки, отчего мой черный летний комбинезон запачкался в засохшей грязи. Я тихонько достала из своей коричневой сумки бутылку воды и старый розовый носовой платок. Роум поднял голову на звук: из его рта капала кровь, а идеальные белые зубы купались в алой ванне.
– Ромео, господи… – прошептала я, борясь со слезами. Он ничего не сказал, лишь тупо на меня уставился.
Отвинтив крышку с бутылки «Эвиан», я подняла его грязную руку; его пальцы были вялыми и израненными. Я полила водой ссадины и глубокие порезы, полные древесной коры и грязи, затем приложила носовой платок к содранной коже. Роум даже не вздрогнул.
– Больно? – тихо спросила я. Он покачал головой.
Вымыв его руку, я подалась вперед, оказавшись на коленях между согнутыми ногами Роума. Я осторожно поднесла носовой платок к его рту и вытерла кровь, обнаружив большую открытую рану в уголке его красивой верхней губы. Я надавила на нее и промокнула кровь. Затем мой взгляд переместился к его карим глазам. Я почувствовала всю его боль, увидела, как в них вспыхнули непокорность и отчаяние.
Когда его губа перестала кровоточить, я передала ему бутылку воды.
– Ополосни рот, Роум. Вряд ли кровь приятная на вкус.
Он словно робот взял бутылку и выполнил мои указания. Я присела рядом с ним на землю, облокотившись о дерево. Я ничего не говорила, боялась сделать только хуже, но и не хотела оставлять его в одиночестве.
В конце концов он расслабился и уставился куда-то вдаль. Я не могла больше выносить это напряжение и, видя, что Роум нуждается в утешении, наклонилась и взяла его здоровую руку в свою. Он взглянул на наши сплетенные пальцы и еще ближе прижался к моему плечу. Я знала, что у нас есть нерешенные проблемы, особенно после нашего… что бы там ни было в коридоре, но сейчас я могла думать только о том, как поддержать его, потому что он в этом нуждался.
Наконец, после, казалось, вечности, Ромео заговорил:
– Привет, Мол.
– Привет тебе.
– Как много ты видела?
Я опустила голову на его плечо, уловив, что у него сбилось дыхание.
– Достаточно.
Он откинул голову, прислонив к коре дерева, и закрыл глаза.
– Что это за мужчина из «Бентли»?
– Мой папочка.
– Твой отец? – в крайнем изумлении переспросила я.
Роум снова опустил голову, избегая смотреть мне в глаза. Я не понимала почему: то ли от смущения, то ли от унижения.
Снова воцарилась тишина.
– Ты в порядке?
Он напрягся и тоскливо на меня посмотрел.
– Нет.
– Ты хочешь поговорить об этом?
Он решительно покачал головой.
– Он часто тебя бьет?
– Чаще не удается, – пожав плечами, хмыкнул Ромео. – Ему не понравилось мое поведение, он позвонил, назначил мне тут встречу и… ну, остальное ты видела.
Я поменяла положение и села к нему лицом.
– Что такое произошло, что он тебя ударил?
– Деньги, разочарование, непослушный сын. Как обычно. Но он никогда не заходил так далеко на публике. Еще не видел его настолько взбешенным.
– Но ты же его сын! Как он может так с тобой обращаться? Что, черт возьми, ты сделал, чтобы заслужить удар?
Ромео сидел с поджатыми губами и явно не собирался ни отвечать, ни обсуждать случившееся. Я снова взяла его за руку, и он сжал мою ладонь.
Парень выглядел таким потерянным, его обычная суровость спала, обнажая уязвимость. Мне нужно было срочно сменить тему.
– Как прошла игра в Арканзасе?
От перемены темы разговора на его лице промелькнуло облегчение.
– Мы победили. Но не моими стараниями.
– Неудачная игра?
Он облизнул губы и потрогал пальцами свежий порез, затем поднял валявшуюся ветку и сломал ее.
– Долбаный кошмар, а не игра.
– Ну, ты всего лишь человек.
– Никогда в жизни у меня не было такого плохого начала сезона. Мой выпускной год, тот, в котором я выставляюсь на драфт, и все это полетит в чертово помойное ведро.
– Почему все так плохо?
– Потому что я не могу сделать ни один пас. Я подвожу команду и болельщиков. Мои родители и Шелли ни за что не отвалят – ты только что была свидетелем настойчивости моего отца в этом вопросе. Шелли же присосалась ко мне как пиявка, сильнее, чем обычно, и мне постоянно приходится с ней цапаться. У меня голова кругом идет: я не могу ни заснуть, ни сосредоточиться, а мысли об одной англичанке не дают мне покоя каждую ночь. Каждую долбаную ночь. Она преследует меня во снах.
Он притянул наши руки к своей небритой щеке и провел ими по жесткой щетине.
– Да, я тебя понимаю, – прошептала я, наблюдая, как мои пальцы скользнули мимо его рта. У меня перехватило дыхание от его признания.
– Я постоянно думал о нашей последней встрече, пока меня здесь не было. – Голос Роума был почти неслышен, как будто он исповедовался в совершении страшного греха. Он, казалось, нервничал, в чем еще не был мною замечен. Полагаю, симпатия к девушке стала целым открытием для короля бессмысленного секса.
– Да. Я тоже. Это… по-другому. Голова забита неким красавчиком из Алабамы, а не Данте, Декартом или Кантом.
Он подтолкнул меня коленом, и веселье осветило его глаза.
– Считаешь меня красавчиком?
Я покраснела и толкнула его в ответ.
– Можно сказать и так.
Взглянув на меня из-под длинных ресниц, он выдавил улыбку.
– Куда держала путь в столь раннее время, когда увидела, как эту красоту избивают?
– Роум…
– Отвечай на чертов вопрос, Шекспир.
Я покачала головой – дерзкий Ромео начал пробуждаться от сна.
– В библиотеку. Мне нужно выполнить несколько заданий для профессора Росс. Там есть кабинет, где я могу спокойно работать. Я видела… что произошло между тобой и твоим отцом, и подумала, что ты нуждаешься во мне больше, чем захватывающий мир академических наук.
Похлопав меня по ноге, он дал знак, что пора вставать. Но мы по-прежнему держались за руки.
– Пойдем.
– Куда?
– В библиотеку. Я собираюсь тебе помочь. Мы же не можем подвести академический мир, верно?
– Ромео… ты уверен, что не хочешь пойти домой или заняться чем-нибудь еще? Мы могли бы поговорить еще, если хочешь. О чем угодно.
Потеряв прежнюю веселость, он подчеркнул:
– Мы пойдем в библиотеку, и я помогу тебе с исследованием.
Он не был настроен шутить, скорее был близок к тому, чтобы сорваться. Я видела это – его невыплеснутую агрессию, которая нетерпеливо кипела, ожидая шанса выйти наружу. Ему нужно было отвлечься, и мне показалось, что лучше взять его с собой, чтобы спасти какого-нибудь бедного сокурсника от встречи с кулаком Ромео, когда он наконец выйдет из себя.
– Ты собираешься помочь мне с философией?
Роум обиженно надул губы.
– Эй, если я спортсмен, это еще не значит, что дурак. – Он закинул руку мне на плечи. – К твоему сведению, я знаю этот предмет. Может быть, даже смогу тебе кое-что подсказать.
Чуть отодвинувшись, он прижал палец к щеке, делая вид, что глубоко задумался.
– Например, «Иммануил Кант тот еще плут. Бывало, пил он из двух рук».
Огромная улыбка расплылась на моем лице, и я громко рассмеялась, напевая:
– «Хейдеггер пропойцей стал и под столом друзей искал».
Ромео расхаживал передо мной, как лектор.
– «Аристотель любил бутылку. Для Гоббса виски не в новинку». – Он игриво поклонился, чтобы я продолжала.
– «Рене Декарт был выпить рад. Итог: я пью, а значит, живу».
Я расхохоталась, прикрыв рот рукой, чувствуя себя легкой и кокетливой, а Роум с потрясающей улыбкой поднял руку, чтобы дать пять. И я от души отбила.
– Значит, ты фанат «Монти Пайтона»? – взволнованно спросила я.
– Ну, нельзя изучать философию и не знать «Песню философов».
– Согласна, но никогда бы не подумала, что ты помешан на британских комик-группах.
– Это же «Пайтон», – фыркнул он. Как все просто. – Так что пошли. Однажды я удивил тебя своими познаниями в философии и почти уверен, что смогу сделать это снова.
Я с пренебрежением от него отмахнулась.
– Знаешь что? Тебе двадцать один, а мне только двадцать, а я уже получаю степень магистра. Сомневаюсь, что ты сможешь меня удивить, суперзвезда. Это моя специализация.
В мгновение ока Роум прижал меня к груди и прикусил зубами мочку моего уха.
– Может быть, не в философии, но я, черт возьми, могу много чем тебя удивить, Мол, по моей специализации.
– Например? – хватая ртом воздух, спросила я.
Он прижался губами к бешено бьющемуся пульсу на моем горле.
– В гораздо более… более приятных вещах, нежели учеба.
Я застыла, и он пошел вперед, таща меня за собой.
– Давай, мегамозг, займемся исследованиями, не будем потакать твоему грязному воображению.
