скачать книгу бесплатно
– Чем твой брат тебя расстроил?
С феноменальной скоростью моя паника возвращается, около минуты я стараюсь не смотреть в глаза Дэру, а фокусируюсь на океанских волнах, набегающих на берег.
– Мы близнецы. Он собирается поступить в другой колледж, но меня это не устраивает. Финн без меня не справится.
Дэр внимательно смотрит на меня, пытаясь уловить ход моих мыслей. Я буквально вижу, как вращаются шестеренки у него в голове. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю его прежде, чем он вымолвит хоть слово.
– Тебе это непросто понять, – опережаю я его. – У моего брата есть одна особенность. Это касается его ментального состояния. Да, он принимает препараты, но все равно я нужна ему.
Мне казалось, что это напугает его, я ожидала реакции, пыталась понять, вызовет ли эта новость отторжение или нет. Однако ужас на его лице так и не появился. С невозмутимым видом Дэр кивнул.
– Это достойно уважения, – произносит он, – то, что ты о нем так заботишься.
– Естественно, я забочусь о нем, – внезапно набрасываюсь я. – Так и должно быть! Ведь он мой брат!
Дэр улыбается, поднимая обе руки вверх в примирительном жесте.
– Успокойся, – умиротворяюще говорит он, – это было просто мое наблюдение. Не все так заботливы: касается это их семьи или нет.
Я внимательно смотрю на него.
– Это печально. Так почему ты здесь? Ночью. Один.
Я кидаю ему в лицо его же слова, ранее адресованные мне, просто чтобы сменить тему. Он улыбается, тем самым демонстрируя, что оценил мою попытку.
– Просто стало скучно. И я подумал, что отсюда я могу лучше разглядеть звезды.
Он абсолютно прав. Отсюда мы точно сможем их увидеть лучше. Высоко в горах верхушки деревьев закрывают их.
Значит, ему нравятся звезды? Разве это возможно, быть настолько идеальным?
Он указывает вверх.
– Это Пояс Ориона. А вон там… Вон там Андромеда. К сожалению, мы не увидим Персея сегодня.
Он замолкает и пристально смотрит на меня.
– Ты знаешь миф о них?
Его голос спокойный и умиротворяющий, я вслушиваюсь в него, и от этого мне кажется, что все проблемы отступают прочь. Я просто наслаждаюсь тем, что нахожусь рядом с ним, его глаза совсем близко и его полные губы, прекрасные длинные руки.
Я киваю, собирая в памяти по кусочкам то, что выучила об Андромеде в последний год на занятиях по астрологии.
– Да. Мать Андромеды оскорбила Посейдона. В наказание Андромеду бросили на съедение морскому чудовищу, а Персей спас ее, после чего они поженились.
Он кивает мне, удовлетворенный моим ответом.
– Да. И теперь они протянулись через все небо, чтобы напомнить юным влюбленным о безграничной силе бессмертной любви.
Я фыркаю.
– Ага. А теперь еще сняли пресловутый фильм о них, который исказил сразу несколько мифов и легенд Древней Греции сразу.
Губы Дэра вздрагивают, почти готовые растянуться в усмешке.
– Может, ты и права. Но не лучше ли посмотреть на это с точки зрения вечной любви?
На его лице промелькнул сарказм, я не могу понять, серьезен он или шутит. На память приходит фраза на его толстовке: ирония потеряна для тебя.
– Это бред, ты же знаешь, – произношу я, подбрасывая у себя в голове метафорический кубик. – Я имею в виду бессмертную любовь. Ничто не может быть бессмертно. Влюбленности заканчиваются, сексуальная химия сходит на нет, а бывает, что люди умирают, забирая с собой свою любовь. Поэтому откуда ни взгляни, всякая любовь однажды умирает.
Уж кому это знать, как не мне. Я та самая девушка из похоронного бюро. Все время только это и вижу.
Дэр осматривает меня скептическим взглядом сверху вниз.
– Если ты действительно веришь в то, о чем говоришь, тогда, должно быть, ты считаешь, что все на свете находится под контролем смерти, даже совершенно случайные обстоятельства, которые с нами происходят. Так нетрудно и в депрессию впасть, Калла. Мы сами контролируем себя.
Он выглядит действительно обеспокоенным. Когда я смотрю на него, то начинаю нервничать, с одной стороны, из-за того, что расстроила его, и в то же время потому, что остаюсь уверенной в своей правоте.
Как бы то ни было, я окружена этим всю свою жизнь… Смертью, несчастными случаями. Я – та, чья мать погибла совсем недавно, и тем не менее мир не перестал существовать.
– Я бы не сказала, что смерть контролирует все, – пытаюсь осторожно исправить саму себя. – Но тебе вряд ли удастся поспорить с тем, что она побеждает в долгосрочной перспективе. Каждый раз. Потому что мы все умираем, Дэр. Поэтому побеждает смерть, а не любовь.
Он фыркает.
– Расскажи это Персею и Андромеде. Там, на небесах, они бессмертны.
Я фыркаю в ответ.
– Но они уже нереальны.
Дэр пристально смотрит на меня с явным желанием объяснить свое видение, и внезапно я понимаю, что совершенно неожиданно для нас обоих мы заговорили о любви, но сразу же перескочили на тему смерти. Я пытаюсь снова перевести это в диалог.
– Извини, мне кажется, это издержки того места, где я живу. Смерть единственная константа там.
– Смерть огромна, – заявляет Дэр. – Но есть вещи еще больше. Если их нет, то все это зря. В таком случае жизнь ничего не стоит. Незачем познавать жизнь с разных сторон, пытаться пользоваться шансами и все в таком духе. Получается, что все это – просто мусор, которому суждено исчезнуть в конце.
Я пожимаю плечами и смотрю в сторону.
– Прости. Я верю в правило «здесь и сейчас». Это все, что мы можем знать наверняка и на что можем рассчитывать. И нет, мне не нравится думать про конец.
Дэр все еще меланхолично смотрит в небо.
– Ты сегодня какая-то пессимистичная, мой цветок Каллы.
Я тяжело сглатываю, потому что теперь мне кажется, что я выгляжу, как стерва. Уставший от жизни, уродливый человек, у которого внутри осталась только горечь.
– Моя мама умерла несколько недель назад, – говорю я, и собственные слова режут ножом по сердцу. – Мне все еще тяжело говорить об этом.
Он замолкает и кивает, как будто теперь все для него встало на свои места, словно ему жаль, как и всем остальным, кто об этом.
– А, теперь понял. Прости. Не хотел вскрывать твою рану.
Я встряхиваю головой и направляю взгляд в сторону, потому что чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, это меня смущает. О боже! Смогу ли я вообще когда-то думать об этом без слез.
– Все нормально. Ты же не знал, – отвечаю я. – И ты прав. Возможно, я стерва. Всю жизнь окруженная смертью со всех сторон… Полагаю, это делает меня уродливой.
Дэр пристально изучает меня, его глаза блестят в свете нашего самодельного факела, который отбрасывает свои фиолетовые блики в их бездонные черные глубины.
– Ты не уродлива, – говорит он голосом, от которого все внутри меня сжимается. – Во всяком случае, в долгосрочной перспективе.
Его слова заставляют меня потерять цепь мыслей. Потому что то, как он смотрит на меня сейчас… Словно я красивая, словно он знает меня, хотя я всего лишь Калла и на самом деле мы знакомы совсем недавно.
– Прости меня, я излишне эмоциональная сегодня, – предупреждаю я. – Это не мое обычное настроение. Просто… Много чего произошло за последнее время.
– Я вижу, – отвечает он тихо. – Я могу тебе чем-то помочь?
Мне хочется, чтобы он снова назвал меня цветком Каллы, потому что, кажется, это нас сближает, создает между нами тайную связь. От этого я чувствую себя немного лучше. Но отрицательно мотаю головой.
– Я бы хотела этого. Но нет.
Он улыбается.
– Хорошо. Могу я хотя бы проводить тебя домой?
Мое сердце пропускает пару ударов, но при мысли, что придется снова столкнуться лицом к лицу с Финном, мне становится неуютно. Поэтому я снова качаю головой.
– Не думаю, что я готова вернуться домой, – сочувственно отвечаю я, потому что такова правда.
Он пожимает плечами.
– Хорошо. Я подожду, пока ты будешь готова.
Мое сердце отдается громовыми ударами в ушах, а я притворяюсь, что все это не приводит меня в дрожь. Мы сидим так близко друг к другу, что я могу ощущать тепло, исходящее от его тела. Так близко, что в какую сторону он бы ни двинулся, его плечо нежно касается моего. Мне кажется странным, что такие мелочи доставляют мне удовольствие: случайные прикосновения, тепло тела.
И тем не менее это так.
Мы сидим так около часа.
В тишине.
Глядя на плещущийся океан, на бездонное небо, усеянное звездами.
Мне ни с кем не было настолько комфортно до этого дня, даже тишина не казалась мне гнетущей. Я не чувствовала себя так хорошо ни с кем, только с Финном. До сегодняшней ночи.
– Ты знал, что итальянская серийная убийца Монарда Чианчулли была известна тем, что готовила из своих жертв угощения к чаю и скармливала их гостям? – спрашиваю я, хотя мои мысли все еще витают где-то далеко, а взгляд направлен на гладкую поверхность океана.
– Нет, потому что это довольно странный факт для запоминания, – моментально отвечает Дэр, даже не взяв паузу на размышления и нисколько не удивившись вопросу.
Я чувствую, как внутри меня начинает пениться желание расхохотаться, оно вот-вот взорвется и вырвется наружу.
– Согласна. Это и правда так.
На самом деле этим фактом поделился со мной вчера мой брат.
Дэр улыбается.
– Уверен, я использую это на следующей вечеринке, куда меня пригласят.
На этот раз я не могу сдержать улыбку.
– Уверена, это вызовет бурный интерес.
Он усмехается.
– Это, совершенно точно, хорошее начало разговора.
Я хочу, чтобы это мгновение длилось как можно дольше, возможно, целую вечность, поэтому стараюсь не двигаться. Несмотря на то, что сырой песок попал мне под джинсы и теперь ноги совсем промокли.
Но как бы то ни было, я мечтаю, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Тьма становится настолько густой, что почти поглощает нас. Уже совсем поздно.
Я вздыхаю.
– Мне нужно возвращаться.
– Хорошо, – под покровом ночи его голос кажется еще более низким, а еще, хоть я и не могу знать этого наверняка, мне слышится в нем разочарование.
Может, ему тоже хочется задержаться здесь подольше?
Он помогает мне подняться на ноги, а потом продолжает держать свою ладонь на моей руке, пока мы проходим через плавучий лес, сквозь воду приливов, назад к тропинке. Это то самое, чего женщины обычно ожидают от мужчин. Это некое джентльменство, нечто, позаимствованное у рыцарей, и внизу моего живота назревает взрыв, потому что это кажется мне очень душевным, личным и сексуальным.
Когда мы подходим к дому, он убирает свою руку, и я мгновенно осознаю, как сильно мне не хватает его тепла.
Он смотрит на меня сверху вниз, и в его глазах пляшет тысяча искорок, за каждой из которых скрыт некий смысл, который мне не терпится разгадать.
– Спокойной ночи, Калла. Надеюсь, тебе лучше.
– Мне лучше, – тихонько отвечаю я.
И когда я поднимаюсь ко входу по ступенькам, я осознаю, что это действительно так.
Впервые за шесть недель.
8
Octo
Финн
