Революция разума

скачать книгу бесплатно


Вика первая прервала затянувшееся рыдание:

– Мы с тобой чукчи. Рыдаем, как дуры.

Аня улыбнулась сквозь слезы:

– Настоящие дуры.

На улице было жарко. Солнце палило с необычайной силой. На земле от засухи появлялись трещины, окно было открыто из-за духоты. Вечером Вика попрощалась с сестрой и уехала. Ане не спалось. В груди у нее поселилось странное чувство тревоги. Она не понимала, откуда оно могло взяться, но в итоге списала все на беременность.

Около трех часов ночи ее разбудила сигнализация. Аня сонно встала и закрыла окно. Несколько минут она думала о том, как изменилась бы ее жизнь, если бы она сделала другой выбор. Не познакомилась бы с Кириллом или согласилась бы на аборт. Какие последствия пришлось бы принять? Варианты развития событий не заканчивались. Но ее задумчивость прервал шум за дверью. Сначала она подумала, что это ходит горничная, но потом отчетливо услышала детский голос:

– Аня…

Михаил не говорил ей о присутствии детей в доме. Все это навевало странные мысли. Аня открыла дверь, и перед ней разверзлась темнота, доводившая до исступления. Девушка посветила фонариком, но не заметила ничего подозрительного. Она хотела уже вернуться, как вдруг снова услышала этот голос:

– Не уходи, Аня.

Она не знала, что ей делать. На галлюцинации это уже не было похоже. Аня стояла в дверном проеме и боялась пошевелиться.

– Помоги мне.

Голос стал громче. Ее трясло от мысли выйти из комнаты, оказаться в темноте и увидеть там что-то пугающее. Аня закрыла дверь в надежде, что звуки прекратятся. Но их сила увеличивалась, лампочка в торшере замигала и напугала девушку еще больше темноты в коридоре. Дрожащей рукой она схватила вазу и вышла из комнаты. По рукам пробежал холод. Аня уже подумала вернуться, но словно что-то не позволяло ей это сделать. Ее тянуло с сумасшедшей силой в сторону доносящегося голоса, все это время она думала: «Зачем?» и не понимала, что происходит. Детский голос становился отчетливее:

– Аня, мне нужно кое-что показать тебе.

Девушка медленно подошла к лестнице, которая утонула во мгле. Страх сдавливал грудь, отключал разум. Она глубоко вздохнула и пошла вниз.

На первом этаже темнота казалась гуще. Тошнота подходила к горлу, вена на руке нервно дергалась. Аня дышала прерывисто, будто ей не хватало воздуха. Девушка поставила вазу рядом с собой, та была слишком тяжелой.

– Аня.

Кто-то взял ее за руку. Аня медленно посмотрела вниз и увидела мальчика лет семи со светлыми волосами. Ее парализовало.

– Мне нужно показать тебе зло, которое здесь никто не видит.

С ужасом она осознала, что в мальчике нет ни одного признака живого существа. Он был похож на привидение, бледное, от которого исходил холод. Его маленькое тело слегка светилось в темноте. Аня закричала и упала на пол. Телефон выпал из рук и отключился. Девушка оказалась в темноте, сердце съежилось от ужаса. У нее началась истерика. Она звала на помощь, разрывая горло.

Мальчик встал перед ней. Она перестала кричать. Его большие глаза вопрошающе смотрели на нее. Сумасшедший страх отнял всякую возможность вымолвить хоть одно слово. Ее тело билось в конвульсиях. Мальчик подошел ближе, Аня заметила, что он держал в руке точно такую же цепочку, как у Михаила. Мальчик сказал:

– Не бойся. Я тебе ничего не сделаю. Здесь стоит бояться не меня.

Включился свет. Мальчик исчез. Аня оглядела комнату, боялась, что он где-то прячется. Неподалеку от себя она заметила вазу и схватила ее.

– Господи, что случилось? – спросил Кирилл. Он подбежал к ней вместе с Михаилом и помог подняться. Лицо Ани было искорежено страхом, словно ее неделю держали в камере пыток. Михаилу еле удалось забрать вазу, ее пальцы не разгибались. Аня молча сидела на диване с притупленным от страха взглядом.

– Почему ты бродила в темноте? Не могла включить свет? – спросил Кирилл. Аня ответила трясущимися губами:

– В моей голове даже не возникло такой мысли.

Кирилл помрачнел от ее испуганного вида.

– Я нашел твой телефон, держи, – сказал Михаил и протянул ей мобильный.

– Расскажи, что с тобой случилось, – просил Кирилл.

Аня боялась рассказывать о таком кому-либо. Она была уверена, что ее примут за сумасшедшую. А если потребуют доказательства, то какие доводы можно привести в пользу существования потусторонних сил? Кирилл не сдавался и пытался узнать хоть что-то, пока Михаил его не остановил. Вместе они проводили Аню в комнату. Ее тело стало деревянным, а движения – слишком резкими и дерганными. Уже в кровати она обняла плюшевую игрушку и прижалась к стене, словно загнанная лань. Михаил потянулся к выключателю, но Аня закричала:

– Нет! Только не выключай свет! Прошу.

Михаил отдернул руку, словно дотронулся до кипятка.

– Извини, я не хотела так грубо. Просто… я боюсь темноты.

Михаил никогда не видел в человеке столько страха в глазах.

– Остаться с тобой? – спросил он.

– Боже, нет. Со мной все нормально, не нужно так беспокоиться.

– Ты уверена?

– Да, – ответила Аня.

Михаил вздохнул и перед уходом добавил:

– В соседней комнате горничная, справа от тебя кнопка вызова. Ты можешь вызвать горничную, если тебе что-то понадобится. Я совсем забыл рассказать про эту кнопку, но теперь ты знаешь. И в следующий раз включай свет в коридоре, не ходи в темноте.

Аня обратила внимание на цепочку Михаила. Она не решилась спросить, откуда она у него. Михаил вышел из комнаты, Аня сжала одеяло. Она смотрела на горящий торшер и пыталась до конца осознать случившееся. Этой ночью она не уснула.

* * *

Аня встала в шесть утра. Под глазами появились синяки и мешки. Организм требовал сон, но бесконечные мысли не давали уснуть хоть на минуту. Аня накинула халат и спустилась к Михаилу, который доедал завтрак. Она робко села рядом с ним и скрестила руки.

– Я попрошу подогреть, если нужно, – сказал Михаил.

– Все нормально.

Ее тело было таким слабым, что она с трудом удерживала вилку. Аня отломила маленький кусочек яичницы. Аппетита у нее не было, но она заставила себя есть, в противном случае Аня упала бы в обморок от упадка сил. На кухне копошились повара. Михаил молча доедал завтрак и практически не смотрел в сторону Ани, это создавало неловкость.

– Скажи, – сказала Аня, когда Михаил хотел встать из-за стола, – ты веришь, что существуют потусторонние силы?

Михаил отодвинул тарелку и недовольно посмотрел на девушку:

– Ничего подобного не существует. Нет никакого бога, дьявола. Есть только люди и то, что их окружает.

Михаил встал из-за стола, но Аня решилась задать еще один вопрос:

– Тогда, как ты думаешь. Существует ли душа?

Он остановился.

– Наверное. Человек не может быть лишь куском мяса. Возможно, во вселенной все души собираются вместе после смерти. Кто знает. Но я убежден, что нет никого, кто бы управлял этими душами.

Аня не доела завтрак. Не рассказала о случившемся. Она была уверена, ей бы не поверили или вовсе сослали бы в психушку. Она решила, что свяжет произошедшее с беременностью и каким-нибудь образом спишет на гормональный сбой. Единственная, кому она могла рассказать правду, это Вика.

Часы показывали половину седьмого утра. «Еще слишком рано, чтобы звонить ей», – подумала Аня и ушла в комнату.

* * *

После полудня Вика пришла к сестре. В комнате было прохладно, работал кондиционер. Вика рисовала за деревянным столом, карандаш скользил по бумаге, издавая шершавый звук. На рисунок падали блеклые солнечные лучи.

– Слушай, я скоро тут мангу нарисую, если ты не расскажешь мне, что случилось. Уже полчаса здесь сижу, – сказала Вика. Она ожидала услышать историю о том, как ее сестра снова поругалась с Кириллом. Она рисовала парня с крыльями, который стоял на крыше и смотрел на закат. Рисунок был живым, Вика умело подчеркивала детали и создавала легкую туманность там, где это было необходимо. Красоту она видела не в совершенстве линий. «Небрежность – идеал искусства», – любила повторять она.

– Я видела мертвого мальчика, – сказала Аня. Карандаш застыл на крыльях парня, которого рисовала Вика. Она медленно повернула голову, ее глаза с ужасом смотрели на сестру.

– В смысле? Где?

– Ты не правильно поняла. Я имею ввиду привидение. Душу мальчика.

Аня рассказала все, что пережила в ту ночь. Вика случайно сломала карандаш, когда слушала слова сестры. История не укладывалась в голове, по коже пробегали мурашки. Кусочек грифеля упал на пол и спрятался в темном углу.

– Это… кажется… невозможным… – Вика говорила с большими паузами. Она схватилась за голову, ее взгляд упал на рисунок. Она смотрела на недорисованные крылья и небо, с которым они соприкасались.

– Я никому не рассказала. Вряд ли мне кто-то бы поверил, – сказала Аня, ее взгляд поник. Вика подошла к сестре и обняла ее.

– Помнишь, как в детстве, когда мы были в деревне, я сказала, что видела мальчика со светлыми волосами?

– Помню.

– Мама и бабушка говорили, что такого мальчика нет в деревне. Что я все придумала. Я до сих пор помню, что он сказал мне. Он сказал – всегда замечай детали, наблюдай за природой и увидишь незримое. Я плакала, ведь никто не поверил мне. И только ты подошла и сказала, что веришь. Вот и я тебе верю.

Сестры обнялись, на глазах появились слезы. Вика ощущала на плечах щекотливое дыхание Ани. Вика хотела что-то сказать, но потом передумала. В молчании она увидела гораздо больше смысла, чем в тысяче ярких слов.

За окном пролетела бабочка. Это была обыкновенная капустница, но сейчас Вике она показалась прекрасной. Вика обняла сестру крепче. Этот момент создавал фонтан теплых чувств. Преображал то, что, на первый взгляд, казалось обыденным.

В комнату зашел Кирилл, сестры его не заметили. Он хотел сначала съязвить по поводу увиденного, но потом передумал. В их отношениях он заметил то, чего не было между ним и Михаилом – понимания и родственной любви.

– Стучаться надо, – сказала Вика и отошла от Ани. Кирилл надменно закатил глаза и фыркнул. Он хотел резко высказаться в адрес Вики, но тут заметил ее рисунок. Вика покраснела и тут же убрала его.

– Даже не думай ничего говорить по этому поводу! Я знаю, что ты скажешь, типа, вот ха-ха! Что фигня! – сказала Вика и надула щеки. Она ждала, что Кирилл сейчас начнет смеяться над ней, поэтому готовилась в обороне и прокручивала в голове ответные обзывательства.

– Очень красивый рисунок. Нарисуешь и мне что-нибудь? – спросил он.

От удивления Вика широко распахнула глаза. Его реакция казалась ей настолько неестественной и неправильной, что она ничего даже не смогла ответить.

– Ты как себя чувствуешь после вчерашнего? – спросил Кирилл у Ани.

– Уже все нормально. Если честно, не знала, что с беременными приключаются такие истории. Просто приснился очень страшный сон, а потом я вышла в коридор и там эта темнота. Довольно глупая история, – улыбалась Аня и надеялась, что Кирилл перестанет расспрашивать ее подробно, рассказ и без того казался нелепым.

Кирилл больше не стал ее мучить и ушел. Аня выдохнула и взглянула на Вику, которая все это время удивленная стояла на месте с приоткрытым ртом и приподнятыми бровями.

– Что с тобой? – спросила Аня.

– Все нормально. Просто Кирилл удивил своей любезностью. Вот и все.

Она достала спрятанный рисунок и принялась его дорисовывать. Аня стояла рядом и наблюдала, как в крыльях ангела появлялось больше деталей.

– Как думаешь, он поверил мне? – спросила Аня.

– Думаю, ему самому не очень-то хочется вникать в подробности. А тем более такие. Да и вообще, твоя натянутая история в любом случае выглядит правдоподобнее, чем рассказ о мальчике-привидении. Так что эту историю им лучше не рассказывать.

Они погрузились в мысли. Аня прокручивала в голове сцену с Кириллом и пыталась понять, достаточно ли правдоподобно она себя вела. А Вика с ужасом осознавала одну вещь, если ее сестре не показалось, и все было именно так, как она говорила. То, что на самом деле происходит в этом доме? И почему у мальчика в руке была цепочка Михаила?

Запись из дневника Вики.

Интересно, какой я стану через пять лет? Будут ли у меня такие же убеждения или я стану совсем другим человеком? Я очень боюсь потерять себя. Стать черствой, как взрослые, которые утонули в цифрах (хотя, возможно, я ошибаюсь, и такими стали не все). Боюсь проснуться однажды и пойти на работу, которую ненавижу. А ведь я так хочу стать художником. Мечтаю всю жизнь. Я боюсь, что мои картины не поймут. Скажут – ну вот, что за бред ты нарисовала, лучше изобрази природу за окном. Но что поделать, если за окном я представляю нечто иное? И мне сложно об этом кому-то говорить. В школе девочки моего возраста то и дело говорят о мальчиках, одежде, косметике. И нельзя просто так подойти и сказать, а вот я вижу… Никому не интересно. Никто не будет слушать. Но я все равно хочу показать. Пусть не словами, а на холсте. Может тогда кто-то поймет меня и скажет: «Это поистине прекрасно».

* * *

Наступила ночь, небо было девственно чистое. Кирилл возвращался домой из клуба, где немного выпил. От него пахло женщиной, с которой он провел большую часть времени. Аромат ее сладких духов и губная помада остались на потрепанной рубашке. Кирилл поправил взъерошенные волосы и вдруг услышал какой-то шум. Вдалеке громыхал фейерверк. Сотни ярких вспышек отражались в его пьяных глазах, а потом растворялись. Это так его заворожило, что он не мог перестать смотреть, как маленькое шоу становилось в этот миг чем-то особенным. Будоражило все его существо. Было частью чего-то большего. Мелькающие огоньки напомнили ему о детстве. О времени, когда он считал себя по-настоящему счастливым и свободным.

Фейерверк быстро закончился, он оставил после себя дым, который улетал прочь и рассеивался в пространстве. Кирилл дождался, когда на небе не останется ничего, что напоминало бы фейерверк. Даже чуточки дыма. Только голое небо и больше ничего.

Кирилл отвел взгляд в сторону и случайно посмотрел на открытое окно комнаты Ани. Его выражение лица изменилось, зрачки сузились, по телу пронеслась молния. Увиденное его поразило. Он протер глаза, считая, что алкоголь совсем его одурманил. Но потом понял, что это была не галлюцинация. Вика поднималась на подоконник, словно собиралась спрыгнуть. Это казалось безумием, бессмыслицей. Несколько секунд Кирилл не двигался, пытался понять, что происходит. Слабый ветер развевал белую ночную рубашку Вики. Она поправила спутанные волосы и поднялась на подоконник. В этот момент Кирилл протрезвел. Словно он провалился под лед, услышал сирену или вдруг упал с вершины горы.

Кирилл побежал в дом. У него было ощущение, будто он попал в сон, где ноги стали ватными и едва слушались. Он чуть не врезался в дверь, споткнулся о коврик, но не упал. Кирилл мысленно его обругал и побежал наверх по крутой лестнице. Он всегда ее не любил, а сейчас ненавидел. Взбираться по ней было тяжело, ступеньки казались бесконечными.