Письма к Тебе

И вдруг звенящая тишина природы была разрушена: визг шин резко затормозившей машины уничтожил намертво всю созданную миром и пойманную мной идиллию. И я, объятая безумным страхом, повернулась в сторону дороги. За рулём этой машины бордового цвета, цвета венозной крови, оказался Ты… В снежной буре моих мыслей, какая накрыла тогда ещё и улицу, заблудился единственный вопрос: «Это возможно?» Но, вглядевшись в застывшую перед глазами фигуру, хотя машина уже исчезла, поняла: это не Ты. Просто разыгралось воображение, поймав… два бездонных шоколадных океана. Просто разыгралось воображение, зацепившись за две радужки карего цвета, в которых я сутками готова исчезать, забывая обо всём: кто мы друг для друга, кто я для мира…

Я устремилась вперёд, в пустынную, заметённую снегом, бесконечность улицы, пытаясь уловить каждую черту образа, плывущего ко мне медленным, размеренным шагом, и записать в своём сознании. Это уж точно Ты! Карие глаза, обрамлённые россыпью ресниц. Продолговатая, словно растянутая за уголки в стороны, улыбка. Умилительные щёчки, которые хоч… Вот, чёрт! Я снова ошиблась: это не Ты, а кто-то, страстно желающий заменить Тебя… Но он совершенно ничуть не хуже Тебя. Может быть, даже чуточку привлекательнее, ведь в нём есть не только Ты. В нём есть ещё тысячи мелочей, которые могут заманить меня, могут влюбить меня и которые я могу увидеть в блестящем свете огонька, который горит во мне…

В этих галлюцинациях мне интересно лишь одно: случается ли с Тобой то же самое? И можешь ли Ты догадываться о том, что это лишь верхушка всего моего эмоционального айсберга, причиной неминуемого столкновения и последующего за ним крушения с которым стал весь Ты. Ведь Ты не заканчиваешь мучить меня днём, Ты продолжаешь и после… Ночью, когда Луна искрится по снегу, Ты, сидящий в моём подсознании, снова издеваешься надо мной самыми изощрёнными способами: Ты приходишь в мой сон.

Ночь с первого на второе января возглавила своей болью список самых худших: неосторожный поворот – иголки вонзаются в лопатку; обычное движение – стучащее в ушах давление; снова поворот – дикий жар; снова движение – гепардом бегущий по рукам и ногам озноб. Я прямо во сне ловила себя на мысли, что реальность и сон будто слились воедино, преобразовавшись в неразличимый пласт существования: что там, что здесь мои движения были не ограничены, но каждый вздох раздавался во мне тысячекратной болью. Но всё-таки моему сновидению это никак не мешало.

Я, видимо, совершенно случайно оказавшаяся в своём сне, наблюдала за Твоим бравым, армейским шагом. Если закрыть глаза, то даже по одним звукам станет всё ясно: «выдрессированный» шаг целой колонны, превратившийся в звучащую музыку, плюс сбитое от волнения Твоё дыхание – равно репетиция марша к празднику на центральной площади, за которой наблюдают случайные прохожие. В толпе любопытных зевак моя пара глаз – одна из многих, но она – точно последняя, с которой Ты хотел бы встретиться. Твой взгляд упал мельком в мою сторону, но потом быстро перебежал и зацепился за Неё – девушку с тёмным цветом волос, собранных в тугой высокий хвост, будто фарфоровыми губами, сложенными от природы бантиком, и искрящимися светом грусти глазами. Я очаровалась ею, её дыханием жизни, но неожиданно я поймала пересечения ваших взглядов – и мне стало грустно: Ты с ней счастливее, чем со мной. Ты с ней… В моём сердце раздался противный треск – так зазвучала боль очарования, боль после не оправдавшихся, выдуманных иллюзий…

Но разве всё, что случилось, случается и ещё случится между нами – это выдумки?…

Грустно, что за это время моё состояние не только не поднялось хотя бы на миллиметр, но и будто бы упало в вырытый для меня неизвестным котлован. Но эта данность всё-таки не смогла омрачить долю моих радостей: Ты стал моим спутником. Но совершенно не таким, каким мог бы и каким должен бы был. Ты – въевшаяся в кожу иллюзия. Ты – вездесущий призрак. Ты – причина моей любви…

Без Тебя я вряд ли смогла бы ещё хоть минуту выжить в этом безликом мире… В мире, в котором Ты скоро растворишься.

Письмо моему ℋ.

ПЯТОЕ ПИСЬМО

17 января 2020 год

Доброй ночи, мой дорогой Незнакомец! Тихонько отстукиваю ритм Тебе в окошко своим письмом, чтобы наконец застать Тебя. Настоящего.

Честно признаться, я никогда не могла подумать о том, что мы придём к такому глупому безумству: я до нервного истощения буду искать в Тебе правду, а Ты будешь яростно избегать моих безмолвных просьб и желаний раскрыться мне. Хотя несколько месяцев назад всё, казалось, было ещё по-другому. И мне совершено невозможно понять, какой Ты на самом деле. Ведь в Твоём теле, как и в любом другом человеке, так много «внутри», лишь одно из которых является настоящим. Но и оно прячется за масками, которые только вредят, которые, путаясь в Тебе, стирают Твоё истинное лицо, и Ты превращаешься в ту же самую безликость, что и все люди. Но я научилась в них разбираться, чтобы лучше понимать не только Тебя…

Первую свою маску, заключённую в тиски обыденности, Ты надеваешь всякий раз, когда находишься в кругу своих друзей. Детально вдаваться в это понятие не стоит, потому что грациозно-отвратительной очередью за высокомерием и эгоистичностью ступают все побочные, но не менее сильные в физической составляющей черты Твоего характера – ошибочная бездушность, такая иллюзорная пошлость и мнимая неисключительность. Не стоит даже заикаться о том, что на самом деле это самая отвратительная Твоя маска. Но ярким опровержением этой мысли полыхает огромное количество Твоих друзей, надевающих ту же самую маску. И потому она всё-таки самая Твоя любимая.

Вторая Твоя маска способна внушить гордость родителям и учителям за Тебя. Надевая её, Ты хочешь показаться идеальным. Ты наверняка замечаешь, но яростно игнорируешь всю истинную суть этой маски: Ты по-ка-жешь-ся идеальным, но идеальным не станешь ни-ког-да. Ведь таких людей не бывает в жизни. Так чем же Ты лучше? Так почему же Ты стремишься стать тем несуществующим? Но раз за разом Ты всё надеваешь и надеваешь эту сплошную идеальность, созданную прирученным лоском, выглаженной улыбкой и бесподобной вежливостью – но это всё огромный обман, отрепетированный до дыр, настолько чистый, что запятнанный до грязноты. И в него верят. Верят многие, но не я. Я эту лужу фальши, растекающуюся в такие моменты по всему Твоему телу, не люблю, не лелею. Ненавижу. И я только рада, что редко становлюсь её свидетелем. Наверное, даже потому, что Ты её при мне не примеряешь, а потому, что сам зачастую её сторонишься.

Но самая настоящая маска, которую, наверное, даже нельзя таковой назвать, ведь она – природа, редко Тобой используется. И самое время сейчас признаться Тебе, хотя Ты, наверное, вдоль и поперёк изучил меня и уже знаешь об этом: это моя самая любимая маска, с которой Твоя приверженность к эгоизму, высокомерию и пошлости становится с ней пылью, развевающейся на ветру. Ты надеваешь эту маску, и даже мои глаза влюбляются в Тебя: я просто наблюдаю за Тобой, а Ты такой очаровательно искренний и… настоящий, что от Тебя невозможно оторваться.

Сегодняшний день именно поэтому приобрёл для меня несмываемую метку «вечности», ведь эта маска-природа возникла между этажами, совершенно удивив меня, когда из-за окружающего меня шума суетности я даже не сразу поняла, что произошло, и зарядив меня своим очарованием.

Ты не пробежал в непонятной суматохе мимо меня. Ты не проигнорировал меня своим глубоким, полным эмоций взглядом. Ты остановился, безмерно радуясь тому, что сейчас нас не окружает чьё-то назойливое (даже порой раздражающее) присутствие, и остановил меня, бегущую наперегонки со своими сердечным ритмом, потому не успевающую жить в моменте. Мы оба замедлились, чтобы убедиться в том, что души друг друга сумели справиться с невыносимым одиночеством. И, может, сумели только сейчас… Я до сих пор помню Твой взгляд – расцветший, блестящий искрами безумия и моментального очарования. И мягкое тепло Твоих рук, которые коснулись моих плеч.

– Ну, как твоё сочинение? – я замерла любопытным взглядом на Тебе, задав себе единственный вопрос: «Следил за моей страницей?», но не озвучив его вслух. И лишь позже поняла, что выбрала правильную судьбу для этого глупого вопроса, ведь будь она другой, моё любопытство было бы расценено Тобой как абсолютное понимание чувств, проявленных Тобой, но на тот момент было же совсем не так: я всё почувствовала сердцем, но мозгом ничего не поняла. Да и ведь нам нельзя заходить так далеко…

Мы, поравнявшись с Тобой, спускались по старой лестнице, по-настоящему ощущая, как нить, связывающая нас, натягивалась, как она пыталась вытянуть нас на честный разговор. И сейчас, по всем законам жанра, Ты должен бы был сделать первый шаг, всегда требующий громадной смелости, которая в Тебе, непременно, существует, но гаснет под небрежностью и неопытностью. И ещё чуть-чуть! Ещё секундочку – и всё изменится!

И…

Ниточка, держащая, удерживающая нас, вдруг порвалась. Но не нами. Её порвали Твои друзья без единой нотки сожаления. И мало того, что идея о начале была бессовестно разрушена до самого своего основания, моё сердце сжалось от боли (оно превратилось в маленький комочек и закровоточило, заплакало от разочарования) из-за того, что Ты одним лёгким движением сменил маску…

И что Ты снова убежал от реальности. Я не лучше. Нет. Я такая же, как Ты. Я не решилась бы остаться в ней и сделать этот шаг. Но не проще ли Тебе надеть маску смелости? Это не станет для Тебя испытанием, раз Твой арсенал обширнее и богаче моего. Хотя разве это может быть признаком раскрепощённости и лёгкости в жизни? Вряд ли. Скорее, признак бóльших проблем и разногласий. И нам остаётся три варианта: первые два о том, что кто-то из нас станет наконец смелее и разрушит глупые рамки в своей голове; третий о том, что до бесконечности нас будет отбрасывать природными и человеческими катаклизмами…

И, наверное, мы не решимся на другой исход. Мы не будем готовы принять исход, который противоречит нам… Поэтому единственное, о чём я попрошу Тебя сейчас, единственное, на что я сейчас имею право – будь, пожалуйста, собой. И будь, пожалуйста, счастливым. Насколько это возможно. Даже если для этого Тебе понадобятся все Твои маски.

Ну, а если когда-нибудь Ты будешь готов открыть мне свою тайну до всей своей глубины – просто помни, что я приму Тебя… Меня не напугают наши отличия, Твои изъяны и мои принципы. С ними сложнее, но без них невозможно – каков был бы тогда этот мир и люди в нём?… Каковы были бы мы?…

Письмо моему ℋ.

ШЕСТОЕ ПИСЬМО

21 февраля 2020 года

Здравствуй, мой Незнакомец! Поздравляю Тебя с завершением третьего месяца, в котором «мы» так и не случились.

Представляешь, прошло уже так много времени… А мы всё так же прячем свои чувства, хотя подчиняемся им и поэтому сами ни разу не прячемся. Не знаю, как Тебе, но мне невероятно больно от мысли, что из раза в раз мы упускаем, смываем, выбрасываем, топим и топчем по собственному желанию все возможности переступить черту навстречу друг другу. Каждый раз после встречи с Тобой я думаю о том, как это глупо, но во время любой из них я не решаюсь предпринять ничего, чтобы даже снять оцепенение, чтобы прийти в чувства от неожиданности после мельком замеченных Твоих карих глаз… Но меня радует, что из пропасти жгущей боли мы каждый раз понемногу выкарабкиваемся милостями, которые могут согреть душу. Как сегодня.

Ты медленно подходил к компании, среди которой находилась и я, вдребезги разбивая весь шум, пульсирующий вокруг меня, своей манящей тишиной. Моё напускное безразличие почти не способно было затмить восхищения Тобой, и вальяжная походка тоже не могла скрыть Твоей тяги. Как и моей к Тебе. В ту минуту я поймала себя на этой суматошной мысли и порывалась побежать за ней, но вовремя остановилась и начала сама от неё убегать: я опустила глаза в пол и прищурилась от солнечных бликов, скачущих по лакированному полу школьного спортивного зала. Я подумала о том, что через полчаса он заполнится главными виновниками торжества – мальчиками… Но в ту прекрасную минуту он был заполнен нашими чувствами. И, честно, это мне нравится больше даже сейчас.

Озарённая загоревшейся в момент улыбкой, я вновь подняла на Тебя взгляд – а Ты уже был на расстоянии вытянутой руки: один уголок твоих губ в немом растяжении приподнялся вверх, а в карих глазах лишь сильнее разгорелся фитиль причудливого интереса и желания, когда уже Твоя тёплая рука властно освоилась на моём плече.

– Привет. Познакомимся? – Твой голос эхом зазвучал в этом пространстве, им же пробравшись в мою голову. Мои брови в игривом водовороте подпрыгнули вверх, перехватив в короткой борьбе взглядов Твоё настроение и присвоив его всей мне.

– Познакомимся, – ответила тогда я, но сейчас пишу и думаю: «Когда-нибудь – обязательно!» Но пока, думая, что мы знакомы, останемся с Тобой далеки: сколько тайн, глупостей, особенностей, бессмыслиц и разговоров лежит в нас и между нами. Но оставим решение этой проблемы на потом: сейчас совершенно не до этих задач. Ведь так хорошо на душе от нашего звучного смеха, рассёкшего пространство своими крыльями. Ведь так тепло…

И вместе с ним появились хищные детективы. Прямо сейчас – в этот идеальнейший момент, когда нашу связь нахально не могут прервать ни школьные звонки, ни наши друзья, когда нам действительно хорошо вдвоём без всякой лжи и притворства. Люди, окружающие нас, тщательными «осмотрами» и мысленными допросами, не являемыми нам двоим – может быть, всем другим, но точно не нам, – начали искать истину наших взаимоотношений… Но мы наперёд знали всю цепочку этих бессмысленных поисков. Они с первых минут разочарования будут забавиться этой игрой, зная, что мы играем не с ними, а друг с другом: тщательнее всего мы прячем все чувства, как улики, друг от друга, а значит, эти «детективы» однозначно проиграют. Ничего не найдут. И никого не разоблачат.

Но, знаешь, как-то всё равно на них – пусть смотрят. Я не буду рассказывать им о нашей с Тобой истории. И Ты не рассказывай. Но пусть уж они её хотя бы видят. Завораживаются. И строят догадки.

Пусть видят в те моменты, когда я, разгорячившаяся из-за безответственности, казалось бы, уже взрослых людей, начинаю тихо, себе под нос злиться… Пусть видят и тогда, когда я вдруг чувствую, что что-то во мне резко меняется… от Твоих аккуратных касаний. Пусть видят, как я замираю в будто бесконечной доле секунды, в которую я метаюсь между двумя вариантами развития событий, последствия которых не известны: злиться на Тебя, надёжно спрятавшись от хищников за ложью, или раскрыть истинную природу наших взаимоотношений, один-единственный раз взглянув Тебе в глаза. В этот момент я разорвалась на миллион мелких частичек, не способная принять взвешенное решение (хотя когда я на это способна?), и…

– Ну что ты делаешь? – всё в том же возбуждённом рвении спросила я, стрельнув глазами в Твои – по-детски невинные, чистые, без всяких масок. И я изменилась окончательно. Злость, негодование и непонимание утонули в моём счастье: неподалёку, совсем ведь близко, стоят Твои друзья, наши общие знакомые, но Ты со мной был идеально настоящим, каким Ты, казалось, мог бы быть только в моих снах, слишком частых до неверия и не таких трагичных, как новогодний.

– У тебя волос на ресницах, – с заявившей о себе уверенностью ответил Ты и лёгким движением руки медленно сломал выстроенное за эту неделю моральное состояние – так искусно поджёг чувства на ураганном ветру наших изменений…

Видишь?

Как мы меняемся в каждую из встреч.

И как мы меняемся между ними.

И всё это благодаря друг другу.

И благодаря самим себе.

Всё могло бы быть так просто, а на самом деле… Хочешь, я пущу Тебя на минутку в свои мысли – туда, что заполняет моё сознание в минуты блаженной усталости? Даже если не хочешь – я поделюсь этим, чтобы мне вновь стало легче.

Все минуты, идущие после встреч с Тобой, невероятно странны. Меня изнутри сжигает боль, но она будто исцеляющая, она будто не убивает, а даёт мне силы. В индивидуальном поединке, поединке меня с моими чувствами, в отличие от игры мира с нами, никогда не будет ни победителя, ни проигравшего. Истина, прячущаяся в моей груди, которую я каждый раз стремлюсь скрыть в пучине обыденности, режет сильнее, чем тупой нож безразличия. Наверное, поэтому она и заставляет меня жить. Заставляет быть. Заставляет гореть.

Поэтому в следующую встречу я снова посмотрю Тебе прямо в глаза – так буквально несколько минут назад мне советовала и компьютерная игрушка, созданная для баловства, но говорящая убедительней всей жизни. В следующую встречу я, непременно, побегу без оглядки за этой мыслью, тепло улыбнусь и снова безнадёжно сорвусь в пропасть с вершины Твоих глаз.

Так мы и будем каждую встречу становится друг от друга дальше, чем в предыдущую или между ними. Но каждая из них будет нужна нам, чтобы научиться светить.

Светить навсегда не рядом друг с другом… Но для себя.

Письмо моему ℋ.

СЕДЬМОЕ ПИСЬМО

6 марта 2020 года

Снова здравствуй, мой Незнакомец, которому я уже написала несчётное количество писем, не ожидая ответа. Сегодня всё будет так же, но чуть по-иному…

Скоротечно бежит время, а я уже пишу о Тебе не больше, чем о проходящих мимо людях, красивом небе, укутанном в закат, или бьющих в сердце событиях, и будто отпускаю в свободное плавание все свои чувства, чтобы они сами нашли выход.

И с каждым днём они всё больше понимают, как им нужно идти, чтобы выбраться наружу, чтобы не биться в пустоту, а искать себе место в окружающем мире: в любой детали природы, в любом звуке, свете или цвете; в людях, которые меня окружают и которых я могу видеть каждый день; в их глубоких или наивных, в их очаровательно полных или пустых глазах; в их таких разных улыбках; в расставаниях, в поцелуях, встречах и ссорах. И я влюбляюсь в этот мир, и вижу в нём новые, ранее невиданные смыслы. Именно так мои чувства находят своё место: они становятся проводниками, искренним связующим между мной и этим необычайным миром. Они, бьющие в груди ключом, становятся прекрасной обыденностью, но благодаря встречам с новыми людьми и их душами они становятся ещё и уникальностью.

Раньше они дикой болью отзывались в груди, причём особенно сильно ночью, когда эмоции, разъярённые нашим глупым поведением, раскрывались только времени, но сейчас они находятся в одном лишь спокойствии. Мы держали под замком свои сокровенные мысли и чувства подальше от людей, но спустя время я поняла, что бесполезно их запирать. И они наконец выбрались наружу и начали растворяться искренностью в окружающих людях.

И вот теперь я замечаю, что мы совершенно уже не такие, какими встретились в пересечении наших жизней. «Мы», какими бы странными ни казались наши отношения, почти иссякли, почти изжили себя. Это, несомненно, грустно. Ведь из Тебя и меня могло сложиться такое прекрасное «мы», которое теперь упущено… Но я сразу же задумываюсь: разве эта мнимая бесконечность не лучше, чем реальная? Она вдохнула в нас больше жизни, она в принципе познакомила нас с ней, она позволила прикоснуться к её руке и научиться не отпускать. Мнимость, вырастившая эту фантазию, которой мы жили, подарила нам намного больше, чем сумела бы реальность.

Сегодня мы в последний раз сыграли друг с другом и с самими собой в «обмани» – и так же, в последний раз, мы столкнулись со своей действительностью: кроемся и не решаемся, расшифровываемся и рвёмся. Но ни разу не признаёмся.

После концерта, посвящённого всем женщинам и девочкам нашей школы, мы разминулись в нескольких этажах и не смогли сказать друг другу «пока» и обняться, чтобы два тела стали одним целым, чтобы два тепла превратились в пожар. Грусть навылет пронзила моё сердце, грусть от того, что я не успела в последний раз перед долгими выходными насладиться Твоим пронзающим, ранящим, убивающим взглядом. Но как же я поторопилась в суждениях. Снова.

Пронзённая грустью насквозь, я спускалась от школы к балке, но не теряла своей вдохновенности: я всё равно рьяно желала изучить каждую черту, каждый штрих, каждую мелочь, встречающуюся на моём пути. И вот я уже подходила к мосту через балку и вдруг заметила Тебя, стоящего на остановке. И Тебя вновь окружали они, Твои друзья, но Ты хотел подойти ко мне – это было написано в Твоём очаровательном и очарованном взгляде… Чтобы обнять, прижать к себе, наконец признаться во всём. Но Ты понимал, что нельзя, что глупо, что не суждено, что всё упущено. И я понимала…

Я шла уверенно, хотя внутри кипели все эмоции, вынуждая сдаться, шла мимо, выпустив один-единственный раз стремительный взгляд Тебе в глаза, и, кажется, улыбнулась… Твоя нерешительность закрывала Тебя, не разрешая действовать без страха и колебаний, но Ты победил её своими мыслями, уверенностью в том, что эти слова принесут удовольствие нам обоим. Правая рука в прощании взмыла вверх, а с губ тихо сорвалось: «Пока… С наступающим…»

Я впала в тишину: всё вокруг меня замерло, кроме Твоих слов, которые эхом раздавались в моей голове. И я поймала себя на мысли, что от этих слов мне было бы тепло в любом случае, даже если бы их адресантом был не Ты. Всё потому, что Ты меня научил принимать и любить этот мир. Но всё равно именно Ты был бы первым, от кого я хотела бы их услышать… Хотя вряд ли так будет всегда.

Будут проходить дни, недели, годы, а мы будем теряться в толпах людей, в безумстве событий, в круговороте новых эмоций. И единственное, чего я хотела бы – чтобы, если нам не суждено сохранить друг друга рядом, то никогда друг о друге и о том, что происходило между нами, не забывать. Давай в конце концов дадим друг другу хотя бы одно обещание? Давай помнить о не случившихся «нас» и о том, ради чего случилась эта жертва.

Мы ведь оба стремились лишь к одному – отрицать. Свои чувства. Себя друг в друге. И теперь то, от чего мы на самом деле не хотели бы отказаться никогда, безвозвратно утекает от нас. Оно словно скользит по льду нашего собственного отрицания. Чтобы исчезнуть. Но оно оставляет после себя тёплый, не гаснущий след. След, который ведёт нас в этот мир, где «нас» не будет никогда, но мы по отдельности будем всегда. Гореть.

Письмо моему ℋ.

ВОСЬМОЕ ПИСЬМО

19 марта 2020 года

Привет, мой милый Незнакомец! Мне сегодня невероятно грустно… А ещё этот дурацкий дождь, который я так люблю! Который всегда заставляет меня грустить ещё сильнее, до самой глубины души. Я ведь просила Тебя дать мне обещание – так мы, скреплённые словами и надеждами, расставались бы подольше или, в самом лучшем нашем исходе, не расставались бы никогда… Помнишь этот злосчастный день, с которого и начало всё рушится?

Пришкольная площадь. Тёплое солнце озаряло её своим добрым лучом. А мы друг друга – своими взглядами. Что-то внутри грело в ответ – и это точно не Солнце. Но так было минуту назад. Сейчас я глядела на Тебя молящими глазами, пыталась ими найти добросовестность в Тебе – таком громадном, но не пугающем, а величественном. Я надеялась на одно – что Ты дашь мне слово, о котором я Тебя прошу, которое даст гарантию нам и нашей вечной (или если её не существует, как можно больше длительной) близости. Но Ты всё изменил и с самого начала сломал систему без возможности её восстановить, исправить, починить…

Всё это было в нашем первом марте… И в одном из моих последних снов.

– Пожалуйста. Не задавай мне лишних вопросов, – я в напряжении, стучащем под рёбрами, подняла глаза к деревянному окну на третьем этаже, в котором блестел белёсый огонёк торшера, как последняя капелька надежды, плавающая где-то внутри меня, – Просто дай мне слово…

Я опустила взгляд на Тебя и увидела, как Твои брови сначала взметнулись в негодовании вверх, а потом упали на своё место в необъяснимой хитрости. По моим ощущениям, тишина, повисшая неловко между моим вопросом и Твоим ответом, затянулась на целую минуту, а потом и на целую вечность. Цéлую, цéлую. Целýю… Мне хотелось Тебя поцеловать. Трепетно, аккуратно, нежно – таким был бы мой первый поцелуй. Но я остановилась, заглушила своё желание внутри себя, просто потому что знала: это разрушит обещание, которое я сама вынуждаю Тебя дать. И мне пришлось через грусть и боль похоронить это желание в глубине своей души.

Ты, растянувшись в сладкой ухмылке, (просто не знающий моих мыслей, или всё-таки, может быть, наоборот, прочитавший их), вдруг посмотрел на своего друга, стоящего вдалеке, но почему-то пристально следящего за центробежным развитием нашего дуэта. И вы словно дали друг другу какой-то знак. Знак, который я никак не могу расшифровать до сих пор. Знак, который злил меня в тот момент не меньше, чем сейчас. Что это за знак? Почему Твой друг бессовестно пробирается в наши с Тобой отношения, даже если его просишь об этом Ты? Почему он помогает в решении наших с Тобой вопросов? Я чувствовала, как и без этой злости моё сердце колотится с невероятной силой от волнения, а с ней ритм участился в два раза. Одолеваемая суровой силой, я резко повернулась и глазами пустыми, но чересчур серьёзными, как у змеи, впилась в тело Твоего друга. Из меня прямо лилась злость… Парень, в одну секунду сумев поймать и прочитать мои мысли, понять и расшифровать мои эмоции, опустил взгляд в иссечённый временем асфальт и почти сразу же отвернулся в исступлении, став частью совершенно непонятного разговора. А я вернулась к своему и…