Париж… до востребования

Илья внезапно стал спокойным, остановился, потребовал, чтобы я налила ему виски и, развалившись на диване, сказал:

– Покажи, что привезла…

Я ткнула пальцем с сторону портрета.

– Вот, любуйся, остальные он сам привезет…

Завадовский встал с дивана, приблизился, долго вглядывался в изображение. На его лице появилось удивленное выражение.

– Ты что, уже была с ним знакома раньше, или он успел тебя нарисовать в Ницце?

Его удивило сходство портрета со мной.

– Да нет, это случайное сходство… Так, мечта художника… Его фантазия.

– Ничего себе фантазия! Да это же ты! Странное совпадение… А знаешь, а мне нравится. Я, конечно, не знаток, но в этом что-то есть…

– Ну, вот, я же говорила!

Я стала искать на планшете фотографии работ Ратманова, которые мне присылал мой знакомый коллекционер.

– Смотри, вот еще… Здесь просто мало работ, Но это несомненно талант. Мы такую выставку забацаем! Я сразу же начну его пиарить! Всех подключу. А ты тоже не тяни, начинай работать. Думаю, что нужно начать с создания фонда…

– Не учи ученого… – Илюшка фыркнул, потом задумался, он все еще разглядывал портрет. – Фонд я уже сделал. Юристы подали документы на регистрацию… Да верю я твоей чуйке, подруга, верю. Меня больше беспокоит то, что ты там со своим аристократом Жоржиком голову потеряла совсем. Мне показалось, что к работе интерес утратила, только и думала о том, как бы тебе со своим Жоржиком … ну, не буду уточнять что именно, сама понимаешь…

– Кстати, насчет Жоржика, я с ним порвала… Да, все кончено…

Брови Ильи полезли вверх, он поперхнулся виски… закашлялся.

– Как? Так скоро? Что произошло, Саш? Такая любовь и вдруг – все?!Расскажешь?

– Нет. Это не твое дело. Просто констатирую. Подробности тебе не нужны.

– Ну, как скажешь. Рассталась – уже хорошо! Теперь хоть на глупости не будешь отвлекаться. Давай детали проекта, показывай, что там у тебя …

И мы стали обсуждать детали…

Нас оторвал от занятий звук открывающейся ключом двери. Орели и Крис, нагруженные сумками, как два ослика, появились на пороге. Я выскочила им навстречу, бросилась обнимать подругу.

– Орели, я так соскучилась! Мне столько нужно тебе рассказать! – я чмокнула помощницу в щеку. – Извини, дорогая, мы с Ильей работаем… Ты пока займись чем хочешь, а я закончу и присоединюсь.

Крис топтался рядом с Орели, в руках он держал пакеты.

– Алекс, мы тут кое-что купили из продуктов, сейчас я разберу… – он протопал на кухню.

– Да, – добавила Орели, – я решила, что ты вряд ли пойдешь за покупками, решила, что мы с Крисом сами займемся этим.

Она разматывала длинный полосатый шарф и с подозрением поглядывала на меня сквозь очки.

– Рассказывай, что произошло, почему ты приехала? Что не так с Жоржем? Вы поссорились?

Я хотела ответить, что все расскажу, но позже, как тут в прихожую вышел Завадовский. Он чмокнул Орели в щеку и бесцеремонно ответил за меня:

– Она кинула наконец-то своего аристократа. Освободилась от сексуального рабства, вернулась в нормальное состояние.

Орели ахнула, хотя я еще в поезде описала вкратце ситуацию, а Илья нагло заржал.

Я накинулась на него с кулаками.

– Гад, гад ты, Илюшка, это не твое дело, сколько раз можно говорить. Пошел вон!

Завадовский отскочил, а потом, как ни в чем ни бывало, пошел на кухню, чтобы что-нибудь там схомячить.

– Да, я рассталась с Д’Иссеньи. Расскажу… Это длинная история. Мне нужен будет твой совет…

–– О, Боже! Алекс, говори, что случилось? Ты так хотела провести праздники с ним! Он что, обидел тебя, руку поднял? Что могло случится? Хоть намекни…

– Да, отвратительно все было. Но не сейчас… это долгий разговор и совсем не праздничный. Мне очень погано, Орели. Не представляю, что дальше будет…

– Ну, хорошо, потом так потом… Пойду на кухню, и мы с Крисом начнем уже собирать на стол. Мы тут всякого накупили…

Орели принялась хлопотать, выставила на стойку бара напитки, орешки и чипсы, засунула в печь баранью ногу, расставила на низком журнальном столе закуски. Я, поняв, что работать уже не придется, собрала бумаги и вся наша компания, в ожидании бараньей ноги, принялась неторопливо угощаться импровизированным шведским столом в ожидании наступления Нового года.

В углу гостиной елка мигала серебряными огоньками, Крис, верный своим хакерским привычкам, перекусив, ковырялся в моем компьютере, устанавливал на нем какие-то новые программы и приложения. Завадовский перебирал винилы, раздумывая какой поставить на вертушку. Орели, сидя на диване, просматривали свежий номер журнала по искусству. Я погрузилась в свой телефон, рассылая поздравления, строчила смски, поздравляла знакомых с праздником. Вечер был спокойным, атмосфера напоминала семейную посиделку.

Орели все-таки успела меня расспросить о том, что произошло между мной и моим любовником. От того, что я ей рассказала, упустив самые скабрезные подробности, она пришла в ужас.

– Такое впечатление, что ты говоришь о другом человеке! Знаешь, я не очень симпатизировала твоему Жоржу, но то, что он с тобой сотворил и его ложь – это просто невероятно! А мы-то ломали голову, куда ты пропала тогда, после бара… А он знал и молчал! Негодяй! Я считаю, что ты правильно сделала, что ушла от него. Первое насилие никогда не бывает последним. Уж я-то знаю, у меня в семье отец постоянно избивал маму, а она терпела, пока он однажды ее не искалечил. Она и умерла от этих побоев… – девушка заплакала.

–– Ну, не надо, ничего уже не вернешь…

Бедная моя маленькая Орели… Я бормотала слова утешения, а на душе становилось только тяжелей. Подсознательно меня беспокоило предчувствие, что Жорж просто так не успокоится и вполне может заявиться ко мне, чтобы выяснять отношения. Теперь от него можно было ожидать чего угодно. Хоть я заблокировала его номер, но явиться сюда, ко мне домой он мог. И хоть я изо всех сил гнала от себя тяжелые мысли, на душе была тревога.

Мы сидели за столом и обсуждали планы работы в галерее на будущий год, когда раздался звонок в дверь.

– А вот и господин Ратманов пожаловал!

Я вскочила с дивана и пошла открывать дверь. Распахнула настежь… Но за дверью стоял не Ратманов, там стоял Д’Иссеньи! Я невольно отступила, а Жорж сделал шаг ко мне, сразу схватил за плечи, попытался притянуть к себе.

– Алекс, выслушай меня… – я с ужасом увидела, что глаза мужчины были совершенно безумными. – Я все понял, я прошу прощения… такое никогда, ты слышишь, никогда не повторится… я был не в себе… не знаю, что со мной случилось… это был не я…

Он бормотал, как сумасшедший, было видно, что он только что с дороги, что, вероятно, гнал, как черт, чтобы быстрее очутиться в Париже, чтобы просить прощения, чтобы постараться вернуть меня… Покрасневшие глаза, небрит, воротник рубашки смят, свитер одет наизнанку…

Этот человек был не в себе, он был совершенно не похож на всегда такого элегантного, сдержанного Жоржа… Я застыла, не зная как реагировать на его появление, на всю ситуацию в целом. В прихожую выскочила Орели, потом появился Завадовский, последним выглянул из гостиной Крис.

– Саш, что происходит? – первым задал вопрос Илья. – Нужна помощь? Он ничего тебе не сделал? Что этот хер себе позволяет? – Илья увидел, что Д’Иссеньи трясет меня за плечи.

Хотя Илюшка говорил по-русски, Жорж понял, о чем шла речь и с яростным лицом ответил:

– Это не твое дело, это между мной и моей женщиной… Отвали, а то я не сдержусь! Огребешь по полной!..

Орели встряла между мужчинами и стала отпихивать Жоржа.

– Уходите, уходите немедленно!.. Что вы себе позволяете, месье Д’Иссеньи!.. Алекс не звала вас, она не хочет вас видеть!.. – девушка толкала мужчину в грудь.

– Так пусть сама мне об этом скажет!

Любовник небрежным движением отстранил мою подругу и стал на меня наступать. Я продолжала пятиться, не в силах вымолвить ни слова. Речь словно парализовало, я боялась, что Жорж перейдет грань и сделает какой-то агрессивный выпад, ударит Орели… Илья схватил Д’Иссеньи за руку, попытался оттащить и выпроводить за дверь… Разгорался нешуточный скандал с криками, назревала драка…

К сожалению, предчувствия меня не обманули! Все так и произошло, Д’Иссеньи, который был выше и сильнее Завадовского, развернулся и смазал того по скуле. Илья отлетел к стенке, но быстро вскочил и опустив голову, как молодой бычок, бесстрашно ринулся на противника. Жорж перехватил его ударом в солнечное сплетение… Завадовский, даже не охнув, рухнул на пол.

Я закричала, Орели тоже, Крис схватил мобильник и судорожно стал набирать номер полиции, а Д’Иссеньи стиснул лицо руками и стал мотать головой из стороны в сторону, словно стараясь прийти в себя. При этом он продолжал произносить нечленораздельные звуки, среди которых можно было все-таки разобрать слова извинения и отчаяния…

– О, Боже, что я наделал!.. Я не хотел… Алекс… я не хотел так… прости…

В этот момент никто не обратил внимание на то, что на пороге появился новый персонаж. На этот раз это был тот, кого я ждала, это был Ратманов.

Он вышел из лифта, держа в одной руке дорожную сумку, с другой стороны придерживал свисавшие с плеча торбу с картинами и этюдник. Сцена была живописная: входная дверь распахнута, кто-то лежит на полу в бесчувственном состоянии, я – перед бездыханным телом на коленях, Орели кричит не своим голосом на мужчину с прижатыми к лицу руками… Бросив свою поклажу, Ратманов подбежал к дверям, отпихнул Д’Иссеньи и склонился к Илье.

– Что здесь происходит? – Он приложил пальцы к шее Завадовского, нащупывая пульс, оглядел его и облегченно выдохнул, не найдя на теле следов крови. – Жить будет, скоро оклемается… Наташа, можешь мне объяснить какого черта происходит!

Он быстро оценил обстановку, даже не выслушав мой ответ. Подошел к Крису, спросил:

– В полицию звонишь? Не надо! Сами разберемся, – мягко вынул из рук мобильник из рук молодого человека.

– Кто вы такой? Здесь человека чуть не убили, – запальчиво петушился щупленький молодой человек, пытаясь вернуть себе свой телефон.

– Ну, уж прям уж и убили, он сейчас придет в себя. Наташ, объясни быстренько ситуацию.

Я стояла на коленях, пытаясь привести Илюшку в чувства, шлепала его по щекам.

– Да вот, подрались мужики… Жорж ударил его, – я указала на Завадовского. – А вот этот, он не в себе, – я ткнула пальцем в Д’Иссеньи, – он ворвался и начал скандалить, а Илья пытался его урезонить, вот и получил.

Д’Иссеньи, тем временем, огляделся по сторонам безумным взглядом, попятился, а потом развернулся и стремительно бросился вниз по лестнице.

Я поспешила закрыть дверь, и так соседи уже вдоволь наслушались! Не хватало того, чтобы они вызвали полицию! Я обессилено выдохнула и опустилась на табурет.

– Ну, входи, коль приехал …

– Да уж вошел… – ответил Рахманов, оглядывая поле битвы. – Весело тут у вас. Ладно, давай я страдальца хоть на диван перенесу.

Он поднял Завадовского с пола и легко перенес пухлую тушку Ильи на мягкие подушки.

– Ну, что? Живой? Пить хочешь?

– Да, друг, плесни вискаря…

– Эй, да ты живее всех живых, – улыбнулся Ратманов своей ироничной улыбочкой, – раз выпить просишь – жить будешь. Ну, давайте подробности, что за трагедия здесь разыгралась?

Он по-хозяйски плеснул в стакан добрую порцию виски, протянул Илье.

Потом, не дожидаясь ответа на свой вопрос, вынул из ведерка на столе бутылку с шампанским и разлил по бокалам.

– Друзья мои, мы так и Новый год пропустим, вы что-то увлеклись рукопашным спортом, а ведь всего пять минут осталось. Кто хочет сказать тост? Никто? Тогда – я!

Мужчина оглядел притихшую компанию, в его глазах искрились веселые огоньки.

– Итак, с наступающим новым 2019 годом! Давайте пожелаем друг другу исполнения всех желаний и мира во всем мире! Но, прежде всего, на этой, отдельно взятой территории!

Он опрокинул свой фужер и тут же опять его наполнил.

– Наташ, отдельный тост для тебя…

Тут он сделал паузу, подошел ко мне и глядя прямо мне в глаза, тихо сказал:

– Я желаю тебе не только мира во всем мире, я хочу, чтобы ты стала, наконец, самой счастливой женщиной. И я просто уверен, что счастлива ты будешь только со мной…

Последние слова он произнес почти шепотом мне на ушко и по-русски.

Глава 34. Игра в правду

Париж. 1 января. Наступил новый 2019 год.

Под утро гости мои полегли спать. Все, кроме Илюшки, которому вызвали такси и отправили домой. Остаток ночи он вспоминал сражение с Жоржем и, в конце концов, сам себя убедил в том, что вышел с ристалища абсолютным победителем, а его противник самым позорным образом покинул поле битвы, оставив победу за великим воином Ильей! Обильное потребление виски сыграло в его версии событий не последнюю роль.

Конечно, настроение у всех было испорчено. Андрей был задумчив, отвечал на вопросы о своих планах неопределенно, Завадовский после стычки с Д’Иссеньи так и не обрел душевный баланс и был не в состоянии обсуждать серьезные вопросы, а Орели и Крис почти все время торчали на кухне и целовались. Оставалось только допивать шампанское и перекидываться ничего не значащими фразами…

Новогодний вечер получился невеселый. Мой айфон был в беззвучном режиме и признаков активности со стороны брошенного любовника больше не было, лишь многочисленные поздравления, которые я получала и на которые автоматически отвечала, сыпались одно за другим…

Ратманову я постелила на диване, а Орели и Крис устроились в гостевой.

Несмотря на усталость, я не могла уснуть. Отчаявшись, пошла на кухню пить кофе. Там и застала Андрея. С отрешенным выражением на лице он стоял с кружкой возле окна. Обернулся на шлепанье моих босых ног.

– Что, не спится? Вот и я не могу заснуть… Поговорим?

Я пожала плечами. О чем? Пусть сам говорит.

– Давай…

– Послушай, Наташа, я понимаю, что мой приезд тебя напрягает, понимаю, что сейчас не самый лучший момент, чтобы я присутствовал в твоей жизни. Вижу, ты расстроена … Эта битва в коридоре…– Андрей хохотнул, прикрыв глаза ладонью, и мне показалось, что внутренне он просто умирал от смеха. – Проект ты, конечно, будешь делать… Я подключусь сразу же, как только дашь сигнал. Я все понимаю, тебе не легко, ты рассталась с мужчиной, которого любила, а он тебя обидел и эту обиду ты не можешь простить. Но это лишь эпизод в твоей жизни…

Я подняла руку, прерывая Ратманова. Тоже мне, утешальщик! Лезет, куда не просят.

– Это не твое дело! Ты ничего не знаешь. Что ты о себе возомнил? Ты не имеешь права вмешиваться в мои отношения, ты не знаешь ни меня, ни этого человека! Остановись, или я наплюю на все проекты и выкину тебя из моего дома! Ты – наглец! Корчишь из себя провидца!.. Да что ты вообще знаешь?..

Треволнения вчерашнего вечера, выпитое шампанское, эти неуместные замечания Ратманова привели меня почти в ярость.

– Да знаю я, знаю, – Ратманов усталым жестом прервал мою запальчивую речь. – Не имею права и бла-бла-бла… Но ведь ты и сама чувствуешь, что начинается новый этап в твоей жизни… дело не в том, что мы с тобой встретились, что ты хочешь начать новый проект, просто, мне кажется, ты сама стала другой, изменилась.

– Да откуда ты все знаешь? Не хочешь для начала рассказать про себя, про то, как ты узнал мое настоящее имя, почему так уверенно вещаешь про мое будущее? Ты что? Пророк?

– Может, и пророк… – медленно, глядя мне в глаза ответил Ратманов.

Я не собиралась играть с ним в гляделки, налила себе воды и села напротив.

– Ну, давай, говори, если есть что сказать.

– Ты вот все гадаешь, откуда я тебя знаю. Я знал Клода… Клода Бодэ… Тебя видел один лишь раз, на его похоронах. Ты сама тогда вообще никого не замечала… потом в обморок упала…

Я охнула, он отхлебнул из чашки.

– Мы были друзья с Клодом, и я знаю кем был твой отец, знаю твою историю, знаю почему ты убежала из России… Многое знаю. Клод рассказал. И еще я знаю почему он погиб, вернее, за что его убили.

Я опять охнула и прикусила кулак. Хотелось закричать, а, еще больше хотелось, чтобы Андрей продолжал, чтобы сказал все!

– Говори…– мой хриплый шепот – это все, что получилось выдавить из мгновенно пересохшего горла.

– Наташ, это долгая история, но я могу вкратце тебе сказать, что причина, почему устранили Клода, это – его работа, его расследования, которыми он занимался. Ведь он ничего тебе не сказал о том, чем делал последнее время, не рассказывал о том где был, зачем последний раз ездил в Африку.

Это был не вопрос, это было утверждение.

Да, когда Клод незадолго до смерти уезжал, он даже не уточнил свой маршрут, только сказал, что начнет экспедицию в Судане, потом двинется на запад, а потом спустится на юг, пройдет по западному побережью, доберется до Конго и уже из Луанды вернется в Париж. Он отсутствовал больше четырех месяцев. Помню, я тогда очень скучала, тем более что писал и звонил мой друг редко.

– И что же он там делал? – мне почему-то было страшно услышать ответ.

– Он искал секретные лаборатории, исследовательские центры, где производят модифицированные вирусы. Это криминальные лаборатории, их прячут в отдаленных районах по всему миру. Они абсолютно засекречены, это частные исследовательские центры. Сама понимаешь, что миссия была опасной, нужно было действовать очень скрытно… Клод не имел права тебе ничего говорить, ведь, если бы его поймали, то… сама понимаешь, добрались бы и до тебя.

Тут Ратманов потер лоб, прихлебнул из чашки и вскинув на меня взгляд, произнес:

– Только, видимо, Клод был недостаточно осторожен… Вот и результат…

– Но в полиции сказали, что это был несчастный случай!

– Наташ, ты что, дура?! – Андрей раздраженно повысил голос. – Какой к черту несчастный случай! После того, что я тебе сейчас рассказал, ты не сообразила, что его просто устранили? Ведь у вас в доме перерыли все его записи, в Университете в его кабинете устроили настоящий погром! Ведь так?

– Да…

Теперь многое вставало на место… недоговорки, отговорки, телефонные разговоры, когда Клод уходил в кабинет и закрывал дверь…

– А не говорил он тебе потому, что любил тебя, любил очень сильно… не хотел, чтобы ты пострадала, или была хоть как-то замешана в этих расследованиях… Вот так, подруга… Он был хороший друг и настоящий мужик…

Из глаз потекли слезы, как тогда, когда я горевала по Клоду и думала, что с его смертью моя жизнь тоже закончилась.

Да, я смутно догадывалась, что его последняя командировка в Африку была не такой как все предыдущие, что это была какая-то секретная миссия, я ведь собственными ушами слышала, как Клод говорил кому-то, что он отыскал в джунглях секретный объект, где изготовляли какую-то вакцину, но по глупости совершенно не придала этому значения! Не вспомнила, а ведь, оказывается я знала об этой его деятельности! Нет, я все-таки беспросветная дура, идиотка тупая! Как можно было так пренебрежительно относится к тому, что было важно для моего мужчины, не интересоваться тем, что он делал помимо занятий со студентами и написанием книг! Запоздалые сожаления ничего уже не стоят! Я прижала руки к лицу, рыдания, уже не сдерживаемые, вырвались наружу.

Андрей подошел, прижал к груди мою голову, погладил.

– Ну-ну, не надо, прошлого не вернешь… Клода не вернешь… Тут думать нужно. Я хочу продолжить его работу, ведь остались же его записи, фотографии, материалы поездки, наверняка он их где-то спрятал. Скорее всего на флэшке какой-нибудь. Тут тебе думать нужно. Может, она в каком-нибудь банке, я ячейке, или дома… В подвале искала?

Мне, если честно, в тот момент было не до флэшек, не до того, чем занимался Клод Бодэ в последние месяцы своей жизни. Я вспомнила о своем друге и все как будто вернулось. Я увидела его, как живого – широкая улыбка, ясные глаза цвета неба, сильные плечи… Ох, опять накатило!.. И я никак не могла унять слезы.

– Ладно, Наташ, успокойся, я должен тебе еще кое-что сказать.

Господи, неужели недостаточно того, что я уже услышала! Ну что ж, я готова, вали уже до конца на мою голову! Лучше уже сразу все узнать…

– Теперь о твоем любовнике, о Жорже Д’Иссеньи. С ним тоже все не просто… Уж не знаю, как вы познакомились, эти подробности несущественны. Но ты, скорее всего, не знаешь кто он.

– Нет, я знаю, он рассказал, – я продолжала всхлипывать и размазывать слезы по щекам. – Я знаю, что он работал на одну организацию… Ратус, кажется. Говорил, что они очень влиятельны и управляют чуть ли не всеми правительствами, ну, и финансами, естественно…

– Да, хорош гусь! – мужчина саркастически улыбнулся. – А он не забыл упомянуть, что сам является одним из руководителей этого самого Ратуса.

Это прозвучала как гром среди ясного неба, слезы высохли.

– Нет, Жорж говорил, что лишь работает на них, занимается поиском артефактов, что главная цель Ратуса – это поиск то ли философского камня, то ли эликсира жизни… в общем бред какой-то…

– Ну, подруга, ну наивная ты душа! Как же легко тебе задурить голову. Небось еще и раскаивался в содеянном! – Ратманов невесело усмехнулся.– Говорил, что они злодеи и мечтают о мировом господстве, что они – страшные негодяи! Так? А он всего лишь слепое орудие в их коварных лапах.

– Да, в общем так и было…

Я вспомнила наш разговор в Негреско. Именно так Д’Иссеньи все и представил. О, Боже, он врал, опять врал!

– Андрей, скажи, что ты знаешь о этом Ратусе и о том, что там делает Д’Иссеньи?

– Да, Наташ, тяжелый случай! Ты, видать, просто совсем не знаешь ничего о человеке, с которым… – он сделал многозначительную паузу, а потом, отведя глаза, продолжил. – Ну, во-первых, твой любовничек – один из самых богатых людей во Франции, ты хоть об этом знаешь? Впрочем, мало кто об этом знает. Свои деньги его семья давно перевела в офшоры, или держит на секретных счетах в Люксембурге, или на Каймановых островах. Семейка у него занятная, родословной восходит к графу Жоффруа де Шарнэ, тамплиеру, командору Нормандии, сожженному на костре вместе с Жаком де Моле. Так что господин Д’Иссеньи – граф! Из поколения в поколение они были видными масонами. И твой Жорж, конечно, не исключение. Это семейство смогло на протяжении веков сохранять тайну своего богатства и солидную его часть тратило на поддержание международного масонского движения.

Я просто была ошарашена этой информацией. Меня никогда не интересовало финансовое положение Жоржа, я знала лишь то, что он далеко не беден. Но то, что он рассказывал о себе совсем не соответствовало действительности, или соответствовало лишь отчасти…

– Да, семья Д’Иссеньи очень богата. Они руководят добрым десятком фондов, которые занимаются научными исследованиями и разработками. И, заметь, все эти организации так, или иначе связаны с исследованиями в области квантовой физики. Один из его фондов финансирует ЦЕРН. Эти ребята глубоко копают! Они работают на свое будущее, а вот будущее человечества им глубоко безразлично. Эти люди уверены, что могут не только распоряжаться "человеческой биомассой" по своему усмотрению, но и кроить это мир, подстраивать жизнь всех людей под свои собственные планы. А для того, чтобы воплотить эти планы, им нужна эта самая вечная жизнь.

– Но Жорж так все и говорил, но он был против этих планов, он сомневался в том, что это справедливо в отношении человечества

– Глупенькая, он просто обозначил тебе сферу их, то есть, своих интересов, а заодно хотел что-то выпытать у тебя. Какая же ты наивная, Наташа. А вот то, что Д’Иссеньи стоит во главе проекта по созданию новых способов сокращения популяции человечества, что это его сотрудники были причастны и организовали лаборатории по созданию вирусов, он не удосужился упомянуть? Ведь так? Клод искал в джунглях именно эти лаборатории. Тебя это не наталкивает ни на какие мысли, подруга?

Наталкивает… очень даже наталкивает… Господи, как все переплелось! Опять я оказалась в центре какого-то клубка заговоров и тайн! Что за судьба такая у меня… Пазл сложился!.. И тут в голову залетела знаменитая фраза Агнии Аркадьевны о том, что не бывает случайных случайностей… К смерти Клода причастен Ратус и, вполне вероятно, сам Д’Иссеньи… В голове промелькнула мысль: хорошо, что не рассказала любовнику о ритуале в подземелье у Марго, о том, что Рагар и я теперь неразделимы. Мне хватило ума последовать совету мудрой женщины и держать язык за зубами. Не стала я и Ратманову ничего говорить. Но, мне нужно было знать больше. Кто он сам такой? Что ему нужно от меня? Ведь всем от меня что-то нужно!

– Андрей, кто ты сам такой? Ведь ты не просто бедный художник, у которого нет денег, который пишет картины на продажу и просится на постой к малознакомым людям. – Я не могла удержаться, чтобы подколоть его, – если уж ты заговорил обо всех этих вещах, значит хочешь что-то рассказать, или ждешь, что я начну тебе рассказывать …

– Да художник я, художник, – Ратманов отмахнулся, – этим я зарабатываю на жизнь. Но у меня есть и другие интересы. Ты ведь помнишь при каких обстоятельствах познакомилась с Клодом? Помнишь, конечно… Ты знала людей, которые были единомышленниками твоего отца, а Геннадий Петрович вообще твой крестный. Умнейшие люди. Я знаю и Геннадия, и его друзей. Им не безразлично то, что происходит в России, да и не только в нашей стране. Каждый из друзей твоего отца работает над тем, чтобы противостоять всему этому хаосу. Это серьезная команда. Я в ней состою. Мы не верим правительствам, банкам, любым наднациональным институтам, мы посвятили свои жизни тому, чтобы раскрывать деятельность таких змеиных гнезд, как Ратус и ему подобных. В России у него имеются связи на самом верху.