скачать книгу бесплатно
Я невесело усмехнулась,
– Нет, во всяком случае, никого постоянного, да и непостоянных тоже не было. Один раз встретила мужчину, но сразу же и рассталась. Да не хочу я об этом, нет никого, и не надо.
Сима грустно на меня посмотрела и произнесла:
– Подожди, все еще будет. Так закрутит, что мало не покажется.
Сиси вздохнула, но тут же спохватилась:
– Я вот что приехала-то, Саш, – как-то очень по-простому продолжила Серафима Андреевна, словно приехала из Вологды в Кинешму, грибков привезла. – Ты ведь знаешь, как тебя любит Агния Аркадьевна, как о тебе тревожится. Все время, пока о тебе не было слышно, она знала, что ничего плохого в твоей жизни не происходит. Только однажды, это, я так думаю, когда твой Клод умер, она мне сказала, что тебе сейчас очень тяжело, но это нужно самой пережить, перетерпеть. Так что ты не думай, что она тебя оставляла вниманием-то. Как запрется у себя в кабинете, так часами все смотрит и смотрит то в карты, то в свой шар, вздыхает. Что уж там за закрытыми дверями она делает – не знаю, но, думаю, помогает тебе, как может, колдует, наверное, защищает. Любит она тебя, Саша. А тут, где-то недели две назад, позвонила мне, сказала приехать к ней и велела лететь в Париж. У меня письмецо для тебя есть. Агния не доверяет никаким телефонам, интернетам, мейлам и гуглам с фейсбуками[2 - Социальные сети Фейсбук и Инстаграм признаны экстремистскими и запрещены на территории Российской Федерации.]. Считает, что все, что идет через интернет, ненадежно. Я ей верю.
Серафима Андреевна открыла сумку, вынула из нее конверт и протянула мне.
Я хорошо понимала почему Агния не пользовалась современными способами передачи информации. Хоть я и не была специалистом в технологиях, понимала, что о любом человеке можно узнать буквально все, если тот пользуется компьютером и смартфоном, или общается через социальные сети.
– Спасибо, Сиси, я вечером прочту. А как можно связаться с ней, с Агнией Аркадьевной? Если она считает, что мне что-то угрожает, я бы хотела с ней поговорить.
– Я тоже ее спрашивала, а она сказала, что у тебя есть одна вещь, о которой ты знаешь, попробуй использовать ее, сказала ты поймешь, о чем речь.
Вещь? Какая такая вещь? Может в письме об этом написано? Подожду до вечера, когда прочту письмо.
Я расспрашивала Сиси о Москве, о том, что интересного происходит в России. Телевизор я не смотрела, убрала из дома несколько лет назад, после смерти Клода предпочитала слушать радио в машине, иногда листала газеты. Сегодня я уже практически не чувствовала себя москвичкой. Ведь больше десяти лет прошло с тех пор, как я, схватив Клода за руку, неслась по зоне вылета в Шереметьево, спасаясь от Палыча и его бандитов, навсегда покидая Москву.
У меня давно было французское гражданство и жизнь во Франции интересовала меня гораздо больше, чем то, что происходило в России, но мне было интересно слушать рассказы Сиси.
Мы нашли уютный ресторан на левом берегу. Серафима рассказывала том, что Москва сильно изменилась, центр застроили по-новому и некоторые улицы просто не узнать. Поделилась, что недавно сделала ремонт у себя в магазине и бизнес ее процветает, что открыла новые бутики по Москве и даже в других городах. Когда мы уже заканчивали обед, и я попросила официанта принести счет, кто-то позвонил Сиси, она заторопилась, сказала, что ей нужно бежать на рандеву, а следующий день она будет занята с утра до вечера. Мой номер телефона у нее был, и мы договорились держать связь.
Перед тем, как попрощаться, я все-таки спросила.
– А как вы узнали про галерею? Как адрес нашли?
– Так ведь это только Агния обходится без интернета, а я не могу, у меня бизнес, – она хитренько сощурилась. – А, кстати, знаешь, у нас с тобой есть общие знакомые в Париже. Это Агния Аркадьевна что-то там не то в картах, не то в шаре своем хрустальном углядела, намекнула. Потом расскажу.
Мы стояли возле станции такси и водитель уже открыл для Сиси дверцу машины. Помахав мне ручкой, она сказала:
– На днях увидимся. Нужно тебе еще гостинчик от Аркадьевны передать. Сегодня не захватила, не знала увидимся ли. Я еще несколько дней здесь пробуду. Хочу тебя кое с кем познакомить, – Сиси лукаво подмигнула.
… За окнами быстро темнело, в доме напротив то тут, то там зажигались окна, с бульвара слышался лай собак, это пришедшие с работы французы выводили на прогулку своих заждавшихся питомцев, доносились голоса детей, которых родители тащили домой из детских садов, нервно клаксонили машины, парижане торопились побыстрей добраться до дома.
Передо мной лежало письмо Агнии Аркадьевны, переданное мне Серафимой Андреевной. Последние лучи солнца пробивались сквозь уже поредевшую листву растущей напротив окна акации, в углах комнаты сгустились тени, но я не зажигала свет. Я вспоминала.
Появление Сиси и это, пока не прочитанное письмо Агнии, вернули меня в прошлое.
Тогда, в Москве, тринадцать лет назад ошибка моего отца изменила мою жизнь на сто восемьдесят градусов. Из самой обычной студентки, благополучной девочки, счастливо и беззаботно проживающей с родителями в центре столицы, я в один день превратилась в бездомную, потерявшую память бомжиху. И, если бы не случайная встреча с Агнией Аркадьевной, невозможно представить, чем могла бы закончится моя история. А события, что случились потом, когда я уже поселилась в квартире Агнии, были настолько невероятными, неправдоподобными, что, по прошествии лет, я уже сама сомневалась в том было ли это на самом деле, или приснилось. Но, факт остается фактом – именно благодаря череде тех невероятных событий судьба закинула меня сюда, в Париж, где у меня началась другая, новая жизнь.
Все пронеслось перед глазами, будто случилось только вчера. Скитания в лабиринтах метро, мерзкие извращенцы-богачи, безнаказанно творящие кровавые преступления, продажные чиновники, сатанисты… О, Боже, неужели все это было со мной? И как же я старалась забыть тот кошмар! Я убежала от всех, я давно закрыла ту дверь и спрятала ключ. Даже поисками самолета с пропавшими отцом и матерью занималась не я, а Клод. Спустя два года после начала расследования их гибели, он показал мне официальный отчет о результатах поисков и сказал, что дело окончательно закрыто, самолет не обнаружен, судьба пассажиров неизвестна. Я поверила, что мать и отец погибли и, отгоревав свое, решила, что с той жизнью покончено навсегда.
И вот теперь пришла весточка из прошлого. Двойственное чувство. С одной стороны, я обрадовалась, узнав, что Агния меня помнит, но, в то же время, все во мне протестовало и сопротивлялось тому, что прошлое опять рвется в мою устоявшуюся, размеренную жизнь.
Пришла ночь, звуки города, проникающие через открытую балконную дверь, стали тише, снаружи потянуло прохладной влажностью, а я все сидела, прислушиваясь к затихающим звукам улицы, и не могла решиться и открыть письмо. Наконец, встала, пошла на кухню, откупорила бутылку бордо, налила, раскатала по стенкам бокала. Как там у нас в России говорят? Без пол-литра не разобраться? Вот и разбирайся, Александра!
Когда Сиси вручила мне письмо от Агнии Аркадьевны, я сразу поняла: то, что я прочту связано с давними московскими событиями. Поэтому, прежде чем открыть конверт, я долго собиралась с духом. Как же мне хотелось, чтобы мои приключения в Москве остались в прошлом! На протяжении всей жизни во Франции я гнала от себя воспоминания. Я поверила, что жизнь моя окончательно изменилась, что изменилась и я сама и, что фантомы прошлого не вернутся никогда!
Вот что было в письме:
«Дорогая Саша,
посылаю тебе это письмо с Серафимой, потому что не могу его доверить ни простой, ни электронной почте. Ты знаешь мое отношение к интернету, где так легко можно украсть любую информацию.
Хочу предупредить тебя, что уже несколько месяцев я слежу за тем, как твои «добрые знакомые» снова активизировались и снова начали поиски тебя. Ты, конечно, понимаешь о ком идет речь. Думаю, что их цель – твой камень. Теперь они знают, что ты где-то во Франции. Эти люди стали еще более опасны. Наверное, тебе лучше уехать из Парижа и скрыться в тихом месте, а, может и вообще сменить страну. Будь очень осторожна. Посылаю тебе дополнительную защиту. Это перстень, как он работает, сама разберешься. Носи его, не снимая.
Серафима Андреевна сведет тебя с нужным человеком, моей бывшей ученицей. Можешь ей доверять. Она будет тебе во всем помогать. Покажи ей Рагар, она научит, что с ним дальше делать.
Помни, дорогая моя девочка, что я всегда думаю о тебе и всегда приду на помощь, когда она тебе будет нужна.
Любящая тебя,
А.А.М.»
Я прочла письмо и вместо того, чтобы обрадоваться тому, что меня предупредили об опасности, почувствовала панику.
Когда Клод был рядом, мне казалось, что я была защищена от всех несчастий, во всяком случае, мне так казалось. Сейчас я была одна, и мне было страшно. Мне не с кем было поделиться своими страхами, никто не мог меня успокоить и утешить. Где-то далеко-далеко была Агния, она беспокоилась обо мне, вот защиту послала, но все же, она так далеко! Я, конечно, знала тех "добрых знакомых", о ком писала Агния. Эти не оставят меня в покое! Я им мешаю, слишком много знаю. Раньше я чувствовала свою причастность к идеям отца, рвалась в бой, мечтала о социальной справедливости. У меня была поддержка, были друзья отца, была рядом Агния Аркадьевна с ее магией. Тогда я здорово прижала Налимовича и его подельников. После моего побега кого-то судили и посадили. Губернатор Залкин за свои преступления получил большой срок. Но теперь я хотела просто спокойно жить своей жизнью, работать в своей галерее, дружить с кем хочу, любить кого хочу. Им нужен камень? А я даже забыла куда его задевала! Черт, черт, черт! Хотелось орать во весь голос!
Агния написала «добрые знакомые». Ха! Эти «добрые знакомые» были так добры, что чуть не прикончили меня, ведьма Марина чуть не прикончила меня! Именно ее и ее подельников Агния Аркадьевна имела ввиду, ее дружков Налимовича и иже с ним. Одно только упоминание об этой шайке пугало меня до смерти! Нет, время авантюр и приключений для меня ушло в прошлое. Один в поле не воин. Я изменилась, стала другим человеком. Сегодня я не готова к подвигам! Устраивать марафоны, убегая от бандитов, скакать по деревьям, разыгрывать из себя Мату Хари мне было уже не по возрасту! Тридцатник почти, возраст не тот. Мне было страшно…
В ту ночь я не могла заснуть, металась по квартире, пришлось пить успокоительное, чтобы не рехнуться умом, а наутро я приняла решение: пока оставить все как есть и подождать встречи с ученицей Агнии, о которой та писала.
Мне приснился сон, похожий на те, что снились каждую ночь, когда я только приехала в Париж. Снилась Марина с искаженным ненавистью лицом, она шипит, требует отдать ей камень, тянет руки с острыми когтями, а вот возникла зловещее лицо Палыча, в руках пистолет, он стреляет в меня.
Раньше Клод спасал меня от этих кошмаров, будил, поил водой, и я засыпала в его крепких и таких надежных объятиях. Неужели эти сны опять вернутся, но меня уже некому будет спасать? А тогда мой друг отвел меня к невропатологу, тот назначил лекарства, но они не помогли. Стало только хуже. Таблетки делали сон крепче и выбраться из кошмара было труднее. Мне нужен был уже психиатр. Он назначил гипноз. Но и гипноз не помог, не мог пробить блок, который поставил отец своим прибором. Я уже давно переосмыслила все, что было связано с работой отца, а также с его и маминым исчезновением. Теперь я не могла оправдывать его за то, что он, охраняя свои секреты и секреты своих единомышленников, практически искалечил мою жизнь. Ну, да, Бог ему судья!
Кошмары с участием моих смертельных врагов, доводили меня до безумия. Я отказывалась спать, литрами пила на ночь кофе, требовала от Клода, чтобы он выводил меня на ночные бессмысленных хождения по городу, в конце концов засыпала, и все опять шло по, ставшему уже почти привычным, жуткому кругу ночных страхов.
Тогда опять решение проблемы нашел Клод, сказал, что нужно искать альтернативу. И он нашел. Назначил встречу с "народным целителем", как он сказал.
Мой друг не стал объяснять в чем будет состоять «народный метод», только сказал, что лечение должно пмочь. Я так была измучена, так напугана, что доверилась своему другу на сто процентов, знала, что Клод желает мне только добра.
Глава 10. Ну, ты, Париж – Вавилон!
Париж. Десять лет назад.
Клод привез меня в один из самых грязных и опасных районов Парижа. Север-западная окраина города, где проживали, в основном, выходцы из африканских стран. Мы приехали на метро. Оставлять дорогую машину Клода в таком месте было опасно.
Был поздний летний вечер. Возле выхода из станции метро праздно шатались группки чернокожих мужчин. Они громко обменивались шуточками, пританцовывали, делали какие-то реповые движения. Мне показалось, многие были выпившими, или обкуренными.
Стены ближайших к метро домов подпирали толстые черные проститутки в коротких юбках и ярких обтягивающих легинсах, подчеркивающих их пышные зады. Темнокожие женщины курили, громко смеялись, всячески старались привлечь к себе внимание. Тротуар был грязным, словно его никогда не убирали, валялись бумажные обертки, железные банки из-под пива, окурки, пахло отнюдь не розами.
Еще до того, как отправиться на встречу, мой друг предупредил, что место, куда мы едем находится в небезопасном районе. Теперь я увидела и поняла, о чем он говорил.
Я жила в Париже совсем недавно, еще плохо ориентировалась в городе и в подобных местах мне бывать не доводилось. Одна я бы точно сюда не сунулась, даже днем. Обитатели этого квартала разительно отличались от тех, кто жил со мной по соседству в благополучном и чопорном шестнадцатом аррондисмане[3 - Аррондисман – административное деление Парижа на кварталы. Всего в городе их двадцать.].
Проходя сквозь строй темнокожих мужчин, я кожей чувствовала их похотливую неприязнь и, что каждую секунду они были готовы сорваться в агрессию, даже без повода. Но внушительная фигура Клода, его накачанные мышцы и твердый взгляд давали понять, что нас лучше не трогать.
Во Франции нет «гетто». Это слово у французов ассоциируется с холокостом и употребляется исключительно, если речь идет о геноциде евреев. Но в Париже "гетто" существуют. Это этнические коммуны, где полностью сохраняется образ и стиль жизни тех стран откуда приехали иммигранты. Многие из них, даже прожив десятки лет в этой стране, так и не научились нормально говорить по-французски. В основном, такие городские образования находятся на севере столицы. Иммигранты из бедных стран Африки, оттуда, где не прекращаются этнические конфликты и локальные войны, оккупировали когда-то красивые османновские здания, превратив их в трущобы. Там царит бедность, грязь, насилие. В таких кварталах этнические банды правят свои законы, полиция не любит туда соваться. Это котел, где варятся преступления, процветает проституция, безнаказанно ведется торговля наркотиками.
Пройдя вглубь квартала, мы подошли к воротам облупленного, когда-то красивого, а теперь требующего ремонта, дома. В окнах сушились какие-то тряпки, пахло незнакомой пищей, слышались звуки телевизора.
Возле ворот отирались темнокожие подростки. Клод заговорил с ними на незнакомом мне языке, видимо, на одном из африканских диалектов. Один из мальчишек тут же бросился внутрь двора. Скоро он вернулся, сказал несколько слов моему спутнику.
– Нас ждут, пойдем, – Клод сунул в руку паренька монету.
Нужно было пересечь двор, и войти в темный подъезд. Дверь в одну из квартир на первом этаже была открыта, нас явно ждали. Оттуда по полу тянулась дорожка света. На пороге стояла очень полная черная женщина, одетая в пестрое длинное платье и с таким же пестрым тюрбаном на голове. Она молча указала рукой внутрь квартиры.
Осторожно ступая вглубь плохо освещенного длинного коридора, я почуяла душный запах, он был одновременно раздражающим и будоражащим. И тут я пожалела, что не выспросила у Клода в подробностях куда и к кому он меня везет. Я доверяла своему другу, знала, что рядом с ним ничего плохого со мной не случится, но все-таки мне было не по себе. Почувствовав мое состояние, Клод прошептал:
– Не бойся, я рядом.
Я несмело перешагнула порог полутемной комнаты. Помещение освещалось горевшими тут и там толстыми свечами и плошками с плавающим в них маслом. Именно от этого масла шел тот тяжелый аромат, он заполнял все пространство, забивался в нос и горло. Было тихо, только треск горящих фитилей слышался в этой зловещей тишине. Кто-то захлопнул дверь позади нас. Я вздрогнула и огляделась.
Пол комнаты устилали разноцветные полоски шерстяных циновок, в углу стоял низкий стол, покрытый пестрой материей, в центре его – примитивная статуэтка, женская фигура из черного эбенового дерева, должно быть африканская богиня. Фигура была отполирована до блеска, вокруг этой, как я поняла, самой главной богини, стояли еще несколько, поменьше. Фигуры были явно старые, грубо вырезанные, у всех были трудно различимые лица, большие отвисшие груди и обширные ягодицы. Это был алтарь. Фитили масляных светильников коптили черным дымом, там же были расставлены блюда с фруктами и открытые бутыли с алкоголем, разложены пучки трав – подношения богине.
К запаху масла добавлялся запах горелых трав и еще чего-то неприятного, похожего на запах крови. Взгляд упал на предмет, который привел меня в ужас. В глубине стола, позади фигурки главной богини я разглядела отрезанную голову барана. Длинный синий язык вывалился, полузакрытые глаза мертвой головы животного мутным блеском отражали пламя свечей, лужа почти засохшей крови растекалась по ткани, покрывавшей алтарь, и я поняла, что кровавая вонь исходила именно от этой жертвы богине.
Спина тут же вспотела, начала кружиться голова, ноги превратились в ватные. Клод стиснул мою руку и незаметно провел пальцем по ладони.
Ну, почему он ничего не объяснил заранее? Это же черная магия! Знала бы заранее, ни за что не согласилась прийти в какое место! Теперь я со страхом рассматривала помещение расширенными от страха глазами. На веревках, протянутых под потолком, висели пучки трав, и еще какие-то странные предметы болтались там же. Мне показалось, что это были амулеты, изготовленные из кусочков глины, бусин и торчащих во все стороны перьев. Стены капища, как я мысленно назвала комнату, были раскрашены примитивными рисунками и символическими знаками. Я увидела висящие на стенах и прислоненные к ним ритуальные маски. Потолок закопчен, в углах паутина.
Казалось просто невероятным, что в центре европейской цивилизации, в современном городе, куда приезжают туристы со всего мира, чтобы насладиться красотой архитектуры, музеями, великолепным культурным наследием Франции, может существовать и такое! Древние, как мир, африканские культы и настоящее колдовство, привезенное из дебрей черного континента, смотрели на меня глазами деревянных богов, стоящих на алтаре, окрапленном кровью животных. Любопытство и предчувствие чего-то никогда ранее не виданного, но отчасти знакомого по рассказам Клода о его экспедициях, потеснили страх, я настороженно ждала продолжения, что же будет дальше?
Сначала мне показалось, что в помещении никого, кроме нас, нет, но, обернувшись, в противоположном от алтаря углу, рядом с дверью, я заметила сидящую на корточках, закутанную в белую ткань фигуру. По ее габаритам можно было догадаться, что это крупный мужчина, запеленутый с головы до пят.
Мужчина сидел неподвижно, не издавая ни единого звука. Клод и я тоже хранили молчание. Так прошло минут пять, а, может, и больше. Мы стояли напротив алтаря в недоумении, не зная, чего ждать. Я уже хотела сделать знак Клоду, что нам лучше отсюда убираться, но тут скрытый тканью человек пошевелился, раздался низкий голос. Человек говорил по-французски с акцентом.
– Рассказывайте, зачем вы пришли к богине.
То, как он выговаривал слова и характерные интонации выдавали в колдуне жителя Западной Африки.
– Мы пришли к богине, чтобы просить ее вернуть память этой женщине, – Клод кивнул в мою сторону.
– А что вы принесли богине? Вы принесли дары? – задал вопрос хриплый голос из угла.
– Вот наши дары, – мой друг достал из рюкзака бутылку рома, кокос, пакет с фруктами, кулек с зерном и тушку черной курицы.
– Положите перед богиней, – по-прежнему, не открывая лица, произнес мужчина.
Клод разложил приготовленные им заранее дары на алтаре. Он знал, как нужно себя вести, этнограф хренов! Почему мне не сказал ни слова? Боялся, что откажусь ехать? И отказалась бы, это правда! Я была зла на своего спутника.
– Нужно ждать. Богиня даст знак, если она захочет принять ваши дары, – произнес голос из угла.
– А если не захочет? – любопытство пересилило страх, и я подала голос.
– Тогда вы уйдете и, может быть, великая мать богиня не потребует от вас платы за беспокойство.
– А если потребует? – я не могла угомониться, должна же я выяснить на каких условиях мне будут оказаны "услуги".
– Тогда она сама вас найдет. А сейчас молчите и ждите.
Мне было не по себе. Если я не понравлюсь великой матери, то платить за беспокойство придется обязательно. Только вот чем? Предугадать нельзя.
В комнате было тихо, никакие шумы с улицы сюда не проникали, слышался только треск фитилей. Меня уже начало покачивать от долгого стояния, и тут я почувствовала, как холодный сквозняк пробежал по ногам, порыв воздуха поднялся выше, обдал лицо, сухие травы на потолке качнулись и зашелестели, пламя светильников затрепетало, а человек в углу произнес:
– Богиня приняла ваши дары.
Я выдохнула, Клод обтер рукой пот со лба, и я отчетливо поняла как мы рисковали! Этнограф, мать его так! Ведь знал все заранее, и все же рисковал. Рисковал, кстати, моей безопасностью! Кому, как ни ему было знать, что с древней магией шутки плохи. Если бы великая мать отказалась от подарков, то мы огребли бы по полной, ведь сам мне говорил: африканское колдовство – это вам не шуточки!
– Женщина, скажи сама чего ты хочешь от матери всех духов, говори.
Горло пересохло от волнения и я, не успев прокашляться, издала какой-то жалобный писк.
– Великая мать, во сне меня мучают кошмары из прошлой жизни. И еще у меня забрали память и я не могу вспомнить свое прошлое. Прошу тебя, избавь меня от этих кошмаров и открой мне то, что я забыла. Дай мне твою защиту.
Стоя перед алтарем, я ждала, но ничего не происходило. Дернула Клода за рукав, глазами задала вопрос – что дальше-то? Так же глазами мой друг ответил, что все нормально, нужно подождать, и я ждала.
Через несколько минут стояния мне показалось, что я услышала тихий шепот и опять по полу потянуло сквозняком, опять качнулось пламя. Я вздрогнула, показалось, что кто-то коснулся сзади моей головы. Жрец неведомого мне культа громко и резко произнес:
– Женщина, твое желание будет исполнено, жди! Теперь уходите!
Клод схватил меня под руку, и мы пулей вылетели из комнаты. На выходе нас ждала все та же толстая африканка. Мой друг молча вложил в протянутую руку деньги. Даже не взглянув на них, женщина кивнула и медленно затворила за нами дверь.
Вонючий подъезд погрузился в полную темноту. Клод обхватил меня за плечи, прижал к себе, выводя наружу, повлек через мощеный булыжником двор к воротам. Очутившись на улице, мы быстро зашагали в сторону метро.
Пройдя с десяток метров, я почувствовала, что мои ноги подгибаются, легкие, все еще забитые отвратительными запахами, с трудом вдыхают и выдыхают воздух, я была близка к обмороку.
Глава 11. Я и Клод
– Давай возьмем такси, идти не могу, – оперлась на руку Клода.
Меня била дрожь, ноги подгибались.
– Все хорошо, Алекс, успокойся. Сейчас вызову такси. Только не паникуй, все в порядке.
Только отъехав на приличное расстояние от страшного места, я по-настоящему начала осознавать в каком опасном колдовстве участвовала. В машине Клод обнял меня, принялся успокаивать, гладил по голове, по плечам. Я была зла на своего друга. Он воспользовался моим доверием, даже не спросил хочу ли я, чтобы меня "лечил" африканский колдун! Он все решил за меня. Мысль о том, что со мной обошлись, как с безвольной куклой, страшно злила.
– Клод, почему ты меня не предупредил, что это будет африканское колдовство? Может, мы нашли бы что-то более цивилизованное? А если бы эта богиня мне отказала? К моим обычным кошмарам добавилось бы еще что-то более жуткое?
Клод не отвечал, только продолжал гладить.
– Хватит оглаживать меня, как кошку! Пусти! – я вывернулась из его рук. –В конце концов, я взрослый человек и могу сама выбирать нужно ли мне такое "лечение"!
