Человеческая оболочка

Айзек положил больную руку на плечо старика, а указательным пальцем левой руки ткнул в свою маску, что уже была на голове. – Я думаю, что моя, все-таки, выглядит круче.

Парень рассмеялся и вышел из клиники, пытаясь избежать разговора с Марией, которая точно закатила бы скандал. Юрий его понимал, хоть и был против такого решения. Он знал, что Семен использовал Повал как предлог, чтобы залатать раненую душу солдата. Но старый солдат все равно пытался не упускать из виду безопасность городка.

Айзек шел домой. Впервые он так долго отсутствовал. Следы Юрия, что пару дней назад бывал там, уже занесло снегом и сравняло с общей гладью пустыни. Парень рисовал в голове, как люди будут рады его видеть, как он привезет их в Повал, начнет знакомить с местными. Как они начнут работать, воспитывать детей… жизнь закрутится вновь.

Сначала одних, потом других… Так, мало-помалу, он спасет столько, сколько сможет. А вскоре они и сами начнут себе помогать. Нужно только начать!

Старик сказал, где стоит машина. Он проверил все, что было внутри, и поставил парня в курс дела. И Айзек уже придумал план, как воспользоваться тем немногим, что досталось вместе с трофеем… Мальчишка взобрался на гору. Зашел в свой родной, опустевший и промерзший дом, в котором больше не тлели угли, и не светили лампы.

Айзек взял в дорогу подмерзшую еду, что хранилась у них в ящике у входа. Взял котелок, пару поленьев на всякий случай, и погрузил это все в машину, проверяя, как открываются задние двери фургона. Он осмотрел технику, пересчитав все следы от пуль, которые так и не смогли пробить тяжелый железный корпус, и принялся ждать темноты. По старой памяти пацан решил заглянуть за деревянный ящик, скрывавший прыгаля, которого медленно заносило снегом.

– А тут ничего не меняется, – улыбнулся парень.

Подняв все тумблеры, что находились на приборной панели, Айзек вдавил пальцем небольшую черную кнопку. Машина лениво затряслась, но вскоре ритм участился и мотор заработал, прогревая себя от долгого холодного сна. Несколько минут парень сидел в холоде, пока печка не начала гонять теплый воздух, и через некоторое время уже снял с себя капюшон.

В три подхода, несколько раз остановив мотор своими небрежными движениями, Айзек развернулся на маленьком плато у входа в пещеру и начал спускаться с горы. Быстро минуя все неровности, он выскочил на гладкую дорогу и уже освещая путь светом мощных фар помчался вперед, огибая горный хребет.

Парень перещелкивал передачи вверх, испытывая невероятное наслаждение впервые осознанно ведя такую необычную технику. Мощность большого двигателя, рычащего на всю округу, не шла ни в какое сравнение со снегоходом, что устало жужжал, лениво проворачивая пластиковую гусеницу. Тут гусеницы были стальные, тяжелые, но резво крутясь они давали понять, как много сил у этой машины.

– Вот бы мне столько неиссякаемой силы… – думал про себя Айзек. Его завораживало то, как хорошо откликается техника на любое нажатие педалей. Как плавно переключаются шестеренки под полом машины.

В разыгравшемся воображении, при самом плохом исходе, мальчишка мчался бы на снегоходе. В надежде встретить в кольце гор хоть одну живую душу… Но сейчас все шло как нельзя лучше. Теперь Айзек точно знал, что техника вывезет всех, кого он сможет найти.

За несколько часов автомобиль подобрался к перевалу, который давал доступ к сокрытому за горами. Небо было еще темное, хотя до рассвета оставалось не так много времени. Айзек выключил фары и поехал как можно медленнее, двигаясь с внутренней стороны хребта, будучи в природном кольце Пан Оптикума.

Место, где стальное и каменное кольца почти соприкоснулись, охотник выбрал отправной точкой. И занял нужную позицию в паре километров от места предполагаемого выхода людей. Айзек окопал белым снегом темные бросающиеся в глаза гусеницы, завешал украденными простынями правый борт машины и отошел подальше, чтобы убедиться, что маскировка работает.

Оставалось только надеяться, что в столь ранний час никто его не видит.

Айзек даже не знал, следят ли за периметром местные, но сделал все, чтобы не быть замеченным. Набросав под машину как можно больше снега, он придавил простыни и вернулся внутрь. Наблюдая через небольшую прорезь в белой ткани, что как раз попала на пассажирское правое окно, парень щелкнул тумблерами. Мотор заглох и в кабине стало холодно.

Айзек укутался теплее, вглядываясь вдаль.

В темноте ночи было трудно разобрать, прибавилось ли тел, но парня это сейчас мало волновало. Он ждал. Ждал, когда его не найдут в Повале. Ждал, когда станет безопасно. И больше всего он ждал людей, что будут ему благодарны за спасенные жизни.

– Интересно, как там Ханна…. Даже ведь до Дана добралась, чтобы про меня узнать. Надо будет передать ей записку, что ли, как закончу тут… – развеивал тишину заскучавший пацан.

Айзек сидел на пассажирском сидении, поглаживая правую израненную руку, которая на холоде стала болеть чуть меньше. Казалось, будто скоро можно будет снять бинты. Парень поднял руку перед лицом, пытаясь вглядеться по куда отрезан его палец.

– Не надеть мне обручальное кольцо, про которое говорил старик…

Глава 17

Любящие родители

Дни пролетали мимо, сменяя друг друга в спешке. При свете дня Айзек спал, а вот по ночам он смотрел в оба глаза, не мелькнет ли чего у стены. Дымовые шашки, что старик нашел в этой машине, всегда были под рукой.

Парень от скуки перерыл все, что было в кузове, изучив до мельчайших деталей. Тут и вещи, вроде запасных ботинок или штанов… Автомобильный хлам, вроде цепей, наборов с инструментами, канистр с топливом. Даже все что нужно, чтобы прожить пару дней в кузове: ворох сухого горючего, маленькая печка и запас вяленого мяса.

Айзек ел немного, разогревая еду на приборной панели по ночам, когда можно было запустить мотор. Не боясь, что кто-то увидит сизый дым. Время под звездным небом тянулось медленно, а солнечные дни пролетали в мгновение ока. Айзек почему-то искренне верил рассуждениям старика, что людей выгоняют только по ночам. И ждал их именно в темноте. Но никто не появлялся.

Еще четыре дня пролетели. Коросты на брови и спине начинали жутко чесаться, и Айзек иногда скидывал с себя куртку, чтобы проветрить свою спину. Этому научил его Юрий. Без доступа воздуха, раны затягиваться будут очень плохо, а Айзек сейчас относился к этому крайне серьезно. Без одной руки было очень трудно, но труднее было бы без глаза, да еще и спины в довесок.

В редкие минуты любопытства парень наблюдал, как над высокой стеной клубится дым. Он сидел и думал о том, каков же быт там, внутри. Как живут люди, чем они занимаются, и что же такое они делают, чтобы земля оставалась теплой? Айзек и представить не мог, сколько там людей. Да, масштабы были не очень схожи с Ред Вотер или Востоком. Эта стена сразу задавала высокую планку, давая понять, что город невероятно большой. Даже все это железо для стены нужно было где-то найти. А было его тут немерено…

Вокруг было так тихо, словно в окружении этих гор веками ничего не происходит. Лишь этот город, спрятанный ото всех, создавал ощущение жизни. Как кастрюля с водой что закипала, город подбрасывал в воздух дым и пар. Айзеку приятно было представлять, будто там в огромном котле кипят уроды… Которые бросали своих на погибель. Которые прячут от мира теплые земли, что можно было бы засадить плантациями еды. И всему человечеству бы этого хватило!

Ночь сменила день, и пар, что висел над городом, начал подсвечиваться самой башней.

– Понеслась! – охрипшим неразмятым горлом выдавил из себя Айзек. Вдалеке у стены мелькнул свет. Глаза не смогли уловить того, что произошло, но охотнику это было и не нужно. Главное, что кто-то вышел.

Тумблеры. Кнопка. Звук ревущего мотора.

Айзек резко бросил педаль сцепления, почувствовав как зарылись гусеницы от внезапного старта. Он положил дымовые шашки на колени, неуклюже щелкая передачи левой рукой, постоянно отрываясь на рычаг, что стоял справа.

Раз. Два. Три. На четвертом щелчке машина приобрела невиданную скорость. Простыни слетели, оставшись где-то позади. Это был ключевой момент во всем путешествии. С самого начала не надо было никуда идти. Надо было делать все самому. Сразу. От волнения Айзека пробирала дрожь, он приближался к людям, что маячили впереди.

Взяв крюк, чтобы скинуть дымовые шашки, парень сначала свернул к стене. Открыл дверь и, выдернув из зажатых между коленями стальных банок два кольца, ловко бросил их наружу. Дым пошел моментально, затянув даже салон. Айзек включил фары и уже отчетливо различал вдалеке двух людей. Глядя в зеркало на водительской двери было видно, как в кромешной темноте поднимаются толстые клубы белого дыма.

– Восемь дней! Восемь! Да, черт возьми! – Айзек ликовал, приближаясь к людям.

Машина объехала пару и остановилась. Айзек распахнул задние двери и протянул людям руку. – Быстрее! Садитесь! Я спасу вас!

Никто не сдвинулся и с места. Люди смотрели на парня в разбитой маске с ужасом и отвращением… прижимаясь друг к другу, трясясь от холода, что витал вокруг них.

– Вы че, не слышите? Быстрее!

– Вали отсюда дикарь! Либо я зову хранителей! – раздался дрожащий голос мужчины, что встал между Айзеком, и девушкой, державшей в руках сверток. – Если не уйдешь – с тобой не будут церемониться!

– Да ты че, не понимаешь, что вас на убой выгнали? – вспылил парень.

– Убой? Да мы живого ребенка на свет породили! Весь город встанет на нашу защиту! Тебя в клочья порвут, урод! Свали с дороги!

– Слышь ты! Сам сдохнуть хочешь – твое дело. Ребенка отдай! Ему умирать еще рано!

Айзек подался вперед. Злоба толкала его, но он не мог покинуть машину. Хотел сделать все как можно быстрее.

– Ага! Так я тебе и отдал билет в лучшую жизнь!

– Ах ты, сука, – Айзек выпрыгнул из фургона, будучи готовым забрать ребенка силой. То, что он слышал, расходилось с любым его понятием человечности. – Там впереди кладбище таких идиотов как вы! Там же лежат и мои…

Сталь просвистела над головой, уносясь вдаль. Айзек встал на четвереньки, надеясь не попасть под пули. Следующая шлепнула по спине мужика, что стоял перед парнем. Тот, брызнув горячей кровью на снег, замертво упал. Не успев издать и звука.

– Блядь, да вы издеваетесь? Там же дым! – юноша подбежал к девушке, но стоило ему коснуться ее плеча, как следующая пуля пробила ей шею.

Молодая девушка со светло-русыми волосами бросила сверток на снег и всеми силами стала закрывать горло руками. Перешагнув ребенка, она побежала в машину, выплескивая литры алой свежей крови. Айзек резво прыгнул, чтобы подобрать малыша, и пуля прошла ровно там, где секунду назад была его голова.

Пару мгновений перезарядки оружия парень ждать не планировал. Втолкнув девушку в салон, залетел в него и сам, не закрывая заднюю дверь, ведь обстрел все еще продолжался. Лишняя секунда вне стальной скорлупы могла строить Айзеку жизни. Он прыгнул за руль, держа малыша на коленях и резко тронулся, грохоча по салону валящимися со всех сторон вещами.

Айзек взял курс на перевал, перекрыв кузовом проем двери, которую теперь можно было закрыть, не боясь обстрела. Он положил сверток на сиденье и побежал назад.

Перешагнув лежащую на полу девушку, Айзек резко дернул дверь, громко захлопнув ее. В салоне фургона воцарилась тишина. Парень наклонился к раненой. Она хрипела пульсируя кровью, которая без остановки лилась из ее шеи. Она шевелила посиневшими губами, издавая еле слышные звуки.

Айзек наклонился к ней, прижимая ее руки сильнее к ране. Попытался расслышать то, что она говорит.

Девушка напряглась, собрав остатки воздуха в залитых кровью легких. – Ублюдок.

Мальчишка в ужасе отскочил от нее, не понимая того, как так все получилось. Он смотрел в ее полные ненависти глаза. Пристально наблюдая, как они стекленеют. Минуты, что отсчитывал в голове Айзек отмеряя время до перевала, остановились.

Жуткая тряска и грохот, которые чуть не перевернули машину, вернули его в сознание, и парень бросился к рулю, корректируя курс. Он включил дополнительные фары и начал менять направление, чтобы окончательно не уйти на скалистый хребет. Разбив машину и загубив еще больше жизней…

Перевал остался позади. Айзек сидел молча. Лишь держал сверток с маленьким ребенком на руках. Голова была пустая.

Мальчишку словно окатили ледяной водой и выгнали на улицу. Он мчал в Повал, надеясь, что головорезы уже ушли оттуда, так никого и не найдя. Чем скорее он доберется, тем быстрее ребенку окажут помощь, накормят его и осмотрят.

– Потерпи малыш, Мария и тебе идиотское имя придумает. Тоже знать не будешь, как правильно оно произносится, – бормотал немного надломленный Айзек.

Ночь начала светлеть, когда парень добрался обратно. Он остановил технику у входа, что был прорезан в снежной стене, и побежал внутрь. Совершенно не обращая внимания на все вокруг, он пролетел через поселение, оказавшись у госпиталя.

Пусть и хреново, но у него получилось. Он спас ребенка. Хотя бы одну жизнь! Старик будет рад нянчиться еще с одним.

– Мария! Старик! Я вернулся! – Айзек попал в кромешную темноту госпиталя.

Он нащупал на стене выключатель и щелкнул. Свет загорелся в холле, и парень побежал будить свою подмогу, ориентируясь по тусклым отсветам в коридоре. Айзек забежал в комнату в которой спал Юрий. Не включая резко свет, чтобы не тревожить старые глаза, начал тормошить своего наставника.

– Старик…

Рука, замотанная в толстую повязку, коснулась старика. И в этот момент Айзек отшатнулся к стене.

Одного прикосновения хватило, чтобы понять ужас происходящего. Зрения начало привыкать к темноте, но Айзек не хотел этого видеть. Во мраке, огромным красным пятном жизнь Юрия растеклась по простыням и покрывалу. Стеклянные глаза блестели, глядя испуганно в потолок. Он из последних сил пытался зажать перерезанное горло, но так и не смог сохранить хоть частичку жизни.

Айзек вдохнул ледяной воздух, что висел в комнате и подошел поближе. Он положил переломанные пальцы на веки старика, и хотел было закрыть ему глаза, но рука скользнула по заледеневшей коже, так и не сумев ничего исправить. Безмолвный крик ужаса и боли не разбудил младенца. Айзек, не понимая того, что происходит. Взял старика за руку, которая была покрыта заледеневшей кровью, но так и не смог выдавить из себя и слова. Теперь оставалось ждать, когда остальные жители проснутся, чтобы разобраться в том, как это произошло.

Айзек не заходил в комнату к Марии. Он бы не выдержал еще и этого. Лишь направился на кухню в поисках сухой молочной смеси, перерывая ящик за ящиком, собирая все нужное. Пустые глаза безжизненно осматривали содержимое шкафов. Сломанная рука, не чувствуя боли, складывала продукты в лежащий на столе развернутый мешок. Айзек просто не мог воспринять эту ситуацию. Он находился в каком-то кошмарном сне, надеясь, что сейчас встанет солнце и это все закончится.

Не закончилось. Солнце было уже высоко над горизонтом. Оно освещало пустые улицы городка. Тишина висела в холодном воздухе, который больше не пах горящим в печах деревом. Айзек не стал заходить в дома, лишь направился к машине. Он прогрел мотор и положил младенца на сиденье так, чтобы его обдувала печка. Охотник достал окоченевший труп мертвой матери, и понес его в город, положив на скамейку у одного из домов. Ни похорон, ни кремации. Словно это и не человек был вовсе. Как посылку, брошенную у входа, он оставил девушку в безмолвном городе.

Не описать словами то, что было внутри юноши. С трудом глотая воздух сдавленной грудью, он сидел на распахнутом пороге задних дверей своего фургона. Мясо, что он держал в руках, выглядело плохо, но он все равно уплетал его, понимая, что организму нужна еда. Он съел один кусок, затем второй. Его внезапно вырвало на белый снег, но вытерев лицо рукавом, он продолжил поедать мясо, пока ребенок тихонько лежал на нагретом сиденье. Айзек просидел целый день, абсолютно не понимая, что ему нужно двигаться дальше. Время для него остановилось, мальчишка просто ждал, когда проснется от кошмара, словно вновь пытаясь выбраться из черной бесконечной воды.

Громкий гудок заставил его безжизненные глаза посмотреть в сторону. Блестя новым клином-ковшом, в его сторону мчалась большая машина, возвращавшаяся из Ямы. Тяжелый грузовик со скрежетом остановился рядом с фургоном, заглушив огромный громкий двигатель. Дверь открылась и на снег спрыгнули двое.

Регал и Дан огляделись по сторонам и направились к Айзеку, удивляясь тому, что никто их не встречает. Берси встал в полный рост, находясь в гнезде на цистерне и пристально глядел за стену. Он свистнул своим напарникам и ткнул пальцем в направлении Повала.

– Айзек, друг мой, чего кислый такой? Что стряслось? – спросил юношу Регал.

Айзек не ответил, лишь кивнул головой в сторону входа продолжая жевать мясо.

Дан зашел в город. Следом за ним Регал. Пяти минут хватило, чтобы они все поняли. Дан пулей вылетел из городка, упав на четвереньки. Он сорвал с себя шарф и начал вываливать на снег содержимое своего желудка. Айзек сидел над точно такой же лужей и ухмылялся, пожевывая вяленое мясо.

– Судя по состоянию, убили их дня три назад, – констатировал Регал, подойдя обратно к Айзеку. – Есть идеи, кто это мог быть? Айзек! Ты вообще слышишь?

– Да слышу я, – парень кинул на снег недоеденный кусок и встал, ткнув пальцем в занесенную снегом колею от гусеничных машин, уходящую на север. – Вот.

Регал смотрел вдаль, следуя взглядом по колее, что ближе к горизонту пересекалась с ухавшим вперед караваном. Он понял что произошло, но из личных соображений не начал это озвучивать. Ему жуть как не хотелось оказаться на месте бедных жителей Повала.

– Охренеть… Айзек… ты как? – тяжело дыша и вытирая рот от рвоты спросил Дан.

Регал тут же отвесил ему смычный подзатыльник, всем своим видом давая понять, что вопрос это неуместный. Тупой и бестактный.

– Прости… Я могу тебе как-нибудь помочь?

Айзек утвердительно закивал головой. – Можешь.

Взяв сверток с маленьким ребенком с переднего сиденья, он протянул его Дану. – Отвези Ханне. Со мной ему не безопасно.

Дан приоткрыл покрывало, которым был завернут малыш.

– Но Айзек, ребенок уже… – Дан, было, хотел выговориться, но Регал его остановил, сильнее прижав сверток к груди своего сына.

– Да, еда. Вот, – Айзек передал мешок в руки Регалу и благодарно улыбнулся.

– Ты тоже уедешь, да? – спросил мужчина.

– Да, – Айзек как болванчик кивал. – Чуть-чуть потащусь у вас на хвосте. Но не переживайте… нам не по пути.

– Тогда двинули. Уже пора.

Айзек притоптал вяленое мясо и захлопнув двери фургона прыгнул в прогретую машину. Никто даже не задал ему вопрос про похороны. Все прекрасно понимали, что юноша этого не выдержит. По нему было видно, что он из последних сил сохраняет крупицы рассудка, еле держась на ногах.

Грузовик затарахтел и тронулся. Айзек тронулся следом, плавно набирая ход, стараясь не догнать грузовик. Берси пристально смотрел на него из своего гнезда, не решаясь даже выйти с ним на контакт.

Машины догнали строй и было уже темно. Айзек освещал яркими фарами заднюю раму цистерны, ловя взглядом вьющийся снег. Он положил голову на стойку двери, которая постоянным потряхиванием била по черепу, не давая уходить в себя. Айзек жутко разозлился на эту дверь и начал колотить ее головой в ответ, причиняя себе нестерпимую боль.

– Да сука, блядь! – закричал он что было сил, срывая горло. – Да знаю я, что он мертвый уже!

Глава 18

Колонист

Айзек вглядывался в даль. В небо, что отдавало красками на рассвете. Он выключил фары, чтобы выхватить как можно больше утреннего света. Невероятно красивый вид на горизонт. Ровные снежные поля, редкие деревья, черные пятна скал. Своим сознанием парень бродил где-то там, далеко, переваливая мыслями за горизонт. В машине оставалась лишь пустая оболочка, которая болела. Айзек уходил от самого себя, пытаясь не думать о потерянном. Для него длинная дорога закончилась, и плелся вперед он уже по инерции.

Конвой прорезал снег, по которому теперь резво мчалась и украденная Айзеком машина. Пятна крови и рвоты в салоне за три долгих дня не просто отмерзли, а начали вонять, и парень ехал с открытой бойницей водительской двери, ловя грудью холодный воздух.

Редкие птицы кружили в небе, серые снежные собаки носились между кусками разодранного леса. Айзек по старой памяти вырывал их из гармоничной картины мира. Но сколько бы он ни смотрел вдаль, для него все оставалось серым, пустым. Он абсолютно не понимал, что же ему делать дальше. Апатия поселилась внутри и не давала делать никаких осмысленных движений.

Заклеенная клочком бумаги маска дребезжала на панели машины, печально маяча перед глазами. Айзек надеялся, что и другая башня откроет ему свои двери, но даже не думал о том, что он будет делать дальше. Он больше не доверял своей фантазии, и в его голове за высоким стальным трапом шпиля была лишь темнота.

Спина мало-помалу переставала чесаться от заживающих ран. Опухлость со лба спала, и парень вновь мог двигать бровью. Посмотрев в зеркало, он подметил, что пока лежал в отключке, там, в доме Марии, его умудрились подстричь. И даже побрить. Длинная черная щетина уже не так закрывала лицо. На лбу, прямо над левым краем брови красовалась рваная рана, через которую доставали стальные шарики дроби, и когда она зарастет – останется малоприятный шрам.

Механическими безжизненными движениями Айзек размотал повязку на правой руке, стараясь отстраниться от боли. Он хотел проветрить швы, посмотреть, все ли с рукой в порядке. Хоть она его и не беспокоила.

Еще опухшая рука издавала омерзительный запах. Так много ран под плотной повязкой начинали тухнуть, пусть и не воспалялись. Парень прекрасно понимал, как это все работает, и заботился о себе теперь уже сам, не понимая зачем он так держится за жизнь.

Просто потому, что так надо.

Другой причины он придумать, увы, не мог. Айзек осмотрел израненную руку. Короткие стежки на самой длинной фаланге указательного пальца держали разорванную вскользь кожу. Палец хоть и двигался, но с трудом. Опухшая плоть превратила его в подобие сосиски, в которой перемолотое мясо забивают в кишку животного для удобства готовки. Ощущения хоть и были неприятными, но на перелом это не смахивало. Чего не скажешь про средний палец…

Отметины от дроби хоть и не разорвали его, но чувствовалось, что переломанная кость ноет. Айзек даже представить не мог, как Мария, ковыряясь спицами в узкой фаланге, собирала кость воедино. А дальше пальца не было…

Безымянный был срезан почти под корень и аккуратно зашит. Тут даже и рассматривать было нечего. Единственное, что было целым на всей его кисти, так это маленький мизинец. По нему не прилетело вообще ничего. Он был как новый, на фоне разодранного и заштопанного кулака и остальных пальцев.

Айзек достал флягу, что грел у печки. Он промыл теплой водой свои раны, смывая застоявшийся пот и грязь. Запах стек на металлический пол и рука чувствовала себя намного лучше.

В очередной раз удивившись тому, какую глупость сотворил парень он принялся заматывать кисть новой свежей повязкой, что забрал из Повала. Теперь ему казалось, что правильнее было бы пристрелить того водителя. Особенно сейчас, когда мальчишка с легкостью управлял здоровой и мощной машиной без чьей-либо помощи. Он прокручивал в голове тот момент, вспоминая звон, что стоял в ушах… И больше не испытывал жалости к людям, что так поступили с ним. Он и людей-то в них уже не видел. Теперь, выпади ему шанс оказаться в такой же ситуации, он, скорее всего, дрался бы с ними насмерть. Пусть даже оружия у него теперь и не было. В кармане штанов остался лишь нож, который он толком и не доставал.

По просторному салону валялась всякая мелочь. Нудно звенели гаечные ключи, рассыпавшиеся повсюду. Дребезжали задние двери и гудел выхлоп автомобиля. Уши, что недавно повредил Айзек, ловили звук чуть хуже, чем в их лучшие времена. Это скоро пройдет, а пока создавалось ощущение, что толстая шапка скрадывает звуки, доносящиеся из-за спины.

Айзек поймал взглядом торчащий вдалеке шпиль, что едва виднелся из-за горизонта. Парень приметил его в прошлый раз, но тогда, уносимый возвышенной целью, не придал значения.

Левая рука подоткнула передачу ниже. Гулко ударившись о снежный вал, оставленный грузовиками, машина выпрыгнула не непаханое поле, разбрасывая в стороны белую пыль. Мотор зарычал сильнее и техника начала ускоряться. Дан просигналил парой протяжных гудков, после чего его подхватили и остальные грузовики. Берси стоял в гнезде в полный рост, пристегнутый к трубе черным ремнем безопасности, и провожал взглядом Айзека, щурясь от восходящего солнца.

Машина мягко качалась на рыхлом покрытии. В отличие от больших грузовиков с острыми ковшами-клювами, техника Айзека была устроена иначе. Ее морда, больше похожая на лодочную, скорее поднимала технику над снегом, пропуская его под днищем, нежели прокапывала себе дорогу. Будучи заправленным до полного бака с доброй руки Регала, Айзек летел на всех парах к башне, в самых далеких и укромных уголках души надеясь найти там хоть что-нибудь, что оправдает его опустевшую жизнь. То, что хотя бы сможет оправдать тот голос в голове, который скребся внутри черепа, прося привезти его туда… К этой высокой башне.