скачать книгу бесплатно
Зелёный балахон курчавого парня оказался не прост – внутри в нём было нашито множество карманов, больших и малых. Получалось что-то вроде моего рабочего спецжилета. Порывшись в этих бесчисленных карманах, он достал инъектор. Потом в его руках появилась армейская полевая аптечка, по виду напоминающая свёрнутую толстую ленту защитного цвета. Такие встречаются порой в десантных войсках. Развернувшись и повиснув на руке активиста, как разноцветная пулемётная лента, она показала нам весь арсенал современной военной фармацевтики – оставалось только выбрать конкретное средство для бескровного подавления небольшого, но очень неприятного для спокойствия колонии бунта. Я видел, что Карас стал выковыривать из гнёзд полосатые капсулы мощного транквилизатора. И зарядил в инъектор сразу две штуки.
– Двойная доза… В шею нельзя… Да ещё противошоковое у неё в крови… – забормотал кто-то из рыбаков, склонившись к смотрителю. – Может не проснуться потом…
Тот мог бы и промолчать. Но Рыбаки гордились тем, что всегда были верны принятым решениям, и смотритель сделал великодушный знак.
Сразу же двое из его свиты подскочили к Льете, что так и стояла на коленях. Рывком стащили с её плеч куртку. Потом один из рыбаков оттянул ворот её свитера и опасно блеснувшим ножом ловко распорол его по шву, обнажив плечо. Потом её толкнули в спину, и она упала на четвереньки. Сам смотритель осторожно, носком сапога, наступил ей на руку. Другой рыбак тут же наступил на другую.
– Не дёргайся, а то больно будет, – сказали ей.
Льета тут же попыталась вырваться, и её руки сильней прижали к полу. И тогда она вскрикнула от боли.
– Я же говорил – не дёргайся! – смотритель без особой грубости, но и без лишнего пиетета рукой нажал ей на затылок, пригнув голову девочки к дощатому настилу. Карас присел рядом, загородив Льету от меня. Я только слышал, как дважды щёлкнул инъектор…
Её подержали ещё с полминуты, подождав, пока поблекнут на белой коже девичьего плеча две большие красные точки от уколов. Потом отпустили…
Военный транквилизатор действует быстро. Передвигаясь уже с заметным трудом, Льета, поправляя куртку, на четвереньках добралась до Ахту, который лежал, вытянувшись на мокрых досках. Я подумал, что теперь его дух может быть спокоен – с девочкой всё вышло, как он и хотел. Я своё обещание выполнил. Но объяснять это Льете было бесполезно. Она попыталась взять Ахту за руку, но локти её подогнулись, и она повалилась на тело своего отчима, уткнувшись носом ему в плечо.
– Прости меня… – прошептала она.
Потом, безуспешно попытавшись приподняться, девочка повторила это снова. И снова… И снова… Голос её становился всё тише и тише. И продолжалось это, пока она не затихла совсем.
Мужчины, вооружённые кто баграми, кто пистолетами, кто импульсными карабинами, стояли и молча смотрели на эту сцену. А по центру крытого причала тихонько тонула в чёрной стоячей воде растерзанная предрассветной перестрелкой лодка…
Как я понял, ни у кого не было ощущения, что мировую гармонию удалось восстановить…
«Маленьким вымученным добром не вылечить наш несчастный мир», – сказала однажды немного странная девочка по имени Ии, внучка правителя общины Кожевенников. Впервые я её увидел, когда ей было тринадцать – и ещё тогда я подумал, что это черноволосое кареглазое чудо в бесформенном чёрном балахоне, какие носят правители Кожевенников, когда-нибудь будет править всеми нами… Персональная профессиональная карта, что не по возрасту щуплому подростку, не дрогнула в её пальцах, когда та при большом стечении народа вставляла её в информационный терминал, чтобы получить ставшее благодаря мне достоянием гласности предупреждение о готовящемся на нашу планету вторжении… Сейчас ей, наверное, где-то девятнадцать… И общинные активисты Кожевенников, когда говорят о ней, невольно понижают голос… Говоря о её мудрости, о её духовной силе… А другие общины завидуют – у них самих нет такой перспективной наследницы родовых традиций… И вообще, таких людей мало. А мы все обычные. Нас всех, толпу вооружённых мужчин при двух боевых катерах, способна вывести из равновесия одна-единственная самодвижущаяся ныряющая штуковина в виде трёх соединённых вместе поплавков с электронными мозгами не первой технологической свежести. Да ещё двое мелких хитрецов, которых самих перехитрили хитрецы посерьёзней… Но даже эта история, этот малозначительный эпизод нарастающего с годами противостояния, который, по всем оперативным соображениям, не будет иметь прямого продолжения, – это слишком много для нас. И потому мы молчим, не двигаемся с места. Хотя худо-бедно то, что требовалось сегодня ото всех нас вместе и от каждого в отдельности, уже сделали…
Я понимал, что все невольно оттягивают тягостный момент. Когда нужно будет завернуть этих двоих в брезент… Получится два больших тяжёлых свёртка – один побольше, другой поменьше.
Потом один из этих свёртков – тот, что побольше – упокоится в безымянной могиле. Где-нибудь здесь, неподалёку, на склонах прибрежных холмов… А другой свёрток ждёт далёкое путешествие в верховья реки, на добрую тысячу километров выше столицы. В глухие районы, где только рыбаки да охотники и живут… Там девочку вручат суровым мамкам из родового ядра, и будет она трудиться, как все девочки её возраста – распутывать сети, чистить рыбу, стирать… Ничего, потерпит до совершеннолетия…
– А какова будет официальная версия? – нарушил тягостное молчание майор с Западной площадки. – Никто не спасся?
– Никто не пострадал, – поправил его Сержант.
– Как это… – майор опешил. – А эта лодка…
– Не было никакой лодки, – сказал наш шеф тоном, не допускающим возражений. – Ни лодки не было, ни контрабандистов. А раз не было контрабандистов, то и адвослужба тут ни при чём…
Все удивлённо уставились на бывшего полковника спецслужб с Улла по имени Велонм Терн.
– Объект на реке расстреляли, толком не разбираясь. Может, это вообще просто старый плот был… – продолжил тот излагать подробности новой реальности.
– А ответный огонь? – прищурившись, перебил нашего шефа майор.
– А вы сами видели? – Сержант недовольно глянул на него.
– Нет… Мы вышли в район позже… – майор замялся.
– Значит, нет свидетелей! – отрезал наш шеф.
– А… это? – майор указал на отключённую транквилизатором Льету, прижавшуюся к мёртвому Ахту. Очевидно, в его голове местоимение «они» ещё не успело трансформироваться в «она», так как этот переход требовал машинального осознания смерти. Наша армия ещё не видела настоящей войны.
– Кто-то помер, нас не предупредил… – Сержант, который, видимо, успел навидаться на своём веку и не такого, только пожал плечами.
– Да и то, это если могилу отыщут, – добавил он, глянув на смотрителя Кера.
Тот молча кивнул в ответ.
– А девчонка? – похоже, майор не всегда думал, прежде чем говорить: видно было, что, задав этот вопрос, он сам же занервничал. Всем своим видом он показывал, что просто пытается просчитать последствия, а вовсе не имел в виду, что…
Сержант и Кер опять переглянулись.
– Житейские трудности во всякой общине случаются… – спокойно ответил майору Сержант. – Мало ли, у Рыбаков молодёжь безобразничала… Навели порядок по-своему, по-семейному… Так остальные здесь ни при делах.
У меня мелькнула мысль, что Велонм Терн, хоть он и с другой планеты, местные обычаи наши знает не хуже меня самого… Он уже всё продумал… Общины всегда строго пресекали неповиновение… И он знал, что никто не станет вмешиваться…
– А наболтает? – всё беспокоился майор, которому, видимо, была непривычна и неприятна практика такого прямолинейного и наглого вранья во благо. Вот уж не думал, что военные такие чистоплюи… А мне, наоборот, расклад казался привычным – в ответ на спецоперацию противника тут же началась многоплановая акция противодействия. И встречное силовое воздействие, и прямая дезинформация, и подтасовка фактов…
– Кому наболтает? – не выдержал общинный активист и, встряв в разговор старших, высказался за Рыбаков. – Кто там её слушать станет? Да и скажем, что наказана она – мало ли что с обиды по малолетству навыдумывает…
– Ладно… Я понимаю… – сдался глава военной делегации. – Раз так нужно для колонии…
– И выйдет, что контрабандисты обманули… – пробормотал смотритель Кер, чуть поморщившись. Вот он-то как раз всё понял до конца. Глядя на его поджатые губы, я пытался думать за него – снова и снова прокручивал в голове то неоднозначное положение, в которое поставил его Сержант… Наверное, мне сильно мешало бы чувство ответственности… Хорошо, что я не смотритель общины Рыбаков, а простой агент!
– А нечего с преступниками связываться по военным делам! – хмыкнул мой друг Стаки, бывший армейский лейтенант. У него всегда всё было просто. Он сказал это как бы про себя, но все обернулись.
– С контрабандистов не убудет, – вешая карабин на плечо, проворчал Саст, другой мой товарищ. – А кто нарушил их кодекс, тот в Восточном и так больше не появится…
Саст сам происходил из контрабандистов. Это было у него когда-то в прошлом, но всё-таки было… Не все об этом знали. Но как раз Кер, видимо, знал и потому бросил на нашего Саста внимательный взгляд.
– Как долго нам её прятать? – негромко спросил Кер у Сержанта, когда все двинулись к выходу, оставив чёрную работу общинным активистам Рыбаков.
– До войны – коротко ответил Сержант.
– А она будет, война-то? Вы так уверены в этом, полковник? – поинтересовался Кер.
– Да. К сожалению…
Я заметил, что к мнению отставного полковника с планеты Улл прислушиваются и военные. В этот раз уже сами позабывшие про свою разведку и контрразведку.
– И как скоро? – отстранив одного из своих лейтенантов, спросил майор.
Я видел, что шеф не хочет об этом говорить. Мне казалось, что я понимаю его – делать такие прогнозы, да на ходу… Но все так смотрели на него, все настолько были уверены, что уж он-то всё точно знает, что Сержант вынужден был ответить.
– Я думаю, два-три года у нас есть… – недовольно пробормотал он.
– Так всё-таки, что с лодкой? – очень кстати для нашего шефа и некстати для всех остальных встрял в разговор подошедший сзади Карас. – Понятно, что её не было… Но всё же…
– Лодка теперь ваша, – чуть усмехнувшись, ответил Сержант. – Только угоните её отсюда подальше…
– Я помню. Заказчик, – деловито кивнул смотритель.
– Это было её приданое, – решился я вставить слово.
Наглости вмешаться в разговор старших я набрался у курчавого активиста общины Рыбаков по имени Карас. Сержант всегда говорил, что я сильно подвержен дурным примерам.
– А получилось – плата за жизнь? – смотритель Кер резко повернулся ко мне, но я выдержал взгляд его чуть прищуренных зеленоватых глаз.
И тогда он перевернул всё по-своему… На то он и смотритель…
– Вижу я, полковник, что, хотя ваш агент и носит в кармане ярлык Кожевенников, кровь рыбака из его жил никуда не делась, – одобрительно хохотнув, проговорил он.
– С приданым потом что-нибудь решим, – добавил он специально для меня.
Дальше ничего не было слышно, так как оба катера принялись одновременно заводить двигатели.
Мы взлетели первыми. Забираясь в катер, я обратил внимание, что все гнёзда для имитаторов цели, закреплённые на его борту, пусты. Наша машина вела бой на пределе возможностей – Уиц вертелся как юла, стрелял на всю железку и выпустил все ложные цели, какие были.
И почему-то только тогда ко мне пришёл страх. Я будто снова вернулся к реальности. Меня начало трясти – уже не от холода…
На борт, кроме пилота, Сержант взял только меня и Стаки. Красена и Саста он отправил перегонять оба джипа с обоих берегов реки на базу. Это они к обеду только вернутся…
Мы летели над рекой. В остеклении кабины я увидел отражение своего перекошенного лица… М-да! Геройский вид, что ни говори… Чтобы не привлекать к себе внимания, я наклонился к борту и, стуча зубами, глядел через выпуклый блистер прозрачного колпака кабины на отблески зари в неспокойном зеркале Уараты.
Заметив, что со мной что-то не так, мой напарник Стаки принялся опекать меня.
– Куртке твоей каюк, – заботливо сказал мне друг, просунув палец в одну из прожжённых на спине дыр.
– И брюкам тоже, – добавил он, критически оглядывая меня со всех сторон.
– О, брат, да ты ранен! – воскликнул Стаки, обнаружив у меня на бедре повыше колена медленно расползающееся кровавое пятно. Он предпринимал попытки меня перевязать, а я не знал, как от него отделаться…
– Уиц, у тебя сколько энергии осталось? – строго спросил Сержант у нашего пилота. – Ты сегодня на сверхзвуке летал, много стрелял, маневрировал с форсажем, несколько раз взлетал и садился…
«На сверхзвуке! Так вот что это был за грохот», – догадался я, вспомнив свои ощущения в лодке под обстрелом. Меня накрыло ударной волной от сверхзвукового полёта. Наверное, она ушла вперёд, опередив породивший её катер, когда Уиц, атакуя прямо с ходу, пытался прицелиться и вынужден был выпустить воздушные тормоза… Как же они торопились, чтобы спасти меня, олуха… И ведь еле-еле успели… Я представил себе, как Сержант вдвоём с Уицем бесстрашно пикируют на огрызающееся огнём морское кибер-чудовище… А я ведь так и не успел поблагодарить ни того, ни другого… Уиц наверняка шёл в атаку из-за поворота реки, прижимаясь к высокому левому берегу… Катер в сверхзвуковом полёте должен был пройти на малой высоте над самыми Выселками – интересно, не повылетали ли там стёкла в университетском посёлке?
– Остаток на семь с половиной минут полёта, – через секунду ответил наш пилот.
– А сколько до базы лететь? – поинтересовался шеф.
– Примерно пять пятьдесят. Считая посадку.
С точки зрения нашего слегка чокнутого Уица запас в семьдесят секунд – это довольно много, не о чем беспокоиться… И шеф тоже ничего ему не сказал, хотя пилотом не был. Видимо, с уровня полковника спецслужб такое восприятие времени – тоже норма…
«Ну что сегодня за день такой сумасшедший», – только и успел подумать я.
– А?чет! Стаки! – в этот раз Сержант обратился к нам.
Мы хором отозвались.
– За неуклюжие действия у причала при попытке задержания контрабандистов оценка отрицательная!
Мы оба промолчали. Хорошо, что у нас не армия и нет необходимости кричать в ответ «Есть!»
– Ачет! – шеф продолжил оперативный разбор операции.
– Да…
– За работу по разрешению многостороннего инцидента с экстерриториальным элементом – оценка положительная, – резюмировал он и добавил: – Вторая за месяц… Поздравляю! Растёшь…
– Спасибо, – пробормотал я, всем существом чувствуя, что, будь на моём месте Стаки, он бы уж точно в этот момент воскликнул «Есть!», несмотря на то, что из армии его уволили по суду…
А ещё я подумал о другом. Как хорошо, что опыта сегодняшнего сражения с прилетевшей к нам из космоса «Морской змеёй» у меня не было две недели назад, когда я столкнулся с другой космической гостьей. Живой, но не менее опасной. Той самой Гостьей, которую уже пишут с большой буквы. Тогда, доставая пистолет, я ещё испытывал некую тень смущения… Тогда я ещё не знал, каково это, валяться, оглушённому, на дне простреленной лодки, среди обжигающего огня и ледяной воды… Да, хорошо, что я пережил всё это только сейчас. А иначе в ту ночь я мог сделать что-нибудь не так…
И эта война, которую мы почти неизбежно проиграем… Неужели у нас нет никакого выхода? Нет никакого шанса?
Сержант недаром говорит, что всех нас видит насквозь. Вот и сейчас он словно прочитал мои мысли.
– Не надейся понапрасну, – сказал он персонально мне, обернувшись всем телом с переднего сиденья. – Дальше будет только хуже.
Мы уже закладывали плавный вираж над левобережным лесом недалеко от Третьего моста, когда наконец взошло солнце. И сразу всё стало по-другому. Прямо на глазах начала гаснуть на востоке тревожная багряная заря. А небо вокруг нас стало таким голубым-голубым, а верхушки елей под крылом – такими зелёными-зелёными… Наступил день. Спокойный, размеренный день… Сколько-то их у нас ещё осталось…
Я вспомнил, как две недели назад мне пришлось соревноваться с солнцем, торопясь до рассвета спасти чью-то жизнь, рискуя своей. И вышло тогда тютелька в тютельку… Сегодня я тоже рисковал, но у меня получилось гораздо хуже… Зато солнце в этот раз мы явно опередили!
«Сегодня наша взяла, – хмурясь, подумал я, наблюдая, как с каждой минутой солнце поднимается всё выше. – Сегодня до твоего восхода успели все гадости подчистить».
Современная практика расследования экстерриториальных инцидентов
Истинную ложь нечего искать в правде – она гораздо глубже.
Кдалл, бродячий философ с планеты Имллт, из записной книжки «Банальные мысли вечны»
Если ты не понял всего до конца, значит, тебе ещё не конец.
Кута Ш, Улл.
«Руководство по активной политике»,
Св. 2, Стр. 1
Когда летаешь с Уицем, красоты окружающей местности не больно-то и разглядишь. Вдалеке, за правым крылом, на холме блестели под восходящим солнцем металлические крыши промзоны. Заводские трубы чётко выделялись на фоне утренней дымки, за которой угадывался невидимый из-за Меловых гор океан. Впереди, если высунуться из-за плеча нашего пилота, был виден Кодд, раскинувшийся на берегу одноимённой овальной бухты одноимённого названия. Меловые и Наветренные горы, подступая к бухте, образовали почти правильную чашу, и расположившийся в ней город имел топонимику, очевидную даже для младенца. Совершенно ясно, где должны были располагаться его основные районы – Нижний Кодд, Верхний Кодд и Меловка. Хотя согласен, место расположения Шнерса, района Кожевенников, затесавшегося на верхнем краю чаши между Меловкой и Верхним Коддом, по названию было не угадать…
Но всё это я видел какие-то секунды. Потом мелькнули под крыльями деревья, окраинные дворы где-то на стыке Шнерса и Верхнего Кодда, основная ведущая из города дорога, на которой пока не было ни единой машины, после закачались под нами волны высоченных сорняков на пустыре посреди заброшенной промзоны… Затем катер задрал нос, двигатели взревели – и под брюхо катера вплыла бетонированная площадка во дворе нашей базы. Как только колёса коснулись земли, я глянул на наручный навигатор – Уиц явно улучшил запланированный результат, добавив к семидесятисекундному остатку энергии ещё два дополнительных бесценных мгновения.
– Не забудь, что ты сегодня должен сделать! – строго сказал мне Сержант, едва мы по приземлении на базе выбрались из катера.
Конечно, я помнил, что должен сделать сегодня. И даже понимал, почему именно нас со Стаки взяли на борт и с комфортом доставили на базу. Сегодня – крайняя дата завершения официального расследования по инциденту с Гостьей, той самой, которую теперь все пишут с большой буквы. И это расследование было высшими силами поручено мне персонально. И нельзя сказать, что я чего-то там особого не доделал, просто в таких делах даже точку порой поставить бывает сложно… А Стаки – его Сержант захватил на всякий случай, всё же он мой напарник. Мало ли какая мне помощь потребуется…
