По ту сторону жизни

– С добрым утром, – сказал он. – Выспалась?

– Спасибо, спала как убитая, не думала, что мертвые могут спать, – усмехнулась я.

– Вообще-то души не спят. Извини, но я тебя усыпил.

– Интересно, как?

Он взял меня за руку.

– Вот так. Мне тут больше всего нравится, такое спокойствие. Бог сотворил прекраснейшую природу. Не правда ли – завораживающий вид? – сказал Андрей.

– Да, ты прав. Здесь бесподобно красиво, – ответила я, садясь рядом с ним. – Ты меня с каждым часом все больше и больше поражаешь. Можно спросить? Ты уж извини, что так много задаю вопросов. Просто чувствую себя ребенком, которому нужно узнавать все заново. Зачем ты меня усыпил, и долго ли я спала?

– Просто я хотел, чтобы ты отдохнула перед сегодняшним днем и набралась сил. Спала ты не очень много – всего лишь сорок шесть часов.

– То есть почти двое суток! А что сегодня за день?

– Твои похороны, – ответил Андрей.

Я опустила глаза и окунула руку в воду. Вода никак не отреагировала на мое прикосновение.

– Неужели я никогда больше не вернусь сюда? – спросила я.

– Не думай об этом, все будет хорошо. Верь мне. Я знаю, что у тебя все получится. Ведь я-то в тебя верю, – улыбнулся он. – Но для начала тебе нужно покушать.

– Что? Кушать?! Я думала – духи ничего не едят, – удивленно ответила я.

– Едят. Они питаются энергией пищи, – мы прошли в комнату, из которой недавно я вышла. Андрей сел в кресло и пригласил рукой сесть меня, напротив.

– Забудь, как ты ела в прошлой жизни. Тебе не нужно брать еду и тщательно пережевывать, – сказал он и повернул свои ладони вниз прямо над подносом с пищей.

– Попробуй так, – предложил Андрей, и я повторила его действия.

– Что ты чувствуешь? – спросил он.

– Ничего не чувствую.

– Попытайся сосредоточиться. Ты уже знаешь, что лежит на этом подносе. У тебя получится.

Я представила поднос и все, что на нем лежало: арбуз, дыня, папайя, киви, виноград. Неожиданно почувствовала легкое тепло в руках, оно поднималось все выше и выше. И тут я ощутила весь вкус фруктов: сочного арбуза, сладкой дыни, киви с кислинкой, сахарной папайи и приторного винограда.

– М-м-м, как вкусно! Мне кажется, я никогда при жизни не ощущала полноты вкуса пищи.

– Теперь, если человек попробует эту пищу, он не ощутит таких вкусовых качеств, какие ты только что испытала. Ты забрала у этих фруктов их энергию. Ощущаешь сытость и прилив сил?

– Да, готова горы сейчас сдвинуть руками, – засмеялась я. – Ты хочешь сказать, что я не ощущала вкуса пищи из-за того, что у нее какой-то дух забрал ее энергию?

– Не совсем, просто люди живут, словно в панцире, не ощущают полноту жизни, а с ней и вкуса еды. Кстати, ты не когда не замечала: когда вы кого-то поминали на кладбище, вкус у еды изменялся. Ну, становился не таким, как обычно. Правда, это не особо заметно, но если обратить внимание… Зайди в любой храм, там, где приносят продукты в жертву Богам, − и ты сможешь убедиться: пища уже утратила свою энергию. Всем нужна энергия без исключения – и людям, и душам.

– Думаю, ты уже сыта, и теперь нам можно отправляться в путь. Ты готова к своим похоронам? – спросил Андрей.

– Думаю, не совсем готова, но надеюсь, что пройду спокойно, – мы прошли по деревянному помосту и сели на краю, опустив ноги в воду.

– Если тебе станет плохо на похоронах, то лучше отойди.

– Договорились, – ответила я и закрыла глаза. Когда я их открыла, то оказалась перед кладбищем с небольшой церковью.

Меня похоронят возле бабушки, поняла я.

– Тут неподалеку могила моей бабушки, – сказала я. Андрей в ответ только кивнул головой.

– Что мне нужно делать? – спросила я.

– Пойдем в церковь. Уже все собрались.

Мы зашли внутрь, в церкви было много людей.

Никогда бы не думала, что соберется столько людей. Неужели я им была близка? Тем временем помощник батюшки выдал всем свечки – началась церемония отпевания. Я медленно подошла к гробу. Внутри находилось мое безжизненное тело. У меня почему-то не возникло чувства горечи или обиды. Наоборот, тело показалось чужим – да оно, в сущности, мне больше и не принадлежало. Во время всей церемонии я наблюдала за происходящим возле гроба, не промолвив ни слова. Андрей стоял у выхода из церкви. Когда батюшка закончил, все затушили свои свечи. Гроб понесли к могиле. Постепенно процессия начала выходить из церкви.

– Пойдем, – сказал Андрей, приблизившись ко мне. Мы вышли за всеми из церкви и направились к кладбищу, которое находилось рядом с церковью. Гроб стали опускать в яму. Все по очереди бросили в могилу по горсти земли, после возложения цветов люди стали расходиться. Я осталась сидеть у собственной могилы. Во время похорон я не хотела ни на кого смотреть и читать мысли. Мне было тяжело и страшно: ведь моя жизнь закончилась, а впереди – Суд, и неизвестно куда меня направят.

– С тобой все в порядке? – спросил Андрей, подойдя поближе.

– Все в порядке. Просто никогда не подумала бы, что моя жизнь – вот так быстро закончится.

– Жизнь всегда очень быстротечна, – ответил Андрей. – Просто закончилась одна твоя жизнь, но начнется другая. Ты готова перейти в другой мир?

– Мне страшно, – ответила я, глядя в его глаза.

– Не бойся, – ответил он и снова взял меня за руку.

Мы отправились в неизведанное путешествие.

Глава шестая. СУД.

«Ты никому не можешь быть судьей, пока к добру не обращен душой.»

Джами Абдуррахман Нураддин ибн Ахмад

Мы шли по туннелю на яркое мерцание голубого света вдалеке. Этот необычный туннель без стыков и креплений был огромен, он достигал в диаметре более тридцати метров. Что это за металл, непохожий ни на сталь, ни на чугун или медь, – я не знала. Земные технологии были еще очень далеки от такого производства. На середине пути я почувствовала биение своего сердца и невольно остановилась, ощупывая себя. Ко мне вернулись все физические ощущения.

– Я, что, жива? − спросила я у Андрея. – Мне кажется или я чувствую свое тело?

– Нет, это не совсем то, что ты думаешь. Ты – Душа, и тела у тебя нет, – ответил он. − Я имею в виду твою физическую оболочку. Несмотря на то, что ты выглядишь так же, как и при жизни, к твоей душе вернулись лишь ощущения, но материальной ты не стала.

– Сейчас, к примеру, ты можешь чувствовать мое прикосновение, – улыбнулся он и взял меня за руку. – В этом коридоре ты приобретаешь физические ощущения, хотя ты – только Душа и лишена физического тела.

Это удивляло, но было приятно чувствовать все, как раньше.

– Пойдем, нас уже ждут, – сказал Андрей.

Мы продолжили свой путь к свету. Чем быстрее мы шли, тем быстрее свет вдалеке приближался и приобретал форму квадрата. Вскоре стало ясно: это сияние излучали двери с символикой креста на них. Во многих религиях крест олицетворял что-то свое. К примеру, символом жизни и богов в древнем Египте был крест с кольцом посередине. В Вавилоне крест символизировал Бога Солнца. Крест стал предметом поклонения во многих культурах еще до прихода христианства.

Двери перед нами автоматически открылись, и мы оказались в просторной комнате со стенами, источавшими свет бледно-голубого оттенка. Посреди комнаты стояли два стеклянных стола со встроенными панелями, напоминавшими пульты управления: один – большой, другой – поменьше. Над большим столом висел экран, а по бокам от него – еще два.

За центральным столом сидел мужчина лет пятидесяти с недовольным и озадаченным видом. Одет он был в белый костюм.

– Обычно души приходят одни, – сказал мужчина, не отвлекаясь от панели на столе.

– Я бы хотел присутствовать на слушании, – сказал Андрей.

– Хочу напомнить, что вы занимаетесь не своим делом, – ответил мужчина.

– Вы не забыли, на какой уровень меня отправили? – сказал Андрей.

Мужчина недовольно взглянул на Андрея.

– Хорошо, оставайтесь, но попрошу не вмешиваться.

Экраны включились, и с левой стороны появился стул – как раз напротив большого экрана.

– Присаживайтесь, – обратился мужчина ко мне, указывая на стул. Андрей остался стоять в стороне.

– Меня зовут Оракул, – продолжал он. – Я вершу суд над Душами и определяю, какому уровню соответствует Душа. Как тебя зовут?

– Лиза, – робко ответила я, так как дрожь от волнения начала бить все тело. Мне не верилось, что я на Божьем Суде.

– Хорошо. А где летописец? – удивленно спросил он, глядя на небольшой стол.

– Летос! – он крикнул так громко, что стены задрожали.

Тут послышался быстрый топот. В стене появилась дверь и сразу исчезла, а у стены возник запыхавшийся карлик. Выглядел он необычно. На нем в отличие от Оракула были красные шорты и разноцветная футболка. Такую одежду обычно носят летом на пляже. Лет ему было около сорока, взгляд – веселый и задорный. Возле губы осталось что-то вроде крема. Его озорной взгляд бегал от Оракула к Андрею.

Я краем глаза посмотрела на Андрея, он улыбнулся Летосу в ответ.

– Где ты был? У нас суд идет! В чем ты явился? – грозно сказал Оракул.

Карлик застыл, и через мгновение он уже был облачен в такой же строгий костюм, как и сам Оракул. Он быстро взглянул на свою панель на столе, провел по столу руками. На экране стали открываться окна, а маленький человек, не отрываясь, смотрел на панель рабочего стола и нажимал на сенсорные кнопки.

– Итак, − обратился ко мне Оракул. − Савальская Елизавета Николаевна. Сейчас вам объяснят правила Суда.

Карлик посмотрел на меня и стал зачитывать правила.

1) Оракул судит Душу и определяет уровень мира, в который она попадет.

2) Уровень мира определяется загрязненностью кармы человека.

3) Если карма будет чистой, Душа направляется в светлые миры. Если же карма будет загрязненной, то Душу отправят в темные миры для отработки и очищения кармы.

4) Чистая карма – это суммарно накопленные все добрые деяния, совершенные человеком.

5) Загрязненная карма – это суммарно накопленное зло, совершенное человеком.

6) В процессе суда будут рассматриваться такие кармы, как:

А) Карма предков.

Б) Карма Души, накопленная прошлыми жизнями.

В) Карма Души, накопленная во время этой жизни.

Г) Карма Душ, тесно связанных с умершей Душой во время этой жизни.

7) Определяя уровень кармы, рассматривают влияние прикрепившихся духов во время этой жизни.

8) После вынесения вердикта Душе запрещено покидать мир, указанный ей Оракулом.

9) Душа не имеет право не повиноваться или опротестовывать вердикт.

10) Вердикт Суда может быть опротестован только высшей инстанцией.

Мало что из этих всех пунктов мне было ясно. Я смутно понимала, что такое карма, и как какие-то другие кармы могут влиять на мою.

– Для начала рассмотрим карму твоих предков, – сказал Оракул.

В это время большой экран начал показывать фильм – только с участием моих предков.

– Твой род образовался в Херсонесе, в III веке до нашей эры. До нападения на Херсонес скифов твои предки были землевладельцами. У них была хорошая карма, но в 232 году до нашей эры твой предок загрязняет карму, убивая 19 человек при обороне Херсонеса. При этом он гибнет от рук захватчиков. И спустя десятилетия твои предки терпят бедность из-за первого греха твоего первого предка. В первых веках нашей эры, когда Херсонес становится форпостом римских войск, твою бабушку дарят, как рабыню, римскому военачальнику в знак благодарности. Когда ей исполняется 13 лет, он делает ее своей любовницей, от этого союза появляется ребенок – твой отец. Позже твой отец получает имя и хорошее наследство от отца.

Твое первое рождение на Земле происходит в мае 257 года н. э. в Херсонесе, ты появляешься на свет в зажиточной семье. Все это происходит благодаря предыдущим поколениям твоих предков, так как они смогли отработать в загробном мире негативную карму.

Ты – мужского пола, пребываешь на земле 10 лет, умираешь от лихорадки. Влияния прикрепленных духов не было. Душа твоя еще чиста, сильных загрязнений нет, но ты в мужском облике уже вынуждена отрабатывать карму своих предков. Со временем твои предки перебираются в южную часть Британии, находящейся тогда под властью Священной Римской империи. После ухода римлян твои предки остаются в Британии. Они переживают завоевания саксонами, а также нападение викингов. В 1090 году большинство из твоего рода погибают в войне, охватившей Англию.

Я удивленно сморю на экран с незнакомыми актерами, но почему-то они мне кажутся очень родными.

– Второе твое рождение происходит в 1150 году н. э. в Англии во время правления Анжуйского дома при Генрихе II4. Здесь ты рождаешься дочерью графов, в 16 лет тебя выдают замуж за графа, от этого союза появляется три дочери. При родах последней ты умираешь в возрасте 23 лет. Влияние духов – 30 %.

В 1348 году снова рождаешься на Земле. Пол – мужской, имеешь хорошее положение при короле Венгрии Людовике I из Анжуйской династии, переезжаешь в Польшу в 1370 году. Женат, трое сыновей и одна дочь. Убит в битве с турками, погибаешь от смертельного ранения в возрасте 33 лет. Загрязняешь карму, убивая более тридцати людей за свою жизнь. Влияние духов − 55 %.

Следующее рождение происходит в 1577 году в Италии. Пол – мужской. Священник. При жизни помогал бездомным детям. По требованию церкви и принуждению свидетельствовал на суде против своей прихожанки, сказав о том, что она ведьма. После этого ее сожгли на костре. Умер в 34 года от воспаления легких. Влияние духов – 45 %.

В 1786 году снова рождаешься на Земле, в Польше. Пол – женский. Не работала. Положительная карма отсутствует, отрицательная – тоже, значительных колебаний в карме нет. Причина смерти − убийство мужем на почве ревности в возрасте 27 лет. Влияние духов – 20 %.

Рассмотрим более подробно твою последнюю жизнь.

Рождена в 1987 году в СССР. Пол – женский. Особых отклонений по карме нет. Убита в возрасте 27 лет. Прикрепившийся дух один. Влияние на текущую жизнь составляет 30 %. Связь с другими душами – 50 %, к сожалению, это негативная карма, так что она загрязняет твою.

– Простите, можно вопрос? − спросила я.

– Да, − ответил Оракул.

– Что за связь с другими душами? И почему она загрязняет мою?

– В этой жизни у тебя была физическая близость с одним человеком. Секс всегда оказывает влияние на карму. Ты на себя берешь часть кармы партнера, он же в свою очередь берет часть твоей кармы, в основном, это 50/50. У твоего партнера слишком загрязненная карма благодаря его предкам и его прошлым жизням. Поэтому ты и получила 50 % его негатива к своей карме.

В итоге твоя карма не является чистой, как и карма твоих предков. Они сделали много зла в этом мире, и на данный момент отрабатывают ее каждый на своем уровне. Так как ты принадлежишь к этому роду, тоже должна очистить карму своего рода, а также и свою собственную.

Суммарный итог соответствует уровню тяжелых работ. Ориентировочное время отработки – 300 лет. Приговор приводится в исполнение незамедлительно.

Следующие события произошли молниеносно быстро. Рядом со мной появилось свечение.

Я заметила, что Андрей весь побелел.

– Нет! Этого не может быть! − закричал Андрей, и бросился ко мне. Он был бел как полотно, в его глазах отражался страх, безысходность, как у человека, которому вынесли смертный приговор.

Из света вышли уже знакомые мне фигуры в плащах. Они направили свой взгляд на Андрея и на меня. Все мое тело в тот же миг сковало холодом, я не могла пошевелиться, меня все больше и сильнее сковывал мороз. Вот оказывается, что чувствовали души при встрече с Искателями. Холод дробил мои кости, боль нарастала с ужасающей скоростью. Я не могла кричать, мои глаза были полны слез, но я не могла их пролить. Искатели приближались. Чем ближе они подходили, тем мощнее была волна боли. Андрея тоже парализовало, но не совсем, как меня. Он словно оказался за стеной.

– Не сопротивляйтесь, вердикт невозможно оспорить, − сказал Оракул. − Вы знаете правила.

– Я освобожу тебя, верь мне, − проговорил Андрей.

В этот момент от прикосновения искателя меня пронзила адская боль – и в глазах потемнело, и мир вокруг меня растворился.

Глава седьмая. ЗАТОЧЕНИЕ.

«Лишь временной бывает безнаказанность.»Публий Сир

Я оказалась в небольшой комнате без окон и дверей. Мое сердце вздрогнуло: это была камера, Помещение освещала небольшая свеча на полу. Я получила физическую оболочку, осязание и обоняние. Воздух тут был спертым и тяжелым, я ощутила голод. Пришла паника: я осознала, что должна провести тут триста лет.

– Выпустите меня! − закричала я, со слезами на глазах. − Это ошибка! Умоляю!

– Савальская Лиза, согласно вынесенному вердикту, вы приговорены к отработке в мире тяжелых работ. Предварительный срок отработки − 300 лет. Ваша работа заключается в том, чтобы плести. В случае отказа последует наказание, − сказал чей-то голос, как мне показалось – по микрофону, как будто в стене находились динамики.

– Пищу вы будете получать один раз в день, − продолжал голос. − У вас нет физического тела, но вы будете все ощущать, как если бы оно у вас было.

После его слов в камере появилось свечение, из света возникли веретено и стул. Сразу после этого веретено начало вращаться. Для себя я решила, что не буду браться за работу. Как только эта мысль прозвучала в моей голове, у меня сильно заболели руки, потом боль начала распространяться по всему телу, от боли я упала на пол и стала звать на помощь. Мне никто не отвечал, но боль нарастала с каждой секундой. Я билась в агонии, и в какой-то момент на пару секунд сознание покинуло меня. Сперва мне показалось, что все закончилось, но боль снова появилась в руках, так же как и первый раз, и начала распространяться по телу. В агонии я дотронулась до веретена. Ощутив, что боль стала отпускать, я принялась за работу – боль совсем исчезла. Осталось всего лишь легкое ощущение голода и усталость.

При жизни нас учили, что есть Ад и Рай, праведные души попадают в Рай, грешники − в Ад. Никто не говорил, что ад состоит из уровней. При жизни я считала себя в целом хорошим человеком: ведь я никого не убивала, не воровала, не лгала, старалась ко всем относиться доброжелательно. Никогда не думала, что меня отправят в ад. Хотя при жизни и не задумываешься о смерти. Я вспомнила, что еще пару дней назад была жива. Из глаз хлынули слезы, мне захотелось вернуться обратно, на Землю, почувствовать легкость своей души, увидеть родных.

Через некоторое время веретено исчезло в ярком свечении, и на столе рядом со свечой, появилась тарелка с кашей. Это была пшенная каша на воде. Я поднесла руки к тарелке, как учил Андрей, и почувствовала ее вкус. Она была пресной, не насыщала, а, скорее, поддерживала. Небольшой голод после еды остался. Веретено появилось примерно через пятнадцать минут. Я не понимала, который теперь час, день или ночь, перестала ощущать грани времени. Чтобы не потеряться окончательно, я решила считать дни, ведя отсчет с моих похорон. Я нашла кусок известки и стала вести заметки. Наверное, все узники считают дни, это хранит надежду на возможное освобождение. Проходили дни, недели, месяцы. Это были муки. Кашей кормили всего один раз в день, как я предполагала. Сам собой напрашивался вывод о том, что продолжительность промежутков между кормлениями составляет сутки. Меня окутывало отчаяние: неужели я это все заслужила. Безысходность терзала больше, чем голод и работа.

Поначалу я требовала, чтобы меня освободили, не веря в свою вину. Позже пришло осознание того, что я расплачиваюсь за собственные грехи и грехи моих предков, – и я принялась молить о пощаде. На мои просьбы никто не отвечал, вокруг была тишина. Я не могла ни с кем общаться – и от этого становилось еще страшнее. Я умоляла уже не о прощении, а просто о разговоре. Хоть бы увидеть одну живую душу! Мне казалось, что я одна существую в этом мире, и вокруг никого нет. Периодически я начинала говорить сама с собой – это ужасало. Спустя время я принялась молиться Богу, вспомнила «Отче наш» – увы, больше ни одной молитвы я не знала. В молениях проходило время, однако это ничего не изменило в моем положении. По моим подсчетам, прошел год моего заточения, я не представляла себе такого существования на протяжении еще трехсот лет. Стали посещать мысли о самоубийстве, но как покончить с собой, если ты уже мертв? Мне казалось, если я прекращу есть, то, может быть, наступит покой? Хотелось уснуть навеки.

Первые пару дней моей голодовки мне показались легкими. Каша появлялась и исчезала нетронутой. На третий день силы стали покидать меня, работа прерывалась, но с каждой остановкой мое тело пронзала острая боль. Голод накатывал с новой силой. Каждый раз, когда мне приносили еду, меня охватывало безумие. В итоге я сдалась и начала питаться. После первого ощущения вкуса пищи все мое стремление к смерти улетучилось. Я поняла: таким образом невозможно было уничтожить Душу.

Со временем я перестала считать дни, больше не хотелось следить за временем, проведенным в тюрьме. Я не спала – сон не был необходимостью, все силы для работы давала каша.

Периодически в моей памяти возникали пробелы, я забывала свою жизнь и не могла восстановить ее целиком. Я не помнила всех своих жизней на земле, а только последнюю, но и ее уже начала забывать. Я пыталась концентрироваться на своих мыслях, восстанавливая свою жизнь по крупицам, но иногда не могла вспомнить, как жила до 16 лет. В памяти была пустота. От безумия и забытья меня спасала свеча, горевшая на столе. Глядя на нее, я понимала, что существую, и пыталась концентрироваться на ней.

Я часто думала о родителях, Андрее и Артуре. Мне хотелось узнать, чем они заняты, где они, как живут. Иногда мне казалось, что Артур где-то рядом, за стеной, возможно, тоже несет наказание. От постоянной сидячей работы мои ноги атрофировались, я перестала их чувствовать и в последнее время боялась вставать. Я страстно желала вернуться на землю, увидеть солнце и небо, набрать полную грудь воздуха, пройтись босиком по траве. От осознания того, что этого не произойдет, моя душа горела заживо от боли. Мне казалось, что в заточении я пребываю вечность. И не случись со мной чудо, я со временем забыла бы свою жизнь и потеряла бы рассудок.

Момент моего спасения запомнился мне очень четко. Веретено исчезло, и я ждала появления миски с кашей на столе, но почему-то ее все не было. Прошло приблизительно десять минут, моя камера оставалась пустой. Потом свеча тоже погасла, и камера погрузилась во тьму. Меня охватила паника. Вскочив со стула, я тут же упала – ноги за время вынужденного бездействия обессилели. Слезы хлынули из глаз, я рыдала и просила не оставлять меня в темноте. Я молила лишь о свече. Передо мной возникло свечение, похожее на свет, который распространяли Искатели. Было уже неважно – выйдет Искатель или кто-то другой. Я была рада увидеть хоть кого-нибудь. Даже если бы передо мной появились холодные Искатели, я бы обрадовалась. Ведь я не видела никого на протяжении нескольких лет. Для меня тот свет был чудом и счастьем.

Из света в комнату вошел Андрей, я его сразу узнала и протянула к нему руки. Мне хотелось броситься к нему, но ноги не слушались.

– Тш-ш, успокойся, теперь все будет хорошо, − сказал Андрей и взял меня на руки. Нас окутало свечением – и я покинула свое заточение.

Глава восьмая. Обитель.

«Пусть никто и никогда не придет к вам, не уходя лучше и счастливее. Живите выражением Божественной доброты: доброты в вашем лице, доброты в ваших глазах, доброты в вашей улыбке.» Мать Тереза

Мы оказались в цветущем саду. После темной камеры я не могла привыкнуть к яркому свету, заливающему все вокруг, – он ослеплял меня. Мне приходилось закрывать глаза и изо всех сил напрягать зрение, чтобы что-то увидеть. Андрей смотрел спокойно, не обращая внимания на свет, словно тут и не было так ярко. Он аккуратно опустил меня на скамейку под деревом. Навстречу к нам спешил мужчина преклонного возраста с озадаченным, но очень добрым лицом.

– Где мы? − еле вымолвила я, пытаясь вытереть слезы, которые, не переставая, текли – то ли от яркого света, то ли от радости.

– Мы находимся в мире науки, здесь Души учатся, чтобы стать более просветленными, − ответил тихо Андрей, сев рядом со мной на скамейку.

– Пожалуйста, я не хочу туда возвращаться, − взмолилась я.

– Не вернешься, обещаю, − сказал он и обнял меня.

– Добрый день! Я очень за вас волновался, − сказал мужчина, запыхавшись от быстрой ходьбы. − Меня зовут Маркус. Лиза, наденьте этот браслет, вам станет легче.

Он протянул светящийся браслет, переливавшийся разными цветами. Как только я надела его на руку, мое зрение улучшилось – мир уже был не так ярок, как мне казалось сначала, наоборот, оказалось, что темно, – тут была ночь. Если свет так обжигал мои глаза ночью, что же было бы тогда днем? − подумала я. С браслетом, мне на душе стало спокойней, и слезы прекратились. За долгое время заточения мне впервые показалось, что я чувствую свои ноги.