скачать книгу бесплатно
Рыцарская академия. Книга 1
Ирина Костина
1733 год. Умер король Август. Франция и Россия разворачивают борьбу за польское наследство. А тем временем в Петербурге за право быть первой фигурой у трона императрицы Анны Иоанновны отчаянно соперничают её преданные вассалы: фаворит Бирон, канцлер Остерман и фельдмаршал Миних. И всё это – большая игра великих мастеров афёры, талантливая и безжалостная, в которую нечаянно вовлечены юные кадеты Рыцарской Академии с Васильевского острова.
Рыцарская академия
Книга 1
Ирина Костина
© Ирина Костина, 2021
ISBN 978-5-4493-0257-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
автор Ирина Костина
обращение от автора
Дорогой читатель!
Ты держишь в руках первую книгу, которая начинает исторический роман «Нет цветов у папоротника», состоящий из семи книг.
Роман охватывает период событий в Российском государстве с 1733 года, времени правления Анны Иоанновны, и заканчивается серединой 1740-ых годов, когда корона Российской империи уже венчала голову Елизаветы Петровны.
Исторические события в нём разворачиваются на фоне житейских историй приятелей кадетов первой в России Рыцарской Академии, что позже будет переименована в Кадетский Сухопутный корпус. Они учатся, озорничают, влюбляются, попадают в переделки и, сами того не ведая, зачастую становятся участниками событий, которые впоследствии потомки впишут в учебники.
Такие исторически известные фигуры, как Анна Иоанновна, её фаворит Бирон, племянница Анна Леопольдовна, канцлер Андрей Остерман, фельдмаршал Миних, царевна Елизавета и прочие – тоже предстанут на страницах романа главными героями. Они здесь, как и все обычные люди – радуются и страдают, боятся и рискуют, а бывает, тоже попадают в нелепые ситуации.
Если эта книга тебе понравится, то продолжение ты сможешь найти в следующих:
«Польский этюд» – вторая книга.
«Капкан на принцессу» – третья книга.
«Матовая сеть» – четвёртая книга.
«Наследники и самозванцы» – пятая книга.
«Рецепт дворцового переворота» – шестая книга.
«Нет цветов у папоротника» – седьмая книга.
Ирина Костина.
1733 год
Франция
Одинокий всадник мчался по ночной дороге, с хрустом ломая подмёрзшую грязь. Его плащ, сбившийся на бок, хлопал на ветру, точно парус на ботике.
Миновав вырубленную рощу, наездник уверенно свернул с широкой дороги, что вела на Париж, и устремился по узкой просеке, где в конце маячило очертание церкви. Это местечко называлось Исси-ле-Мелино. Без труда найдя в безлюдных тёмных улочках нужный ему дом, незнакомец спешился и решительно забарабанил в дверь.
На шум явился слуга.
– Срочное донесение из Варшавы для Его преосвященства! – запыхавшись, выпалил гость, протягивая бумажный свиток.
И тут же был принят в объятия спящего дома.
Дом был загородной резиденцией кардинала Флери – негласного правителя Франции. Сам король молодой Людовик XV делами заниматься не любил. И доверял управление страной кардиналу, питая к нему безграничное доверие.
Флери на ту пору было восемьдесят лет, но старик обладал ясностью ума и свежестью памяти лучше иного юноши. А его мудрости и расчётливости мог позавидовать опытный дипломат.
Слуга осторожно проник в спальные покои хозяина:
– Ваше преосвященство. Гонец из Варшавы со срочным донесением.
Очевидно, новости из Польши были нынче чрезвычайно важны, так как, услышав сообщение, Флери тут же поднялся. Без лишних слов позволил облачить себя в халат и усадить в кресло, приказав впустить гонца.
Тот, припав на колено, целуя кардиналу руку, вручил опечатанный свиток и коротко сообщил:
– Король Август скончался!
Флери коротким жестом отослал посыльного прочь, сорвал печать со свитка и погрузился в чтение. Ознакомившись с посланием, вызвал звуком колокольчика слугу и распорядился:
– Пригласите секретаря; мне нужно немедленно продиктовать несколько писем.
На следующее утро в кабинете Флери находился министр финансов д’Арновиль:
– Итак, исполнительная власть в Польше в руках примаса Потоцкого? – произнёс он, вглядываясь пристально в лицо кардинала.
– Временно! – поправил тот.
– Но его русское происхождение, наверняка сыграет немаловажную роль в том, чья именно креатура будет выдвинута на престол, – д’Арновиль не скрывал волнения.
– Патриотические чувства – безусловно, важная часть человеческой натуры, – философски заметил ему Флери, поглаживая белого кота, блаженно мурлыкающего свернувшись на коленях его преосвященства.
– Но золото – всегда более веский гарант! – уверенно завершил он свою мысль.
Министр не стал возражать:.
– Поэтому, готовьте деньги, д’Арновиль. Да не скупитесь! И пусть ваш гонец передаст это письмо вместе с деньгами нашему посланнику при польском дворе.
Тот принял свиток:
– Будет исполнено, Ваше преосвященство.
В морщинках лица кардинала мелькнула улыбка:
– Короля в Польше выберет шляхетство. А выберет оно того, кто угоден Франции!
И тут же протянул министру второе письмо:
– А это перешлите Лещинскому. Пусть наш дорогой тесть готовится надеть на голову утерянную корону.
Санкт-Петербург
Рыцарская Академия (бывший Меншиковский дворец)
Солнце будто не желало вылезать из-под облачного одеяла – то выглядывая, то снова кутаясь в него. Об его пробуждении можно было лишь догадываться по робкой позолоте, едва тронувшей поверхность Невы.
Наконец, одинокий луч выбился из небесной перины; сладко потянувшись, спросонок ткнулся шальным солнечным зайчиком в окна бывшего Меншиковского дворца.
Василий М?куров невольно прикрыл ладонью глаза. Он сидел, забравшись с ногами на широкий подоконник, и всматривался в пейзаж за окном. Пришвартованные барки хлюпали носами, тычась в дощатый пирс. Недавно сооружённый наплывной мост величественно дремал, сдерживая тугие всплески набегающих волн.
А на том берегу в глубине деревьев, подёрнутых полупрозрачной, как шифоновая косынка, зеленью поблёскивали кресты Исаакия Долматского.
Василий вытянул вперёд руку, оттопырив большой палец, и, прищурив глаз, совместил его со шпилем адмиралтейской башни. Поворачивая палец то в сторону, то вверх, что-то усердно прикидывал в уме. Затем схватил грифельную доску и стал писать. Сперва перекрещенные линии, затем цифры и следом – формулы и расчёты.
Скрип мела по грифельной доске гулко звучал в тишине комнаты, скромная обстановка которой была рассчитана на пятерых обитателей. Четверо из них мирно спали в кроватях. У каждого рядом с кроватью на стуле висел отутюженный кафтан тёмно-зелёного сукна с алым подбоем и золотым позументом по борту. А так же лосиного цвета суконный камзол, рубашка и панталоны. Чёрная треугольная шляпа с кокардой из белых шёлковых лент. На полу стояли начищенные прислугой башмаки со штиблетами (особый род голенищ, покрывавших ноги от ступни до колена и застегивавшихся на пуговицы). Обитатели комнаты были кадетами первой в Петербурге Рыцарской Академии.
Мел под нажимом руки издал противный скрежет и раскрошился. Пробудившийся от этого звука Иван Лопухин приподнял с подушки вихрастую голову.
– Микура? …И чего тебе, лешему, не спится?! До подъёма ещё далеко?
Василий вытянул палец, прищурился и убедительно сообщил:
– Ровно три минуты.
Лопухин затрясся от смеха:
– Твой палец работает, как хронограф господина Гаррисона?
– Может, и лучше! Пойди сюда; чего покажу!
Ванька, нехотя, вылез из постели:
– Ну?
– Гляди! – Василий ткнул пальцем в здание адмиралтейства, – Видишь, тень от шпиля башни? Я вычислил её перемещение в зависимости от времени. По моим расчётам, когда тень доберётся до крайнего бастиона, будет ровно пять часов. И выстрелит пушка…
– Да, ладно?!
– Хочешь проверить?
Друзья прильнули к оконному стеклу, наблюдая движение тени. Вот она своим острым концом проползла по стене и коснулась крайнего бастиона крепости.
– И? – нетерпеливо вопросил Иван.
В тот же миг во дворе Рыцарской Академии выстрелила пушка, возвещая всеобщий подъём. Микуров от радости со всего маху хлопнул приятеля по плечу:
– А?! Что я тебе говорил? Вот, что значит, правильный расчёт!!
Лопухин потёр ушибленное плечо:
– Микура! Вот ты чудило! И что только у тебя в башке творится?! – и оглянулся вглубь комнаты, – Эй! Засони! Подъём!!!
Семейства Лопухиных и Микуровых были дружны, поэтому Иван и Василий, выросли вместе, как братья. И даже имели некоторое внешнее сходство; оба высокие, рослые, русоволосые и сероглазые. Однако, характерами заметно отличались.
Микуров обладал неиссякаемым стремлением к овладению знаниями. И в первый же год обучения в Рыцарской Академии, перечитал все имеющиеся в арсенале книги. В совершенстве знал четыре языка. Приятели по комнате уже привыкли к тому, что Василий мог вскочить среди ночи и спешно писать что-то мелом на грифельной доске, так как его мозг постоянно рождал какие-то идеи. И даже в житейских ситуациях Микуров пытался искать таинственную суть.
Друзья-кадеты, хоть и посмеивались иногда над его чудачествами, но уважали.
Совершенной ему противоположностью был Лопухин – озорник и забияка. Его жизненное кредо – постоянно попадать в истории. А из многочисленных передряг он выбирался путём изворотливости и неиссякаемого оптимизма.
Друзья по-свойски, звали друг друга Лопух и М?кура. Эти прозвища быстро прижились и в среде кадетов.
Согласно распорядку дня в рыцарской Академии, после подъема кадетам давалось два часа на то, чтобы умыться одеться, позавтракать и приступить к занятиям в классах.
Ванька бросил подушку в Дмитрия Голицына:
– Подъём!! Сонная тетеря!
Тот сквозь сон невозмутимо нащупал брошенную подушку и пристроил её под голову в дополнение к своей.
– Нет, ты видел? Каков жук!! – расхохотался Иван, – Небось, опять шлялся на кухню за полночь, а теперь дрыхнет! А, Митяй?!
– Ну, чего ты брешешь, Лопух?… – раздосадовано пробубнил тот, – Когда это я шлялся ночью на кухню? И зачем?
– Знамо дело, когда! Второго дня!
– И знамо дело, зачем, – поддержал его иронично Микуров.
– Селёдки на ночь поел. В горле пересохло.
– Рассказывай! Знаем мы, в каком месте у тебя пересохло, – продолжал глумиться Лопух, – Все видели, как новенькая повариха тебе глазки строила!
– Точно-точно!
– И каши тебе больше всех положила! До краёв!!
– Вот дураки, – проворчал обижено Голицын, отворачиваясь к стене, – Языки у вас без костей.
– И как ей было устоять? – не унимался Ванька, – Бедная девка из матросской слободки, никого, кроме грязных матросов отродясь не видывала. А тут – красавец кадет!
– Глазищами синими глянул – как рублём подарил!
Голицын не выдержал, откинул одеяло:
