скачать книгу бесплатно
– Ждите дома.
дом фельдмаршала Б-Х. Миниха
– Микуров? Василий? Да как же не знать? Один из лучших моих солдат!! – восторженно отозвался Миних, – И, что ты говоришь? Пропал? Быть этого не может!
– Помоги, Христофор Антонович, – взмолился Лопухин, – Утешь несчастную вдову. И меня, старика, заодно. Василий – мой крестник. Потерять его – всё одно, что сына лишиться!
– Значит, говоришь, в списках погибших нет, – рассудительно взялся за дело фельдмаршал, – И среди раненых по лазаретам не числится?
– Вдова Микурова лично запросы в Военную Коллегию посылала.
– А почему вы его среди мёртвых ищете?! – удивился Миних, – Микуров – бравый парень! Я сам его в бою наблюдал ни раз. Пуля его боится, и штык не берёт!! Наверняка, он уже в одном из наших полков на финских границах. Да и где ему ещё быть? Ведь нынче там сосредоточены все основные силы.
– Хорошо бы наверняка знать, – заметил Лопухин, – Уж, не откажи; посодействуй, Христофор Антонович! Узнай, в каком полку нынче наш Василь? Я в долгу не останусь!
Тот одобрительно пожал Лопухину руку:
– Не тревожься, Степан Васильевич, отыщу я твоего крестника! Чай не иголка!
Проводив князя Лопухина, Миних озадачился. Он разом припомнил, что в прошлом году, стоя с армией на Украине, сержанта Микурова послал вместе с поручиком Левицким на поиски шведского шпиона. А руководить отрядом был назначен капитан Кютлер, прибывший из столицы; а значит, человек Бирона или же Остермана. Шпиона Синклера, как известно, поймали и убили; гул от того скандала до сих пор не стихает. А вот Левицкого с Микуровым он с тех пор не видел. Значит, в его распоряжение они не возвращались. Следовательно, должны были остаться в Петербурге. Но по чьему приказу? Кто распорядился его людьми? Хорошо, если они и в правду сейчас в одном из гарнизонов Кронштадта или под Выборгом. А если нет?…
Казармы Измайловского полка
На рассвете, ещё до подъёма Голицын вошёл в казарму понурый, и завалился на кровать прямо в кафтане и в сапогах.
– Эй, Митяй, что такое? Ночь не заладилась? – потянулся Лопухин, – Новая зазноба не порадовала?
– Иди ты к чёрту!
– Стряслось чего?!
Митяй помолчал и вдруг поднялся. Махнул Ивану:
– Лопух, айда, выйдем. Разговор есть.
– Эта история с Волынским не даёт мне покоя, – признался Голицын, когда они с Лопухиным уединились на пустующем военном плацу, – В голове не укладывается! Сделать такую головокружительную карьеру!! Стать первым человеком при дворе! И в один миг так страшно всё окончить… Но больше всего жаль Машу.
– Интересно, что с ней сталось? Ссылка?
Голицын понизил голос, перейдя на шёпот:
– Я сегодня был в кабаке на Троицком острове. И всю ночь играл в карты с одним пьяным офицером, как выяснилось потом – следователем Тайной канцелярии. И скажу тебе вот что – игрой в фараона можно выкупить любые сведения, даже хранящиеся под тайной печатью!
– Да, ну?! И что ты узнал?
– А то, что императрица распорядилась отправить Марию в какой-то дальний Енисейский монастырь. Я даже не слышал о таком!
– Я видел на карте, что Енисей – это такая река далеко в Сибири, – припомнил Лопухин.
– Это ужасно несправедливо! И жестоко – молодую девицу насильно постричь в монашки и схоронить в глухом сибирском ските! Всё одно что каторга!!
– Да…
– Но это ещё не всё, – предупредил Митяй, – Я выведал у этого картёжного неудачника, что отправка в Сибирь будет только после спаса. А пока её содержат в Введенском монастыре.
– Я знаю, где это! – проявил осведомлённость Иван, – Это в Тихвине – по ладожской дороге от столицы двести вёрст, не меньше.
– И вот что я решил. Я хочу помочь Марии избежать сурового наказания.
– Как?
Он помнил его ближе:
– Лопух, у меня есть план. Только сперва скажи – ты со мной?
– Конечно! О чём речь?!
Тихвинский Введенский женский монастырь
– Ну, и захолустье! – усмехнулся Голицын, оглядывая ограду Введенского монастыря.
После шведской войны прошлого века, когда все деревянные постройки монастыря были сожжены, здесь мало, что восстановили. Крытые тёсом две каменные церкви с деревянными крестами, оббитыми жестью, да колокольня. А жилища инокинь выглядели ветхими деревянными постройками. Ограда с фасада сохранилась из кирпича, а задний двор окружал грубо струганный дощатый забор, местами покосившийся.
– Эх, Лопух! Да отсюда сбежать не составит никакого труда.
– Не говори «Гоп», пока не перепрыгнул, – осадил его Ванька, осторожно оглядываясь по сторонам, – Наверняка, охрана где-то есть.
Голицын сквозь щель в заборе внимательно осмотрел двор:
– Да нет никого! Вон, в сарае одна лошадь с подводой!
– А там что? – Лопухин кивнул в сторону каменной пристройки с длинной железной трубой и потянул носом, – Пахнет вкусно.
– Похоже на пекарню. Видимо, христовы невесты сами себе хлеб пекут.
– Ты уверен, что Марию здесь держат?! Может, набрехал тебе спьяну следователь?
– Почему?
– Да не похоже, чтоб тут ссыльная находилась. Больно тихо всё. И где конвой?
– Видишь – нет никого!
– Э, нет, брат! Так не бывает! Видать, по деревенским избам квартируются, – предположил Лопухин, – Я слышал, мужчинам на территории женского монастыря находиться строго запрещено.
– Так это нам даже на руку! – обрадовался Митяй, – В случае чего, они не скоро сюда пожалуют!
– Надо бы сперва выяснить всё хорошенько.
– Вот ещё! Времени нет! – и Голицын вытряхнул из мешка монашеское платье, – Помоги-ка мне облачиться в эту хламиду.
– Ну? Как я тебе?
– Хороша, краля! – восхитился Иван.
– Сойду за девицу?
– А то! Вот только мантия у тебя чистая для паломницы. Испачкаться не мешало бы. А то не поверят, что странничаешь по свету.
– Ладно, – согласился Голицын, – Так и быть, поваляюсь в пыли на обочине.
Лопухин услужливо подхватил его под руку:
– А, хочешь, я тебя в лужу уроню?
– Нет! – смеясь, отбился Митяй, – Ступай в лес.
– Чего мне там делать?
– Оставь лошадей. А сам спускайся к реке. Найми в деревне лодку и жди.
– Долго ждать-то?
– Это уж как получится.
Иван хлопнул на щеке комара:
– Ох, и много же тут этих тварей! До утра сожрут!
– Не дрейфь! До рассвета управимся.
На требовательный стук Голицына в ворота монастырского подворья, калитку отворила пожилая монашка. Окинула строгим взглядом путницу и недружелюбно бросила:
– Чего тебе?
– Спаси тебя бог, сестрица, – ласково отозвался в ответ Митяй, тяжело опираясь на кривую палку, подобранную в лесу, чтоб придать образу странницы дополнительный колорит.
– И тебя храни Пресвятая Богородица, – перекрестила её монашка, – Кто такая будешь?
– Сестра Дарья, – назвался Голицын, – Иду по святым местам. Притомилась. Не пустишь на постой, сестрица?
– Нет у нас в обители места для паломников, – отрезала та, – Ступай себе с Богом.
– Всего на одну ночь! – взмолился он, – Я не потесню вас! Прилягу и в сенцах на полу.
– Ночи тёплые. В лесу переночуешь, – нелюбезно сообщила она, намереваясь захлопнуть калитку.
– Эх, – вздохнул Митяй, – А матушка-игуменья говорила, что в Введенской обители сёстры все милосердны, паче остальных. Да, видать, много воды с тех пор утекло. Так и скажу ей.
– Ты про кого это сейчас? – вдруг проявила интерес монашка.
– Про игуменью Новодевичьего московского монастыря.
– Матушку Анастасию?! – у той подкосились колени, – Так ты, что же? Из Москвы?!
– Была недавно.
– А теперь?
– А теперь в Новгород иду. Ну, да ладно. Прощай, – и Митяй перекрестил её, – Господь с тобой, сестра. Будьте все здравы. Храни вас бог.
– Погоди! – окликнула она его, – Постой у ворот. Я матушке-настоятельнице скажу.
Спустя некоторое время, перед «странствующей сестрой Дарьей» калитка Введенского монастыря гостеприимно распахнулась, и настоятельница приняла паломницу в свою обитель.
Известие о прибывшей на постой монашке-страннице мигом облетело всех обитательниц монастыря. Сёстры столпились в тесной комнатёнке, куда настоятельница определила на ночь гостью, и атаковали её расспросами:
– Куда ты путь держишь, сестрица?
– В Новгород. В Покровский монастырь. Поклониться иконе Николая —Чудотворца.
– Говорят, ты в Москве была у самой матушки Анастасии?
– Была.
– Ох!
– И в Ярославле была, – врал им напропалую Митяй, – и в Угличе.
– Вот это да-а… А откуда сама будешь?
– С Енисейского монастыря.
Монашки взволнованно зашумели:
– Далеко-то как!!
– Это же, сколько ты шла, горемычная?!
– Да уж, ни мало, – вздохнул Митяй.
– Ох, и повидала, небось, столько интересного!
– Расскажешь нам?
– Завтра, сёстры, – взмолился он, – Непременно расскажу. А нынче умаялась я шибко.
– Верно. Чего напустились на бедняжку? – устыдила всех старшая из них, – Отдыхай, сестра. Я распоряжусь, чтоб тебя покормили.
