скачать книгу бесплатно
Ведьма старая, ведьма молодая
Эмиль Коста
Андре Эрмите. Следствие в средневековом стиле #2
Средневековая Франция. Андре Эрмите прибывает в рыбацкую деревушку по приглашению слуги Лу, чтобы встретить Рождество с его семьей. Накануне праздника происходит жестокое убийство. Эти земли находятся под властью католической церкви: если не удастся найти виновного, местным жителям угрожает инквизиция. Андре придется искать правду среди общего недоверия и враждебности. Всех здесь связывают родственные узы и нелюбовь к чужакам. Деревенская жизнь полна предрассудков, особенно если в деле замешана ведьма.
Эмиль Коста
Ведьма старая, ведьма молодая
Пролог
Клементин вышла из спальни с новорожденным на руках. В маленькой гостиной ждали новостей трое. Огюст Тибо, новоиспеченный отец и хозяин дома, мерил комнату шагами. В очаге ворошил угли его лучший друг Тристан. Рядом скромно сидела Ализе, лучшая подруга роженицы. На секунду повитуха заколебалась, но потом решительно шагнула к ней и протянула ребенка.
– Почему мне? Отцу надо, – запротестовала девушка.
– Успеет еще… Иди к жене, – обратилась к Огюсту Клементин.
Тот хмуро взглянул на нее и прошел в спальню. Повитуха – за ним. Ализе неумело держала младенца, слегка подбрасывая. Тристан подошел к ней, отвернул одеяльце и с любопытством заглянул в лицо ребенку.
– Будто на Аделин похож…
– А мне кажется, вылитый Огюст.
Они говорили шепотом, боясь потревожить ребенка или его мать. В доме установилась тишина. Над полуночной деревней тоже ни звука, и даже море было спокойно как никогда.
Тибо вышел из спальни. В лице ни кровинки. Он рассеянно обвел глазами комнату и остановил взгляд на молодой паре. Ализе и Тристан любовались новорожденным и не сразу заметили хозяина дома. Девушка улыбнулась и спросила:
– Ну как?
Огюст молча уселся к очагу. В гостиную вошла Клементин и тихо объявила:
– Аделин больше нет.
Тристан быстро перекрестился. Ализе прижала к себе новорожденного, словно пытаясь защитить его от беды.
– Ведьма!
Крик прорезал ночную тишину, перебудил людей, скот, птицу – все живое вокруг…
– Ведьма!
Младенец заревел. Тристан бросился к окнам. Прежде чем он распахнул ставни, дверь открылась и на пороге возникла знакомая фигура.
– Ведьма! – крикнул молодой мужчина, указывая на Клементин.
Он все время был рядом, прятался в темноте, словно вор. Повитуха стояла прямо, спрятав руки в карманах безразмерного фартука, и с презрением смотрела на парня. Тристан сжал кулаки; Тибо не пошевелился. Подбородок у Ализе предательски дрожал, но она посчитала нужным вмешаться:
– Ноэль, постыдись! Всем сейчас худо… Аделин не хотела бы…
– Не трогай ее имя! Не трогай! Аделин должна жить, эта ведьма свела ее со свету!..
– Я могла помочь матери или младенцу. Она попросила спасти сына, – сказала Клементин.
Тибо обхватил голову руками и застонал. Ноэль с минуту смотрел на несчастного соперника, потом развернулся и исчез в темноте.
Ализе укачивала хнычущего мальчика и сквозь слезы повторяла:
– Все будет хорошо! Все обязательно будет…
События той ночи вихрем пронеслась в голове старой повитухи. Она нахмурилась и выбросила руку вперед. Камень взлетел в воздух, приземлившись точно на хребет пьяницы, задремавшего во дворе дома Клементин. Тот ужом взвился над землей и от боли заплясал на месте.
– Совсем осатанела! Когда ж ты сдохнешь?
– Не раньше тебя, дурака. Пошел прочь!
На крыльцо выбежала Одетт. Вражда между бабушкой и старым Ноэлем началась шестнадцать лет назад, и конца-края не было ей видно. Раньше выходки пьяницы пугали девочку. Теперь он, как любой опустившийся человек, вызывал у нее только презрение.
Клементин подобрала с земли новый камень и предупреждающе занесла руку над головой. Одетт решилась вмешаться:
– В самом деле, шел бы ты отсюда. Схлопочешь ведь почем зря – я лечить не стану!
– Больно надо! Знай свое место, ведьмино отродье…
Тем не менее, пьяница счел разумным ретироваться. Он отступил на безопасное расстояние и оттуда прокричал:
– Старой дуре Клементин
На роду конец один:
На костре тебе гореть,
А Ноэлю – песни петь.
Такие песенки, одну хуже другой, он сочинял на ходу. Деревенские дети использовали их вместо считалочек и не раз бывали пороты за это. Ноэль победоносно потряс руками над головой и зашагал прочь.
– Рифмы у него лучше не становятся, – с грустной улыбкой заметила Одетт.
Клементин в сердцах отшвырнула ненужный камень и вытерла ладони о фартук.
– Пить надо меньше! Идем, дел еще много…
Глава 1
Из Кавайона они выехали после обеда. Декабрьское солнце уже клонилось к закату, когда двое всадников обогнули последний холм и впереди показалось несколько домиков. Лу много рассказывал о своей малой родине, но только сейчас доктор понял, насколько она мала в действительности. Здесь едва ли найдется гостиница или трактир, а заранее расспросить об этом слугу ему не пришло в голову. Разумнее было остаться в городе.
Вслух доктор сказал:
– Зря я согласился на эту авантюру. Кому нужен незнакомец на семейном празднике?
– Да бог с вами! – запротестовал слуга, – Торчать одному в незнакомом городе на Рождество уж точно никуда не годится. Да мать меня из дому выставит, узнай только, что я вас не пригласил, – и правильно сделает! Две спаленки у нас есть, разместимся как-нибудь.
– Но у вашей матери еще трое?
– Двое малыши совсем! Когда я уезжал, Роже едва ходить начал, а маленькая Ивет не могла его от пола оторвать. Кларис вот должна была вырасти, она всего годом меня младше. Может, и замуж уж вышла – кто ее знает. Девчонка бойкая была, хотя и вредная.
– Что ж, будем надеяться, что ваша сестра успела обрести семейное счастье.
Доктор постарался выпрямиться в седле. За полтора месяца в дороге он окреп физически, но до хорошего наездника было еще далеко. Лу, который с усмешкой наблюдал за хозяином, заметил:
– А Одуванчик совсем к вам привыкла. С неделю не лягается и смотрит добрей.
– Не сыпьте мне соль на рану, эта бестия рано или поздно меня прикончит.
Андре понизил голос, будто опасался, что лошадь его услышит. Слуга вместо ответа расхохотался и потрепал по шее Гнедого. Великану с его конем такие муки были неведомы: между ними царила полная гармония. Доктор не без зависти наблюдал за их дружбой.
Лу мечтательно вздохнул:
– Эх, дома сейчас небось дым коромыслом. Мать варит-жарит всякие вкусности… Знаете, как она готовит – пальчики оближешь! Раньше, бывало, к нам полдеревни на ужин собиралось.
– При жизни вашего отца?
– Ну да! После смерти какое веселье, да и на какие шиши. Матушка хотела меня к старому Тибо помощником устроить, да я заартачился. Сказал, в море не пойду, тем паче с ним.
– А что со старым Тибо было не так?
– Так он же отца и прикончил! Не верите? – возмутился слуга, встретив удивленный взгляд Андре, – Мать вот тоже не верила. А он всегда отцу завидовал: у нас-то семья большая да дружная, а у Тибо один сын. Жена-то померла в родах, так и живет один. И Дидье, сын его то есть, гад еще тот. Старик-то, конечно, души в нем не чает, но мне все видно…
– Но почему же вы думаете, что Тибо прикончил вашего отца? Одной зависти недостаточно, чтобы на такое решиться…
Лу нахмурился и некоторое время ехал молча. Немногословность не была характерной чертой слуги, так что Андре с интересом прислушивался к сопению парня. Наконец он начал говорить:
– Я в тот день отца до лодки проводил. Видел, что старик с похмелья не отошел, еле на ногах стоит. Ну куда такому в море – нет же, торопил еще, покрикивал. Штормило тогда еще… К вечеру их нет; мы ночь не спали, мать все молилась. Только наутро ветер стих, да лодка вернулась. Я на мысу стоял, где кладбище – там высоко, обзор хороший… К причалу вся деревня сбежалась: видно ж, что криво идут – неладное случилось. Он еще только к берегу подходил, а уже все ясно: на палубе один человек, не двое. Отца так и не нашли потом. Тибо рассказал, что его волной смыло – поди докажи, что это не так.
– Но ведь такое случается, Лу. Люди гибнут в море и без посторонней помощи.
– Я этому гаду все одно не верю! Что сынок его, что он – одного поля ягоды.
– Значит, вы предпочли покинуть родные края и пойти в услужение?
– Здесь другой работы все равно нету. Лодка только у Тибо имеется, вся деревня так или иначе ему служит. Пошел я в Кавайон место себе искать. И ни черта – ничему ведь, кроме рыбацкого промысла, не обучен. Шатался по улицам, в лавки заглядывал и встретил Греньи. Он как меня увидал, давай хохотать да пальцем тыкать. Говорит, мол, такого чудища еще не встречал. А как узнал, сколько мне лет, да сколько жалованья прошу – засиял будто медяк начищенный. Сговорились мы с ним, что все заработанное будет матери отправлять. Эжен, приказчик из лавки местной, свидетелем тому был, он и обещал все передать домой. А жалованье мое для матери Греньи должен был ему присылать. Я с тех пор дома и не бывал, весточку отправить тоже не удалось – у нас грамотных в семье нету. Если старый хозяин не обманул, они неплохо должны сейчас жить.
До деревни осталось не более половины лье[1 - Лье – старинная мера длины во Франции, равная примерно 3,248 км.]. Путники ехали в молчании, тишину нарушал только стук копыт. Внезапно Одуванчик всхрапнула и стала на дыбы. Андре, не ожидавший такого поворота, взлетел в воздух и под испуганный вопль слуги приземлился ровно в куст чертополоха. Правую ногу пронзила острая боль, из-за которой в глазах помутилось. В голове пульсировала единственная мысль: «Только бы не перелом!»
Несуразная тощая фигура выползла из кустов на дорогу. Мужчина, если такой оборванец вообще заслуживал этого почетного звания, был немолод, одет в жуткие лохмотья и, разумеется, пьян. Он с трудом поднялся и встал посреди дороги, таращась на путников.
Доктор со стоном обхватил ушибленное колено. Нога горела, будто ее проткнули острым ножом. Даже под брючиной он увидел, что сустав неестественно вывернут, и сознание наполнилось страхом. К горлу подступила невольная тошнота.
Андре никогда всерьез сам не болел и не получал сильных травм. Откровенно говоря, он побаивался вида крови и страданий, что для настоящего доктора, несомненно, было бы непростительной слабостью. Бродячему же шарлатану, которым наш герой фактически являлся, это обычно не мешало.
Лу соскочил с Гнедого и подбежал к хозяину. Тень слуги упала на Андре, когда великан склонился над ним и тревожно спросил:
– Ну как?
– Жить буду, – сквозь зубы ответил доктор, – Говорил же я вам, что мне следует остаться в Кавайоне. Деревня меня попросту отторгает.
– Никого она не отвергает! Просто Одуванчик Ноэля испугалась, – понизив голос, объяснил слуга, – Его звери вообще боятся.
Доктор не успел как следует удивиться очередной выдумке слуги. На это не было времени и желания. Главная проблема сейчас – где получить помощь в этой дыре? Неужели придется ехать обратно? Садиться на лошадь с такой травмой решительно невозможно.
Пьяница же с интересом прислушивался к разговору путников. Он подошел ближе и лукаво подмигнул Лу.
– Так кто кого боится?
– Ноэль, брось дурить! – отмахнулся парень, – Я Лу Дюмон, если не узнал.
– Как же тебя не узнать, малыш. Второго такого во всем королевстве не сыскать. Но зачем ты тащишь к нам эту хромую ворону? – Ноэль неодобрительно разглядывал черный плащ Андре.
– Сам ворона! Это доктор, они все такие, – обиделся за хозяина Лу, – Вы в своей деревне совсем сдурели.
– А на кой оно нам, – миролюбиво согласился забулдыга, – Все хвори старая ведьма лечит, докторов отродясь не видали. Значит, вы к ней на замену приехали?
– В гости мы, в гости! А что со старой Клементин случилось? Тут ее помощь понадобится.
– Да пока ничего, но все одно ведьма на белом свете не заживется.
– Болеет, что ли?
– Не дождешься! Здоровая, вон только утром меня со двора камнями прогнала. Пришлось здесь, в кустах, досыпать, – Ноэль почесал пузо под рваной рубахой, поежился и заметил, – Свежо, однако.
– А ты как хотел – зима!
– И то верно. Ладно, матушке привет! – пьяница махнул рукой и зашагал в сторону деревни.
– Постой! – Лу даже возмутило поведение земляка, – Тут помощь нужна, дурья башка.
– Да что ж я могу? – удивился Ноэль.
– Клементин к матушке позови хотя бы… Вы ж сами ногу себе не вправите? – поинтересовался Лу у хозяина. Тот покачал головой, – Вот, доктор сам себе не лекарь, так что будем ее у матушки в доме ждать.
– К ведьме не сунусь. Мы нынче сильно поругались, – нахмурился Ноэль, – Я вперед пойду да Ализе предупрежу, чтобы кого-нибудь из младших за нею послала.
– И то хлеб. Ступай уже!
Ноэль снова махнул рукой и побрел в деревню. Доктор между тем прикинул, что немалое расстояние до деревни ему никак не преодолеть пешком. Въезжать туда, повиснув будто тряпка, на плече гиганта-слуги, совсем не хотелось. Андре хмуро взглянул на Одуванчика. Лошадь уже вполне успокоилась и принялась щипать пожухшие былинки у дороги.
– Сможете осторожно меня на нее подсадить? – обратился Андре к слуге.
– И не думайте! Сам донесу. А не хотите – силком потащу. Скоро стемнеет, задубнете тут.
