Читать книгу Летний рай (Татьяна Кошман) онлайн бесплатно на Bookz (3-ая страница книги)
bannerbanner
Летний рай
Летний рай
Оценить:

5

Полная версия:

Летний рай

Я нажала на рычаг и выдохнула. Инка неодобрительно покачала головой.

– Ну, прям артистка! Тебе не книжки писать, Саня, надо, а на сцену! Большой театр, можно сказать, обрыдался там весь без тебя.

– Не умничай. Пойдем, теперь можно и кофейку попить, со спокойной совестью.

– Думаешь приедут? – Инка уселась за столик и посмотрела в окно: место боевых действий как на ладони.

– Надеюсь что я была убедительна. Не могут же они проигнорировать сообщение о возможном убийстве.

– Ну конечно, им же больше делать нечего, кроме как таскаться в такую жару, проверять звонки чокнутых старух. – Инка вытянула ноги под столом. – Чё-то у меня прям ножки подгуживают.

Мы уже допивали кофе, а сестрица успела даже съесть пирожок с грибами, когда машина, с полицейской раскраской, неторопливо зарулила во двор, и два мужичка в форме, совершенно щуплых на вид, потоптавшись у двери, скрылись в подъезде. Мы, молча, обменялись многозначительными взглядами, и заказали еще кофе.

– Вряд ли они с ним справятся, слишком уж хлипкие, – не спуская глаз с подъезда, сделала вывод Инка, – да, не тот нынче мент пошёл, не тот! Вот помнишь, участкового нашего, Панкратыча?! Всем ментам мент был. У него кулак больше моей головы был. Как шарахнет по башке, так наполовину в землю и войдешь, а эти… – сестрица кивнула подбородком в сторону окна и замолчала.

От подъезда, заведя руки за спину и слегка покачиваясь, шел гоблин, а по бокам его поддерживали двое хлипких полицейских.

– Инн, – мы уже съехали с бетонки, и потихоньку плелись по нашей, воспетой в стихах и песнях, посыпанной щебнем, ухабистой дороге, ведущей в село Мартыновка, – ты только Макару не проболтайся о наших приключениях.

– Я похожа на самоубийцу? – возмутилась сестра, – Я твоего Ильича не знаю что ли, сначала залезет на броневик и будет полчаса орать, как на врагов мирового пролетариата, а потом посадит под домашний арест…

– А для тебя это страшнее электрического стула.

– Конечно страшнее… а что врать-то будем?

Я задумалась: врать мужу очень не хотелось. Не люблю я это дело, да и не очень-то умею. Но и рассказать все как было тоже нельзя, права сестрица: сидеть нам под домашним арестом всё лето.

– Ничего не будем врать! – я решила воспользоваться неоднократно проверенным способом: рассказать правду, опустив некоторые детали. – короче, расскажем сокращенный вариант: заехали к Маргошке, дома её не застали, попили кофейку в кафешке и поехали домой. Ведь именно так всё и было.

Сестрица согласно кивнула.

– Ага, Сань, а тормозни у магазина, у нас дома сладенькое закончилось, а я когда нервничаю, ты же знаешь, меня на сладкое пробивает. Да и Ильича задобрим заодно.

Основательно затарившись сладеньким, куда, по Инкиному понятию входили две бутылки греческой «Анессии» и бутыль «Киндзмараули», мы покатили домой. Я заехала сразу во двор, не люблю оставлять свою «Ласточку» за воротами. Полечка, поедавшая малину прямо с куста, бросила это увлекательное занятие, и поспешила помочь нам с пакетами. Она чмокнула меня в щеку, я на секунду зарылась носом в её волосы: они пахли зелёным яблоком а губы малиной и солнцем.

– Мамуль, папа сказал ты ножку лечить поехала, и что, как успехи? – доченька выкладывала на стол содержимое пакетов, стоя на одной ножке: второй она водила из стороны в сторону, не давая Фросе лизнуть испачканную малиной пятку. У нашей кошки, как впрочем и у всех обитателей этого дома, имелись свои причуды. Она просто обожала малину и варёную кукурузу.

– Лучше не спрашивай, дочь, – я смочила бумажное полотенце, протерла доченькину пяточку, и бросив влажный комок в мусор, погрозила кошке пальцем, – один в отпуске, другой на больничном, у третьего все на полгода занято… зато впечатлений, от нашей бесплатной медицины набралась, лет на десять.

– А я тебе говорила, иди в платную… Ой, мам, у моего однокурсника отец врач-ортопед, давай я с ним поговорю?

Я поморщилась.

– Это в Москву ехать…

– Да сколько тут ехать, ты в нашей поликлинике в очереди дольше простояла, – настаивала дочь, рассматривая коробку с пирожными.

– Ладно, я подумаю.

Фрося запрыгнула на табуретку, встала на задние лапы, и передними попыталась поймать Полинкину, пахнущую малиной руку.

– Ты смотри, что вытворяет паразитка, – вроде с осуждением, и в то же время с восхищением заметила сестра. – Пойдем, так и быть, угощу тебя малиной.

– Теть Инн, только немного, я ей давала уже, – Полечка достала из пакета третью бутылку «сладенького», и изумленно присвистнула. – гостей ждёте?

– Нет, это твоя тетя себе сладостей купила.

Полинка снова присвистнула. Я, кряхтя, опустилась на диванчик, снова давала о себе знать моя больная пятка. Дочка рассовала наши покупки по местам и присела рядышком, заглянула в глаза.

– Устала, да?

Я притянула к себе её тёмную, пахнущую солнцем и шампунем головку и поцеловала в макушку.

– Есть немного, с твоей тётей, знаешь ли… Ладно, ничего, сейчас чем-нибудь перекусим, и отдохну.

– Ой, мам, я же лазанью приготовила, хочешь?

– Моя девочка, – я еще разок приложилась к дочкиной макушке. – конечно хочу, пойдём тётю Инну позовём.

Мы с Полей вышли на крыльцо и я поискала глазами сестру. Она, с задумчивым видом, сидела под кустом малины на низеньким стульчике. В раскрытой, лежащей на коленях, ладони алели сочные ягоды, которые, встав на задние лапы, щурясь и урча от удовольствия поедала Фрося.

– Инна, отдай наконец кошке малину, пока она тебе на голову не залезла, и пойдем обедать, Полечка лазанью приготовила.

Сестра встрепенулась, стряхнула с ладони ягоды, и поднялась, оттолкнув обиженно мяукнувшую кошку.

– Саня, у меня есть идея!

– Инна! Никаких идей больше. На сегодня твой лимит на идеи исчерпан. Пойдем есть, я голодная как стая волков.

Инка задумчиво ковыряла вилкой в своей тарелке, видно обдумывала как воплотить в жизнь свою «идею», Полинка исподтишка за ней наблюдала, подперев кулачком подбородок. А я с аппетитом уплетала лазанью, и думала какая у меня замечательная доченька: и красавица, и умница, и готовит так, что язык проглотишь!

– А к нам сегодня следователь из города приезжал, – скромно потупив глазки, ангельским голоском молвила моя умница-красавица. Последний кусок лазаньи едва не застрял у меня в горле, а Инкину задумчивость как корова языком слизала.

– Такой молодой и нахальный? – уточнила она.

– Молодой, но вовсе не нахальный, очень даже скромный, – дочь посмотрела на меня своим самым невинным взглядом и похлопала ресницами.

– И что? – я старалась казаться равнодушной.

– Я его очаровала. – всё с тем же невинным видом, как ни в чем не бывало, продолжила дочь. Как будто это обычное дело, и абсолютно в порядке вещей: очаровывать каждого, входящего в наш дом, следователя.

– Зачем? – поинтересовалась я, уже не надеясь понять что происходит.

– Мамуль, ну как зачем, чтобы получить доступ к информации, по вашему делу. И потом, я же не нарочно, он сам… очаровался – дочка улыбнулась, – Мне вообще некогда было, у меня соус для лазаньи закипал, а тут он: поздоровался и остолбенел. Так что, доступ к информации пришлось добывать при помощи подручных средств.

– И много ты добыла? – недоверчиво спросила Инка.

– Подождите, каких подручных средств, дочь? Я что-то совсем ничего не понимаю!

– Ой, мам, не бойся я его не пытала. Все в рамках закона, только природным обаянием и скромностью. – доченька развела руками, – да только, все что мне удалось выяснить, это время и причина смерти вашего трупа. А вот кто он такой и как попал в лес, да еще при полном параде, до сих пор неизвестно.

– И от чего он умер? – нетерпеливо заерзала Инка, – отравили, или по башке огрели?

– Нет, теть Инн, всё намного проще: умер от обширного инфаркта, между четырьмя и пятью часами утра. Так что, – с видом знатока подытожила Полечка, – если бы его нашли не в лесу, а дома, или где-нибудь на улице, в машине, то ничего странного в этом не было бы. Вполне естественная смерть.

Мы с Инкой переглянулись.

– Ну, одно радует, мы в это время ещё спали, значит мы вне подозрений и можно успокоить твоего папу, а то он очень нервничает.

– Да, но кому, а главное зачем, понадобилось притащить его в лес?! – не унималась сестрица. – значит все-таки не такая уж естественная эта смерть… что-то тут не чисто. Эх, жаль нас не было дома, – Инка раздосадовано хлопнула себя по ляжке, – уж я бы из этого следователя все что можно выжала.

– Не переживай, тетя, он сказал, что еще заглянет, – успокоила ее дочь, – только сильно не обольщайся, потому что он, скорее всего, рассчитывает хоть что-нибудь выжать из вас с мамулей.

Но следователь в этот день не заглянул. Инка остаток дня промаялась в раздумьях, а вечером ей позвонил Ванечка, её «старшенький». Поговорив с сыном, она заглянула на кухню, где я, в ожидании мужа, коротала время с чашкой кофе. Сестра была расстроена.

– Что-то случилось? – забеспокоилась я.

– Димочка приболел. – сестра вздохнула и присела на табурет. – Ваня говорит, ничего страшного, подкашливает немного, но в садик не хотят вести. Поеду утром. Завтра четверг, если что – переночую, и в пятницу еще с ним побуду, а вечером тогда вернусь.

– Я тебя отвезу, – предложила я, – Инка души не чаяла в своих внуках, вернее внуке и внучке, и сильно переживала стоило им лишний раз чихнуть. – Как раз домой загляну, цветы полью, да почту проверю.

В дверях кухни показалась сияющая Полинка.

– Мам, я завтра в город еду, – дочь взяла из вазы яблоко и вонзила в него свои крепкие белые зубки. – У Лизы день рожденья, мы в боулинг идем. Вернусь в пятницу… а может в субботу.

Крутнувшись на одной ножке она исчезла так же стремительно как и появилась.

– Охо-хо-нюшки-хо-хо, – по-стариковски завздыхала я, – выросла девочка, заметь – уже не спрашивает, а ставит в известность!

– Не гневи бога, мать! – одернула меня сестра, – Она у тебя умница, девочка серьезная и ответственная, тебе грех жаловаться.

– Да я разве жалуюсь? Я переживаю!..

Макар приехал поздно. Я лежала с ноутбуком в кровати, и глаза мои уже начинали слипаться, буквы сливались в сплошные линии и перепрыгивали одна через другую, когда раздался скрежет открывающихся ворот, и машина въехала во двор. Я накинула шаль и, спустившись вниз, вышла на крыльцо. Макар, запирая гараж, громко и сердито говорил по телефону.

– А я тебе говорю, всё, хватит! Сколько раз он меня уже подставлял, не знаешь? А я тебе скажу: семь! Семь раз, Коля, я терпел убытки, терял клиентов, имел неприятности с полицией!

Невидимый Коля, судя по всему, пытался возражать, но Макар был непреклонен.

– Если бы мой такое учудил, я бы поступил так же, Коля. И давай не будем, я тебе не Макаренко, чтобы перевоспитывать твоего великовозрастного шалопая…

– …

– Да ты хоть представляешь себе, что он мог натворить пьяный на трассе на тридцатитонной фуре?! Это нам с тобой, Коля, еще крупно повезло, что он там месиво не устроил, никого не угробил, и сам жив остался! Да ты первый бы меня проклял, и был бы прав!

– …

– Нет, Коля, ты мне друг, но я хочу спокойно спать по ночам. У меня и так сейчас из-за него, хлопот полон рот, так что не уговаривай. И мой тебе, дружеский совет, Коля: кончай ты с ним нянчиться, тридцать три года мужику, а он сам на работу устроиться не может! Если так дальше пойдет, твоего Антона и в грузчики не возьмут, это я тебе как друг говорю, Коля! Бывай!

Шурша гравием, по дорожке ведущей от гаража к крыльцу, приблизилась темная фигура. Заметив меня, муж на секунду замешкался, потом шагнул на первую ступеньку, и грузно сел рядом. Жалобно скрипнула, прогнувшись под весом моего благоверного, половица.

– Чего не спишь? – глухо спросил он.

– Тебя жду…

– Что-то случилось? – его голос приобрел тревожные нотки.

– Нет, что ты, у нас всё в порядке. А у тебя, если я правильно поняла, проблемы?

– Ааа! – муж устало махнул рукой, – первый раз что ли.

– Идем, я тебя буду кормить, а ты расскажешь. – я сделала попытку встать, но Макар удержал меня, обнял за плечи, притянув мою голову к себе, поцеловал в висок.

– Погоди, я не хочу есть, перекусил на работе… Давай посидим минутку, вечер-то какой, Сашунь!.. Вот так живешь, работаешь, всё на бегу, на скаку, и некогда остановиться, воздухом подышать, на звезды посмотреть, а, Сань!

– Эк тебя разбирает, что, серьезные неприятности?

– Ерунда, разберусь. Времени вот только жаль, надо ехать выручать фуру, в Новосибирске застряла вместе с грузом. Этот непутёвый, Антон, пьяный за руль сел, представляешь? Где-то в придорожной закусочной набрался, и дальше поехал. Его на первом же посту ДПС и приняли. Фуру в бокс, его в изолятор, теперь балбес без прав остался и без работы.

– И что теперь?

– Теперь надо ехать, вызволять фуру, клиент груз сегодня в обед ждал, а получит, только в пятницу к вечеру. Хорошо хоть груз нескоропортящийся, да клиент покладистый попался, согласился на небольшие комиссионные. Завтра утром вылетаем с Денисом, назад своим ходом… хорошо бы к выходным вернуться, – он устало вздохнул, и меня захлестнула волна жалости к мужу.

– Бедненький ты мой, устал?

– Да не то чтобы устал, а как-то муторно… с Колей вот поругался. Не понимает он того, что я его от беды уберечь хочу. Ты знаешь – с моими связями, один звонок, и Антон уже завтра будет здесь вместе с фурой. Но я твердо решил: уволю! Всё, край! Штраф за него оплачу, не хочу его жену и дочку наказывать, фуру заберу, и всё. И даже не уговаривай, я знаю что тебе всегда всех жалко.

– Жалко, конечно, жалко милый, – я пригладила его посеребренные взъерошенные волосы, оброс опять, пора подстригать, – очень жалко, но уговаривать не буду, потому что ты абсолютно прав. Случись что – ты себя винить будешь, изведешься весь, так что, тут даже думать не о чем. Ты мне лучше скажи чего тебе в дорогу собрать?

– Да чего… ничего особенного, смену белья, да термосок кофе.

– Бутербродов ещё сделаю, и не спорь, дебаты сегодня регламентом не предусмотрены. – я встала опершись на его плечо. – Ну вот, Инка тоже завтра ночевать не будет, к Ивану поедет, и Полечки не будет дома, Лиза её на день рождения пригласила, остаюсь я одна дом сторожить.

– Какая ещё Лиза? – сузил глаза Макар.

– Лиза Тимохина, Полина подружка школьная, ты забыл? Она же у нас жила практически…

– Ах, Лиза! – вспомнив о ком идет речь, он тут же успокоился, – так ты тоже поезжай в город, Сань, чего ты, правда, одна здесь будешь делать?

– А в городе я что, не одна буду? Нет уж, спасибо, здесь хоть Фрося… да и поработаю в кои-то веки, – я на секунду задумалась. – а в город я все же съезжу утром, мне в издательство надо, и заодно Инку подброшу.

Мы еще посидели немного на пороге, молча любуясь звездами, и пошли спать.

Утром Макар уехал ни свет, ни заря, чуть попозже выдвинулись и мы с сестрицей, чтобы успеть отпустить на работу сноху и сына.

В издательстве мне были рады, Олечка, секретарша, сразу же проводила меня к моему редактору Галине Стародедовой, и принесла кофе. Мы с Галиной обсудили сроки сдачи моего нового романа, который, кстати сказать, за последние дни не продвинулся ни на строчку, выпили кофейку, она мне немного пожаловалась на свою тяжкую редакторскую долю, и отпустила меня с миром.

Освободившись, неожиданно для себя, так рано, я решила посетить нашу городскую квартиру. Так, сказать, полить цветочки, да протереть пыль. Раскрыла настежь все окна, чтобы освежить воздух, вышла на балкон за лейкой, ощипала подсохшие листочки с герани и бегонии, и пошла на кухню набрать воды. Там меня ждал сюрприз в виде капающего крана. И довольно-таки неслабо капающего. Вот черт! И именно тогда, когда муж вне зоны доступа. Он обычно с такими делами на раз справляется. Что ж, придется идти в жилконтору, вызывать слесаря… у меня даже зуб заныл когда я представила как надолго это может растянуться.

Пребывая в удрученном состоянии, я полила цветы, и принялась за пыль. Протирая полку, на которой гордо стояли мои книги, меня вдруг осенило: в жилконторе работает одна моя активная читательница, при каждой встрече интересуется когда выйдет новая книга. Я выдвинула ящик стола, там должна была оставаться пара авторских экземпляров, вышедшей месяц назад книги.

– Надеюсь, что она её еще не купила. – вслух сказала я, и схватив сумку, бодренько выскочила из квартиры.

В жилконторе была очередь. В узком, полутемном коридорчике, на жестких, откидывающихся стульях, обтянутых ободранным дерматином, (такие стулья были в нашем сельском клубе во времена моего детства) сидели люди. Вежливо поздоровавшись и узнав «кто крайний», я уселась на неудобный стул, и, от нечего делать, принялась изучать очередь. Она была небольшая, всего-то пять человек, но в маленьком узком коридорчике и этого было достаточно.

Было очень душно, и в воздухе висело плотное облако невыносимо пахнущего парфюма. Разного. Который смешался в маленьком замкнутом пространстве и теперь вонял немилосердно. В этом дивном аромате угадывались удушливо-сладкие нотки духов «Scandal», грязных носков и одеколона «Шипр».

У меня начало покалывать в висках, я невольно поморщилась, и почувствовала на себе чей-то взгляд. Я огляделась. Молодая женщина, источающая аромат дорогих духов, уткнувшись в свой телефон, что-то там строчила без остановки и ей было не до меня. Мужчина лет шестидесяти в носках и сандалиях, видимо это от него шел неповторимый запах нестиранных носков, читал газету. Молодой парень в наушниках закрыв глаза дремал, и пожилая супружеская пара, негромко переругивалась, распространяя вокруг себя запах старости и одеколона.

На меня никто не обращал внимания, и, тем не менее, я кожей ощущала на себе чей-то пристальный взгляд. Я снова, внимательно оглядела собратьев по очереди, зацепилась взглядом за кадку с фикусом в полутемном углу, и.… наткнулась на блестящие темные глаза. Они смотрели на меня с пониманием и сочувствием.

– Если лечь на пол, то воняет чуть меньше – сказали глаза, – и в основном носками.

– Тоже мало приятного, – ответила я.

Глаза переместились вверх, и на фоне тёмно-синей стены появились очертания большого темного пса. Он потряс головой, повёл носом, и с печальным вздохом опустился на пол, положив голову на лапы, снова сливаясь с полумраком.

– На мой вкус, носки всё же лучше пахнут. – блеснули из своего угла глаза.

– Возможно, но, боюсь, меня неправильно поймут, если я сейчас лягу на пол.

– Моё дело предложить… – пёс зевнул и закрыл глаза.

В чём-то он, конечно, был прав… чтобы не задохнуться от вони, нужно как-то отвлечься, и я начала думать о том, что же всё-таки произошло в Маргошкиной квартире, и где она сама. Только бы с ней ничего не случилось… знать бы где она, может ей нужна помощь… так, Александра, напряги свои криминальные извилины. Я представила себя на месте Маргошки, и дала волю воображению.

Вот я стою у окна, курю и пью кофе. Я чего-то боюсь, поэтому смотрю в окно. Подъехала машина, из неё вышли те кого я боюсь, и направились к подъезду. Что я делаю? Тушу сигарету, хватаю сумочку и выбегаю из квартиры. Запираю на ключ, внизу хлопает дверь, я снимаю туфли и тихонько поднимаюсь на седьмой этаж. Прислушиваюсь к звукам, доносящимся снизу, похоже они вскрыли замок… а дальше что? Куда деваться, бежать вниз? А если один из них остался в машине?..

Так, а может всё было иначе: я стою у окна, курю и пью кофе. Звонит телефон, я беру трубку, мне угрожают… чего-то требуют, я бросаю трубку, хватаю сумочку, какие-то вещи и уезжаю куда-нибудь. Желательно туда, где меня никто не найдет. Хорошо бы, если так. Теперь надо подумать где Маргошка могла бы спрятаться.

Задумавшись, я не заметила как подошла моя очередь. Мне повезло – моя взятка была с благодарностью принята, мне было обещано, что ровно в четырнадцать ноль-ноль, ко мне явится лучший сантехник нашего ЖКХ. Весьма довольная результатом, я вышла из кабинета и направилась к выходу из «подземелья», когда за моей спиной раздался тяжелый вздох. Интересно… мне показалось, что в коридоре никого не было. Обернувшись, я увидела что это не так. Из-за фикуса, на меня смотрели печальные собачьи глаза. Не задумываясь, я подошла ближе и опустилась на корточки.

– Эй, приятель, ты чего вздыхаешь? – я легонько провела рукой по гладкой шелковистой голове собаки. Пёс пошевелил ушами, и не меняя позы сверкнул глазами.

– Что же мне ещё остается делать…

– А ты чей, тебя забыли что ли? – я провела рукой по ошейнику, на карабине болтался поводок, другой конец которого уходил под кадку с фикусом. В кольце, к которому крепился карабин, торчала бумажка. Это была половина тетрадного листа в косую линейку, на котором старательным, немного прыгающим, почерком было написано:

«Пожалуйста, возьмите к себе собаку. Его хозяин привязал к скамейке, а сам переехал. Собака хорошая, добрая, зовут Лорд, мне не прокормить пенсия маленькая.»

Я дважды перечитала записку, не в силах посмотреть в глаза псу. Мне было стыдно. За его хозяина. За всё человечество.

– Лорд значит, – я в полной растерянности поглаживала большую голову собаки, – хорошее имя, благородное… предали, значит тебя… и что же мне с тобой теперь делать?

Я вдруг осознала, что не смогу сейчас просто встать и уйти, оставив этого большого печального пса, с благородным именем, сидеть в темном углу за кадкой с фикусом. Сколько времени он уже здесь сидит, в духоте, без воды и еды?! И я решилась. Ничего, доченька давно хочет собаку, правда она без ума от «самоедов», но это не беда, она девочка добрая, я уверена, он ей понравится.

– Ну что, ваша светлость, пойдешь со мной?

Пес недоверчиво блеснул глазами, потом, понял что я не шучу, встал и энергично замахал хвостом.

– Вот и ладно, – я выдернула поводок из-под кадки, фикус оказался искусственным, поэтому поддался легче чем я ожидала, и мы дружно в шесть ног зашагали на выход.

Дома я первым делом налила воду в глубокую миску и позвала пса, который, как хорошо воспитанный джентльмен топтался в прихожей. Он вежливо поблагодарил, вот что значит благородное происхождение, и начал аккуратно лакать воду. Собачьего корма у меня естественно не было, и так как мы жили на даче, холодильник был пуст. Но в шкафу нашлись макароны, которые я быстренько сварила, сдобрила подсолнечным маслом, и поставила остывать, а сама хорошенько осмотрела нового члена семьи.

Это был очень красивый пёс. Большой, с блестящей угольно-черной шерстью, гладкой на спине, и немного подлиннее на шее и животе. С красивой крупной головой, темными умными глазами. Он был, безусловно, породист, да вот беда, я из всех пород собак безошибочно определяла только таксу, и хаски.

Зато мой сын, Игнат, в юности очень увлекался изучением пород собак, дрессурой, даже ходил в какие-то собачьи клубы. Я попросила Лорда попозировать мне, несколько раз сняла его на телефон, с разных ракурсов, и отправила снимки сыну, с просьбой определить породу собаки. Он позвонил уже через минуту, писать он не любил никогда, и сразу «взял быка за рога».

– Скорее всего это немецкая черная овчарка, встречается реже чем обычного окраса, поэтому ценится больше. Характер черной овчарки такой же как и у чепрачной: послушна, легко поддается дрессуре, очень преданна, умна, способна самостоятельно принимать решения, в общем при правильном обращении у этой породы практически нет недостатков. Это и охранник, и защитник, и друг, и нянька, все что захочешь. Если ты решила завести собаку, то это хороший выбор. – сын усмехнулся. – Что, Маруся притащила собаку?

– Нет, на этот раз не Маруся… ты понимаешь, сыночек, это получилось совершенно случайно, у меня просто не было другого выхода.

– О, Боже!.. Я надеюсь, ты не отняла её у хозяина, потому что тот плохо с ней обращался?

Сын намекал на историю пятнадцатилетней давности, когда я, гуляя в парке с четырёхлетней Полечкой, отняла у здоровенного мужика несчастную таксу, которую тот, в воспитательных целях, бил поводком по морде. Тогда всё закончилось благополучно, за таксой прибежал сынишка мордоворота и я, видя как собачка ему обрадовалась, вернула ее мальчику.

– Нет, малыш, на этот раз всё намного печальнее: хозяин Лорда переехал куда-то, а пса просто привязал к скамейке…

– Ну так в чем проблема? Маруся давно мечтала о собаке, а немецкая овчарка, это идеальный вариант.

– Но она хотела «самоеда».

– Ну и что, уверяю тебя, как только она его увидит, она забудет что хотела другую собаку. Разве можно остаться равнодушным к такому красавцу, я даже вам завидую.

– Так приезжай на выходные, в чем дело?

– На эти не получится, у меня планы, может на следующие. Да, мам, покажи его ветеринару, на всякий случай.

– Так и сделаю, сейчас только сантехника дождусь…

В деревню мы с Лордом приехали почти в пять часов. Он оказался на редкость послушным и воспитанным псом, с ним не было абсолютно никаких проблем у ветеринара, который, кстати, подтвердил слова Игната, добавив что Лорд является образцовым представителем породы черной немецкой овчарки. В машине он тоже вел себя прекрасно. У меня в голове не укладывалось: как можно было бросить такого замечательного пса…

bannerbanner