скачать книгу бесплатно
– Давай. Если что, кричи, прибегу, что надо помогу.
Ленька вернулся во двор к своему велосипеду.
– Спасибо, Лень!
Зашла в дом и ахнула. Какой большой! В сенях чулан. Прямо от дверей – кухня, налево от кухни – огромная комната, и мне сказали, что она моя! Такого быть не может, чтобы у ребенка, который еще не ходит в школу, была своя огромная комната. А справа от кухни большая комната родителей. Прям не дом, а царские хоромы. Ни в сказке сказать, ни пером описать, как у Пушкина. Ну, Пушкина-то я уже читала. Я читаю с пяти лет. Своей комнаты у меня никогда не было. Даже своего уголка. Всегда приходилось где-нибудь пристраиваться, чтобы почитать, порисовать или пошить куколкам. Только в комнате отвалилась штукатурка и облезли полы, какие-то желтые. Отец сказал, что будут все красить и белить, и я буду мешать. И нечего мне нюхать краску. Велел собираться в Баклановку. Я погоревала, но делать нечего. Придется ехать. Вот и познакомилась с домом.
Конечно, сидеть все лето в незнакомом месте, только скучать – пока обживешься… А в Баклановке все родное, огромный двор – полно всяких закутков, где можно поиграть. И подружка там есть – Маша, только она уже ходит в школу, но сейчас-то лето. Так что я со спокойной душой согласилась ехать опять в Баклановку.
Лето показалось мне очень долгим, насыщенным всякими событиями. Скучать было некогда, каждый день что-нибудь случалось. Хозяйство-то большое, полно всякой скотины. Почти вся скотина паслась целыми днями на пастбище. Только мелкие телята да барашки оставались во дворе. Да еще поросята и куры. Вот мы со старенькой бабушкой Аксиньей их кормили и поили. Бабушка качала воду из колодца, а я маленьким ведерком разливала по корытцам. Ходили в поле за разными травами, а потом сушили их под навесом. Дедушка возил нас на Буяне в лес за грибами. Пока мы собирали грибы, конь пасся на опушке леса.
Однажды к дедушке приехал какой-то дяденька с большим ящиком. И все собрались в саманной пристройке, где была большая печь и бабки Аксиньи кровать. Стали ящик распаковывать, а там какой-то аппарат, весь блестящий. С разными деталями. Начали его собирать. А это новый сепаратор, такого точно ни у кого нет. У всех ручные, а этот электрический. Наливаешь туда молоко, а он давай журчать. Вот тебе и сметана, и сливки. Красота. Сколько было радости.
Надо сходить к Маше и рассказать ей про сепаратор, пусть тоже порадуется. Только надо отпроситься у молодой бабушки Нюры – папкиной мамы.
– Бабушк, можно я схожу к Маше?
– Ну, сходи, только не дотемна.
– Не дотемна, не дотемна.
Я обрадовалась и побежала через заднюю калитку огородами к подружке. Так быстрее, чем по центральной улице. Только там дороги совсем нет, только тропинки, и те травой заросли. К Машиному дому тоже подошла с заднего двора. Калитка на заднем дворе была закрыта на щеколду, но я умела открывать. Руки-то у меня маленькие, легко проходили между штакетин. Мы с Машей часто играли на заднем дворе за сараем, там был навес и две скамейки со столом. Очень удобно было играть в школу, в магазин и даже в парикмахерскую. У меня были косы, и Маша мне делала прически, а потом снова заплетала, чтобы меня не заругали. Она мечтала иметь косы, но ее всегда стригли, а она плакала. А ее бабушка Клава сказала, что нечего заплетать мышиные хвостики. А когда мы играли в школу – Маша была учительница и учила меня по своим школьным тетрадкам.
Маша с бабушкой Клавой сидели в передней комнате и пили чай.
– Тук, тук! Можно к вам?
– Ой, Таня пришла.
Машка выскочила из-за стола и подбежала ко мне.
– Здравствуйте вам!
– Привет! Давно не приходила, пойдем к столу.
Машка схватила меня за руку и потащила за стол. Стол стоял посредине комнаты и был накрыт вышитой скатертью с ажурными краями. Моя мамка тоже так вышивала и вязала ажурные узоры крючком.
– Тань, ну что ж ты застыла на месте? Садись, вот стул, сейчас чашку тебе достану.
Бабушка Клава подошла к буфету за чашкой.
– Да вот скатертью вашей любуюсь. Я когда вырасту, тоже так буду вышивать. А у нас новость-то какая!
– И какая же у вас новость?
Бабушка налила мне чай из самовара.
– Нам привезли сепаратор электрический. Он журчит и делит молоко на сметану и сливки. А что остается совсем жиденькое, отдают телятам. Вот!
– О да, эта вещь очень нужна в хозяйстве.
Бабушка Клава вздохнула.
– А у нас и хозяйства-то нет.
У них и правда не было никакой живности во дворе кроме кур. Не успели мы допить чай, как вдруг начало греметь за окнами.
– Ох, да что ж это такое, гроза, что ли, начинается?
Бабушка подошла к окну напротив стола.
– И правда, туча какая огромная черная. Вот сейчас ливанет.
За окнами еще сильней громыхнуло и начало сверкать.
– Ой, я домой побегу.
Я бросилась к дверям.
– Да куда ж ты по дождю, подожди. Пройдет дождь и пойдешь.
– Ну уж нет, а вдруг он дотемна не пройдет. Мне дотемна не разрешили.
Я все-таки рванула домой. Всю дорогу за мной летали молнии, гремел гром со страшной силой. А уж ливень меня поливал, как из ведра. До того я перепугалась, бегу-реву, платье все промокло, набухло, прилипло к телу, бежать мешает. Кое-как с горем пополам добралась до дома. Залетела к бабушке Аксинье в саманку, хорошо хоть все разошлись.
– Танечик, что ж ты плачешь, испугалась?
Бабушка сняла с меня мокрое платье, закутала в одеяло и уложила на кровать. Так я и уснула, и проспала чуть ли не до вечера.
Незаметно подкралась осень. Дуб возле ворот пожелтел и сбросил половину листвы. Листва высохла и шелестела. Мы с Машей сгребали листву и валялись в ней, как на перине, разглядывая в небе облака.
В один из выходных дней за мной приехал отец на мотоцикле и забрал меня в Сорочинск. Я даже не успела попрощаться с Машей.
– Папк, можно я к Маше сбегаю, хоть «До свиданья» ей скажу?
– Да ладно, следующим летом опять увидитесь. Торопиться надо, а то вон тучи какие, как бы дождь не зарядил.
Тучи и правда были черные, страшные. Хорошо, что гром не гремел.
– Лень, пообедайте хоть!
Бабушка Аксинья вышла на крыльцо.
– Может, отца с матерью дождешься?
– Нет, бабушк, поедем, пока нет дождя, а то дорогу развезет, завязнем где-нибудь. А где мать с отцом?
– Да Буяна они повели к ветеринару, что-то он захромал.
Бабушка заохала и стала собирать нам с собой еду: домашний хлеб, домашнюю колбасу, яиц целое ведерко, в котором я воду носила для ягнят. И еще всего-всего: картошки своей – не магазинной, лука, моркови, репки и редьки. Всего, что в огороде росло.
Хорошо хоть, мотоцикл с люлькой, а то как бы все это везти? Отец все сложил в люльку спереди, а потом усадил меня.
– Бабушк, поехали мы, ворота закрой. Да родителям привет передавай.
Бабушка запричитала, наклонилась ко мне, давай целовать.
– Передам, передам! Уж должны вернуться, давно ушли.
Тучи всю дорогу шли за нами, пока мы ехали. Но мы ехали быстрее, потому нам повезло. Дождь ливанул как раз, когда мы были уже возле дома.
– Ну, здравствуй, дом!
Как я ждала встречи с домом. Представляла, как буду жить в своей комнате, сама хозяйка.
– Папк, а что нас мамка не встречает?
– На работе она.
– Как на работе? Сегодня же выходной.
Я выскочила из люльки, забежала под козырек крыльца.
– Она в детдоме работает. Там живут дети сироты, у них нет родителей. И учителя дежурят в выходные дни по очереди.
– А где же их родители?
Я все засыпала отца вопросами.
– Ну, кто на войне погиб, кто заболел и умер. Давай, помогай продукты разбирать. Овощи в чулан, остальное в дом. Что-нибудь легкое бери, не надрывайся.
Я стала перетаскивать в чулан продукты.
– Ух ты, тут и полки есть, и свет. Папк, это ты полки приделал?
– Ну да, чтоб порядок был. Давай хозяйничай, пойду, мотоцикл загоню в сарай, да дров натаскаю, печь затопим.
Разложила все продукты и зашла в дом. Красота: все стены побелены, полы покрашены цветом под кирпич. На окнах занавески с выбитым узором. Наверное, мамка на машинке по вечерам выбивала, очень красивые.
Комнату от кухни отделяла печь. На кухне только стол и шкафчик для посуды. А в комнате кровать да этажерка с книгами. Даже стола не было. Зато в моей комнате была кровать, и стол был. Под кроватью коробка с игрушками. А на столе книги. Стол стоял перед окном, напротив запасная входная дверь с выходом на задний двор. Только она заколочена с уличной стороны. Жалко, что не получится погулять, осмотреться бы хоть, да на улице дождь.
Отец начал растапливать печь. Выгреб золу из поддувала, сложил поленья шалашиком в топку и стал факелочками, свернутыми из старых газет, поджигать поленья.
– Танюшк, налей-ка воды в чайник. Сейчас чаевничать будем, бабка Аксинья пирожков положила.
– Сейчас.
Ведро с водой стояло на табуретке возле рукомойника. Я начерпала воды и поставила чайник на печь. Дрова уже разгорелись и светились ярким огнем, когда отец открывал дверцу топки и подбрасывал поленья.
– Ну, вот и чайник закипел. Давай неси свою траву.
– А какую, душицу иль мяту? Мы с бабушкой Аксиньей всякой травы насушили.
– Давай мяту, будем делать чай-ассорти.
– Это что такое – ассорти?
– Это значит, смесь из нескольких сортов. Вот у нас, например: один сорт индийского чая, а другой – русского, наша мята. Вот и получится – ассорти.
– Ух ты, здорово. Такого точно ни у кого нет.
Я побежала в чулан.
– Папк, а варенье какое нести?
– Смородину, что ли, давай, наша мамка смородину любит. Скоро уж придет.
– А пирожки-то холодные, бабушка их утром пекла.
– Ничего, мы их сейчас в печке подогреем.
Отец достал сковороду из стола и сложил в нее пирожки.
– Ну вот, сейчас и чай заварится, и пирожки нагреются.
Пока мы с отцом хозяйничали на кухне, мамка вернулась с работы. Я бросилась к ней.
– Ой, мам, наскучалась-то я как!
– Танек, подожди, плащ совсем намок, сниму.
Мне так нравился мамкин плащ, светло-серый с пояском и кармашками, он совсем потемнел от дождя. Очки у мамки запотели, волосы намокли и раскудрявились.
– Тань, возьми мои очечки, протри полотенцем, а то я тебя совсем не вижу.
Я взяла вафельное полотенце и стала протирать очки. Полотенца у нас были все красивые. Мы с мамкой покупали вафельную ткань на базаре, разрезали по размеру, и мамка вышивала по краям крестиком, и еще делала бахрому из ниток для вышивания.
– Вот, держи очки.
– Выросла как, загорела, и волосы выгорели.
Мамка погладила меня по голове.
– Заплеталась сама?
– Сама. Мне баба Нюра ленточки купила и расческу с редкими зубьями. Она ездила в Златоуст продавать мед, и там на базаре все купила.
– А косынку что ж не накрывала?
