Путь к тебе

– Вы кто? – спрашивает она. При этом слова будто вязнут у нее во рту, с трудом выдавливаясь наружу. Она пьяна…

– Вы мама Киры?

– Да, – снова выдавливает из себя женщина и хватается рукой за косяк. Видимо, она уже в том состоянии, когда стоять без опоры сложно. – Чего вам нужно?

– Я Дэн Тайрон, учитель из школы, где Кира учится. Ее несколько дней не было, и я хотел убедиться, что с ней все в порядке, потому что на звонки никто не отвечает.

– С ней все в порядке.

– Можно мне увидеть ее?

Женщина смотрит на меня не моргающим стеклянным взглядом, будто гипнотизируя. Я чувствую, что впускать она меня не хочет.

– Кира, вообще, дома? О ней беспокоятся в школе, и я пришел узнать, как у нее дела, – я продолжаю гнуть свою линию в надежде, что до ее пьяного мозга дойдет, что меня лучше впустить.

Откуда-то из-за двери раздается шарканье, и на пороге появляется небольшого роста полноватая женщина в замызганной пестрой кофте и клетчатой мятой юбке и, окинув меня оценивающим взглядом осоловелых глаз, спрашивает визгливым сбивающимся голосом:

– Что, к твоей Кире уже такие хахали ходят?

Этот вопрос, видимо, не только повергает в шок меня, но и заставляет сдвинуть ход мыслей матери Киры, она, будто бы даже несколько трезвеет и начинает шипеть на подошедшую:

– Дура, чего несешь! Какие хахали?! Это ее учитель из школы, – потом она оборачивается ко мне и говорит:

– Она наверху, в своей комнате. Я вас провожу.

И меня, наконец-то, впускают в квартиру. За столом на маленькой кухне сидит еще одна женщина, такого же замызганного и потрепанного вида, как и две другие. На столе бутылки, явно не с лимонадом. Мать Киры ведет меня узеньким коридорчиком к лестнице. По пути я успеваю рассмотреть, что квартирка маленькая. Помимо кухни на первом этаже есть еще одна комнатенка. Все пространство забито какой-то бесполезной старой мебелью, которая, возможно, когда-то была совсем неплохой и, даже, дорогой. Обои в некоторых местах оторваны и свисают живописными клочьями, дома не прибрано и грязно. Мы поднимаемся по старой, скрипучей, не внушающей абсолютно никакого доверия лестнице. Вот и второй этаж. Тут всего одна комната – комната Киры. Женщина долго копается в карманах своего халата, и, все-таки достав оттуда ключ, трясущимися руками отпирает дверь. Но дверь оказывается запертой еще и изнутри.

– Кира, открой, к тебе пришли, – с трудом связывая слова, говорит женщина.

В ответ полное молчание.

– Ты слышишь или нет, пришли к тебе, говорю! Учитель из школы какой-то. Открой!

– Кира, открой, это я! – говорю, а самому с трудом верится в происходящее. Все будто в странном и страшном сне. Щелкает замок. В щели слегка приоткрытой двери видна тонкая фигурка Киры и ее взволнованное лицо. Она бросает взгляд на меня, потом на мать, и тихо произносит:

– Входите…

В маленькой комнате горит только настольная лампа. Но и этого освещения достаточно, чтобы заметить, что, в отличие от остальной квартиры, здесь чисто и уютно, хотя и бедно. У окна письменный стол, узкая кровать у стены, небольшой платяной шкаф и полки, на которых стоят книги и несколько игрушек: старенький плюшевый мишка с алым бантом на шее, кукла, по виду старая, но в новом красивом платье и забавная розовая лошадь с выпученными глазами и улыбающимся белозубым ртом. На стене над кроватью несколько картинок с изображением танцовщиц, а на столе в простой деревянной рамке фотография молодой красивой белокурой женщины и зеленоглазого мужчины. А между ними стоит маленькая девочка лет четырех – пяти – это, должно быть Кира. Фотография солнечная, очень светлая и все на ней улыбаются. Осмотр комнаты занимает у меня секунд десять, не больше, пока Кира снова запирает дверь. Я оборачиваюсь и гляжу на нее, а она, как всегда, опускает глаза и краснеет. Моя маленькая Кира… Я немного растерян и сбит с толку происходящим. Я не ожидал того, что увидел, и не знаю, как себя вести и что делать… Слышу, как за дверью сердито скрипят ступени. Ее мать спускается вниз, к своим гостям.

– Кира, почему ты не ходишь в школу и на звонки почему не отвечаешь?

Кира поднимает голову и смотрит на меня, ее распущенные волосы сдвигаются с лица назад, и тут я замечаю большую ссадину на ее щеке и розовый отек вокруг нее. Я поднимаю руку и едва касаясь, провожу по изуродованной щеке. Кира слегка отводит голову в сторону. Должно быть, ей больно. Я тут же отдергиваю руку.

– Извини… Ты из-за этого не ходишь?

Она кивает головой и одними губами произносит:

– Да…

– Тебя мама так?..

Кира отвечает не сразу, но через некоторое время утвердительно кивает.

– За что?

Но Кира молчит. Она вновь потупила взгляд и спрятала лицо, опустив голову и закрывшись своими длинными волосами. И у меня возникает чувство, что вытянуть из нее что-либо будет сложно. Но тут я вижу, как на пол падает слезинка, оставив мокрый кружочек рядом с носком моего ботинка. А за ней вторая, третья… И я начинаю осознавать, что у этой девочки, возможно, никого кроме меня нет. И сейчас я, наверное, единственный близкий для нее человек. Поддаваясь эмоциям и толком не соображая, что делаю, я подхватываю ее, легкую, как пушинку, на руки и отношу к кровати. Она немного пугается, но не сопротивляется. Я сажаю ее на постель, сам сажусь рядом с ней и беру ее, оказавшиеся очень холодными руки в свои.

– Кира, расскажи мне все. Что произошло? Расскажи, не бойся, прошу тебя…

Я стираю рукой слезы с ее щек и пытаюсь поймать ее взгляд, но она прячет его, ниже опуская голову.

– У тебя мама часто пьет?

Через какое-то время Кира кивает головой.

– И она тебя уже не первый раз избила. Я в прошлый раз синяк заметил – это тоже она была?

Кира снова кивает.

– За что она тебя ударила? – я осторожно провожу пальцами возле ссадины. На этот раз Кира не отворачивается.

– Это…

– Не бойся, говори.

– Это из-за того, что я на конкурс в воскресенье ходила.

– Она не хотела тебя отпускать?

– Мама недавно в столовую посудомойкой устроилась работать, здесь, недалеко. А в выходной там народу больше бывает, я ей помогаю, и нам доплачивают. Я не пошла… Я сказала, что у меня конкурс, а она рассердилась, телефон у меня забрала, не хотела пускать, но я убежала. А вечером мне досталось от нее…

– И телефон она тебе не вернула? Я тебе звонил – никто не отвечает.

– Нет, не вернула… Она его бросила, и он разбился.

– Тебе нужно было мне рассказать. Я бы с ней поговорил.

– Бесполезно. Только хуже бы было.

Я соображаю, как ей можно помочь, но ничего не приходит в голову. И еще меня сильно мучает то, что сказала собутыльница ее матери, но я никак не решаюсь спросить.

– Кира, а давно твоя мама пьет?

– Сильно пьет с тех пор, как папы не стало, года три с лишним.

– А что случилось с твоим папой?

– Он заступился за женщину с ребенком на улице, к ней хулиганы приставали. Они его избили, и он умер в больнице… – слезы снова начинают течь из ее глаз. – Он такой хороший, добрый был, – она судорожно всхлипывает. – Если бы он был жив, все бы хорошо было. И мама бы не пила.

– Ты же сказала, что она и до этого пила.

– Нет, почти нет, немного совсем, – я чувствую, что она начинает нервничать.

– Ты мне говорила, что раньше вы не здесь жили, – перевожу я разговор.

– У нас большой дом был с красивым садом. Я там играла. У нас качели в саду стояли, и папа качал меня на них… высоко-высоко… – Кира подняла голову. Она больше не прячется. Но у меня такое чувство, что она сейчас не здесь, а где-то далеко отсюда, в другом времени и пространстве, в своем раннем детстве. Ее взгляд устремлен на противоположную стену комнаты, но видит она лишь картинки прошлого. Ее глаза будто начинают лучиться мягким светом, а губ касается едва заметная улыбка. И я понимаю, что она живет своим прошлым, и, наверное, еще танцами, потому что вокруг нее больше ничего нет, лишь одна беспросветная темнота. Чем же я могу помочь этой маленькой, беззащитной девочке? Кира скрывает то, что ее мать пьет. В школе об этом не знают, даже врач. Диета для фигуры… Да ей просто есть не на что…

– Кира, а деньги за уроки танцев тебе мама дает?

Кира вся съеживается. Я даже жалеть начинаю, что спросил. Она пытается утвердительно кивнуть, но врать у нее не получается. Она неровно дышит и опускает голову так, что ее лица почти не видно за длинными волосами.

– Ты на еде экономишь?

Я чувствую, как подрагивают ее руки, на которых я все еще держу свою ладонь.

– Кира, ты же с голоду так умрешь. Наверное, ты и дома-то толком не ешь. И еще танцами умудряешься заниматься.

Она вдруг вскидывает голову.

– Я не брошу заниматься! – в ее голосе слышится металл. Танцы – это ее мечта. А за свою мечту она готова пожертвовать всем.

Я спешу ее как-то успокоить.

– Конечно, не бросишь. Раз тебе это нравится, и у тебя это замечательно получается, не надо отступать. Только нужно подумать, как сделать так, чтобы ты при этом не умерла с голоду. Ты согласна со мной?

Кира неуверенно кивает и немного успокаивается.

– Кира… – я все-таки решаюсь спросить, но при этом волнуюсь. Мне неудобно разговаривать о таких вещах с одиннадцатилетним ребенком. – Кира, мамина подруга внизу спросила у твоей мамы… когда меня увидела, что, мол… к ее дочке уже такие хахали ходят? – Кира бросает на меня быстрый, и, как мне кажется, удивленный взгляд. – Я хотел узнать… мама к тебе никого не приводила… ну, мужчин в смысле?..

– Нет. – Какой-то короткий миг Кира смотрит мне в глаза, потом отводит взгляд в сторону, явно смущаясь поднятой мной темы, но лица не прячет. Я достаточно хорошо изучил ее мимику. Она не врет. И у меня будто камень с души падает. – Извини, что я спросил. Просто… всякое бывает…

Стараюсь направить разговор в другое русло:

– Слушай, может, чтобы ты на еде не экономила, я сам за уроки танцев буду платить. – Мне очень хочется ей хоть как-то помочь. И осенившая меня идея мне самому нравиться.

– Нет! – Кира резко выдергивает свои слегка согревшиеся руки из-под моей ладони. Такого отпора я не ожидал. Но чувствую, что уговорами здесь не поможешь, денег она от меня не примет. Как же быть? А что если?..

– Кира, послушай, а давай я тебя на работу к себе найму. Сможешь на уроки заработать.

Кира смотрит на меня удивленным вопросительным взглядом. Кажется, еще не все потеряно.

– Я живу один. Дом у меня большой, а убираться я особо не успеваю. Будешь помогать, ну, скажем, раз в неделю? Например, по субботам, после танцев, устроит?

Она молчит, взгляд задумчиво блуждает по складкам одеяла, но меня радует уже то, что мое предложение не было поднято на штыки.

– Ты ведь, в субботу свободна, маме не помогаешь в столовой?

– Нет, не помогаю…

Она снова поднимает глаза, во взгляде неуверенность, смешенная с желанием сказать «да». Пожалуй, других вариантов у нее нет, если, конечно, она не планирует в скором будущем отдать концы с голоду.

– Ну, что, согласна? – мягко напираю я.

И она сдается:

– Согласна…

Вскоре я ухожу, взяв с нее обещание прийти в школу в ближайшее время, как только ссадина чуть больше заживет. Она же в свою очередь просит, запинаясь при этом и пряча глаза, никому не рассказывать, что ее мать пьет. Я обещаю. Но, выйдя из ее комнаты, еще раз пройдя по жутко запущенной, провонявшей перегаром, наполненной пьяным, матерным омерзительным гомоном квартире, кое-как выбравшись из невозможно темного грязного подъезда на убогую узкую улочку с перебитыми фонарями и благоухающую содержимым мусорных баков, чувствую, что, наверное, я дал это обещание зря…

.* * *

Наконец-то суббота. Я вышла в школу с пятницы. Ссадина почти зажила, я замазала ее тональным кремом, и она стала совсем незаметной, если особо не приглядываться. Сегодня я смогу увидеть Дэна… Я до сих пор в себя не приду от его визита. Я чуть с ума не сошла, когда он в мою комнату вошел… Неужели, я для него не совсем пустое место? Он волновался из-за меня, иначе бы не приехал… Хотя… может он просто виноватым себя чувствует из-за того, что на конкурс опоздал. Он ведь даже сердиться на меня не стал, когда я второй раз выступать отказалась… Но, с другой стороны, он работать мне у себя предложил, чтобы я денег могла на танцы заработать…. Зачем он со мной возится? А может, ему, правда, домработница нужна, и он решил сразу двух зайцев убить: домработницу нанять и мне помочь? Глупость какая-то. Если бы нужна была, он бы кого-нибудь путевого нанял, а не одиннадцатилетнюю девчонку… Он хочет мне помочь, но почему?.. Может, отказаться?.. Но тогда выбирать придется: либо обед, либо танцы, а он меня голодной может и не пустить… Ладно, я попробую сходить и поработать один раз, а там посмотрю. Возможно, даже сегодня получится, если он не передумал, конечно… Я кое-как высиживаю занятия. Все мои мысли заняты Дэном. Я жду урока танцев, но встречаюсь с Дэном еще раньше в школьной столовой.

– Кира, здравствуй!

Я так рада его видеть, что даже поздороваться с ним у меня толком не получается. Я бормочу что-то невразумительное себе под нос. И замечаю, как он скользит глазами по моей щеке.

– Почти не видно. Замазала?

– Да…

Он стоит рядом со мной в очереди.

– Ты опять за своей одинокой булочкой?

Я опускаю голову. Что тут скажешь, если это правда.

– Давай-ка я тебя обедом нормальным накормлю.

Я пытаюсь отказаться, но после того, как он побывал у меня дома, после нашего разговора, я смущаюсь при нем еще больше. Чувствую, как заливаются краской мои щеки и прячу лицо в волосы (хорошо, что я их еще в пучок не успела собрать).

– Ладно, Кира, считай, что это аванс. Ты ведь поможешь мне сегодня прибраться, как договаривались? – Дэн смотрит на меня и улыбается.

А у меня пол уходит из-под ног. Значит, все-таки предложение остается в силе. И я, как круглая дурочка, радуюсь, что поеду к нему домой! Поеду с ним к нему домой! А совсем недавно я сомневалась, стоит ли ехать и думала, может быть, лучше отказаться! Что же со мной такое?..

Он покупает себе и мне обед, и мы садимся за один столик. А мне даже кусок не лезет в горло от волнения. Он рядом и я поеду к нему домой!

Мы в дороге достаточно долго. Уже проехали остановку, до которой Дэн обычно подвозит меня, и после нее едем еще минут пятнадцать. Дэн хотел заехать ко мне домой, чтобы поговорить с мамой по поводу моей подработки у него. Но я сказала, что предупредила ее с утра, что задержусь, а сейчас ехать бесполезно, она скорее всего пьет с подружками… Но вот, наконец-то, Дэн сбавляет скорость и въезжает во двор красивого особняка. Господи, неужели он здесь живет! Я чувствую, как полностью теряю самообладание, которого и так осталось на грош.

– Приехали! Вылезай!

– Это ваш дом?

Должно быть, на моем лице весьма живописно отображено то, что я чувствую, потому что Дэн глядит на меня и усмехается.

– Я здесь живу. Но дом принадлежит моим родителям.

У него что, и родители здесь живут? Он же, вроде бы, говорил, что один. Но Дэн тут же отвечает на мой немой вопрос, наверное, прочитав его на моем растерянном лице.

– Родители отдельно живут уже несколько лет. Мой отец дипломат, он часто по командировкам разъезжал, а теперь, вообще, за границу перебрался, где и работает. Ну и мама с ним уехала. Мы-то с братом выросли, нашим воспитанием заниматься не надо. Так что они из родового гнезда улетели, а я вот за домом слежу.

– А ваш брат с вами живет?

– Нет. Брайан младше меня на семь лет. Он сейчас доучивается в другом городе.

– Он тоже танцами занимается?

– Нет. Он собирается стать юристом, собственно, как и я.

Дэн – юрист?! Я перестаю любоваться огромным заснеженным садом, через который мы идем к дому. Видимо, изумление очень хорошо высвечивается на моем лице, потому что Дэн говорит:

– Ну да, я юрист по образованию, даже работал какое-то время, да и сейчас иногда дела подкидывают, правда, я стараюсь не брать… Кажется, я тебя уже несколько раз удивить успел…

Да уж, действительно, все как-то неожиданно…

Дом, в который мы попадаем с высокого каменного крыльца, встречает нас просторным богато и со вкусом оформленным холлом, из которого на второй этаж ведет внушительных размеров лестница.

– Наверху спальни, – поясняет мне Дэн, – а здесь гостиная и кухня.

Гостиная просто огромная! Роскошная мебель, бархатные занавеси на окнах. Так все солидно и богато, что начинаю теряться.

– Что мне нужно будет делать, – тихо спрашиваю я, совсем раздавленная этим великолепием, в котором чувствую себя лишней.

– У родителей библиотека большая. Я давно планировал там прибраться, пыль с полок и книг спахнуть. Давай сегодня этим займемся.

– Хорошо, – отвечаю я, а сама недоумеваю, он, в смысле, тоже пыль спахивать собирается? Оказывается, да. Мы заходим в большую комнату рядом с гостиной (хотя по размерам от гостиной она значительно отстает). Дэн дает мне метелку для сметания пыли, себе берет точно такую же, и мы дружно принимаемся за работу. Дэн замечает, что я вглядываюсь в названия книг.

– Любишь читать?

– Да, очень. У нас когда-то хорошая библиотека была. Папа собирал. Он мне вслух книжки читал. А потом, когда я читать научилась, мне тогда лет пять было, то сама уже стала. А сейчас я в школьной библиотеке беру, и еще у соседки из дома напротив. Она старая и плохо видит, сама уже не читает, а меня всегда за книгами приглашает.

Книг очень много, но дело спорится быстро и весело. С Дэном легко. Я это заметила еще на наших репетициях. На уроках он бывает требовательным и даже строгим, может отпустить какую-нибудь едкую шуточку, так что ученики его побаиваются. Но когда с ним один на один, он меняется. Шутки у него становятся веселыми, а вовсе не едкими, он хорошо и доходчиво все объясняет, а если что-то спросишь, то всегда старается ответить. За последние два месяца мы много работали вместе и поэтому, как мне казалось, стали хорошо друг друга понимать в том, что касается танцев. Но сейчас я замечаю, что и книжки перебирать у нас с ним тоже выходит очень ловко и дружно. За этой спокойной работой и за разговором с Дэном у меня, наконец-то, получается расслабиться, и мое волнение и напряжение, которые не отпускали со дня конкурса, куда-то испаряются. Даже мое извечное смущение, бившее сегодня днем через край, почти пропадает, и я начинаю нормально общаться. За полтора часа мы перебираем и протираем весьма внушительную библиотеку, а Дэн успевает рассказать мне кучу забавных историй, связанных с его учебой в университете и работой юристом, и по иногда проскакивающим язвительным ноткам я понимаю, что профессия эта его мало чем привлекает.

– Надо перекусить, – заявляет Дэн, когда с уборкой библиотеки покончено. Его тактическая хитрость лежит на поверхности.

– Я поняла, мистер Тайрон, вы меня откармливать решили. В столовой накормили и сейчас пытаетесь. Спасибо, я не буду.

– Кира, это нечестно. Я проголодался, а ты мне предлагаешь на выбор одно из двух: либо из вежливости не есть вместе с тобой и, терзаясь воплями пустого желудка, везти тебя домой (тоже голодную, кстати), либо бестактно усесться ужинать на твоих голодных глазах, и в ходе трапезы подавиться, так как мне кусок в горло лезть не будет.

Я улыбаюсь и вздыхаю.

– Не хочу быть повинной ни в ваших терзаниях из-за воплей голодного желудка, ни, тем более, в вашей смерти. Придется согласиться на ужин.

Кухня не очень большая, так что своими размерами не угнетает. Мне здесь даже уютно.

– Сейчас приготовим что-нибудь. Омлет будешь?

Я киваю. Не привыкла капризничать в еде. Я считаю, что в этом вопросе главное, чтобы, вообще, было что поесть.

– Надо же, молоко прокисло. Совсем недавно покупал, – с досадой восклицает Дэн и хочет вылить прокисшее молоко в раковину. – Ладно, не беда, что-нибудь другое изобретем.

– Подождите, не выливайте! У вас мука и яйца есть? – спрашиваю я.

– Есть, вроде бы…

– Давайте, я блинчиков напеку.

Дэн смотрит на меня немного растерянным взглядом.

– Блинчиков?

– Да.

– А ты умеешь?

Мне становится забавным, что он сомневается в моих кулинарных способностях.

– Умею, конечно. – И я забираю у него бутыль с молоком.

Дэн мне помогает, и вскоре на столе красуется аппетитная горка пышных блинчиков. Он берет верхний и пробует.

– Слушай, какие вкусные получились!

Я тоже пробую. Правда, очень вкусные.

– С чем будем их есть? – спрашивает Дэн и начинает вытаскивать из холодильника яблочный джем, сгущенное молоко, сметану и шоколадную пасту. Все это я раскладываю по вазочкам, накрываю стол к чаю. Выглядит красиво и аппетитно. Мы садимся и с удовольствием и впечатляющей быстротой уменьшаем душистую горку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.