скачать книгу бесплатно
Счастье любить тебя
Анна Корвин
В двадцать я считала: главное в жизни женщины – встретить любовь, выйти замуж, воспитать детей. Прошли годы, и я поняла: у меня будет ни того, ни другого, ни третьего. Мое разбитое сердце разучилось любить и никогда не научится вновь. Мне не суждено родить ребенка. У меня нет и не будет никого, кроме меня самой. Я приняла это и решила… просто жить. И когда любовь наконец встретилась мне… кажется, я ее не узнала. Собираясь в Италию, я планировала спокойный отдых с подругой. Но с самого начала все с этим отпуском пошло не так, и кто бы знал, что это «не так» подарит мне встречу с человеком, который изменит мою жизнь.
Анна Корвин
Счастье любить тебя
Глава 1
Рейс задерживали на два часа. Не пришлось бы мне вставать в четыре утра, наверное, я бы отнеслась к этому спокойнее. А так – разозлилась дальше некуда. Шатайся тут, скупай дьюти-фри.
На посадку попросили некоего господина Ковальского, и мое сердце замерло, а потом забилось быстрее. Та же фамилия, что у моей первой и единственной любви. Может, это добрая примета? Может быть, в этот раз в Италии сбудется моя мечта? Впрочем, какие еще мечты. Вот уже много лет как я забыла, что это такое.
Я ехала в гости к Марине, с которой мы дружили с юности. Вот у кого мечты сбывались – в отличие от меня. Около десяти лет назад в моем кругу прошла волна – девчонки одна за другой повыскакивали замуж за итальянцев. (Я тоже знакомилась, но безуспешно). У меньшинства сложилось хорошо, у большинства не очень. Кто-то развелся, кто-то изо всех сил сохранял давно уже безнадежный брак, кто-то вернулся домой.
Марина была из тех немногих, у кого все сложилось отлично. Любящий состоятельный муж, двое детей – дом полная чаша; она еще и свое дело умудрилась открыть, в чужой-то стране. Мне от ее счастья тоже перепадало: все русско-итальянское семейство не уставало звать меня в гости по поводу и без. И вот теперь, после долгого перерыва, я наконец собиралась воспользоваться приглашением как следует: мне удалось выцарапать отпуск на месяц. Это реально, если ты пашешь без передыху два года, на ближайшее время проектов не предвидится, с начальником можно договориться, а о трудовом кодексе в вашей компании, может, и слышали, но толком не знают, что это за зверь за такой.
Весь этот выстраданный месяц я намеревалась провести в Италии. Грандиозные планы мы с Маринкой обсуждали несколько недель. Мы побываем в Вероне, Венеции, Падуе, заглянем в Болонью, Кремону и Парму, по несколько дней побудем на Гарда и Комо, проведем пару-тройку суток в фермерском спа где-нибудь в Тоскане, а когда устанем путешествовать, заляжем на диван и будем пить вино и обжираться пиццей.
Прекрасный план. После двух лет без отпуска я только и жила предвкушением этого отдыха.
***
Подумать только, были времена, когда я шаг боялась ступить без гида – теперь же чувствовала себя как рыба в воде. Даже кое-как могла объясниться по-итальянски. Я ненавидела свою работу, но держалась за нее, ведь она давала мне средства к существованию и возможность время от времени бывать в любимой стране. Я по чуть-чуть побывала почти в каждом уголке Италии, и мои симпатии раз от разу менялись: то меня тянуло на ленивый, взбалмошный Юг, и я начинала обожать Неаполь и Сицилию, то влекло на апулийский «каблучок», то пленяли картинные пейзажи Тосканы, то хотелось с головой окунуться в шум и суету Рима – а то манил север, такой элегантный и чинный по сравнению с южными областями.
Сейчас я как раз направлялась на север. Марина с семьей обитали в небольшом городке в Венето, от Вероны час пути на электричке. У них был большой дом с хозяйской спальней и детской, двумя ванными, с гостиной и студией, где Марина делала искусственные цветы на заказ – для украшения залов на крестинах, свадьбах и всякого такого, – ну и с гостевой комнатой, где я могла себя чувствовать более чем комфортно.
Собиралась я впопыхах, почти не спала перед вылетом и забыла зарядить телефон, но мы заранее обо всем договорились, так что я просто доехала на электричке до нужной станции и без особого труда отыскала улицу и дом – благо я здесь уже не раз бывала.
Я позвонила в дверь, предвкушая, как сейчас увижу Маринку, и заранее расплывшись в радостной улыбке. Ура! Я в Италии! Сейчас брошу чемодан, приму душ, мы нарежем сырку, выпьем по бокальчику, и…
– Э-э-э… добрый день. А вы кто? – спросила появившаяся на пороге незнакомая девица, похожая на черноволосую Жизель Бюндхен.
У нее были загорелые ноги от ушей, идеальный педикюр и грива длиной до попы. Из одежды на девице красовалась лишь просторная мужская футболка, едва прикрывавшая бедра. Девица была моложе меня раза в два и ничуть не напоминала никого из тех, с кем могла бы водить знакомство Маринка.
– А вы? – спросила я и на всякий случай сверилась с адресом.
Я вполне могла перепутать. Дом, улицу, город… страну. А что, со всеми бывает. Огляделась. Да нет, все точно, я же помню. То же плетеное кресло на лужайке. Игрушки вон даже, похоже, знакомые – Антонио и Дани, Марининых сыновей, машинки. Те же занавески. Такая же дверь. В чем дело-то?
– Марина дома?
– Марина?.. А, нет. Ее нет.
– А вы, простите, кто? – спросила я. – Марина должна меня ждать, мы договаривались.
Тут девица как будто бы сама собой отодвинулась в сторону, и на ее месте возник парень (тоже стройный и загорелый) с грацией гончей и миндалевидными темными глазами, бархатными, как у олененочка.
– А, Кира. Добрый день, проходите. Марина разве вам не звонила?
Он схватил чемодан и потащил его внутрь. Я шагнула следом, предчувствуя беду. Жизель между тем плюхнулась на диван и притворилась, что читает глянцевый журнал, сама же исподтишка метала на меня враждебные взгляды. Ну еще бы. Рассчитывала провести время с мальчиком, а тут ввалилась какая-то неизвестная тетка. Я бы, наверное, тоже расстроилась.
– У меня телефон разрядился. А должна была?
– Им пришлось срочно уехать. С Терезой что-то случилось, Маринка забрала детей и умотала в Турин прям с ранья.
Тереза – Маринкина свекровь. Я раскрыла было рот, чтоб спросить про Марио (мужа), но тут же вспомнила, что он в командировке.
Ну, ясно.
– Она сказала, чтоб вы чувствовали себя как дома и отдыхали. Очень извиняется, что пока без нее. Она вернется, как только сможет. Но вы ей лучше позвоните, она сама все расскажет.
Пока он болтал, я пыталась припомнить, какое отношение этот парень имеет к Марине. Что-то такое смутное брезжило, но…
– А ты…
– А Марина не говорила, что я здесь? Ну конечно, в ее духе. Что есть брат, что нету. Сестрица, тоже мне!.. Придется вам меня потерпеть, – он сверкнул лучезарной улыбкой, и на смуглых щеках обозначились ямочки.
Брат! Ну конечно. Егорка. Я его смутно помнила угрюмым малолеткой. Он скрывался в своей комнате, когда к Маринке приходили подружки, едва слышно буркнув: «Драсть», а то и вовсе не удостоив приветствия.
Маринина мама встретила своего нынешнего мужа, когда Маринка уже была подростком, и через год на свет появился Егор. Родители Маринки расстались еще в ее раннем детстве, и отца своего она почти не знала и не помнила. А вот отчима, отца Егора, полюбила и звала папой.
Если нам с Мариной по тридцать восемь, стало быть, Егору… двадцать три? Двадцать четыре?..
– А, да, – сказала я. – Привет, Егорка. Извини, я просто растерялась с дороги. Перелеты плохо переношу, да и ночь почти не спала.
– Ну, устраивайтесь, – сказал Егор и оставил меня в гостевой спальне. Я подключила телефон и обнаружила около десятка звонков от Марины и еще столько же сообщений.
Я поскорей набрала ей.
– Марина! Ты как?
– О, привет, ты приехала? Не могла тебе дозвониться.
– Прости, у меня телефон сел. Что случилось?
– С Терезой ночью плохо стало, что-то с сердцем. Мы сейчас в больнице, и… Антонио! Иди сюда. Антонио, я кому сказала!.. А ну-ка сядь. Даниэле! Да что ж за наказание такое, а не дети… Так о чем я? А, да, свекровь. В общем, сейчас ждем, что скажут врачи, и тогда станет более-менее ясно, как дальше. Прости, что тебя подвела! Ты, наверное, была в шоке.
– Да о чем ты говоришь, за что здесь извиняться! С Терезой все хорошо будет? Может, приехать помочь?
– Да ну брось, чем тут поможешь. Хорошего, конечно, мало, но вроде бы и ничего страшного, тьфу-тьфу. Свекор один не справится, за ним тоже надо приглядеть, так что придется нам тут побыть немножко. К вечеру должно что-то проясниться, я тебе точнее скажу.
– Но с ней точно все будет в порядке? Я правда тебе не нужна?
– Ну а что ты сделаешь, будешь с нами в больнице сидеть? Ты за этим, что ли, приехала? Для того два года отпуска ждала? Кир, не сходи с ума, ну серьезно. По крайней мере хоть сейчас не дергайся, давай подождем, что скажут врачи, а там видно будет. В конце концов, если кому и ехать помогать, так это Егору. Кстати, как он там, ты его видела? Я ему сказала, чтоб не уходил, пока ты не приедешь. И ключи тебе чтобы сделал.
– Он тут, встретил меня.
– Да? Ну хорошо. Ты ему спуску не давай. И чтоб девиц не водил, а то ему только дай волю.
«Да он уж привел одну», – чуть не ляпнула я, но прикусила язык. Еще этим беспокоить Марину не хватало.
– Шутишь? Как я ему запрещу?
– А так и запрети, – заявила Маринка. – Я ему так и сказала, в мое отсутствие ты вместо меня в доме хозяйка. А не он, раздолбай. Я его не звала, между прочим, сам явился не запылился, так что пусть слушается. Он горазд девок водить, так что ты их гони поганой метлой без всякой жалости, если мешать будут. Марио не для того на работе впахивал этот дом покупать, чтоб его шурин в нем бордели устраивал.
Я вообразила в элегантном Маринкином доме классический бордель с золотыми канделябрами и красной плюшевой мебелью и Егорку в роли его содержательницы и невольно прыснула.
– Смеешься? Ну, хорошо. Ты как долетела-то?
– Рейс задержали, но все нормально. Слушай, Марин, ну а как, получается…
– Ну как-как… Сегодня-завтра дождемся, что врачи скажут насчет Терезы, я пойму, как тут дела, и посмотрим. Видимо, несколько деньков тебе нас подождать придется, но ничего, мы потом все наверстаем. Ты за нас не волнуйся, успокойся и отдыхай. Я тебе позвоню, как только что-то выяснится. Распаковывайся, поешь, поспи. Еды полный холодильник, если этот проглот ее не сожрал. Ключи он тебе должен отдать, так что сможешь приходить и уходить, когда захочешь. Дома отдохни, съезди погуляй… Жаль, конечно, что так получилось, но что теперь…
– Да не думай обо мне, я в порядке, – сказала я. – О себе позаботься, о Терезе, о детях. Главное, чтоб с вами там было хорошо. И обязательно скажи, если я чему-то смогу помочь, обещаешь?
– Хорошо, договор. Ну давай, отдыхай. Целую. До связи!
– Обнимаю. Держись там. Пока.
***
Я принимала душ и разбирала вещи часа полтора – нарочно тянула время в надежде, что парочка куда-нибудь свалит. Я не очень-то хороша в общении с малознакомыми людьми, а Жизели, к тому же, я явно не слишком понравилась. Мои надежды оправдались: вскоре я услышала, как хлопнула дверь, и, радуясь, что осталась одна, вышла на кухню.
Дом был светлый, просторный – на первом этаже, где кухня совмещалась с гостиной, окна были от пола до потолка, и солнечные лучи, приглушенные тонкими занавесками, заливали все помещение мягким светом. Царила тишина; я подумала, что уже давно в моей жизни не было так тихо, и в душу снизошел покой. Я почувствовала: это случилось, я в Италии, я в отпуске!
Мне уже приходилось здесь жить и готовить, так что посуду и продукты я сразу нашла. Холодильник был забит едой, как и обещала Марина. Я сварила себе кофе, сделала бутерброд с рикоттой и пармской ветчиной, покурила, сидя в кресле на лужайке и любуясь на виднеющиеся вдали Альпы, и почувствовала себя гораздо лучше. Что страшного случилось, в конце-то концов? Ну, задержится Маринка на несколько дней – после, как она и сказала, мы все наверстаем. Егор… ну, что Егор. Мне с ним и Жизель общаться и видеться не обязательно. Пересечемся когда-никогда в гостиной или на кухне, всего делов. Помешает он мне? – да нет, не помешает, да и я ему. Буду уходить рано утром, поезжу по ближайшим городкам, вечером вернусь – и спать. А там и Марина с детьми вернется, а потом и Марио. Все будет хорошо.
После еды меня потянуло в сон. Я вздремнула часок, после чего поехала в Виченцу, где провела остаток дня. Я в Виченце уже была и не то чтоб особо ее любила, но ехать туда было ближе всего, и для первого дня я сочла короткую прогулку по знакомым местам идеальной. Погуляла по центру, поглазела на творения Палладио, выпила бокальчик вина в заведении с видом на площадь, а к ужину засобиралась домой. Гулять сама по себе я любила, а вот ужинать в одиночку в ресторане – удовольствие ниже среднего, особенно в Италии. Вокруг тебя парочки, компании, а ты сидишь со своей пиццей или пастой и сиротливым бокалом вина – жалкое зрелище.
Марина позвонила, когда я была в электричке, и сказала, что дела у Терезы, слава Богу, не так плохи, как могли бы быть, но им придется задержаться на неделю или около того. Нет, помощь не нужна, спасибо, просто и свекор не может похвастаться отменным здоровьем, и получается, что Марине лучше с ними там побыть, пока дела не придут в норму.
– Ты отдыхай. Покатайся пока без нас, ладно? В любое место Венето от нас на электричке по прямой. А в Эмилию-Романью и на озера мы потом вместе на машине.
– Конечно. Я найду, чем заняться. Не переживай.
Когда я вернулась, дом был безлюден и тих. Я поужинала пастой с грибами в сливочном соусе. Устроившись в кресле на лужайке и любуясь на звезды, выпила бокал прохладного белого вина с пекорино и оливками. Да, покамест планы на этот отпуск терпели полный крах, но что поделаешь, когда такое случается. Даже если и не наверстаем – Италия есть Италия, она прекрасна всегда. Я отдыхаю, могу вкусно есть, вдосталь спать, гулять где вздумается – разве плохо?..
Ночью меня разбудили крики и грохот из спальни на втором этаже. Молодежь занималась громким, яростным, неистовым сексом. Накрывая голову подушкой в безуспешной попытке укрыться от страстных женских вскриков, я понадеялась, что это разовая акция. А то вот уж радости: вместо мирного общения с благодушным семейством и совместных путешествий – день за днем бродить в одиночестве, а затем слушать порно каждую ночь.
С парочкой я столкнулась за завтраком. Новая Жизель (не та, вчерашняя, но тоже юная и длинноногая – и тоже одетая в Егоркину футболку) трескала хлопья в обществе своего ненаглядного. Егор сказал: «Доброе утро, это Кира, это Настя», после чего барышня удостоила меня довольно вежливого «здравствуйте». Где он их берет-то? И куда подевалась вчерашняя?
Я могла бы, конечно, высказаться, но, во-первых, не хотелось быть брюзгой (мне какое дело, пусть мальчик развлекается), а во-вторых, что бы там ни говорила Марина, мешают мне Егоровы девчонки или нет, все же я Марине подруга, а Егор – родня, и указывать ему, как жить, я не стану. В крайнем случае, если мне совсем здесь станет неуютно, сниму себе жилье, пока не вернется Марина. Тут не Венеция и не Рим, а май не пик сезона, можно найти хорошенький отельчик или B&B по вполне вменяемой цене.
Они болтали о чем-то своем, а я отключилась, погрузившись в себя – я вообще в этом мастер, а спросонья у меня такое особенно хорошо получается. Достала ноутбук, воткнула в уши наушники и позавтракала, смотря сериал – даже не заметила, как эти двое свалили.
Следующие несколько дней были похожи друг на друга, как День сурка. Днем я гуляла по ближайшим городкам, ночью слушала радиопередачу для взрослых, а по утрам, выходя к завтраку, неизменно наблюдала одну и ту же картину: мальчик и его новая девочка. Причем если барышни выглядели так, как и должны выглядеть женщины после ночи любви – довольными и слегка утомленными, – то Егорка сиял бодростью, как утренняя роса. Похоже, еще и на пробежку успевал перед завтраком. Вот молодежь. Я-то вечно с утра едва живая и ненавижу весь мир. Выползала, не особо понимая, на каком я свете, мрачно кивала парочке, заваривала кофе и погружалась в себя. Мне, прежде чем начинать жить, надо с утра хоть часок потупить.
– Где ты их только находишь, – однажды заметила я, дожидаясь, пока сварится кофе. Очередная Жизель в этот момент томно удалилась в душ.
– Да я и не ищу, они как-то сами, – ответил Егор.
– И где?
– Да тут, в одном баре. Я туда пива выпить хожу.
– И что, сами так и подходят знакомиться?
– Ну да.
Я окинула его взглядом. Свежая юная мордашка без следа недосыпа, чуточку торчащие ушки мило просвечивают на солнышке, короткие темные волосы влажные после душа, белоснежная футболка подчеркивает смуглую кожу и бархатные глаза – картинка, да и только.
Мама Егора и Марины была азиатских кровей, и они пошли в нее линией скул и миндалевидными темными глазами. Маринка, не будучи классической красавицей, всегда привлекала мужчин своей чуточку экзотичной внешностью. Что касается Егора, то он был не из тех красавцев, что привлекают с первого взгляда, – но если уж кинешь второй, не оторвешься.
Ну да, кто б сомневался. Будь я на их месте, я бы тоже, наверное, подошла.
– А они кто?
Егор пожал плечами.
– Туристки.
Удобно. Не знаю, как он, но я-то видела: каждая из этих девиц надеялась на продолжение. Обменяться контактами, увидеться после возвращения в Москву… Интересно, он-то понимал это? Или правда думал, что девушкам все равно? Я хотела спросить, но передумала. И без того уже не в свое дело влезла. Кто я ему – сестра, мать?.. Совершеннолетний, сам разберется.
Я забрала чашку с кофе, надела наушники и уткнулась в сериал.
С Мариной мы созванивались каждый день, и домой она покамест не собиралась. Мне все это начало надоедать. С Егором разговаривать нам было особенно не о чем, да мы почти и не виделись, разве что с утра. В доме я себя хозяйкой не чувствовала, несмотря на все Маринино гостеприимство – все-таки сейчас ее здесь не было, и дом, можно сказать, принадлежал Егору. Если бы я изначально настраивалась на одинокий отпуск, наверное, чувствовала бы себя иначе – но теперь одиночество было вынужденным, и мой взгляд волей-неволей останавливался на парочках, семьях, подружках, веселых компаниях. А вечером я возвращалась в пустой дом, чтобы ночью из своей одинокой постели слушать звуки чужой любви.
Я начала уже думать, что пребывание Марины в Турине вполне может затянуться на весь мой отпуск. А проводить этот месяц так, как сейчас, мне совсем не хотелось. Говорят: ничего нет более постоянного, чем временное. А то временное, что было у меня сейчас, еще как грозило стать постоянным.
Я решила, что Марина не обидится, если я на этот раз сменю планы. В конце концов, никто не виноват, а я не могу провести весь этот выстраданный отпуск в ожидании. Мне нужно придумать что-то еще – новое жилье, новое направление – и поскорее.
Самой заботиться о себе и своем досуге мне было не впервой.
Мне не исполнилось и тридцати, когда я уже знала, что проведу жизнь в одиночестве.
Глава 2
Тогда
Может ли быть так, что для каждого из нас в жизни предназначен лишь один человек: тот самый, единственный? До семнадцати лет я не была уверена, что знаю ответ. Я росла девочкой застенчивой – и при этом влюбчивой: неудачное сочетание. В школе мне нравились многие мальчики, а вот я не нравилась почти никому. В каждом классе есть такая девочка: отличница, заучка, у которой охотно просят списать, но и только. Она может только завидовать одноклассницам, которые модно одеваются, умело наносят макияж и флиртуют с мальчиками; ее же удел – подпирать стенку на вечеринках и находить утешение в книжках.
Такой я и была: замкнутой, робкой, невзрачной. Такой и поступила в институт – и именно там я встретила его. И узнала две вещи. Первая: любовь с первого взгляда бывает. Вторая: с первого взгляда можно влюбиться раз и навсегда.
Этот типаж тоже знаком каждому: «золотой мальчик» – красивый, остроумный, успешный, популярный. Он всегда лидер компании, хорошо одет, и за его внимание борются самые популярные девочки. Майк был именно таким – кроме разве что красоты. Потом, когда мне случалось разглядывать его фотки, я поражалась тому, насколько впечатление от них разнится с тем, какое он производил в реальности. На фотографиях он выходил, прямо скажем, некрасивым – но в жизни от него невозможно было отвести глаз. Такое обаяние, такая мощная энергия исходила от него, что он казался красивым – и вы твердо пребывали в этом убеждении, и никакая неудачная фотка не смогла бы это впечатление изменить.
Конечно, он был никакой не Майк, а Михаил, на самом-то деле. Но он несколько лет прожил с родителями в Америке, там к нему и приклеилось это «Майк», а по возвращении в Россию – не переименовываться же обратно? Он и не стал, и правильно, потому что мягкое и пушистое «Миша» шло ему как корове седло. Он был именно Майк – высокий, как скандинав, с небрежно взлохмаченными прядями золотисто-русых волос, резкими чертами лица, стильной щетиной и умением одеваться с той небрежной элегантностью, которая для многих становится результатом многих лет упорной работы над собой, а для него была столь естественной, будто он с ней родился. Он любил говорить с людьми напрямую, остроумно шутил, и был… не то чтобы высокомерен, нет – но глядя на него, вы понимали, что он чуточку лучше других: ярче, умнее, увереннее в себе. И еще была в нем едва уловимая толика жесткости, будто он знал и пережил немного больше, чем большинство людей в семнадцать лет, и этот оттенок викингской безжалостности в светлых глазах и повадке сводил девиц с ума.
Едва увидев его, я поняла, что пропала – а еще поняла, что ему не быть моим никогда. Я грезила о нем, любовалась им и наблюдала за его отношениями с другими девушками издали. У меня ни разу не возникало и мысли, что он на меня хотя бы посмотрит. Моя жизнь разделилась на две половины: светлая, когда я видела его, и темная – когда нет.
