Лишняя принцесса. Право первой ночи

– Я сейчас укладывала девочку спать, и по моему мнению, она не послушная, а просто забитая. И ты же знаешь Рэя, свет мой, – ответила княгиня, – он у нас защитник всех обиженных и угнетенных. Как ты в молодости.

– В молодости? – хитро прищурился Эгберт. – Ты хочешь сказать, душа моя, что я сейчас глубокий старик?

– Ну уж точно не восемнадцатилетний юноша, – поддразнила его супруга.

– Так, и в каком же это месте я не похож на восемнадцатилетнего? Ну-ка, присмотрись. – Князь сгреб жену в охапку и прижал к себе. – Может, здесь? Или вот тут? – Он направил ее руку на место, требующее особой проверки.

Женщина, тихонько захихикав, приступила к самой тщательной проверке, периодически делая задумчивое лицо, к пущему удовольствию обоих.

После этой озорной прелюдии, они занялись любовью, словно были молодоженами, а не добронравными супругами, много лет прожившими вместе. Княгиня радовалась, что возраст и постоянные хлопоты не остудили пылкости мужа, а князь находил ее тело прекрасным, а запах кожи, смешанный с ароматом любимых духов, – упоительным. Лаская жену, Эгберт словно забывал обо всех тревогах дня, о государственных проблемах, реформах, протоколах заседаний, непонятливых придворных, нерасторопных министрах…

Когда все закончилось, и княгиня, лежа на плече супруга, тихонько выдохнула: “Счастье…”, он ответил четко и уверенно:

– Счастье – это то, что я когда-то уговорил тебя стать моей женой…

– Так все-таки сколько пробудут послы? – зевнула княгиня. Ее клонило в сон, но любопытство не желало ждать до утра.

– Да я б их хоть завтра выдворил. – Эгберт устроился поудобнее, перекатившись на бок и не выпуская жену из рук. – Но раз говоришь, что у нашего Рэя тут первая любовь случилась… пусть дня три еще побудут, черт с ними, может, хоть какого-то толку добьюсь…

На следующий день Рэй повел свою заграничную гостью погулять по центру столицы. И хотя это была самая чистая, скучная и благополучная часть города, а за ними следили двое охранников, лишней принцессе эта прогулка показалась самым головокружительным приключением во всей ее жизни.

На сей раз ее не окружала толпа рабынь и конников, и ничто не мешало разглядывать каменные и кирпичные городские постройки в два, а кое-где и в три этажа, с балкончиками, на которых пышно росли цветы в горшках и вазонах. На одном из балконов стояла женщина – полная, черноглазая, в цветастой, почти мужской рубахе и юбке, – и щедро бросала крошки на тротуар, где ими лакомились воробьи и голуби.

Уличные торговцы в небольших полотняных палатках зазывали прохожих, соблазняя мороженым и холодными напитками.

Девочка вертела головой, явно удивляясь таким простым вещам, но не задала ни единого вопроса, поэтому Рэй спросил сам:

– А у вас в Краммаре – разве нет такого?

Девочка потупилась:

– Я не знаю, как у нас. Девочкам нельзя гулять за пределами дворцового сада.

– Что? А не принцессам, обычным горожанкам? – с надеждой уточнил Рэй.

– Им тоже нельзя. Либо в саду отцовского дома, либо мужнего.

Рэй ошарашенно замолчал, и тут Миранда совсем неприлично вытаращилась: по улице катил зеленый вагончик, влекомый парой крупных, сильных лошадей. Он ехал по блестящим рельсам, а на скамеечках сидело несколько дам с детьми. Малыши радостно таращились в окна, показывали пальцами, махали прохожим ручонками и улыбались.

– Это конный трамвай, конка, – подсказал Рэй, потому что Миранда снова не решилась спросить. – Потом можем покататься.

При общении с девочкой Рэй понял, насколько она не похожа на его соотечественниц. Его удивляло, что Мира не умела выражать своих желаний, хотя их, естественно, имела. Самой лучшей тактикой стало маскировать выбор под команду: Рэй спрашивал ее сам, хочет ли она того или другого, пойти дальше или присесть. У Миранды была очень живая мимика, и Рэю не составляло труда узнать, чего же она на самом деле хочет, и поступать именно так, будто это его собственное желание.

Возможно, лишняя принцесса вела бы себя свободнее, если бы с ними не было охраны, но ее наличие было обязательным условием прогулок Рэя по городу. На свете хватает озлобленных людей и безумцев, поэтому Рэй соглашался с желанием его родителей быть спокойным за него. В конце концов, они не мешали ему без присмотра носиться по дворцовому лесопарку. Поэтому слова Миры о том, что им нельзя ни погулять, ни посетить ярмарку или торговые лавки, возмутили юного княжича, словно это было оскорблением, нанесенным ему лично. Некоторое время он помалкивал, разве что комментируя увиденное для Миры, но вскоре его прорвало потоком копившегося негодования:

– У вас что, принято девочек дурами делать? Почему им даже прогуляться нельзя?

– Мы не дуры. Мы учимся, – ответила Миранда.

– Учитесь, как же… Подожди. – Рэй потащил ее в ближайшую книжную лавочку, где велел подать за столик мороженое и иллюстрированные приложения к учебникам по окружающему миру для начальной ступени.

Миранда так и впилась в красочные альбомы с удивительными картинками и интересными, написанными специально для детей, текстами, что забыла и про Рэя, и про угощение. Мороженое превратилось в растаявшие сливки с плавающими в них кусочками вишни, а Рэй сидел, улыбаясь и глядя на вспыхнувшее интересом лицо девочки. Его изумил рассказ матери, заставшей девочку за книгой. Юный княжич уже понял, что знаний об окружающем мире в Золотой империи дают самую малость, жалкие крохи, не способные насытить здоровое детское любопытство…

– Ну, пойдем, я подарю тебе эти книги, хочешь? – сказал княжич, когда ему надоело сидеть.

– Нельзя, – расстроилась Миранда, – отберут.

– Тогда я просто пришлю свои, почитаешь вечером после ужина, а сейчас – пойдем.

Миранда с мимолетным сожалением захлопнула книгу и убедилась, что ее мороженое безнадежно растаяло. Рэй заказал еще одно навынос, и они продолжили осматривать город.

Глава 5. Возвращение в клетку

Миранда с восторженным визгом запустила в Рэя подушкой и тут же схватила вторую. Ответный “снаряд” не заставил себя долго ждать. Девочка опрокинулась на спину не столько от мягкого плотного удара, сколько от неудержимого желания вот так валяться, дрыгая ногами и заливаясь счастливым детским смехом.

– Вот тебе еще! – Мальчик подскочил к ней и тут же получил подушкой прямо в лицо. Завязалась нешуточная борьба с щекоткой и катанием по кровати.

– Уймитесь, безобразники! – раздался окрик вошедшей служанки. – Напылили-то! Фу! Чем дышать только! А ну вон из дамской спальни, ваше шалопайское высочество, я вашей матушке на вас нажалуюсь…

– Спокойной ночи, Мира. – Рэй спрыгнул с кровати и умчался в коридор. Служанка продолжала ворчать, но даже лишней принцессе было ясно, что она не всерьез. Женщина открыла окно, чтобы проветрить комнату, и начала поправлять разворошенную постель, разглаживая сбившиеся простыни и заново взбивая подушки.

– Вот так-то лучше, барышня, – сказала она довольным голосом, закончив свою работу. – Давайте-ка переодевайтесь в ночную рубашку да ложитесь спать.

Миранда послушно начала переодеваться. Горничная тем временем еще раз придирчивым взглядом окинула приготовленную постель, затем, с видом мастера, добавляющего последний штрих, слегка поправила торчащий уголок одной из подушек.

– Умница какая, барышня, – похвалила она Миранду. Девочка покраснела бы, не будь ее щечки и так румяны от недавней веселой возни. – Господа-то ваши, мне сказывали, совсем безрукие – стоят и ждут, когда им все подадут да наденут, а вроде здоровые, взрослые мужики, срам какой, да простят меня боги, грубиянку старую… Вот так, давайте я вашу одежку приму, да ложитесь себе отдыхать…

Горничная, продолжая бормотать себе под нос, удалилась, унося Мирандину одежду в стирку. Принцесса устроилась в подушках и взяла с тумбочки большой альбом с изображениями различных животных – заснуть после шумной, активной игры ей бы никак не удалось.

День был здорово наполнен впечатлениями, чего стоила хотя бы та поездка на конном трамвае по центру города. Потом она, Рэй и еще четверо ребят из детей придворных играли в парке с мячом, а после ужина Рэй учил ее, что на кроватях и диванах не только сидят или спят, а еще и так здорово прыгают! Прыжки закончились боем подушками, и никогда еще лишняя принцесса не чувствовала себя такой счастливой…

Но все хорошее когда-нибудь кончается, закончилась и эта невероятная вольница. Вечером того дня, когда уехала принцесса, Рэй долго лежал в своей кровати и не мог уснуть. У него в голове не вмещалось все, что он узнал о воспитании девочек в Золотой империи. Надо же додуматься – уроки послушания! А чего стоит игра в куклы по правилам! У его сестер были куклы, но никто не следил, какие сценки они разыгрывают, да и кроме кукол в детской всегда были мячи, обручи, ракетки, заводные зверюшки, кукольные экипажи, книжки-игрушки, пищащие яркие птички, кубики и карточки с викторинами. У одной из старших сестер, Зары, была любимая игрушка – чудесная пара драконов, умеющих парить, словно воздушные змеи…

Миранда казалась ему экзотическим цветком, по ошибке попавшим в дурную, грубую почву пустыря, где плотно и нагло прорастают колючие сорняки. Он не знал, как помочь девочке, и был очень рад, когда узнал, что переговоры состоялись успешно, и дипломатические отношения с Золотой империей были скреплены надлежащими печатями. Это означало, что Рэй может видеть Миранду два раза в год – в ее приезд в княжество и во время ответного визита. Если, конечно, его отец не поссорится с золотианским правителем.

Утром юный княжич подобрался к отцовскому кабинету, но его остановил недовольный голос тетушки Клары.

– …а я тебе говорю, Берти, ты жутко расточителен, – донесся до мальчугана бойкий голос министра экономического развития. – Я думаю, с такими расходами на дипломатию, можно было и запросить побольше за прокладывание новых путей!

– Тетушка, умерьте свой пыл. – Голос отца был усталым, словно он повторял эту фразу не в первый раз.

– Умерить? Да эти варвары ведут себя так, как будто с пальмы вчера спустились! Мужчины! – Последнее слово она произнесла с подчеркнутым презрением. – Вас нельзя близко подпускать к серьезным делам!

– Интересно, с кем тогда вы сейчас разговариваете, тетушка, – с едва заметной насмешкой парировал князь. – Хватит корчить из себя отпетую мужененавистницу, можете делать это перед газетчиками, но я-то в курсе про то, что у вас были фавориты…

– Ай, Берти, это было пятнадцать лет назад! Молодая была и глупая, – ухмыльнулась бойкая тетушка.

– Осмелюсь напомнить, что пятнадцать лет назад вы были старше, чем я сейчас, – снова усмехнулся князь Эгберт. – Тетя, я понимаю ваше недовольство. Я сам был бы только рад, если бы переговоры по вопросу экспорта и прокладки дороги вели вы, но в случае консервативных золотианцев это невозможно.

– За это они еще заплатят, – алчно пообещала тетушка, подсчитывая в уме – сколько именно. – Рэй, ты что здесь делаешь?

– Я к папе пришел, – ответил только что замеченный княжич. – Здравствуйте, бабушка Клара.

– Иди сюда, мой золотой. – Двоюродная бабушка обняла внука и потрепала его по голове. – Ладно, я оставлю тебя в покое, Берти, но учти, это ненадолго.

– Не сомневаюсь. – Князь и бровью не повел. – Рэй, что ты хотел спросить?

– Пап, а если вдруг будет дипломатическая поездка в Золотую империю – можно, ты меня туда включишь? – Мальчик просительно взглянул на отца. – Я математику подтяну, обещаю!

Князь немного помолчал, глядя на сына. Да, пожалуй, жена была права насчет первой любви.

– Боюсь, тебе там не понравится, сынок. Видишь ли, там другая… кхм… культура, к которой ты не привык и вряд ли привыкнешь. Я слишком хорошо тебя знаю – ты там в первый же день найдешь, с кем подраться.

В душе князь даже считал такую реакцию правильной, но не подавать же сыну дурной пример…

– Пап, я буду хорошо себя вести, – произнес Рэй уже не так уверенно. – Я постараюсь… ну, первым не лезть.

– Ладно, посмотрим, – ответил князь, и младший сын просиял лицом и порывисто обнял папу. Эгберт вздохнул: честно говоря, он не очень-то верил, что Рэю там дадут пообщаться с его маленькой подружкой, но не стал расстраивать сына раньше времени. Кто его знает, как оно все сложится…

Бедная лишняя принцесса едва заметила неудобства обратного пути. Словно душа ее все еще оставалась в чудесном княжестве, где девочкам было позволено то же, что и настоящим людям, и где мальчик мог быть другом. Она получила на руки письмо от матери Рэя, которая в самых лестных выражениях характеризовала поведение девочки наставнице. Эта княгиня с ласковыми глазами оставила неизгладимое впечатление в ее душе: когда мать Рэя во второй раз пришла убаюкать ее колыбельной, Миранда расплакалась от непривычного чувства, не умея еще принимать эту почти материнскую заботу.

Однако в первый же день дома душа Миранды вернулась в свою золотую клетку. Это были слова Рэя – он, возмущенный словами Миранды о здешних нравах и порядках, узнавший, что Миранда не имеет права с ним переписываться, в сердцах воскликнул:

– Да у вас не Золотая империя, а золотая клетка!

– Замолчи! – Миранда едва не заплакала от обиды. Рэй насупился и сжал губы. И пусть принцесса чувствовала, что он был прав, тысячу раз прав, но другой родины и другого дома у нее не было, и именно туда ей предстояло вернуться.

Девочка отдала письмо от княгини наставнице. Арима принялась читать послание, держа письмо в полусогнутой руке и постепенно отодвигая его чуть дальше. Тонкие губы, подведенные неизменной коричневой помадой, шевелились, издавая невнятное пришептывание. Миранда стояла, устремив глаза в пол, лишь иногда быстро взглядывая на наставницу. Но та, прочитав письмо, не стала ничего говорить, а лишь знаком велела лишней принцессе следовать за ней.

Миранду отвели к дворцовой повитухе на унизительный осмотр. Убедившись, что принцесса не утратила своей девственности, оказавшись без должного присмотра в чужой стране, Арима отпустила воспитанницу разбирать вещи после поездки.

Перебирая вещи, Миранда заметила, что одна из сорочек лежит комком, и встряхнула ее. На кучу одежды мягко шлепнулась круглая жестяная коробка. Миранда приоткрыла крышку: там были конфеты. Девочка поворошила их рукой, словно пытаясь найти еще что-нибудь – например, записку, но ничего не нашла и вздохнула со смесью сожаления и облегчения: если наставница Арима обнаружила бы адресованный Миранде клочок бумаги, принцессе было бы несдобровать.

Лишняя принцесса машинально развернула и сжевала одну из конфет, но есть шоколад без Рэя оказалось совершенно невкусно. Девочка смахнула предательскую слезу и сунула коробку под матрац. Завтра надо будет унести ее в сад и спрятать там получше.

Едва Миранда успела припрятать коробку хотя бы в такое ненадежное место, как собственная постель, в комнату вошла Ленора.

– Вернулась? – Голос сестры был бесцветен, и сама она выглядела какой-то осунувшейся и усталой.

– Тебя опять наказали? – спросила Миранда, борясь с недоверием к сестре. Пожалуй, Мира угостила бы ее конфетой, но опасалась, что Ленора проболтается Серене или Мелоре.

– Это для моей же пользы, – тут же вздернула нос Ленора, но фиалковые глаза смотрели тускло. – Мне надо научиться быть хорошей женой.

Ленора достала свое рукоделие и принялась прилежно прокалывать ткань тончайшей иглой с длинной шелковой ниткой.

– А я совсем не хочу быть женой, – сказала вдруг Мира.

– Вот еще глупости, – возмутилась Ленора. – Не вздумай такого сказать при госпоже Ариме, она тебя в порошок сотрет, дурочка! Это ты в Зеленом княжестве набралась таких идей?

– Нет, но… Там все по-другому, Нора! – все-таки не сдержалась Миранда. – Я видела картинки в книгах. Там женщины даже работают!

– О боги. – Ленора подскочила к младшей сестре и, взяв за плечи, хорошенько тряхнула. – Мира, неужели ты совсем ничего не понимаешь? Наши мужчины берегут нас и освобождают от всякой работы! Мы не рабыни, как эти несчастные женщины в Зеленых землях! Придумала тоже!

– Нет, мы не рабыни, – упрямо возразила принцесса. – Мы просто вещи!

Ленора ахнула и несильно, но чувствительно шлепнула Миранду по губам.

– Богиня Ирис, даруй этой дурехе хоть немного ума! Слушай, Мира, дай мне слово, что больше никогда-никогда такого не скажешь. Хоть ты и упрямица, но я не хочу, чтобы тебя казнили за такие слова. Ты скоро вырастешь и узнаешь, что такое любовь; поймешь, какое это счастье – быть женой своего господина…

Миранда сидела смирно, лишь ее карие глаза выдавали бушующий внутри гнев.

– Я не буду говорить этого больше никому, – сказала младшая упрямо. – Но я буду думать…

– Да думай сколько влезет, главное – молчи, – слегка отлегло от сердца у Леноры, и она принялась доделывать свою вышивку.

Миранда перебрала свои вещи и вдруг спросила:

– Нора, ты помнишь нашу маму?

Ленора вздрогнула и воткнула иголку дальше задуманного места, получив кривой стежок. Принцесса пристально посмотрела на сестру-вольнодумку и некоторое время молчала.

– Да… – наконец выдавила из себя Ленора, чувствуя, что в горле у нее совсем пересохло.

– Как ее звали?

– Не знаю, – ответила Нора, отложив вышивку. – Никто не называл ее по имени. Женщина, выйдя замуж, должна сменить свое имя на имя супруга, как записано в Книге Женственности.

Миранда кивнула. Она как-то не задумывалась о том, что ее ровесницы выйдут замуж и станут зваться “супруга министра” или даже “жена императора”, ну или, если хочется конкретики, ее мать бы называли госпожа Адам, по имени императора… Неужели и она когда-нибудь выйдет замуж и перестанет называться Мирандой, а станет женой такого-то? От этой перспективы веяло жутью.

– Мама любила нас? – вдруг продолжила расспросы младшая.

Вопрос застал старшую лишнюю принцессу врасплох.

– Она иногда прибегала к твоей колыбели, – хриплым, словно не своим голосом вдруг ответила Ленора. – И к моей… Я слышала это в тот день, когда ее казнили.

Миранда так и впилась взглядом в сестру, жадно ловя каждое ее слово.

– Ты видишь, не довело ее это до добра, – скомканно закончила Ленора, давая понять, что больше разговаривать не намерена.

Миранда замолчала. Она не помнила мать, и та представлялась девочке кем-то вроде Леноры, только взрослее, потому что все говорили, что старшая девочка похожа на мать как две капли воды. Впрочем, долго лишней принцессе рассуждать не дали – в спальню вошли остальные соседки.

Глава 6. Развратница

Девушки попытались вытянуть из принцессы подробности поездки, ведь их собственная жизнь была совсем бедна на события, но Миранда отмалчивалась. Казалось, рассказать про Рэя, про его домик, про нежную колыбельную, которой девочку убаюкивала княгиня с ласковыми глазами, для лишней принцессы было равносильно осквернению этих воспоминаний.

– Ну и молчи тогда, – высокомерно сказала Мелора.

– Да оставьте ее в покое, – сказала Нора, подняв глаза от рукоделия. – Жуткая, варварская страна, там женщин заставляют работать!

Подруги заахали от изумления и возмущения.

– Да уж, небось и тебя заставляли? Неудивительно, что ты говорить не хочешь, – хлопнула себя по коленке Серена.

– Никто меня не заставлял, – хмуро бросила Миранда, но девушки уже потеряли к ней интерес, взбудораженные совсем иной новостью.

– Нора, слушай, кажется, Мелору скоро обручат с министром внутренних дел! Она может стать его второй женой! – с плохо скрываемой завистью выпалила Серена.

– Правда? Какая ты счастливая, Лора! – восхитилась Ленора. – Он еще так молод, всего на десять лет тебя старше!

Немногословная Мелора лишь величественно качнула головой. Дочь знатного сановника, она не сомневалась в своем достойном браке.

– Ну, конечно, еще ничего не решено… – продолжила Серена, уже заметно кривясь. – По-всякому может сложиться… Но как я вам завидую, девочки! Я тоже хочу замуж!

Серена скорчила недовольную гримасу.

– Ну же, Рена, не обижайся, – попыталась успокоить подругу Ленора. – Ты тоже когда-нибудь выйдешь замуж, да и я ведь еще не помолвлена.

– Ага! Кто бы говорил, – не поддалась утешениям Серена, – у тебя ведь есть поклонник, Кейран от тебя не отходит!

– Вот и забирай его себе, – подала вдруг голос Миранда.

– Миранда! – с укоризной, хором воскликнули девушки.

Младшая насупилась. Она видела, что ее сестра не в восторге от приставаний Кейрана, но воспитание не давало Леноре отклонять его назойливые ухаживания. Он – мужчина, он выбирает, а она – слабая женщина, и ее долг – подчиняться и быть счастливой.

– Увидишь, он сделает тебя своей жено-ой… Победит всех соперников… Ты такая счастливица, Нора! Вы такие счастливые, девочки, не то, что я-а-а, – проныла Серена, получив от подруг очередную порцию похвал и утешений. – Меня никогда никто не полю-убит!

Миранда демонстративно отвернулась и накрыла голову подушкой. Трагедию Серены принцесса посчитала неискренней и мелочной, к тому же ее сильно обеспокоили слова о том, что Кейран не отходит от сестры. А вдруг Ленору в самом деле отдадут в жены этому мучителю?

Жизнь покатилась своим чередом, правда, теперь она казалась еще тяжелее обычного, ведь Миранда точно знала, что бывает по-другому, и что ее недовольство женской судьбой золотианок имеет под собой основу. Девочка стала прилежнее учиться, мечтая о новой поездке в Зеленое княжество и дрожа от страха, что ее могут не взять в следующий раз.

Госпожа Арима приписала успехи Миранды своему воспитательному таланту. Наставница жутко тряслась при мысли о надвигающейся старости и, нервно маскируя морщины, мечтала выслужить право остаться надзирательницей женской половины, как только ее возраст станет совсем оскорбителен для мужского взгляда.

Впрочем, за всю жизнь она тоже натерпелась страху – сначала перед наставницами, потом боялась, что ее отец, один из бесчисленных мелких советников, получающих жалованье непонятно за что, не устроит ее брак. Батюшка Аримы на самом деле не очень-то заботился, кому бы сбагрить младшую дочь, а тем временем приближался опасный возраст – двадцать один год, когда девушка начала бы считаться перестарком. Совсем близко к этому опасному рубежу чиновник все-таки выдал дочку замуж – третьей женой своего начальника, которому уже стукнуло семьдесят. Муж был немощен и к супружескому долгу уже непригоден, ему просто льстила мысль показать друзьям и знакомым, что он еще ого-го как силен, и молодая жена ему по зубам.

Однако через месяц хвастливый старец покинул этот мир, и выяснилось, что из наследства у него одни долги. К счастью, старшая из сестер Аримы употребила все свое влияние на мужа, чтобы избавить родственницу от участи быть проданной в публичный дом, выхлопотав место наставницы девочек во дворце и право называться госпожой Аримой. Вскоре никто и не вспомнил, что эта старая дева на самом деле вдова, и несчастная девушка принялась учить подопечных, опасаясь, что обман раскроется. Но шло время, никому не было дела до новой наставницы, и постепенно Арима вошла во вкус. Воспитанниц она не любила, испытывая глухую зависть к их красоте, молодости и возможности заключить хороший брак, но ей понравилось быть главной и распоряжаться – кого похвалить (редко), а кого наказать (очень часто).

Лето окончилось, и вступала в свои права осень, правда, пока лишь календарная – погода оставалась жаркой и сухой. Но уроков стало куда больше, чем летом, и теперь Миранда, занятая нелегким трудом – угодить Ариме и остальным наставницам, уже не проводила так много времени в своем любимом месте в саду.

Она не сблизилась с Ленорой, и вообще старшая стала ее избегать, словно боясь расспросов или, быть может, заразиться от младшенькой опасной болезнью вольнодумия. Теперь Ленора проводила много времени с Мелорой и Сереной, шушукаясь с ними про новые уроки – уроки обольщения, которые начались у старших девочек с этой осени.

Кейран продолжил третировать Ленору на уроках послушания. Кажется, ему не надоедала эта забава, в отличие от большинства мальчишек. Миранда после этих уроков хвостом ходила за сестрой, чтобы отбить у преследователя надежду на то, что он сможет зажать Нору где-нибудь в укромном уголке.

Впрочем, сама Ленора твердила, чтобы Миранда прекратила за ней таскаться, словно щенок за хозяином. Старшая лишняя принцесса совсем запуталась в своих чувствах: ведь она делает все правильно, она послушна, скромна, всегда привлекательна и хочет выйти замуж – так почему же ей становится настолько неприятно от нахальных ухаживаний Кейрана?

Как-то раз Миранда возвращалась от наставницы Нарины, которая обучала девочек рукоделию. Лишней принцессе не раз доставалось за неаккуратные узелки на изнанке вышивки, поэтому сейчас она, расстроенная, шла к себе, в тот самый уголок сада, чтобы успокоиться и немного помечтать. Девочке предстояло переделать вышивку к следующему утру, но сейчас она была не в состоянии сосредоточиться на непослушных узелках.