Чужая игра

Чиновники от науки приложили массу усилий, чтобы остальные пассажиры никогда не узнали настоящую правду о братьях. Андрей – единственный, кто был в курсе истинного положения вещей, но помалкивал, ибо понимал, что никакого его авторитета не хватит, чтобы остановить кровопролитие. Там, вдали от Земли, каждый человек будет на счету. В конечном счете, успешное завершение миссии для всех них имеет первостепенное значение. Они все хотят вернуться и получить свободу. Иной возможности в этой жизни для них уже не существовало. Поэтому для остальных братья Рушанские были ничем не примечательными отморозками, готовыми за рубль лишить жизни кого угодно.

Сами Рушанские также помалкивали в тряпочку, не афишируя былых подвигов, прекрасно осознавая, чем это может для них закончиться. Они не знали, что Никонову всё известно, и рассказали об этом специально, чтобы обезопасить жизнь Андрею. Конечно, Андрей – не мальчик, его голыми руками не возьмёшь, но два хищника из опасения быть раскрытыми могут на многое пойти, надеясь окончательно похоронить маленькую тайну. То, что сегодня известно одному, завтра может стать достоянием всех. И тогда прощайте, мечты о свободе, и живи как на вулкане, не зная наверняка, убьют тебя сегодня или завтра.

Эти люди сидели каждый за своим столиком, полукругом перед огромным экраном. Во втором ряду восседали Натан Валерьевич Жабин и две молоденькие барышни – Марта Воршанская и Лола Шатро. Увы, и их похождения далеко не блистали человеколюбием.

Натан, с одутловатым, красным лицом, со злобными маленькими бусинками глаз, с кривым носом, толстыми, лоснящимися губами и двойным подбородком, выглядел старше своих сорока двух лет. Ещё больше подчёркивала солидность его персоны сверкающая от пота лысина, обрамлённая небольшим ёжиком волос на затылке. Несмотря на внушительный вид, душонка у него мелкая и мерзкая. Он готов предать любого, кто встанет на его пути, и сделает это тихо и незаметно, чтобы никто и никогда не узнал правды. Самое страшное для него – если его делишки станут известны посторонним лицам. Мстителен. Если нет сил уничтожить противника в открытую, сделает это за спиной, когда тот совершенно не ждет нападения. До маниакальности нетерпим к чужому мнению. Прежде чем убить, жестоко истязал пожилого отца лишь за то, что тот высказал своё недовольство поступком сына. Подробности убийства, ставшие достоянием общественности, взбудоражили всю деревню, где он жил. Жители знали Натана с детства, и тем больший шок испытал каждый, когда всплыла правда. Его судили и, учитывая резонанс уголовного дела, дали по полной. Двадцать пять лет. Учитывая возраст – почти пожизненное заключение. В тюрьме вряд ли добавится здоровья. Шансы выйти на волю близки к нулю. Понимая всё это, преступник без промедления согласился на эксперимент, рассчитывая на то, что к его возвращению те, кто его когда-то любили, а теперь ненавидят, будут мертвы. И не просто мертвы, праха не останется. Потом можно будет жить прежней жизнью, без оглядки на прошлое.

Совсем другое дело дамы. Воршанская Марта Евгеньевна, двадцать четыре года, охотница за богатыми престарелыми папиками. Недурна собой. Невысокая стройная девушка, которую даже не портит короткий ёжик русых волос. Миловидное личико, на котором застыла детская непосредственность. Пухленькие щёчки, полные алые губы, по своей природе предназначенные для поцелуев. Мягкая бархатная кожа. Не одного молодого мужчину она свела с ума. Но молодежь её не интересовала. Как правило, у молодых парней не было денег, а если даже они являлись наследниками состояний, то путь этот долог и мучителен. Не всегда он мог привести к нужному результату. Другое дело – пожилые вдовцы. И внезапная смерть выглядит естественно, и денег у них побольше, а самое главное – эти тщеславные богатенькие буратины совершенно теряют голову и всерьез верят в то, что молодая девица влюблена в них по самые уши. Видимо, вследствие возраста разум им отказал. Богатенькие старички уходили в мир иной со словами любви к своей второй половине, не подозревая о том, что она и является причиной их преждевременной смерти.

Сколько бы верёвочке не виться… Она давно была на подозрении, но не было реальных доказательств. Успех вскружил ей голову. Уже несколько старичков почивали на кладбище, а их деньги перекочевали в карман предприимчивой мадам, прежде чем наручники защелкнулись на её запястьях. Марту лишили свободы, но не смогли лишить денег, кои сейчас лежат на счетах в банке, обрастая процентами. Когда ей предложили поучаствовать в столь длительном путешествии, она, ни секунды не задумываясь, дала согласие. Во-первых, за все эти годы набежит столько процентов, что даже магнаты и короли должны быть нищими по сравнению с ней. А во-вторых, она сможет наконец-то воспользоваться с таким трудом добытым капиталом и вести светский образ жизни, о чём всегда мечтала.

Шатро Лола Михайловна. Одинокая. Работала няней в богатой семье. Двадцать девять лет от роду. Миловидна. Невысокого роста. С виду скромна, с потупившим взглядом, в котором читались смирение и угода. Говор негромкий, но чёткий. Работая в качестве прислуги, всегда была одета в клетчатое зелёное платье, а поверх – белый передник. И сейчас на ней было это платье, только без передника. Имела долгую любовную связь с хозяином. Дабы увеличить своё влияние, отравила его жену таким образом, что никто и не подумал на скромную домработницу и няню. Став вдовцом, хозяин дал знать Лоле, что всё же больше любит сына, а маленькому наследнику совершенно не нужна новая мама. И тогда наступает черёд мальчонки. Но тут что-то пошло не так. Прошло всего несколько часов с момента пропажи ребёнка, как сыщики вышли на Лолу. Крохотная капелька крови на рукаве – ещё, конечно, не доказательство, но определённые выводы напрашивались сами собой. Полицейским не составило особого труда собрать пазл воедино и найти убедительные доказательства её вины. Размотав дело с убийством ребёнка, правоохранители заодно подняли старый глухарь, а именно – отравление жены хозяина семейства. Надежды Лолы на то, что она когда-нибудь сможет выйти на свободу, растаяли, как прошлогодний снег, всего за несколько часов, что она провела в изоляторе. Закономерный итог – пожизненное заключение. И тем с большим рвением она согласилась на странный эксперимент: в конце концов, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Пусть в далёком будущем, но есть шанс всё вернуть назад и зажить так, как ей хотелось, но теперь уже никого не убивая. Во всяком случае, она так надеялась, и этой надеждой поделилась с Андреем ещё на Земле.

Таковы были пассажиры звездолёта «Созвездие Льва». Они пролежали в гибернаторе почти двести лет, чтобы сейчас, в невообразимой дали от Земли, немного поработать ради будущего человечества и тем самым загладить вину, искупить которую невозможно никаким другим способом. Их преступления были настолько чудовищны, что о досрочном освобождении не могло идти и речи, а такой вариант их очень даже устраивал.

Глава II

Кроме людей, на звездолёте присутствовал незримый, но всюду проникающий компьютер с функцией искусственного интеллекта, который с помощью голосовой программы общался с людьми. Его нарекли Роном, и все эти годы он вёл корабль по заданному маршруту, отслеживая по пути препятствия, следил за исправностью машин, агрегатов и самодиагностировался. Помимо прочего, у Рона была ещё одна функция: он должен следить за пассажирами и обо всём составлять своё мнение. Это сильно напрягало людей, но выбора не было, и пришлось, в душе проклиная электронную всезнайку, создавать видимость радости от общения, хотя на самом деле все были готовы были порвать другу глотки.

Сделано это было не случайно. На далёкой планете пассажиры с таким бурным прошлым могли просто отказаться выполнять запланированную программой работу, посчитав, что теперь они сами по себе. Мол, пошло оно всё к чёрту, нам сам дьявол не брат, поищите лохов получше, а мы умываем руки. Такое развитие событий совершенно не устраивало организаторов полёта, и поэтому электронная начинка могла следить за каждым внутри и снаружи звездолёта. Наблюдения и оценки поступков людей было боле чем достаточно. Все знали, что нарушение любого пункта автоматически влекло за собой расторжение всего договора, пусть даже через много столетий. Время в данном случае не играло особой роли. Одним словом, соглашение было составлено так, что люди оказались перед необходимостью выполнять свои обязательства, несмотря на то, какими крутыми они были в прошлой жизни. Как оценит их действия искусственный интеллект, никто не знал. Но только его заключение по возвращению даст окончательный ответ на вопрос, заслужили они свободы или нет. Учёные Земли не хотели рисковать результатами эксперимента. Какая бы развитая она ни была, в запасе у неё не было лишних четырехсот лет.

– Смотрю, я последний, – произнёс Андрей, обводя всех взглядом. – Все живы и здоровы, как я погляжу. – Он подошёл к своему столику, который стоял боком к экрану и пассажирам, и уселся. – Есть какие-нибудь пожелания?

– Жрать охота, – подал голос Медведь. – Двести лет во рту маковой росинки не было.

– Завтрак будет чуть позже. А сейчас для нас имеется сообщение. Рон, покажи нам письмо, которое мы должны получить по прибытии в звёздную систему.

Экран засветился. На нём появилось изображение какого-то кабинета с тяжёлой дубовой мебелью вдоль стен и огромным чёрным блестящим столом посредине, за которым восседал, казалось бы, малюсенький по сравнению с исполинским размером мебели для письма человек. Это был никому не известный старик, на вид не меньше семидесяти пяти, а то и восьмидесяти лет, лицо в сплошных глубоких морщинах, седые коротко стриженые волосы, такая же аккуратная серебристая борода клинышком. Одет старик был в строгий чёрный костюм, светлую рубашку и ярко-красный галстук. Движения его были медлительны и плавны, говорил он так же растянуто и негромко, иногда покашливая, при этом закрывая рот большим носовым платком. Было видно, что ему тяжело говорить, что он собрал последние силы для диктовки этого письма.

– Если читаете это письмо, значит, благополучно прибыли в солнечную систему звезды U-776. Впрочем, для вас это ничего не значит. Мне не известно, сколько вас осталось в живых. Технология гиперсна – относительно новая система, до конца она не исследована. Сейчас, если смотрите эти кадры, я давно мёртв. К моменту воспроизведения послания от меня даже воспоминания не останется. Моё нынешнее время для вас давно стало историей.

О целях экспедиции вы знаете не хуже меня. Начнём со знакомства. Я главный научный руководитель проекта. Не имеет значения, как меня зовут. Мое имя покрыто тленом времени, и вряд ли кто меня вспомнит к моменту вашего возвращения на Землю. Поэтому я для вас навсегда останусь незнакомцем, который перевернул вашу жизнь.

Первое, что надо понимать: таких экспедиций было несколько десятков. У каждого звездолёта была цель: открытые астрономами солнечные системы близлежащих звёзд, в пределах полёта со скоростью не более чем шестьдесят процентов от скорости света и продолжительностью не более двухсот, двухсот пятидесяти лет в одну сторону. К сожалению, нынешняя наука на большее не способна. Таких объектов оказалось не так уж много. Все корабли укомплектовали пассажирами с криминальным прошлым. Здесь надо понимать, что простой, добропорядочный человек вряд ли захочет покинуть родных и близких навсегда, а вот ваш брат, осуждённый на пожизненное, вполне может согласиться, ибо терять ему уже нечего. Тем более от вас каких-либо знаний не требуется, вы нужны, чтобы собрать как можно больше образцов и оценить пригодность планеты для переселения. С этой задачей могли справиться и роботы, но, к сожалению, они способны лишь выполнить заранее заложенную в них программу и не могут прочувствовать миллионы нюансов и оттенков. Даже простое действие по сбору образцов породы может стать неразрешимой задачей для робота, если алгоритм действий будет нарушен каким-либо природным катаклизмом или незапланированной ситуацией. Человек в данном случае куда надёжнее. Поэтому вы здесь. Для нас самым важным является успех экспедиции. Не секрет, что жизнь на Земле, по последним научным данным, под угрозой уничтожения. В запасе не более тысячи, максимум – полторы тысячи лет. Мы истощили природу и сами приблизили свой смертный час. Ваша задача – сделать всё возможное для того, чтобы земляне обрели новый дом. В этом ваше искупление. Вы давно мертвы для остальных. Мы долго раздумывали, стоит ли так рисковать, нанимая подобный контингент, но после долгих дебатов пришли к мнению, что только такие люди захотят добровольно отправиться в опасную экспедицию. Желание вернуться и обрести свободу будет прекрасным стимулом для вашей работы, как бы далеко ни находился работодатель.

– Незнакомец, твою мать, – воскликнул Натан, когда старик на экране сделал паузу, чтобы откашляться, – для чего такая скрытость? Что-то здесь не так, чует моё сердце…

– Мы сняли с вас браслеты, – вновь заговорил научный руководитель, когда спрятал носовой платок в карман. – Здесь, вдали от Земли, они не имеют никакого значения. Вы полностью свободны и предоставлены сами себе и искусственному интеллекту, известному вам как Рон. Эта мера безопасности необходима, у нас просто нет лишнего времени. Задача должна быть выполнена во что бы то ни стало. Еще не факт, что именно вы найдёте благоприятную для переселения планету. В этом случае звездолёт развернётся домой. Отрицательный результат – тоже результат. В любом случае, свободу свою вы заработаете.

Заботясь о выполнении миссии, мы не забывали о ваших личных удобствах и безопасности. Машины, роботы, тысячи других незаметных на первый взгляд приборов и устройств будут служить во благо людям. Вам не придётся заботиться о хлебе насущном, в вашем распоряжении будут удобные скафандры на случай недружелюбности окружающей среды.

Здесь я остановлюсь поподробнее. Отказ в посадке возможен лишь в том случае, если условия жизни для людей невозможны в принципе: сверхвысокая температура, огромное давление. Во всём остальном программа не меняется. Вы, в скафандре или без него, в зависимости от обстоятельств и внешних условий, собираете как можно больше данных о планете, добываете образцы и упаковываете их, как учили на Земле, и, выполнив в полной мере задачу, отбываете домой. А уж здесь, на Земле, учёные, проанализировав полученные данные, окончательно решат судьбу планеты. К чему я веду? Не надейтесь раньше времени вернуться, ничего не сделав. Астрономы знают параметры небесных тел и каких-либо серьёзных отклонений не предвидят. Мой вам совет: настраивайтесь на работу. В громоздком скафандре или в лёгкой футболке, вам придётся покинуть пределы корабля. Вся работа должна быть выполнена по ранее утверждённому плану. Сначала глубокая разведка, определение доступности данной среды для проживания и тщательный сбор всей возможной информации. Задача, в принципе, не сложная, с ней, я уверен, вы должны справиться.

Незнакомец задумался и, ещё раз откашлявшись, произнёс напоследок:

– На этом я с вами прощаюсь и надеюсь на плодотворную работу для блага всего человечества и искупления вашей вины перед людьми.

Экран погас.

– Ничего нового я не услышал, – не унимался Натан. – Ну, может быть, кроме того, что такая экспедиция не единственная. Ну и сам руководитель… И почему мы его не встречали раньше?

Одобрительный гул был ответом.

– А сколько нам осталось болтаться в космосе? – поинтересовался Александр, демонстративно позёвывая и всем своим видом изображая равнодушие. – Ответа на этот вопрос я лично не услышал.

Вопрос оказался как нельзя кстати.

–Запись была сделана ещё до старта. – Андрей сделал знак рукой, призывая к тишине. – Лучше это спросить у Рона. Рон, что ты нам скажешь на этот счёт?

– В этой солнечной системе обнаружены пять планет. Первая находится слишком близко от светила, а вот вторая и третья – как раз в зелёном поясе жизни, это если по земным понятиям. Третья планета находится на крайней точке этого пояса и слишком холодна, жизнь на ней возможна, но маловероятна. Самая благоприятная ситуация на второй планете. Она достаточно далеко от Солнца, чтобы не быть испепеленной, и в тоже время получает достаточно тепла, чтобы на ней могла существовать вода в жидком виде, основа жизнедеятельности биологического вида. Туда мы и направляемся. Остальные планеты нас не интересуют: это простые каменные шарики, находящиеся в вечном холоде, и если на них и возможна жизнь, то она кардинально отличается от форм, известных современной науке. В любом случае для нас они интереса не представляют.

– Мы спрашиваем, когда посадка, – нетерпеливо пробубнил Борис.

– До планеты, – Рон зачем-то сменил голос, и теперь вместо приятного женского сопрано гремел мужской баритон, – …лететь двадцать шесть дней и восемнадцать часов. После этого мы переходим на околопланетную орбиту, изучаем её, выбирая места посадки, затем посадка. Вам понятно?

– Понятнее не бывает, – Александр принял нормальное сидячее положение. – Мне только одно не ясно: какого чёрта нас так рано разбудили? Целый месяц болтаться без дела. Да за это время мы друг друга поубиваем.

– Работы всем хватит. Вы продолжите изучать управление машинами. После посадки времени на подготовку не будет. Запас пищи и кислорода ограничен. Воздух, скорее всего, мы найдем на планете, а вот с едой будут проблемы.

– Слушай, железяка, мне кажется, ты несёшь бред, – недовольно пробурчал Кирилл. – Какая разница, тратить эти запасы до посадки или сразу после? Может, я идиот, но разницы не ощущаю.

– Никто не знает, что вас ждёт. Опасности могут подстерегать с первых минут. Господа учёные не были уверены в том, что вы проснётесь здоровыми после глубокой гибернации, а потому решили, что до посадки, пока медицинские машины проводят необходимую проверку, самим вам не мешало бы повторить курс обучения.

– Чёртова машина, – Александр театрально воздел руки. – Как она о нас заботится. Аж страшно становится.

– Давайте без эмоций, – призвал к спокойствию Андрей. – Алгоритм её действий создал человек, машина лишь выполняет команды.

– Слушай, Андрей, жрать охота, – подал голос Медведь. – Режим питания нарушать нельзя. Попроси этого электронного головастика накормить нас. Сколько можно ждать?

– А кто тебе мешает это сделать?

– Меня он не слушается. Я уже несколько раз поднимал эту тему, а воз и ныне там. Ты старшой, тебе и карты в руки.

Пассажиры бурно поддержали Дмитрия. Но, пока люди лениво переругивались, за их спинами бесшумно раздвинулись незаметные панели на задней стене каюты. В образовавшийся нише появились подносы с едой. Люди не сразу заметили это, но стоило Натану случайно повернуться и воскликнуть от удивления, как пленники корабля, шумно чертыхаясь, рванули к еде, толкаясь и пихая друг друга. Когда все расселись за столиками и принялись поглощать еду, наступило временное затишье, нарушаемое лишь стуком приборов и иногда негромким чавканьем. После завтрака, насытившись, пассажиры лениво развалились на стульях, умиротворённо воспринимая действительность. Сейчас им было всё до лампочки, они себя прекрасно чувствовали, и их ничего не напрягало. Андрей смотрел на них, думая про себя, как порой человеку мало надо, чтобы почувствовать удовлетворение в жизни. И как всё скоротечно. Пройдёт совсем немного времени, и всё кардинально изменится: снова они станут друг другу волками, пытающимися вырвать у товарища кусок посытнее. Хотя какие они товарищи, здесь слова такого нельзя использовать, ибо каждый готов за самую малость загрызть любого. И мне придётся разруливать конфликты, дабы не допустить кровопролития. А чем быстрее мы выполним поставленную задачу, тем скорее обретем свободу и воочию увидим чудный новый мир, который никогда не сможет лицезреть добропорядочный член общества.

Его размышления прервал вой сирены. От неожиданности пассажиры повскакивали со своих мест, озираясь по сторонам, пытаясь увидеть причину тревоги.

– Однако, – Андрей, как и все, пытался понять причину переполоха. – Рон, что всё это значит?

– Через шесть минут искусственная гравитация будет отключена, и звездолёт совершит манёвр отклонения от пересекающего наш путь метеорита. Ожидаются перегрузки более трёх же. Пассажирам рекомендуется занять амортизационные кресла.

Люди заметили, как исчезли в полу лёгкие стулья со столами, и вместо них появились огромные чёрные кресла. Не дожидаясь дальнейших приглашений, они спокойно уселись в них, не торопясь пристегнулись и со скучающим видом приготовились встретить перегрузку.

На Земле их особо не тренировали на повышенную тяжесть, так, пару раз прокатили на центрифуге, и на этом обучение закончилось. Вот и сейчас они были полностью уверены в том, что ничего страшного их не ждёт. С первых минут, как появилась излишняя тяжесть, от былой самоуверенности не осталось и следа. Казалось, тело налилось свинцом. От тяжести не то что поднять, двигать руками и ногами не представлялось возможным. Каждый вдох и выдох приходилось делать через силу, через себя, через боль. Огромная тяжесть расплющила людей в креслах, не позволяя болтать, и только сдавленные хрипы слышались со всех сторон.

Ко всему прочему, менялся вектор силы тяжести: звездолёт маневрировал, где-то в глубине корпуса гудели турбины, и звук их натужено поднимался вверх, чтобы через секунду рухнуть вниз. К этому добавились какие-то скребущиеся звуки, как будто где-то вдали вибрирует лист металла. Казалось, ничто не выдержит таких резких манёвров и корабль вот-вот начнёт терять обшивку.

Люди держались. На границе потери сознания, но держались. Впрочем, ничего другого им не оставалось делать. Они могли лишь безучастно ощущать всю прелесть повышенного давления и в душе молиться, чтобы это быстрее закончилось.

Между тем минута шла за минутой, а корабль и не собирался прекращать манёвры. Его кидало то вправо, то влево, то он вдруг падал в пропасть, то неожиданно взмывал вверх. В космосе нет верха и низа, но, благодаря разным направлениям перегрузок, создавалось ощущение того, чего не могло быть в принципе. И в один из этих моментов вдруг раздался жуткий, поглотивший все остальные звуки, скрежет, как будто огромный камень чиркнул по звездолёту. Вместе со скрежетом корабль, как будто в предсмертной агонии, вздрогнул до последнего рангоута. Казалось, сейчас звездолёт вот-вот в последний раз дёрнется и начнёт рассыпаться на куски.

Ничего не произошло. Неожиданно наступила гулкая тишина и вернулась привычная тяжесть.

– Двигатели выключены, манёвры закончены, – бесстрастно доложил Рон. – Можете возвращаться к привычным делам. Астероиды остались позади. Система искусственной гравитации работает без перебоев.

– И что это было? – ни к кому особо не обращаясь, покрякивая от боли, выползая из кресла, вопрошал Александр. – Так ведь и сдохнуть можно.

– Расслабься, мальчик, чую, впереди веселуха нас ждёт. Аж обхохочешься. – Медведь сипло засмеялся. Отдышавшись, он продолжил – Главное – не задохнуться от смеха, а то неприятность выйдет. В нас столько бабла вбухали, а мы взяли – и кони двинули у самой цели. И ведь господа учёные не поверят, что мы не специально, корабль-то ведь целый остался.

– В гибернаторе находиться спокойнее. Во всяком случае, там ты ничего не чувствуешь, – тяжело дыша, произнесла Лола. – На кой нас разбудили так рано? Теперь трясись каждую минуту.

Так, лениво поругиваясь, пассажиры приходили в себя. Встряска для организма оказалась существенной, и некоторым потребовалась помощь медицинского робота. Больше всех пострадали Марта и братец Кирилл. Их пришлось выковыривать из кресел и вести в медицинский отсек, под неусыпную заботу электронного врача.

– Итак, – произнёс Андрей, когда треволнения закончились и люди начали осваиваться в новой реальности. – Давайте подведём итоги. Потерь вроде как нет. Тех двоих я не считаю, они скоро оклемаются.

– Главное, чтобы никто больше не уснул навсегда, – подал голос Дима.

– Медведь, без комментариев.

– Приказ старшого закон.

«Реальность оказалась намного хуже, чем предполагали, – думал Андрей. – Почему-то у всех в головах застряла мысль, что путешествие будет похоже на лёгкую прогулку. Никаких тебе опасностей, никаких сложностей. Поспал. Встал. Собрал камешки. Повозился с роботами. Снова лёг спать. Проснулся – и оп! Ты свободен на все четыре стороны. Живи в своё удовольствие. Если не идиот, к старым делам и на пушечный выстрел не подойдёшь. Чтобы ни говорили господа учёные, следить за нами будут, причём внимательно и зорко, чтобы любой промах зафиксировать и отправить обратно в тюрьму без всякой надежды на помилование. Как говорится, и нашим, и вашим, и за рубль спляшем. Нет уж, господа хозяева нашей жизни, не дождётесь. За других не скажу, а я точно проколов не допущу.

Конечно, ещё там, на Земле, нам рассказывали о всевозможных проблемах, подстерегающих на каждом шагу, но разве в то время кто-то всерьёз воспринимал это? Изо дня в день нам твердили, что космос сам по себе таит опасность и смерть. Мы верили и не верили одновременно. Излишне полагались на технику, на сам звездолёт. Тогда он казался огромным, неубиваемым монстром, не способным ломаться: так должны думать наивные обезьяны, коих закинули на край вселенной, а не люди. Пусть даже не очень образованные в астрономии и космических науках пассажиры корабля. И что же это получается? Вся подготовка, какая бы она поверхностная ни была, пошла коту под хвост. Тогда все эти проблемы казались настолько нереально далекими, что и думать о них не хотелось. И тут вдруг в одночасье мир перевернулся с ног на голову. То, что казалось незыблемым, рассыпалось на глазах. А то, что всего несколько минут назад вообще никак не воспринималось ввиду малозначимости, неожиданно поменяло вектор и стало неразрешимой проблемой. И ведь что самое интересное, ничего нового не произошло. За то время, что мы находились в бессознательном положении, такие происшествия случались не раз и не два, просто мы о них не знали. Права в этом плане Лола, ох как права. И ведь впереди целый месяц такой нервотрёпки: пересечёт небесное тело наш курс или нет, а если да, то чем это всё закончится, пыткой-перегрузкой или уничтожением звездолёта? Кто знает, кто знает…»