Странный запах тростника

– Помню. И чё?

– Он однажды на меня обиделся за то, что я ему руку первым подал. Так обиделся, что в приватной беседе с Оксаной выразил желание больше меня на этой должности не видеть. Она его еле убедила, что я хороший сотрудник и очереди на моё место за забором нет.

– Да ладно…

– Вот я и говорю – аккуратнее.

Пашу позвала та самая Оксана, и он ушёл, оставив Илью осознавать, как можно уволить с фёдоровского телевидения оператора с дипломом ВГИКа.

– Илья!

Это был голос Гэндальфа.

– Да?

– В общем, передай автору письма, что для того, чтобы стать такими, как четвёртая школа, нам нужно ещё много работать над собой. Вчера была тренировка – сколько на неё народу пришло? Вот с этого надо начинать. И вообще, надо свои претензии говорить в лицо, а не этим детским садом заниматься. Ещё и фронтовым треугольником сложили зачем-то.

– Понял. Передам.

Ваня с Олегом на тренировке были, как и Слава с Ильёй. Прогуляли девчонки из седьмого и новобранцы-пятиклассники, да ещё Лена отпросилась к репетитору. Занимались физической подготовкой и строевой: впрочем, вариантов особо и не было. Не четвёртая же школа, где можно снаряжать-разряжать на время магазин автомата, играть в дартс, собирать-разбирать пневматический пистолет Макарова… Всё это их зам по безопасности купил на свои деньги.

На подходах к автобусу Илья споткнулся о пенёк и крепко выругался.

– Напилили тут…

– Слушай, ну можно как-то культурнее выражаться?

Митриев обернулся и снова увидел студентку из литературного. Она начала его порядком раздражать.

– Ты сама, если б споткнулась, классику бы сейчас процитировала?

– Да запросто!

Сколько тут было кудрявых берёз!

Там из-за старой, нахмуренной ели

Красные гроздья калины глядели,

Там поднимался дубок молодой.

Птицы царили в вершине лесной,

Понизу всякие звери таились.

Вдруг мужики с топорами явились…

– Всё, всё, всё! – умоляюще зажестикулировал Илья. – Офигеть ты умная. И ты так вообще про всё стихи вспомнить можешь?

– Да нет, на самом деле, – улыбнулась студентка. – Просто я сейчас пишу курсовую работу по Некрасову, поэтому помню много его стихов.

– Понятно… Это, значит, Некрасов?

– Да, из поэмы «Саша».

В автобусе Илья сидел один. И думал, что неплохо было бы воскресить хоть на месяц Некрасова или, скажем, Чехова. Ещё четыре года назад их класс ставил сценки по рассказам «Хамелеон», «Толстый и тонкий», а на литературе по косточкам разбиралось, что такое чинопочитание и почему это плохо. Значит, это явление при Российской империи школа ругает, осуждает и культ личности Сталина. А что насчёт современности, когда в губернаторе видят полубожество, а сибирские юнармейцы выстраиваются в сердце со словами «Путин и Тува»? Ещё и преклонив колени… А в Волгограде ребятишки Аниного возраста поют про готовность умереть за «дядю Вову» и за возвращение Аляски.

Илья встряхнул головой и включил одну из встроенных игр на телефоне. Скорее бы Фёдоровск с его привычным круговоротом дел и развлечений, чтобы забыть слишком взрослые мысли, одиночество и беспомощное недоумение…

***

Через неделю поздним вечером Митриев сидел на диване и переписывался с приятелями из Речного.

– Илья! – окликнул папа из соседней комнаты.

– Чего? – он недовольно вытащил наушник. Его собеседники предпочитали записывать голосовые сообщения, а слушать их без наушников при родителях не стоило. Пацаны, в отличие от студентки из литературного, изъяснялись не строчками Некрасова.

– Ты когда обещал еду от бабушки принести?

Митриевы всегда перетаскивали продукты к бабе Нине на время разморозки своего холодильника. Благо, та жила через минут двадцать ходьбы.

– Ну можно я завтра после школы к ней зайду?

– Ага! Щас, – искренне возмутился папа. Он лежал с температурой, простыв на смене. Работал Сергей охранником в московском сетевике, и там не на шутку трудился кондиционер в любое время года, потому что полный директор магазина постоянно потел.

Сергей вылетел с третьего курса военной академии генерального штаба вооружённых сил, не поладив с преподавателем, побывал в Чечне и после этого всю жизнь что-нибудь охранял – обычно в Москве.

– Ладно… Иду, – вздохнул Илья и поднялся с дивана.

Он вышел из подъезда, включил на плеере Коржа. Ветер задувал такой, что впору было надевать шапку, как будто осень не только началась, а уже заканчивается. Митриев засунул руки в карманы, приподнял воротник и быстро зашагал в сторону бабушки через центральную улицу.

Ох и зря он выбрал этот путь…

Неопытный патрульный ещё шагов за тридцать окликнул Илью:

– Молодой человек!

Второй ППСник нелестно отозвался об умственных способностях напарника и сказал идти тихо. Впрочем, Митриев ничего не услышал: он любил включать музыку погромче.

– Без косяка не бывает у нас никогда,

Ничего не бывает у нас без косяка,

Без косяка не бывает у нас никогда,

Ничего не бывает у нас без косяка…

Впоследствии Илье забавно было вспоминать, что задержали его именно под эту песню – про неудачи и косяки. А если бы он слушал, например, «Горы по колено» или «Жизнь в кайф»?

– Молодой человек! – раздалось уже вплотную. Митриев остановился и растерянно вытащил наушники. Он уже понял, что попал по полной программе.

– Патрульно-постовая служба, сержант Васильев, – в темноте мелькнула корочка. – Сколько вам лет?

– Девятнадцать, – схватился за соломинку Илья.

Второй ППСник произнёс фразу, несколько более грубую, нежели «зачем ты врёшь». Васильев зыркнул на него и продолжил:

– Документ, удостоверяющий личность, можете показать? Паспорт, водительские права…

– Нет. Не ношу с собой.

– Тогда пройдёмте в отделение для установления личности.

– Ну пол-одиннадцатого же ещё! Двенадцати даже нету…

– Если вам девятнадцать лет, – чуть улыбнулся Васильев, – чего вы переживаете? Сейчас вам кто-нибудь из родственников паспорт привезёт, и мы вас отпустим. Извинимся даже.

Илья вздохнул и молча стал слушать, как второй ППСник вызывает бобик.

– Да пацана приняли. Явно восемнадцати нет, говорит, что типа девятнадцать. Напротив Сбера на Филатова…

– Ладно, я соврал, – признался Илья, когда он повесил трубку. – Мне пятнадцать.

– Нехорошо… обманывать полицию, – равнодушно пожал плечами Васильев. – Тем более, когда всё так очевидно. Где живёшь?

– Рядом я живу… – Митриев назвал адрес.

Всё же интересно получается: когда он возвращался с тусовок, с той же дискотеки 31 августа – никогда не нарывался на патруль. А когда вышел из дома по такой банальной причине, возникли проблемы. Впрочем, и к лучшему, что не наоборот…

В отделе его завели дежурную часть и сказали, что сейчас приедет инспектор ПДН. Илья сел на высокую деревянную скамью и огляделся. Зарешёченное окно, выкрашенные в грязно-оранжевый стены, увешанные ориентировками (в основном на мигрантов), камера наблюдения в углу и, конечно, линейка для измерения роста. Митриев подошёл к ней и увидел, что немного не дотягивает до ста семидесяти.

Долго скучать не пришлось:В дежурную часть привели девчонку, ровесницу Ильи.

– Погодите, – спросила она ППСников, собиравшихся уйти, – а что там сейчас с этими дебилами? Примак и его друзья…

– В ИВС сидят, – холодно усмехнулся сотрудник.

– Правильно. Так им и надо. Нечего было на моего друга с ножом бычить, – девчонка села на скамью. – Привет!

– Привет, – с оттенком иронии отозвался Илья. Ему не понравилось совсем уж развязное поведение товарища по несчастью.

Они помолчали. Потом девчонка начала – тоже с холодной иронией в голосе:

– Ты, наверно, думаешь: вот привели сюда эту… оторву. Сразу видно, что она здесь – постоянный клиент. А я случайно сюда попал, в первый и последний раз. Так я вообще хороший мальчик, не то что она.

– Да нет… Почему. Я так не думаю, – соврал Илья. Ему вдруг стало неуютно от того, что она угадала.

– Думаешь. Я же вижу.

– Тебя тоже приняли за то, что ты после десяти ходишь?

– Ну да. Плюс ещё сейчас будут выяснять, почему я работаю и хватает ли мне денег.

– Ты с работы, что ли, шла?

– Я листовки клеила. У меня вон на одежде даже клей…

***

Буквально на днях у Иры появилась заветная мечта.

Отмечали день рождения друга её детства. Когда надоела застольная болтовня и вино, кто-то попросил именинника сыграть на гитаре. Тот сначала упрямился (не потому, что вредный – просто гитару обмотала разноцветными шариками его девушка). Однако и девушка выразила желание послушать, и шарики были размотаны.

«Сейчас по-любому сыграет «Сансару», – зевнув, подумала Ира. Эту лёгкую песню бренчали многие из её знакомых. Однако Влад энергично ударил по струнам, и зазвучала совершенно неизвестная Ире мелодия. В ней слышался мужественный напор и беспомощное отчаяние, вопрошающий надрыв, прорвавшиеся наружу боль и непокой.

Слушали молча. Егор негромко спросил:

– Это чё он играет?

Никто не ответил. Впрочем, Влад вскоре закончил исполнение и произнёс:

– Это «Агата Кристи», «Два корабля».

– Блин, круто у тебя, конечно, получается, – от души похвалила Ира. Только сегодня она поняла, что такое гитара и чего ей не хватает уже очень давно.

Дома её встретила воинственно настроенная бабушка (дед был на смене).

– Опять от тебя пахнет?

Влад жил двумя этажами ниже, и запах по дороге, разумеется, не выветрился. В любой другой день Ира предусмотрительно прошлась бы по окрестностям, прежде чем заходить домой, однако сегодня её мысли текли по другому руслу.

– Бабуль, успокойся. Мы пили вино. Ты мне лучше скажи: если я буду прям очень хорошо себя вести, вы с дедом купите мне гитару?

– Какую гитару?! Ты к экзаменам ни черта не готовишься!

– Так они в одиннадцатом классе…

– А ты за год успеешь? Все твои одноклассники к репетиторам ходят, ты сказала – тебе не надо, буду готовиться через интернет. И где ты готовишься? Что ни вечер, то пьянки-гулянки. О, Господи…

– Всё ясно, – грустно ответила Ира и ушла к себе в комнату.

Там она установила на телефон приложение «hh.ru», отображавшее вакансии поблизости. Самой заманчивой показалась работа расклейщика. Как уверяло объявление, здесь можно было получить до сорока тысяч в месяц. Свободный график, возможность трудоустройства до восемнадцати лет… В общем, Ира колебалась недолго. Не в СИЗО же ей кинологом идти и не продавцом в «Пятёрочку» – других вакансий Фёдоровск не предлагал.

На следующий день она позвонила по указанному в объявлении номеру. Ей сказали, что за партией листовок придётся ехать в Москву на улицу Докукина, дом 17, записали анкетные данные. Ира поняла, что для поездки придётся выкроить целый день. Благо, бабушка и дед не очень дружны с компьютером и электронным журналом и судят о её прогулах лишь по звонкам Юлии Дмитриевны. Но из-за одного дня никто никому звонить не станет, всё-таки десятый класс.

Предстояла двухчасовая дорога с пересадками и беготнёй от контролёров. Попадаться категорически нельзя: платить им будет нечем. Ира, впрочем, давно придумала хорошую тактику. Наиболее безопасно ехать в середине электрички и в середине вагона – с какой бы стороны не пошли контролёры, успеешь уйти и перебежать.

Тактика действовала настолько безотказно, что скоро Ира даже вставила в уши наушники. В дорогу она накачала русский рок (повлияли «Два корабля»). Да и главная в родительском комитете её класса, неординарная творческая женщина, была большой поклонницей этого жанра, а они дружили.

Любопытно, что Ира скачала не саму песню «Агаты», а минусовку к ней. Так ей почему-то было лучше, ведь Влад тоже тогда не пел.

«Электричка везёт меня туда, куда я не хочу», – сетовал Цой, и Ира, хоть и не сожалела о пропущенной школе, со сладкой горечью соглашалась с ним. Запала в душу композиция «Кино» «Перекати-поле», саундтрек к фильму «Игла». Она напомнила недавний диалог с бабушкой:

– Где тебя на сей раз носило?

– Почему ты всё время говоришь «носило»? – Ира в тот день пришла не в настроении. – Я тебе не перекати-поле!

Глупость какую сказала тогда. Она – самое настоящее перекати-поле.

Ира обычно не слушала песни перед тем, как скачивать их и переносить на плеер. Так было интереснее, хоть и приходилось потом половину удалять. Поэтому она вздрогнула и замерла, когда зазвучало вступление «Крыльев» «Наутилуса». Либо очень давно, либо никогда Ира не слышала ничего похожего на это. Слова и мелодия настолько властно держали её внимание и чувства, что она даже не шевельнулась, когда в вагон вошли контролёры. Впрочем, зашли они за полминуты до окончания песни, и Ира успела встать и спокойным шагом дойти до тамбура. Там она поставила «Крылья» на repeat.

«Интересно, как я буду без билета выходить с платформы в Москве?» – подумала Ира, когда в тамбуре уже столпились пассажиры в ожидании конечной. «Выхода нет», – издевательски пел «Сплин», будто зная о её терзаниях. Ещё и приспичило в туалет: тактика езды в середине электрички безупречна всем, кроме этого. Ира понаблюдала за вышедшими людьми в надежде, что кто-то из них тоже ехал без билета и сейчас укажет лазейку. Однако все попутчики оказались законопослушными и пользовались турникетами. Тогда она вздохнула, подошла к сетчатому серо-красному забору, зацепилась за него со стороны путей, а ногами встала на узкий край платформы. Так она прошла несколько метров, переставляя пальцы в узких отверстиях забора, и оказалась по ту сторону турникетов. Никто не сказал ей ни слова.

«Сплин», выходит, был неправ – выход есть всегда.

Ира оказалась на Белорусском вокзале. К ней подошёл мужчина и невнятно задал вопрос, в котором она разобрала только слово «метро».

– Сама не в курсе, если честно. Тоже ищу. Вон менты стоят, думаю, знают.

– Sorry… – растерянно посмотрел на неё спросивший.

– А! Exuse me, – засмущалась Ира. – I don´t know.

Вообще многие люди вокруг либо искали дорогу, либо пытались с кем-то встретиться.

– Я около памятника, где мужик и баба, – говорил по телефону молодой парень.

– «Прощание славянки»! Мужик и баба… – не выдержал охранник вокзала.

Перед зданием со стороны проезжей части происходила бурная ссора таксистов. В их словесную перепалку уже вмешалась полиция.

Ира чуть не попала в мужской туалет вместо женского: её сбил с толку человек в юбке, следом за которым она шла. Ира наивно полагала, что это женщина, однако, подняв глаза, осознала свою ошибку.

Вдруг с привокзальной площади раздалась странная громкая музыка и топот марширующих ног. Оказалось, это шотландский военный оркестр с волынками, и мужчина в туалете был оттуда.

Промоутеры, торговцы СИМ-картами, попрошайки…

Метро – не электричка, здесь безбилетникам сложнее. Ира поняла, что проскакивать ни за кем не будет, и выложила за две поездки последнюю сотку. Надежда поесть в Москве накрылась медным тазом, в кармане осталась одна мелочь.

В метро ей позвонили с работы и спросили, едет ли она. Ира заверила их, что находится уже недалеко: она как раз добралась до станции Ботанический сад.

Её «контора», найденная по расспросам прохожих и «Навигатору», находилась в живописном и историческом месте. Ира шла через парк с многолетним огороженным дубом и его ровесницами-липами, мимо Леоновского пруда с лебедями, миновала стенд «История села и усадьбы Леоново», церковь Ризположения… Несмотря на название «Сад будущего», инновационности здесь не было никакой. Густая растительность, клетки с птицами прямо вдоль дорожек, деревянные мосты с проваленными досками… Зато было как-то уютно. Ира решила, что на обратном пути обязательно посидит у пруда, а пока приходилось торопиться.

Охранник выписал ей пропуск. Ире показалось, что он посмотрел на неё с жалостью.

В кабинете парень и девушка (совсем молодые, но уже ощутившие себя менеджерами) дали ей инструкцию и анкету для заполнения. В инструкции предписывалось работать только с восьми утра до девяти вечера, делать фотоотчёт с листовками и номерами домов, клеить исключительно на подъездные двери выше домофона. «Помните: то, что вы делаете, не является порчей имущества. Клей смывается водой. Не вступайте в конфликты с жильцами, при необходимости смените подъезд».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.