скачать книгу бесплатно
– Ты ее… сбил?!
– Ее сбил кто-то другой, а я ее нашел.
– И приволок в контору, вместо того, чтобы отвезти в больницу?!
– Произошла чудовищная ошибка. – Харон разглядывал носки своих резиновых бот.
– Да уж, чудовищнее не придумаешь! Хозяин похоронной конторы спутал живого человека с мертвым. Слушай, где у вас тут каталка?
Транспортировать девчонку лучше на каталке в катафалке Харона. Кто знает, что у нее с позвоночником.
– Я не перепутал. Каталка вот тут. – Харон встал, направился в другой конец прозекторской.
– Охренеть! – Мирон зачем-то погладил девчонку по чуть влажным волосам. Красивая девчонка. Он принюхался. И пьяная. В этом нет никаких сомнений.
– Виски, водка, пиво… – Харон подкатил каталку к столу. – Еще какие-то коктейли. Я ощущаю запах колы. – Она была пьяна. Возможно, под кайфом.
– Помоги мне! – Мирон подхватил девчонку под плечи, Харон взял за торчащие из-под пледа узкие щиколотки. – Пьяна, под кайфом… Но на хрена ты привез ее сюда?
Вдвоем они ловко переложили девчонку на каталку.
– Она должна была умереть. – Харон пожал плечами. – У нас с ней было мало времени. – Он недобро зыркнул на Мирона из-под тяжелых надбровных дуг.
– Так! – сказал Мирон твердо. – Ничего не хочу знать! Погнали! – Он направил каталку к выходу. – Повезем на твоем катафалке. В мою машину эта бандура не влезет. Ты кати, а мне нужно позвонить. Черт… Харон, ты хоть понимаешь, что наделал? Как мы объясним, почему прикатили ее на твоем катафалке, голенькую и вымытую с шампунем? Что я скажу в приемном покое? Да бог с ним, с приемным! Что я ментам скажу? Где мы ее взяли, а?
– Ее можно одеть. – Харон больше не выглядел понурым – скорее озадаченным. Словно бы решал какую-то сложную математическую задачу.
– Нормально! Пока мы будем ее одевать, она может богу душу отдать!
– Она не умрет. – Харон обошел каталку, взял с соседнего прозекторского стола стопку аккуратно сложенной одежды. – Она должна была умереть, но почему-то от нее отказались.
– Кто отказался?
– Не важно. Я точно знаю, что она не умрет. У нас есть время, чтобы все сделать по правилам.
Харон говорил и быстро распеленывал девчонку. Одевал ее он также быстро, как маленького ребенка или большую куклу. Харон умел и раздевать, и одевать. Работа у него была такая. Так что Мирон еще не успел обдумать его слова, как девчонка уже лежала на каталке в полной экипировке. Даже с аккуратно завязанными шнурками на ботинках.
– Вот, теперь все хорошо, – сказал Харон, смахивая приклеившийся к подошве девчонкиного ботинка листок.
– Хорошо-то хорошо, – простонал Мирон, – да ничего хорошего. Дальше что?
– Скажу правду. – Харон пожал плечами. – Я ехал на работу и нашел ее на обочине.
– Прямо вот разглядел в темноте?!
– У меня хорошее зрение.
– Ее нужно транспортировать на каталке.
– В катафалке была каталка.
– Правда, что ли?
– Нет, но она могла там быть. Я погрузил пострадавшую в катафалк и отправился в больницу.
– А я? Откуда взялся я? Мне нужно быть на операции, Харон! Там сейчас по реанимации дежурит Сёма, а он полный дебил. Я бы ему и кошку не доверил.
– По дороге я позвонил тебе, и ты подъехал уже к больнице. Все, мы готовы. – Харон толкнул каталку, тело девчонки дернулось, рука с черным маникюром, соскользнула вниз, и Харон бережно вернул ее обратно. – Помоги мне погрузить ее в машину, а дальше я сам. Встретимся в приемном покое.
Глава 3
К больнице Мирон подлетел раньше катафалка, оставил машину на почти пустой по ночному часу стоянке и бегом бросился ко входу в приемный покой. В приемном за обшарпанным столом дремала дежурная медсестра Диночка, что было до крайности редким явлением. Не спящая Диночка, а предоставившаяся ей возможность вздремнуть. Приемный – место горячее, вздремнуть здесь получается крайне редко.
– Мирон Сергеевич? – Диночка кокетливо поправила выбившуюся из прически прядь, огладила халатик на выдающемся бюсте. – А сегодня ж не ваше дежурство. Или ваше? – в ее голосе послышалась надежда.
– Сейчас привезут пострадавшую. – Мирон замер, шаря по карманам бомбера. – Диночка, позвоните Семён Сёменычу… – Он вытащил мобильный. – А из хирургов у нас кто?
– Сидоренко. – Диночка выбралась из-за стола. – А что случилось, Мирон Сергеевич? Что за пострадавшая?
– Сидоренко – это хорошо, даже замечательно! – Мирон уже набирал номер. – Сидоренко я тогда сам позвоню. А вы готовьтесь, Дина. Времени у нас с вами в обрез.
В трубке щелкнуло, и сиплый бас заведующего первой хирургией проревел:
– Тебе чего не спится, Мирон Сергеевич?
– Подогнал вам работу, Адам Петрович. Готовьте операционную.
– Лучше б ты мне пузырь коньяка подогнал, Мирон Сергеевич! Что там за пожар?
– Авария. Мне позвонил Харон.
– Кто?
– Харон Иван Акифьевич, владелец похоронной конторы. Это мой знакомый.
– Нормальные у тебя знакомые, Мирон Сергеевич.
– Какие есть. – Мирон направился к лестнице. – Спускайтесь в приемную, Адам Петрович, я сейчас переоденусь и тоже подбегу.
– Так что там с твоим гробовщиком? – По громкому сопению в трубке стало понятно, что Сидоренко уже выбирается из своего любимого кресла. – Давай в двух словах, чего нам ждать?
Взбегая по лестнице на четвертый этаж, Мирон рассказал, чего ждать. Придерживался заготовленной легенды, хотя до последнего не верил, что их с Хароном план выгорит.
– Так что, нам нужно МРТ, – закончил он.
– МРТ нужно всем, – проворчал Сидоренко. – Ладно, Милочку я беру на себя, она мне кой-чего задолжала.
Милочкой звалась заведующая отделением лучевой диагностики Людмила Васильевна Симакова. Была она бабой вздорной и капризной. У Мирона к ней не было никакого подхода, а вот у Адама Петровича, кажись, был.
– На операции хочу видеть тебя, а не Сёму, – проворчал Сидоренко. – Раз уж ты все равно здесь и подогнал нам этакое счастье.
– Буду! Я уже почти! – С этими словами Мирон ворвался в ординаторскую, осмотрелся.
Сёма, ужасно неповоротливый и ужасно ленивый вчерашний интерн, со снулым видом сидел за рабочим столом.
– Мирон Сергеевич, а что такое? – спросил он, зевая.
– Тебе Диночка звонила? – Рыкнул Мирон, стягивая с себя бомбер и зашвыривая его в шкаф.
– Звонила. – Сёма снова зевнул во всю пасть. Мирону захотелось его пришибить.
– Так чего ты тут, а не в приемном? – спросил он, стаскивая с ноги кроссовок.
– Так ведь вы ж приехали.
Логика Сёмы была железной, но от этого желание пришибить его сделалось еще сильнее.
– Дебил ты, Сёма, – процедил Мирон сквозь стиснутые зубы.
Сёма обиженно засопел, но возражать не стал. Сёма проповедовал толстовский принцип непротивления злу насилием, плыл себе по течению, как говно по реке.
Ожил мобильный.
– Мы приехали, – просипела трубка голосом Харона. – Она все еще жива.
– Какое счастье! – сказал Мирон вполне искренне, а потом добавил: – Сам ее не тащи, сейчас подойдет санитар из приемного.
– Уже, – сказал Харон и отключил связь. И хрен поймешь, что «уже». Уже вытащил сам, или уже подоспел санитар.
Мирон чертыхнулся и, на ходу надевая халат, ломанулся вниз по лестнице.
В приемном покое уже царила вполне привычная для этого места суета. «Скорая» только что привезла орущего дурниной детинушку с шиной на ноге. Детинушка был пьян и активен, то и дело порывался сигануть с каталки, а Диночка пыталась его угомонить. Пусть бы не пыталась, дала бы сигануть. На пластиковом стульчике, благостно сложив руки на коленях, сидел какой-то старичок, рядом с ним лежал потрепанного вида тонометр, который старичок, вероятнее всего, привез с собой. Этот никуда не спешил и дурниной не орал, терпеливо ждал, когда до него дойдет очередь. Вид у него был вполне бодрый. Это давало основания верить, что своей очереди он успешно дождется.
Харон стоял у входа, скрестив на груди длинные руки. Рядом у стены стояла его трость с черепушкой. На Харона украдкой и с некоторой опаской поглядывали все, включая пьяного детинушку, а он смотрел прямо перед собой и вид имел отрешенно-задумчивый. Каталки нигде не было видно.
– А где? – спросил Мирон, подходя к Харону.
– Забрали. – Тот пожал плечами, а потом спросил: – Можно мне остаться?
– Конечно, это ж больница, а не твоя контора, тут рады всем и в любое время.
– Я так и подумал. – Харон перевел взгляд на детинушку, тот тут же прекратил дебоширить и затаился. Старичок одобрительно кивнул. Диночка вздохнула с облегчением. – Тогда я подожду на улице.
– Ждать придется долго, – предупредил его Мирон.
– Хорошо. – Харон прихватил свою трость и направился к выходу.
– Это кто? – спросила Диночка, как только за ним захлопнулась стеклянная дверь. – Жуткий какой! – Она выпучила глаза, несколько раз взмахнула накладными ресницами. А Мирон в который уже раз подумал, что имеется прямая связь между длинной накладных женских ресниц и интеллектом. У Диночки ресницы были ну очень длинными…
– Не берите в голову, – сказал он ласково, и, развернувшись на каблуках, рванул по коридору в сторону отделения лучевой диагностики.
Там в небольшом предбаннике его уже ждал Сидоренко.
– Уже? – спросил Мирон, отвечая на крепкое рукопожатие хирурга.
– Не уже, а снова, – проворчал тот. – Ты ж ее еще не видел?
Мирон чуть было не ляпнул, что очень даже видел, но вовремя прикусил язык.
– Нет, но Харон сказал, что дело плохо.
– Плохо – это не то слово, – Сидоренко почесал по бычьи мощную шею. – Хреново дело, Мирон. Я позвонил в неврологию, пусть подбежит кто, глянет. Но тут и без них понятно, что есть внутричерепное кровоизлияние. Это мы ее еще на предмет других травм не осматривали, сразу запихнули в аппарат.
– Нет там других травм, – буркнул Мирон.
– Тебе откуда знать, ты ж ее не видел?
– Харон сказал.
– А Харон у нас типа врач? – Сидоренко усмехнулся, снова поскреб шею.
– А Харон у нас типа патологоанатом. В прошлом. В недавнем прошлом.
– Стало быть, какой-никакой врач.
– Нормальный он врач, получше некоторых. – За Харона вдруг стало обидно.
– Ну, будем думать, что он не ошибся, – сказал Сидоренко примирительно.
Ожидание тянулось мучительно долго. Сидоренко развалился в кресле, устало прикрыл глаза. Мирон кружил по предбаннику, перемещаясь от одного информационного стенда к другому. Стенды были предназначены для пациентов, картинок было больше, чем слов, но чтение и разглядывание картинок успокаивало. Наконец, в предбанник выплыла Милочка. Она была дамой корпулентной, но корпулентности своей нисколько не смущающейся. Характер имела вредный, из-за чего врагов в больнице нажила немало. На Мирона она даже не глянула, сразу взяла курс на Сидоренко.
– Забирай! – сказала чуть сиплым и прокуренным голосом. – Идите мойтесь на операцию, дружочки!
– Хреново? – спросил Сидоренко точно так же, как до этого спрашивал Мирон.
– Сами смотрите. – Милочка поманила их за собой в святая святых, где на монитор компьютера были выведены данные МРТ.
Сидоренко с Мироном посмотрели, молча переглянулись.
– Дело ясное, что дело темное, – сказал Сидоренко задумчиво.
– Девочку жалко, – вдруг сказала Милочка бархатно-мягким, каким-то чуждым для себя голосом, а потом рявкнула: – Чего вы тут картинки разглядывайте? Она сама себе трепанацию не сделает!
На операцию мылись молча, каждый думал о своем. Сидоренко заговорил первым.
– Она – не жилец.
– А вдруг выкарабкается? – Мирону такой прогноз совсем не понравился, хотя и казался едва ли не очевидным.
