скачать книгу бесплатно
– Ожог гортани? – Паша прищурился. – Ты что, реакторные стержни глотал?
Журналист устало взглянул на него.
– Случайно выпил спирта вместо минералки.
У Паши вырвался смешок.
Случайно, как же. Сто лет в обед этой шутке – но ведь работает!
– А что смешного, Павел? – у журналиста голос прорезался, завибрировал. – Человек не ждёт подвоха и ошибается – ну просто верх юмора, живот можно надорвать.
– Да ладно, весело же! – Паша придвинулся ближе к нему, заговорщически наклонился через стол:
– Кто тебя развёл-то, а?
– Да ну их, – журналист слабо усмехнулся, – сами всё расскажут. Как же не похвастаться таким подвигом.
Поморщившись, он приложил руку к шее, потёр её пальцами, словно пытаясь унять резь в горле.
– Секунду. Что это у вас – нафтизин?
Свободная рука указала на белый пузырёк в Пашиной ладони. Паша повертел пузырёк, прочёл название.
– Ну да.
– Это вам врач дал?
– Да нет, я у Ивашова взял… Только помогает ненадолго, каждый час по новой пшикать.
Белесые брови сдвинулись к переносице:
– Павел, этот препарат даже наверху нельзя капать так часто. А здесь его вообще надо выкинуть. Он сужает сосуды, изнашивает их. Вы что, хотите баротравму получить?
– И чем же лечиться, интересно?
– Доктор должен был дать вам разжижающие препараты, – тонкие пальцы сжались в замок на столе. – Лучше всего – раствор морской соли.
– Морской соли? – Паша уставился на него с неприязнью. – Может, мне за борт голову высунуть и нос промыть? Ещё и медика из себя строит, папарацци хренов.
Дверь открылась, вошёл хозяин лазарета – расслабленная походка, благодушный взгляд.
– Заседаем, академики? А я там в поте лица тружусь, раненых пользую.
– Здорово, Гриш, – Паша привстал, протянул ему руку. – Как матрос?
– Да цел. Что этому медному лбу сделается?
Скинув с плеча ремень пэдэашки, доктор бросил её на койку.
– И ну-ка, Паш, быстро оторвал свою жопу от моего командирского трона. Что стряслось, опять нос не дышит?
– Да я зашёл про котлеты спросить – показалось мне или правда пережарены, – Паша встал, обошёл стол. – А тут этот альбинос мне рассказывает, что в нос, видите ли, капать нельзя нафтизином.
– Почему нельзя? – Гриша плюхнулся в кресло, вытянул ноги. – Если насморк мешает заснуть, лучше капнуть на ночь, чем мучиться.
Журналист шевельнул губами:
– Каждый час.
– Каждый час? – негромко повторил доктор. – Паша, ты ёбнулся, что ли? Тебе русским, блядь, языком было сказано – перед сном.
Паша поморщился: уж наезда от доктора он точно не ждал.
– Гриш, да я уж сто лет этой штукой пшикаю. И ничего…
– Пашенька, солнышко, – доктор наклонил голову набок, – а баротравму носовых пазух кто тебе будет лечить? Уж не я ли? Так мне и без тебя тут есть с чем поебаться.
Откинувшись на спинку кресла, он приложил ладонь ко лбу жестом главнокомандующего, вконец измученного недоразвитыми подчинёнными.
– Дай-ка мне этот флакончик, – поманил пальцами. – Буду его тебе под запись выдавать, как химик выдаёт регенеративные патроны.
– Да ладно, – вздохнул Паша, – я ж понял, не дурак.
– Точно не дурак?
– Один раз на ночь, – Паша щёлкнул пальцами, – и всё.
Гриша качнул головой, улыбка блеснула белыми зубами.
– Ну смотри. Ксан Дмитрич, – повернулся к журналисту, молчаливо и внимательно наблюдавшему за происходящим, – а с вами у нас что? Точно: травки для полоскания. Смотрите, – взял ключ, полез в ящик, – по пакетику два раза в день… можно и три, это не нафтизин, а вы не Паша, значит, дров не наломаете…
Глава 6
– Разрешите?
Сашка поднял глаза от своей тарелки, где борща оставалось на донышке. Перед ним стоял с подносом незнакомый офицер – кремовая рубашка с иголочки, разглаженный воротничок, ровный пробор. Офицер улыбался: не той залихватской улыбкой с искрящим в глазах весельем – на грани то ли придури, то ли тоски, которую он часто видел у подводников и которая вызывала в нём смутную тревогу, не бессмысленной военно-строевой улыбкой, а спокойно, по-человечески.
– Садитесь, пожалуйста, – Сашка улыбнулся в ответ. Он ходил есть с первой сменой и уже различал в лицо большинство офицеров, наведывавшихся в кают-компанию вместе с ним, но эти правильные точёные черты, кажется, видел впервые. Он бы запомнил.
– Меня зовут Олег Максимович, можно просто – Олег, – офицер поставил перед собой тарелку борща, потянулся за ложкой. – Очень рад с вами познакомиться.
– Я тоже рад, – Сашка удивленно скользнул взглядом по погонам собеседника. Капитан второго ранга. Кто же он, командир боевой части? Какой? Вечно они у него в голове путались… – Я Саша.
– Как вам у нас, Саша, трудно? – Олег потянулся за солью, широкая белая кисть блеснула обручальным кольцом. Сашка пожал плечами:
– Стараюсь привыкать.
– Как ваше горло, не болит?
– А, это… – он махнул рукой. – Пустяки, давно прошло.
– Может, и пустяки, – Олег задумчиво покачал головой. – Но мелочи часто оказываются первыми шагами на пути к настоящим издевательствам. Если кто-то плохо обращается с вами, Саша, относится к вам без должного уважения, вам достаточно написать рапорт на имя командира. Или на моё имя – в Особый отдел. Мы немедленно примем меры и накажем виновного.
Сашка подпер щеку ладонью. Борщ кончился, пора было приниматься за котлеты, а слова Олега плохо укладывались в голове и мешали сосредоточиться на еде.
– Так ведь я и не питомец, чтобы со мной «обращаться», – он смущённо хмыкнул. – Я знал, куда я иду – на подводную лодку. И что мне надо будет играть по правилам, которые на ней приняты, тоже знал. Ничего плохого ведь не случилось, пошутили – и пошутили.
– С шуток всё обычно и начинается, – Олег удручённо покачал головой. – Хуже всего то, что люди молчат до последнего. Кто-то боится, кто-то не хочет беспокоить старших по званию, кто-то изо всех сил пытается сохранить лицо и надеется, что станет в коллективе своим, если выдержит все издевательства. Саша, – мягко, проникновенно сказал он, – не нужно стискивать зубы и терпеть. Тем более, вы гражданское лицо, ваш родственник – адмирал…
До Сашкиной спины будто кто-то дотронулся холодными сырыми лапками. Он выпрямился на стуле.
– А причём здесь мой дядя?
– Ни при чём, – Олег развёл руками, – я лишь подчёркиваю, что у вас есть все возможности для защиты. И Особый отдел всегда поддержит вас.
– А на меня кто-то нападает?
– Во всяком случае, шутка была опасной. Неразбавленный спирт мог повредить вам горло, пищеварительную систему. Вашим товарищам следовало подумать об этом.
Сашка молчал, вертел в ладони кусочек хлеба. Смотрел на Олега. На розовый, энергично жующий рот, на матово-гладкие щёки без тени бледности, на ясные синие глаза под тёмными бровями вразлёт.
Готов защитить. Цепко слушает, внимательно, не то что все – даже командир если с тобой и поговорит, то разве что на ходу, куда-то торопясь, кому-то отвечая…
Сашка положил хлеб.
– Каким товарищам? Я сам.
– Сами?
– Они похожи на вид. Спирт и минералка. Вот и взял не тот стакан.
Он взял вилку, нож, принялся резать котлету. Олег вздохнул.
– Понимаю. Я всё понимаю, Саша. Просто – помните, я всегда готов вас выслушать.
Так себе котлета. Не прожарили. А вот с борщом кок молодец, борщ удался на славу – разве что сметаны бы побольше.
Олег, впрочем, ел горячее с не меньшим аппетитом, чем первое. Ну настоящий образец чекистской стойкости и неприхотливости в быту, чтоб его.
– Илюха, не спишь?
Тёмный стриженый затылок приподнялся на верхней койке, и Артур обрадовано кивнул, прикрыл за собой дверь.
– Дай водички глотнуть, что ли. Нельзя, нельзя человека на подводной лодке заставлять столько говорить – я думал, у меня горло высохнет нахер.
Илья спустил ноги, соскочил вниз.
– Щас, где-то тут была, – нагнулся к тумбочке, принялся шарить. – А чего болтал-то? Я думал, болтать – дело замполита.
– Только замполита мне и не хватало, – Артур провёл рукой по взмокшим волосам. – Сначала всё утро до меня доёбываются, почему вода не греется. Пожрать не успел – беги исправляй. Ладно, лезем, разбираемся, крутим где надо. Вода наконец идёт горячая. Иду к себе, надеюсь поспать на боевом посту хоть полчаса – а мне Ляшко цветомузыку с лампочками устраивает. Знаешь Ляшко?
– Это который на учебной тревоге головой стукнулся?
– Он по жизни стукнутый, – вздохнул Артур. – Прикинь, на вахте закоротил автоматику – чтобы каждый час в отсек не спускаться, не проверять. Сидит и дрыхнет. А я смотрю – что-то я старые показания сбрасываю, а лампочка всё равно горит! У него десять раз в отсеке что-нибудь заискрит, а мы и знать не будем, пока жопа не накроет. Лампочка-то горит – отсек осмотрен!
– Вот долбоклюй, – Илья подбросил в ладони бутылочку. – Пить-то будешь?
Артур забрал у него бутылку, жадно глотнул раз, другой, третий.
– Уф, – утерся ладонью. – Я его и в хвост, и в гриву, а он стоит, глазами лупает. Телёнок, бля, молочный.
– Командиру-то доложил?
Артур махнул рукой, поморщился:
– Сильней, чем я, командир его всё равно не выебет. Какой смысл тащить наверх дерьмо, которое можешь расхлебать сам?
Илья усмехнулся.
– Жалеешь ты их. А они тебя не пожалеют, вляпаешься по самые яйца.
Артур устало засмеялся. Возражать было лень.
– Журналист ещё этот, – он поднёс ладонь ко рту, зевнул. – Понаберут детей на флот… хосспади… – зевота так и не уходила, выворачивала рот, – а молока не завезут…
– А что журналист? – Илья покосился на него с любопытством. – Тупит?
– Да не сильно для гражданского, – Артур пожал плечами. – Просто я как представлю, сколько мне с ним ещё ебаться…
– А чего ебаться-то? Сказал тебе старпом научить его в ПДА включаться и гидрокостюм надевать. Научится – и гуд бай.
– На кой журналисту гидрокостюм, если он понятия не имеет, как выходить из лодки под водой? На кой ему ПДА, если он при пожаре от ужаса про него забудет? Когда я приду к старпому на доклад, он скажет мне учить его дальше. Да если и не скажет, всё равно придётся учить. А то размажет его случайно по переборке, вину на командира свалят – и на меня заодно.
Помолчав, Артур покосился на тумбочку журналиста, на коричневый томик стихов, заложенный карандашом.
– Где он, кстати, сейчас?
– К акустикам, кажется, пошёл. Или к штурману. Материал для статьи, наверное, собирает, – хмыкнул Илья. – Так-то он ничего, тихий. Сидит на коечке, что-то в блокноте корябает. Вопросами не доёбывает, не истерит. Я думал, будет хуже.
– Это ты его не видел, когда он спирта хлебнул, – хохотнул Артур. – Глазищи в пол-лица, руками машет… Чуть не посшибал тут всё.
– А ты его напои ещё чем-нибудь, хоть керосином, – глаза Ильи блеснули. – Глядишь, он побежит к командиру просить себе другого наставника по борьбе за живучесть.
«Каштан» со вздохом проснулся, щёлкнул и заголосил:
– Комдива-три – в четвёртый отсек.
Артур вскочил, пэдэашка больно хлопнула по бедру – он потёр его ладонью.
