скачать книгу бесплатно
«Я рада, что тебе понравилось. Ей, кажется, было весело, правда?»
Какого черта я вижу это? Пячусь назад, но упираюсь в стену.
«Мне тоже так показалось. Она очень утомилась и уже крепко спит».
Где здесь выход? Я мечусь от стены к стене, стараясь найти дверь, проход, что угодно, лишь бы не видеть этого.
«Хотел сказать, что ты выглядишь очаровательно в этом платье. Оказывается, у меня действительно есть вкус».
– Замолчи! – кричу я, но меня никто не слышит. – Выпустите меня! Выпустите меня отсюда!
«Спасибо, Глеб. Это очень дорогой новогодний подарок».
– Нет! Нет! Нет! Не надо! Выпустите меня! – стучу я кулаками по стенам. – Пожалуйста!
«Если ты не устала, предлагаю распаковать подарки в моем кабинете?»
Это нереально. Это не по-настоящему…
– Проснись…
«Как они оказались в твоем кабинете, если стояли под ёлкой?»
– Открой глаза…
«Я решил, что там нам будет удобнее. И маму не потревожим, если громко обрадуемся какой-нибудь безделушке. Иди туда, а я приготовлю для нас горячий чай с ромашкой и бергамотом. Чтобы спалось крепче».
– Не надо! Проснись же! Давай! – кричу я во весь голос, стуча по стенам ладонями. – Пожалуйста! Открой глаза! Открой глаза!
Стены становятся мягкими, но всё равно не сдвигаемыми. Я стучу по ним, колочу, трясу головой, только чтобы заставить себя проснуться. Голоса за моей спиной становятся глухими, будто бы между нами огромная железная труба, передающая пугающее эхо. Раздается мой собственный смех, я сжимаю кулаки и бью по стенам со всей силы, правда её становится всё меньше. Мне никто не верит, меня никто не слышит. Безысходное отчаяние лишает сил и мое тело мякнет, как печенье в чертовом горячем чае. Обрушиваюсь на пол, как старая высотка, подлежащая сносу. Воздуха становится всё меньше, а пугающее эхо мужского голоса будто бьет плетьми…
– Проснись! Ты слышишь меня? Открой глаза…
Это тяжело. Веки неподъемные, как гаражные ворота, которые сегодня открывались передо мной…
Ворота?
Гараж?
Черный BMW со зловещим оскалом. Картинки сменяются одна за другой. И вдруг становится очень тихо. Крадучись, в нос проникает запах горького табака и легкий мятный шлейф.
Приятно.
Спокойно.
Наконец-то.
Перед глазами чье-то расплывчатое лицо. Оно медленно склоняется то вправо, то влево, ближе, дальше… Жмурюсь, а потом резко распахиваю взгляд, отгоняя собственную лень.
Взгляд притаившегося хищника пронзает меня насквозь. Киран пристально смотрит в мои глаза, и уголки его губ чуть заметно поднимаются. До меня слишком медленно доходит суть происходящего, как и стыд от осознания того, что у моего беспомощного положения появился свидетель.
Необдуманно и резко поднимаюсь на руках и тут же ударяюсь лбом о лоб Кирана. Он молча отстраняется, пока я, прижимая руки к пульсирующей боли, пытаюсь подняться и удержать равновесие.
Киран уже при параде. В узких черных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. И вот оно! Правое предплечье облачено в черный рисунок. От звездочек в глазах я не могу понять, что это. Похоже на чешую или змеиную кожу…
– Всё нормально? – спрашивает он, поправляя воротник рубашки. Выглядит Киран так, словно случайно наткнулся на старушку, застрявшую в пылающем доме, которую он спас, лениво щелкнув пальцами. – Ты очнулась?
– Что ты здесь делаешь?
Резкий тон моего голоса привлекает его внимание. С кривой ухмылкой он сдержанно вздыхает и смотрит на меня так, будто я недалекая школьница.
– Я услышал, как кто-то кричит, и зашел узнать, в чем дело.
– Я не кричала.
– Тогда почему я по-твоему здесь? – Его взгляд бегло проходится по мне. – Не красней. В кошмарах нет ничего постыдного.
– Я не кричала! – повторяю громче, отказываясь принимать очевидное.
Киран внимательно смотрит на меня и медленно склоняет на бок голову. Собственноручно даю повод чужому человеку испытывать заинтересованность во мне. Точнее в моем состоянии, которое он уж точно счел за далекое от адекватного.
Потому что я кричала. Потому что мне действительно приснился кошмар.
– Яблочный сок помогает видеть хорошие сны. Попробуй в следующий раз. Вдруг поможет.
Дав совет, Киран разворачивается на пятках и выходит из комнаты. А мои щеки и впрямь горят от стыда. Метнувшись в ванную комнату, я с ужасом смотрю на свое отражение в зеркале. Да ведь я же алая, как артериальная кровь, не иначе! А в сочетании с волосами цвета благородной платины, я вообще похожа на сгоревшего на солнце альбиноса. Если такие, конечно, бывают.
Говорят, когда люди спят, они беспомощны, как маленькие дети. Их сознание беззащитно и потому они слишком доступны для происков зла. Черти и демоны могут управлять человеком, внедряться в его мир и сводить с ума. В фильмах такое часто показывают. Но я не верю в потусторонние силы и считаю, что настоящее зло априори живет в сознании каждого. И пробуждает его сам человек. Его мысли, опасения, страхи и тревоги. Эта пластинка может крутиться несколько дней и вот мозг с успехом выдает собственный фильм ужасов, потому что его хозяин слишком долго и муторно мусолил одно и то же дерьмо в своей голове. Наверное, именно этим я занималась последние дней… Да уж на целый месяц наберется.
Нет никаких демонов, доводящих до безумия, и ангелов, прилетающих на помощь. Есть только прошлое, засоряющее мозг тошнотворным мусором, и сеансы с психотерапевтом, который, подобно огромному ковшу, выгребает и выгребает эту дрянь из черепной коробки. И, кажется, я снова позволила прошлому засорить свой. Надо бы сменить пластинку.
Надо бы.
Глава 3
Под бой курантов все девчонки, кроме меня, пишут свои желания на листочках, поджигают их и выпивают с шампанским.
– А ты? – спрашивает меня Костя. Он сидит напротив и весь ужин я ловлю на себе его ласковый взгляд. – Не веришь, что в эту ночь все желания обязательно сбудутся?
– Очень даже верю. Но не думаю, что для этого нужно есть сгоревший листок бумаги.
К половине первого ночи в домик приезжают две влюбленные парочки. Я мысленно считаю оставшиеся свободные спальни и задаюсь вопросом, где будут спать родители Линды и Демьяна, если все уже заняты гостями?
– Каков красавец, – вздыхает заметно опьяневшая Вероника. К половине третьего ночи её макияж заметно подустал. Подперев рукой подбородок, она смотрит в сторону мужской половины нашей компании, занявшей места на мягком диване в форме буквы «П». – Каждый раз, когда смотрю на него, мне приходится признаться в собственной беспомощности!
– Извини, – усмехаюсь я, глядя на нее, – а о ком речь?
– Пф! Только не говори, что он тебя не впечатлил!
Не то, чтобы впечатлил. Но не заметить его точно невозможно.
– Так и о ком речь? – смеюсь я, изображая непонимание. – Я поняла, что о парне, но их там шесть человек, два из которых вроде как с девушками приехали.
Вероника закатывает глаза, а потом тоже начинает смеяться.
– Я пьяная, знаю. Но поверь, говорю я это от чистого сердца! – Её взгляд снова устремляется к мужской компании. – От него исходит настоящий секс. Неподдельный! Видишь искры в его ладонях? Так и вижу, как он оставляет на моей коже ожоги!
– Даже так! – вытаращиваю я глаза, глянув на Кирана. Он достает из серебристого сундука темную сигару и ловко отрезает один её конец специальным круглым инструментом. Потом отдает его Демьяну и так по кругу, но это уже не столь любопытно. – Влюбилась что ли?
– Пф! Больше ни за что! Но он такой горячий, что по-настоящему можно обжечься, – говорит будто сама с собой Вероника. – И холодный, как воздух за окном.
Поднеся горящую зажигалку к сигаре, Киран несколько раз коротко вдыхает, а потом переворачивает сигару и дует на тлеющий конец. Подождав несколько секунд, он подносит к губам разожженную сигару и медленно втягивает дым. Ловлю себя на мысли, что жду тот самый момент, когда его губы разомкнутся и всё вокруг поглотит белый и густой туман. Но вдруг его пронзительный взгляд устремляется на меня, подобно сотне острых стрел. Неловкость спешит отразиться на моем лице, но её опережает ступор, ведь я вижу, как мужские губы медленно приоткрываются. Будто для меня зрелище… Вытянутое с острыми углами лицо обволакивает густой табачный дым. Он клубится и поднимается так медленно, что любой даже самый никчемный фотограф мог бы сейчас сделать тысячи эффектных и завораживающих снимков и стать настоящим миллионером в считанные минуты. Они черно-белые и стильные. Изящный танец белого дыма поглощает красивое и опасное мужское лицо. Такие фотографии однозначно будоражат фантазии.
Во рту пересыхает. Я всё ещё смотрю на него, хотя понимаю, что это глупо. И Киран точно замечает, как мои глаза прилипли к нему, словно жвачка к шариковой ручке.
– …я бы не отказалась.
– Что? – резко поворачиваюсь к Веронике.
В каком измерении я только что побывала?
– Я говорю, что предложи он мне стать его сигаркой, я бы точно не отказалась, – усмехается Вероника. – И пусть он курит меня всю ночь.
– Так и в чем проблема? – стараюсь улыбнуться. Стать сигарой Кирана… Забавное выражение.
– Хотя бы в том, что в свои тридцать лет я так и не научилась делать первой шаг. Даже, если просто хочу оказаться в постели с мужчиной безо всяких обязательств в дальнейшем. У меня за плечами семилетний брак и тяжелый развод, после которого я сказала себе, что лучше моя тумбочка будет забита вибраторами, чем я позволю ещё одному кретину трахать мои мозги и преумножать проблемы. Но каждый раз, когда я смотрю на Кирана, я согласна позволить ему трахать во мне всё! Тело, мозги, мое сердце и душу, потому что я знаю… Нет! Я уверена, что сделает он это непревзойденно!
– Вот как.
– Считаешь меня дурой?
Если только чуть-чуть.
– Разумеется нет.
– А ты посмотри на него? – говорит мне Вероника. – Настоящий хищник. Как бы сильно женщины, вроде меня, не отрекались от мужчин, имея за плечами не самый приятный опыт, мимо такого сложно пройти. Одинокие и раненные быстро привыкают к самостоятельности, потому что единственное, в чем они уверены и что их никогда не подведет – они сами. Привыкают даже к тому, что приходится удовлетворять себя собственными руками, черт возьми! – смеется Вероника. – Но если вдруг им посчастливится встретиться с мужчиной, чья уверенность в себе, как татуировка, вбита в кожу, а абсолютное бесстрашие извергают звериные глаза, надо отбросить к дьяволу это гребаное «я сама» и всякое стеснение и полностью отдаться его рукам! Он не станет ни мужем, ни другом, ни любовником, с которым они будут тайно встречаться на протяжении нескольких лет. Всего одна ночь! Всего один шанс превратиться из сильной женщины в слабую девочку, которой очень хочется, чтобы её любили. И пускай это продлится всего несколько часов. Зато она будет счастлива. – Вероника забирает мой фужер и залпом выпивает шампанское. Глубоко вздохнув, она пытается подняться на ноги, но это оказывается не так легко. – Отлично. Я напилась. И кто желает отнести меня в спальню? – смеется она, оглядевшись.
– Я помогу тебе.
– Ты маленькая и хрупкая, как хрустальная вазочка!
– А ты прекрасная и ароматная, как дорогущий букет красных роз! Мы подружимся.
Вероника начинает смеяться и со второй попытки поднимается на ноги. Помогаю ей выйти из-за стола и не спеша веду к коридору, где расстилается лестница. Другие девчонки танцуют, не обращая на нас внимания.
– Нет, нет, – бормочет она. – Я сплю на первом этаже.
– Без проблем. Говори, куда нам нужно идти?
Сворачиваем налево в длинный и узкий коридор. В этой части дома я ещё не была.
– Не обращай внимания на мою болтливость. Я просто немного выпила и меня развезло. Сегодня же праздник! – лепечет она, опустив голову на мое плечо. – В минуты самые одинокие мне так хочется влюбиться! Но потом я понимаю, что это принесет мне только лишние хлопоты, а я только-только от них избавилась.
– Что ж, в наступившем году это обязательно случится. Ты влюбишься в достойного и хорошего человека, который вместо проблем одарит тебя бриллиантами.
– Правда? – с надеждой спрашивает она. – Действительно так думаешь?
– Уверена в этом!
– Хорошо, – блаженно улыбается Вероника, остановившись у самой последней двери. Она упирается лбом о гладкую поверхность и тихо произносит: – Ангела хочу.
– Кого? – смеюсь я, просунув руку к дверной ручке. Осторожно открываю дверь и пропускаю Веронику вперед.
– Ангела хочу! – повторяет она и начинает медленно кружиться, расставив руки в стороны. Захожу в спальню и закрываю за собой дверь, с улыбкой наблюдая за пьяными танцами новой знакомой. – Чтобы он оберегал меня, любил и согревал, когда мне будет холодно. На это ведь способны только ангелы! Они не придают, не причиняют боль и не летают в Турцию, чтобы трахнуться с твоей сестрой.
Вероника останавливается, а на её губах замирает печальная улыбка. Не сложно догадаться, о чем сейчас её мысли.
– Вот козел, – говорю я полушепотом.
– Редкостный, – шмыгает она носом, но продолжает улыбаться. – Ты влюблена, Селеста?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю, – отвечаю я, опустив взгляд. – Как-то не приходилось.
– Нас так много, правда? Красивых и одиноких. Какая же грустная история.
– Я от этого не страдаю.
– Неправда, – улыбается она, плавно моргнув. – Ты ведь тоже ждешь своего ангела, потому что больно ранена демоном. Не переживай, – выставляет она вперед указательный палец. Он двигается то вправо, то влево. – Он найдет тебя. Очень скоро найдет.
Придавать хоть какое-то значение пьяному бреду женщины так же глупо, как верить словам назойливых гадалок на автовокзале. Однако же Веронике удается поселить во мне крошечное семя крошечного опасения, из которого может вырасти приличных размеров куст подлого страха.
– Снимай туфли, – говорю я, наклонившись к её ногам, – и ложись в постель. А захочешь поговорить об ангелах и демонах – договоримся на завтра, идет?
– Пусть мне приснится мой ангел, – напевает она, закрыв глаза.
– Обязательно, – вздыхаю я, укладывая её в кровать. – Пусть тебе приснится твой Киран или любой другой му…
– О, нет! – перебивает она, смеясь. – Только не Киран!
– Женщина, а ты и впрямь напилась! – хохочу я, поправляя подушки. – Сначала слюни по нему пускаешь, а теперь «только не он»!
– Селеста, – вздыхает она, снисходительно взглянув на меня, – так ведь Киран – больше демон! Он дьявольски красив и убийственно опасен. Ну что же ты! Это ведь очевидно!
– А-а! – деланно соглашаюсь я. – Извини, я в этом деле вообще не волоку.
