Жизнь на Марсе. Межпланетная война

И вдруг она широко развела руки в стороны, затем медленно стала сводить их вместе перед собой. Пальцы она держала так, как будто в руках у неё воображаемый большой мяч. Гена стал с интересом наблюдать за ней. При этом его через его тело с неослабевающей силой продолжал течь электроток. Гену периодически неприятно подёргивало. Он усвоил: чем меньше напрягаешься, тем легче жить. Вдруг, когда красивые, ухоженные руки девушки почти соприкоснулись, между ними проскочила большая синяя искра и сухо щёлкнула. Гена от неожиданности вздрогнул. А незнакомка, улыбаясь, развела руки в стороны и стала опять сводить их вместе, широко разведя локти. Она поймала момент проскакивания электрической искры и стала осторожно разводить руки в стороны, стараясь, чтобы электрическая дуга не прервалась. Струя плазмы по мере разведения рук в стороны становилась толще и упруго извивалась. В воздухе запахло озоном. Наконец, дуга сухо, громко щёлкнула и исчезла.

Девушка озорно взглянула на Геннадия и засмеялась, видя его реакцию. Тот сидел, с изумлением глядя на фокусы с электричеством. Она, таинственно улыбаясь и заговорщицки поглядывая на Гену, продолжала. Намочила руки в воде и опять поймала электрическую дугу. Но на этот раз она развела пальцы широко в стороны, согнула их и сложила кисти рук в виде шара. Сквозь просветы между ее пальцами Гена увидел, как вихревые молнии внутри сферически сложенных пальцев стали закручиваться, закольцовываться. И, не находя выхода, уплотняться. Довольно быстро у неё в руках образовался плотный тугой клубок электрических разрядов.

Когда молнии стали прорываться между пальцев, она легонько оттолкнула ладонями от себя этот искрящийся клубок. И он поплыл по воздуху в горизонтальном направлении. Сиреневого цвета, он переливался светлыми и тёмными пятнами. Отлетев недалеко, он вдруг весь покрылся извивающимися молниями. Затем покраснел, зашипел и с треском лопнул. Сноп искр разлетелся хаотично в стороны.

Геннадий сидел, раскрыв рот, и с нескрываемым удивлением восторженно смотрел на девушку. Он уже стал замечать, что, как только кожа высыхает, на границе сухой и мокрой зон возникает дискомфорт. И чувствуются уколы многочисленных мельчайших игл. А так же чем сильнее напрягаются мышцы от разряда, тем больнее становится. И он стал обильно поливать себя тёплой водой, в которой сидел. Расслабляясь, он чувствовал, как его тело, все внутренности прошивают насквозь множество мелких тонких нитей. Как только он начинал напрягаться, эти нити причиняли сильную боль. Ничего подобного раньше он чувствовал.

А девушка встала и протянула ему руку. Он дал ей свою, девушка сильно потянула его и подняла. Он не ожидал от неё такой силы. Превозмогая боль и стараясь как можно меньше напрягаться, Гена шёл за ней следом. Скоро электрическое поле закончилось. Они остановились.

Гена чувствовал, что он как будто заново родился. А может, после прекращения кошмара жизнь показалось ему блаженством. Всё тело было до того издёргано электричеством, что не осталось ни одной мышцы, ни одного органа, который бы не перенёс шок. Девушка сказала ему ласково, но твёрдо:

– Гена, вот здесь ручей с чистой минеральной водой. Она может показаться противной, но на деле очень полезная. Многие вещи на свете производят неприятное впечатление, но приносят пользу. А вот там неглубокое озеро. Сейчас начнётся очищение организма. Не стесняйся, ты здесь один.

– А…

– А потом пойдёшь вот по той тропинке, мы встретимся, и я всё тебе объясню. Не переживай, новости для тебя будут исключительно хорошие. За мной сейчас не ходи.

И она пошла мимо указанной ему тропинки куда-то за длинную череду кустов и скрылась из виду.

Гена сел на землю. Пытался проанализировать, что происходит. Вот только что он сидел на берегу реки, рыбачил, никого не трогал. Вдруг из ниоткуда появляется девица, тащит его в чащу леса. Эта поразительная лёгкость вообще не поддаётся объяснению. Его чуть не убило током. Он думал – всё, смерть пришла. Она же при этом жонглирует шаровыми молниями и хохочет. И как ему попасть обратно в интернат, непонятно. А там, на берегу – удочки, бутерброды и йогурт… Бред какой-то! Наверное, он просто заснул на берегу и этот кошмар ему снится. Привидится же такое! Гена ущипнул себя, чтобы проснуться. Больно! Попробовал ещё раз. Опять больно. Нет, хватит уже болевых ощущений.

В животе у него заурчало, и началось то самое очищение, о котором говорила девушка. После электрошока активизировались все системы организма. И отовсюду, откуда возможно, из него буквально полезли все мыслимые и немыслимые выделения. Он мылся в озерце, точнее, в луже, где воды было по колено. Его часто послабляло, он кашлял, шли обильные выделения из носа, рта, пробил пот. Всё тело лихорадило. Как нельзя кстати тут оказался родник с питьевой водой. Такой дикой жажды он не помнил. Гена пил эту тёплую подсоленную воду и не мог напиться. Довольно продолжительное время у него был такой маршрут: родник – заросли травы – озеро. Затем всё заново.

Геннадий понимал, что такое с ним происходить на самом деле не может.

А может, всё-таки это сон? В этом случае бояться нечего, нужно только дождаться момента пробуждения. Такая мысль ему понравилась. Хотя настораживало одно: слишком уж всё было реалистично. И Гена решил спокойно досмотреть этот сон до конца. Становилось интересно, чем всё это кончится. Даже не хотелось просыпаться.

Через некоторое время организм, извергнув всё, что только смог, успокоился. Приступы закончились. От слабости Гена едва держался на ногах. Одновременно со слабостью во всём теле чувствовалась какая-то лёгкость, воздушность.

Между тем, пока Гена принимал электрические ванны, а затем очищал организм, день уже начался. Гена не заметил, как взошло солнце. А оно уже весело освещало всё вокруг. Но находилось оно не там, где его можно было бы ожидать. И что-то было в нём не то…

4. Дом. Жилая полость Сиу.

Тревожное чувство в очередной раз завладело Геной. Словно находясь во сне, он созерцал окружающую природу. Позади него неподалёку был густой смешанный лес, откуда они вышли. Вокруг него – живописный луг, он же – электрическое поле, на котором росла зелёная трава. Чуть впереди начиналась тропинка, прямая, как струна, и она уводила на большой холм вдали. И скрывалась за его вершиной.

Шатаясь от усталости, Гена направился по тропе туда, куда указала девушка. Он пытался понять, куда он попал и что творится вокруг, но у него ум заходил за разум. Придумывались гипотезы, одна другой фантастичнее. Он плюнул на свои умозрительные рассуждения и решил просто идти вперёд. Будь что будет. Сзади послышались шаги. Гена обернулся. В свете последних событий он готов увидеть хоть динозавра, хоть летающую ступу с Бабой-Ягой, хоть живого персонажа мультфильма.

Но это была девушка. Он остановился. Она догнала его. Вся мокрая и в мокрой же одежде, она приветливо и виновато улыбалась Гене. Вдруг его начало злить такое к нему отношение. С ним делают что хотят. Да ещё с улыбочкой. И он с подчёркнутой любезностью, едва скрывая раздражение, спросил:

– Если уж Вы такая умная и вежливая, не будете ли Вы так любезны объяснить, что вообще тут происходит?!

– Геночка, пожалуйста, я всё тебе расскажу, пройдём ещё немного…

– Ну, уж нет! Сижу на берегу, никого не трогаю, тут появляешься ты, ведёшь меня, как барана, куда-то, потом меня чуть не убило током, затем полоскало так, что чуть наизнанку не вывернуло…

Он ожидал, что она будет сейчас его уговаривать, а он будет капризничать. Но девушка вдруг сказала ему:

– И не стыдно тебе?

И со спокойным видом она прошла по тропинке мимо него вперёд, поднимаясь на холм. Вихрь возмущения поднялся в душе Геннадия. Оказывается, ему ещё и должно быть стыдно! Он по её вине стал похож на выжатый лимон, почти без одежды стоит перед ней, колени подгибаются от слабости, а у неё ещё хватает совести стыдить его!

Но, как ни странно, ему действительно стало стыдно. Он поплёлся за девушкой. Понемногу он даже стал привыкать к этому странному состоянию лёгкости во всём теле. Тропинка среди травы незаметно превратилась в неширокую дорожку, покрытую плитками шестиугольной формы красно-жёлтого цвета. В душе Гены боролись два чувства: злость и стыд. Поравнявшись с девушкой, он спросил устало:

– Где мы?

– На Марсе.

Гена никак не отреагировал. Пройдя несколько шагов, вдруг истерически рассмеялся:

– А где же марсиане на летающей тарелке?

Девушка тоже засмеялась и ответила:

– Катера вон стоят, марсиане будут позже.

Тем временем они поднялись на вершину холма, и их взору открылся вид потрясающей красоты.

Перед ними впереди внизу простиралась огромная равнина. По равнине слева направо протекала широкая река. Оба берега были одинаково пологими. Река имела небольшой изгиб. В этом месте на самом берегу вплотную к воде примыкал не то замок, не то колокольня перламутрового цвета. Строение имело несколько высоких шпилей. На концах шпилей виднелись большие прозрачные и матовые шары. Сам же замок весь словно светился и переливался изнутри. Вокруг замка росло множество деревьев и кустарников причудливой формы.

На противоположном берегу реки прямо напротив замка возвышались невысокие скалы. Видно было, что оттуда вытекали родники, небольшими водопадами стекавшие в реку. Рядом со скалами стояли две серебристые летающие тарелки, одна чуть больше другой. Дальше за рекой виднелся луг, за ним вдалеке лес. На горизонте виднелись не то холмы, не то горы.

Геннадий остановился, открыв рот. Протёр глаза. Нет, такое может быть только в сказке. Это же просто идиллия! Такой замок у реки может иметь только очень богатый человек. А летающие тарелки?.. Не может быть, чтобы они были настоящими. Фантастика в реальности! Гена смотрел на всё это круглыми от изумления глазами. Девушка осторожно потянула его за руку:

– Геночка, пойдём.

Но он стоял как вкопанный. Из состояния ступора его вывела мысль: «Нужно подойти рассмотреть всё вблизи».

Геннадий посмотрел ничего не понимающим взглядом на девушку и решительно, почти бегом, направился по дорожке среди невысокой травы к замку.

Для себя он решил, что сейчас он подойдёт к замку и не войдёт внутрь, пока не прояснит ситуацию. Дорожка с холма вниз к замку оказалась довольно длинной. Сначала Гена шёл быстро, глядя себе под ноги. Его несколько нервировал тот факт, что впереди огромный замок наверняка небедных людей, а он в одних трусах.

И вдруг в его голове появилась страшная догадка: а что, если он – будущая жертва, и его, как барана, ведут сейчас на убой? Разрежут на органы, продадут по кусочкам… Так вот на какие средства выстроен этот замок! А сюда он попал либо под гипнозом, либо уснул на рыбалке, и его сонного привезли сюда. И вообще – быть может, это не замок никакой, а клиника для добывания органов из молодых людей для использования их в качестве имплантатов. Вот для чего нужно было очищение. Летающие тарелки – муляж. На детских площадках тоже бывают игрушечные железные ракеты и самолёты. Вдруг в голове, словно молоточками, застучал пульс, лихорадочная дрожь охватила тело. Гена резко остановился, развернулся. Он хотел побежать со всех ног обратно, но вспомнил об электрическом поле и понял, что обратной дороги нет. Всё. Конец. И вдруг они с девушкой встретились взглядами.

Она смотрела на него с бесконечной любовью. Таких добрых глаз он не видел никогда. Эти глаза не могут обмануть. Весь её облик словно выражал доброту и нежность. Она мило улыбнулась, провела рукой по его волосам, слегка взъерошив их, по щеке. Гена обиженно отстранил её руку. Ему стало неудобно перед ней за свои сомнения. Хотя что он ещё должен думать? Чтобы как-то объяснить свою внезапную остановку, он, слегка покраснев, спросил:

– Я так и буду ходить в трусах? И что со мной дальше будет?

– Да не бойся, я с тобой.

– Вот это меня больше всего и пугает.

Через некоторое время они подошли к замку. Вблизи он оказался больше, чем смотрелся издалека. Высокий, красивый. Стены его были как будто прозрачными и словно светились, мерцая. Здание размером с огромный коттедж. Перед входом росла трава, зелёная, мягкая, плотным ровным слоем закрывавшая поверхность. Вокруг всего здания – различные фруктовые деревья. В воздухе витал приятный нежный аромат. На некоторых деревьях находились плоды. Причём деревья тут были самой причудливой формы. Некоторые похожи на пальмы, некоторые на кусты. Иные были весьма оригинальные, любопытные и казались нелепыми.

Плоды и ветви некоторых казались непропорциональными. Например, толстый синий ствол высотой с дом был весь увешан белоснежными крохотными продолговатыми ягодками, листьев не было совсем. Как будто на фонарный столб налипли лепестки цветков черёмухи. Или на тоненьком высоком (до пояса) стебельке бледно-лунного цвета с листиками, похожими на хвою, находился непропорционально большой плод. Он был размером с футбольный мяч, тёмно-пунцовый, похожий по форме на патиссон. И красовался он сверху стебля, венчая его. Вообще деревья имели стволы, листья и плоды всевозможных цветов, размеров и форм. Синие, малиновые, жёлтые, почти чёрные и даже прозрачные. Необычные деревья и цветы поражали воображение. Такой флоры Геннадий никогда не видел. Несколько ярко и пёстро окрашенных не то бабочек, не то птичек неторопливо летали между деревьями. Таких существ Гена видел впервые.

Девушка нетерпеливо повлекла Геннадия в дом:

– Ты просил меня объяснить тебе происходящее. Пойдём, в саду нагуляемся ещё. Это наш дом, входи.

И они вошли в дом через широкий проём без дверей. Несмотря на то, что тут не было ни окон и никаких светильников, в помещениях было довольно светло. Освещение исходило сразу отовсюду, и нигде не было теней. Крыльцо в привычном понимании отсутствовало. Пол был из камня светлого цвета. Босыми ногами Гена ощутил приятное тепло шершавого твёрдого пола. Стены бесцветные, но переливаются завораживающим светом. Потолок настолько белый, что Гена с непривычки с трудом смог сфокусировать на нём взгляд, чтобы оценить его высоту. Она оказалась приблизительно в три человеческих роста.

Первый этаж не имел ни мебели, ни окон, ни дверей. В прихожей, если её можно было так назвать, было несколько дверных проёмов, в которых вместо дверей было что-то похожее на зеркала. И эти зеркала как будто мерцали. На второй этаж вела самая обычная прямая лестница. Но перила были непропорционально широкими и имели продольное углубление на всём протяжении. Гена поймал себя на мысли, что было бы удобно прокатиться по таким перилам, как по горке.

Второй этаж представлял собой несколько комнат или залов, ни один из которых не имел правильной квадратной или прямоугольной формы. Комнаты плавно переходили одна в другую, напоминая лабиринт. В местах, которые можно было бы назвать дверными проёмами – такие же, как на первом этаже, мерцающие зеркала. Девушка крепко сжала руку Гены, они так и шли вместе. Проходя сквозь зеркальные двери, Гена чувствовал себя скованно и испуганно. Сердце его учащённо билось – никогда ничего подобного он не встречал. С любопытством и испугом озираясь по сторонам, он шёл по дому, непроизвольно вцепившись в руку девушки.

Они вошли в огромный овальный зал, в который выходили сразу несколько зеркальных дверей. Девушка, посмотрев на Гену, таинственно улыбнулась.

– Подожди меня чуть-чуть.

И вдруг скрылась за одним из мерцающих проёмов. Гена стал смотреть по сторонам, боясь сдвинуться с места.

Девушка почти сразу появилась, словно из зеркала, но уже одета была в блестящий короткий сарафан без рукавов. Он был зеленоватого цвета снизу, плавно переходящий в белый цвет вверху. Обута она была в лёгкие открытые светло-зелёные сандалии. Гена обернулся и увидел метаморфозы, произошедшие с его спутницей. В первое мгновение он не узнал её и вздрогнул. Платье ей шло, подчёркивая стройную фигуру. Гена поймал себя на мысли, что оно ей весьма к лицу.

– Гена, переоденься вот там. – Девушка указала на одну из зеркальных дверей.

Он недоверчиво посмотрел на неё, но возражать не стал, и самостоятельно, хоть и неуверенно, прошёл через зеркальное препятствие. Момент прохождения через зеркальную дверь показался ему чем-то сродни прохождению через тонкую стену воды. Комната оказалась относительно небольшой, без окон. Внутри ни мебели, ни убранства. Отовсюду струится мягкий неяркий свет.

В середине комнаты на полу находился прозрачный, похожий на студень предмет. Он имел форму параллелепипеда с квадратным основанием. Сторона основания – раза в полтора больше человеческого роста. Высотой до пояса.

Геннадий с интересом притронулся к нему рукой. Рука с небольшим усилием прошла внутрь прозрачного куба. Внутри прозрачная субстанция оказалась плотной и тёплой. На ощупь она была похожа на гель или студень, но плотнее, и, как ни странно, не влажный. После того как Гена вынул руку, гель сомкнулся, восстановив свою форму.

В правой стене находились прямоугольные углубления с полками, без дверок. На одной из них лежала одежда. Гена взял её. Это оказались шорты и футболка. Ткань похожа на шёлк, блестящая на вид и чуть шершавая на ощупь. Цвет светло-жёлтый. Примерил. Все вещи оказались впору. На нижней полке стояли сандалии, похожие на те, что были обуты на девушке. Застёжки похожи на магниты. Такого же жёлтого цвета. Обул и их. Очень удобно.

Гена подошёл к двери. Она едва заметно переливалась, словно играя светом. Он посмотрел на неё сбоку. Цвет показался другим. Засунул руку, она стала невидима, он испуганно отдёрнул её, рассмотрел вблизи, словно проверяя её целостность. Но всё было в порядке. Тогда Гена засунул голову в плоскость света. Посмотрел на ноги снаружи двери. Но сквозь непрозрачную дверь не увидел их. То засовывая, то высовывая лицо в дверь, Гена попытался поймать момент, когда же он окажется между двумя сторонами двери. Но граница между двумя помещениями в виде переливающегося зеркала оказалась настолько тонка, что зрительно не воспринималась. Попробовал высунуть голову боком, чтобы разные половины лица оказались по разные стороны двери.

– Ха-ха-ха-ха!!! – Девушка звонко, по-девичьи, рассмеялась. – Ну хватит, пойдём уже, поговорим, наконец.

И они вышли из овального зала. Гена оценил удобство одежды и обуви. Они почти не ощущались.

На третий этаж вела всё та же лестница. На этом этаже располагался всего один зал, довольно большой. Потолка как такового не было вообще, и видно, как своды уходили высоко вверх, образуя остроконечные купола, которые они видели с холма. По стенам огромного зала располагались не то чтобы окна, а целые проёмы, занимавшие значительные части стен.

Геннадий подумал, какая непропорциональность – на нижних двух этажах совсем нет окон, зато здесь почти нет стен.

Что бросалось в глаза – в доме не было ни мебели, ни отделки, ни роскоши, ни украшений. В окнах не было стёкол и ничего похожего на шторы. Однако атмосфера была на удивление уютной.

– А из чего построен дом?

– Он углеродный. Точнее, это один большой цельный кристалл алмаза. И в нём вырезаны все помещения. Дому этому несколько тысяч лет. Тогда была такая мода. И со времён постройки в нём ничего не менялось. Незачем.

– А сейчас – что, так не строят? Наверное, дорого.

– Нет, дело не в стоимости. Кстати, если бы это было дорого, то дома из модифицированного углерода, то есть алмаза, не строили бы. С точки зрения сегодняшней моды здесь много лишнего. Сейчас строят всё намного проще. Позже как-нибудь сходим в гости к соседу, посмотришь на его дом. Он его совсем недавно построил.

5. Марс. Планета и её жители.

Они сели на пол в самом центре зала друг напротив друга, поджав ноги под себя. Слабый тёплый ветерок колебал свободные одежды. Из огромных окон был виден потрясающе красивый вид на реку, за которой находились скалы с водопадами и два дисколёта возле них. За скалами была огромная равнина, за ней вдалеке виднелся лес. Ласковое солнце на безоблачно-голубом небе приветливо освещало землю. И девушка начала рассказ.

– Гена, сейчас я тебе расскажу немного, ты не переживай особенно, привыкнешь ко всему. Главное – не волнуйся.

– Хорошо. Я готов.

– Сначала несколько наиболее важных для тебя новостей. Так вот: мы сейчас на Марсе, я – твоя мама, и здесь – твоя Родина. А зовут меня Сиу. Если хочешь, можешь не звать меня мамой, зови по имени.

Девушка внимательно посмотрела на Гену, слегка закусив губу. Гена напряжённо глядел на неё, ожидая чего-то ещё.

– Это самое шокирующее из твоего рассказа?

– Не торопись, шокирующее тебя ждёт впереди, причём в больших количествах. А на сегодняшний момент для тебя это самое важное. Живи сегодняшним днём.

Гена облегчённо вздохнул. Видимо, он ожидал узнать нечто более страшное, чем то, что он марсианин.

– Я уже догадался, что мы не на Земле, когда изменился вес тела. Но я всегда думал, что для полёта на Марс нужны космические ракеты, скафандры…

– Для полёта, безусловно, нужны. Но мы, в отличие от внешних землян, не усложняем себе жизнь. Сквозь пространство нужно перемещаться через порталы.

– Каких «внешних землян»?

– Во Вселенной великое множество видов разумных существ. Мы с тобой являемся одним из видов – люди. Наш вид живёт везде – и на поверхности Земли, и внутри других планет Солнечной системы.

– А вне Солнечной системы живут люди?

– Конечно. Много где. Например, на планетах тройной звезды Сириус. Они наши предки и относятся к тому же виду, что и мы – люди.

– Какие ещё есть виды разумных существ?

– Очень много. Например, гуманоиды, гидроиды, арахноиды, антропоиды… Одним словом, все разумные существа всех цивилизаций называются разумоиды.

– А в Солнечной системе, кроме людей, живут ли другие разумоиды?

– Да, живут, конечно. Например, гуманоидов и антропоидов много. Они живут, имея различные статусы – гости, туристы, работники, жители.

– Среди граждан Земли – гуманоиды?

– Нет. Вот как раз гражданами Солнечной цивилизации гуманоиды и вообще представители других цивилизаций быть не могут. Такой у нас порядок. Жителями или гостями – пожалуйста. Кстати, некоторые цивилизации допускают разумоидам иных цивилизаций быть своими гражданами. В том, что среди землян живут гуманоиды, ничего удивительного нет. На поверхности Земли, например, африканцы живут на Аляске. Некоторые люди так же постоянно живут в других цивилизациях.

– А как можно стать гражданином далёкой…

– Давай обо всём по порядку. Сначала о тебе. Ты родился здесь шестнадцать земных лет назад. Я растила тебя около года, затем ты был отправлен на Землю. Есть несколько методов воспитания. Один из самых распространённых – отправка детей в развивающиеся миры. Причина проста – по возвращении домой они ценят те достижения, которых добилась наша цивилизация.

– Неужели можно вот так бросить младенца на произвол судьбы?

– «Бросить» кого-то – это значит оставить его без должного внимания. Мы внимательно следили за тобой. Обычно по прошествии порядка шестидесяти – восьмидесяти земных лет мы забираем детей обратно.

– Да, но мне всего шестнадцать.

– Конкретно по детям на внешней Земле было принято решение забрать всех раньше срока. Внешние земляне стали слишком интенсивно разрушать свой мир, скоро наступит его конец, и при таком положении дел маловероятно, что кто-нибудь из наших детей доживёт до земной старости.

– Как так?

– Они на самом пороге коллапса. Так вот. Я сегодня забрала тебя оттуда, и мы с тобой через портал перешли с Земли на Марс.

– Так этот овраг, через который мы шли, и есть портал?

– Такими порталами напичкана вся Земля. Точнее, порталы – это неотъемлемая часть всей Вселенной, в том числе земного шара. Мы прошли через него и оказались на Марсе.

– Но меня же будут искать на Земле.

– Никому ты там не нужен.

– А других детей как забирают?

– Всех по-разному. Это чтобы не возбуждать лишних подозрений. Например, самое простое – пропал человек без следа, и всё. Мало ли что может случиться. Нет тела – нет дела. Способ зависит от выбора родителей. Иногда инсценируем смерть. Но это сложнее. Ребёнок, которому шестьдесят – восемьдесят лет, получает тело пятнадцатилетнего подростка. И живёт здесь ещё очень и очень долго. Патологоанатомы на Земле не замечают подмены.

– А новое тело где берут? – Гена заметно взволновался, непроизвольно положив руку на грудь.

Сиу с трудом сдержала смех, прикрывая рот под видом того, что у неё чешется нос.

– Клонируют из клеток того разумоида, чей мозг потом будет пересажен в это новое тело. Не волнуйся, чужие тела никто не забирает. К тому же идеально совмещаются лишь однородные ткани. То есть те, которые взяты от одного из того же организма. Успокойся, марсиане не похищают людей, чтобы отобрать тело.

– А другие цивилизации?

– Есть Вселенский кодекс. Он запрещает совершать любые деструктивные действия в отношении разумоидов. Например, насилие в любой форме. Да никто и не будет этим заниматься. Плохое начало может иметь только плохой конец. Невыгодно заниматься тем, что заведомо кончится плохо.