Адмирал Империи – 49

Я молчал, глядя на него и ухмылялся. Дифирамбов мне еще не хватало. Но в голове крутились мысли, одна другой тяжелее. Он прав, чёрт возьми. С такими людьми и машинами мы бы не просто держались на плаву – мы бы дали бой любому, кто сунулся бы к нам. Коллектив Гинце – это в первую очередь мозги, которых нам так не хватает, а роботы – это руки, что могут держать оружие лучше любого из моих штурмовиков, а управлять кораблями не хуже самого опытного офицера. Но «Новая Москва»… Я прекрасно понимал, что сейчас соваться туда – это смертельно опасная рулетка с коэффициентом выиграть для нас одни к десяти. Птолемей там сейчас как паук в центре паутины, и лезть к нему в лапы было бы чистым безумием.

– Ценно, не спорю, – сказал я наконец, оттолкнувшись от стены и шагнув к столу, рассматривая голограммы прототипов роботов, о которых говорил Гинце. – Всё, что вы расписали, – это сила, которой нам не хватает. И я бы с радостью забрал ваших гениев и железячки, но не сейчас, Густав Адольфович. Вы сами знаете, в каком мы положении. Корабль еле дышит, топливо на исходе, а враги следуют за нами по пятам, как волки за добычей. Развернемся и сунемся в «Новую Москву» – и нас как пить дать поймают. Позже – да, я подумаю и практически уверен, что поддержу вас. Но не сегодня.

Гинце сжал кулак, он явно хотел возразить, но сдержался. Лицо его стало непроницаемым, как у робота, которых создавала его корпорация и что он мне расписывал, а глаза потухли, будто кто-то выключил свет внутри.

– Хорошо, – кивнул он, отступая к столу и беря трость. – Позже так позже. Я вас понял, Александр Иванович. Идите, у вас ведь дел хватает.

– Вот и славно, – бросил я, направляясь к двери. – Отдыхайте, профессор. И не докучайте Айку, а то он и правда вас в шлюз засунуть попробует. Я отбить не успею.

Густав Адольфович хмыкнул, но ничего мне не ответил. Я вышел, и дверь за мной с шипением закрылась. Пока я шёл к мостику в голове всё ещё крутились слова Гинце – про роботов, про Алексу, про императора. Он знал, куда давить, и я был с ним согласен. Но чтобы на сладкие речи повестись, надо было совсем уже голову потерять. Поэтому «Новая Москва» подождёт. Сейчас надо как можно быстрей вырваться на оперативный простор и затаиться…

…В это время за дверью лаборатории Гинце стоял у стола, глядя на чертежи и прототипы, что поблёскивали в тусклом свете. Васильков ушёл, и тишина навалилась на него, как груз. «Позже», – сказал контр-адмирал. Но позже могло быть слишком поздно. Его люди, его работа – всё это могло сгинуть под рукой Птолемея, а он, Гинце, не из тех, кто легко бросает своё. Надо было что-то придумать, и быстро.

Густав Адольфович прошёлся вдоль полки, провел пальцем по ее холодной металлической поверхности, еще раз посмотрел на голограмму андроида с такими возможностями, что дух захватывало. И вдруг его осенило. «Афина»! Флагманский линкор нашей великой княжны Таисии Константиновны. Он ведь до сих пор болтается на одной из орбитальных верфей «Новой Москвы-3», под охраной и без возможности улететь, но всё ещё целый и с прежним экипажем, который так дорого и Таисии и контр-адмиралу. Если привязать спасение своих людей к «Афине», Васильков может дрогнуть. А если нет – есть ещё кое-кто, кто не откажется от своего корабля и своей команды.

Гинце взял и сжал трость так, что костяшки его пальцев заметно побелели. Княжна. Таисия Константиновна. Вот кто ему нужен. Она совестливая, благородная, своих в беде не бросает. Надо только правильно надавить – и она сама погонит Василькова в «Новую Москву». Профессор поправил очки, и в его глазах загорелся новый план.

Спустя несколько минут он вышел из лаборатории в коридор. Густав Адольфович шёл очень быстро, насколько позволяли его длинные ноги, при этом профессор не забывал опираться на свою новую трость, что постукивала по палубе в такт его шагам. В голове нашего гения уже складывался план – чёткий, как чертёж его роботов, и такой же безжалостный. Васильков не клюнул на приманку, но княжна – другое дело. Таисия Константиновна была не из тех, кто бросает своих людей на произвол, и Гинце знал, как сыграть на этом. Надо было только найти её, и он уже догадывался, где искать.

Тренировочная арена была на средней палубе крейсера. Пока он спускался по лестнице эскалатора, цепляясь за перила костлявыми пальцами, в его ушах звенели отголоски разговора с контр-адмиралом. «Позже», – сказал Васильков. Но для Гинце это «позже» звучало как приговор. Его люди в «Новой Москве» могли не дожить до завтра, а прототипы – стать добычей Птолемея. Нет, ждать он не будет. И «Афина» – тот самый ключ, что откроет ему дверь к цели.

Дверь арены отъехала в сторону с лёгким шипением, и Гинце шагнул внутрь. Здесь было жарко – воздух пропитался запахом разогретого металла и пота, а гул вентиляторов смешивался с резкими звуками ударов. Помещение выглядело как ангар, переделанный под нужды экипажа: стальные стены, увешанные мишенями, пол, исцарапанный подошвами, и стойки с оружием вдоль одной из переборок. В центре арены стояла она – как всегда прекрасная Таисия Константиновна. Её тёмные вьющиеся волосы, собранные сейчас в хвостик, блестели от пота, а чёрный тренировочный костюм обтягивал стройную фигуру, что двигалась с грацией хищника. В руках – плазменная сабля, чьё лезвие шипело, оставляя в воздухе голубоватые искры. Она отрабатывала удары, и каждый выпад был точен, как выстрел из снайперской винтовки.

Гинце остановился у входа, прислонившись к косяку. Княжна его пока не заметила – слишком увлечена своим танцем со смертью. Он кашлянул, постучав тростью по палубе, и она резко обернулась, замерев с саблей в руке. Её карие глаза впились в него, а грудь тяжело вздымалась от дыхания.

– О, господин профессор, – бросила она, опуская оружие, но не выключая его. – Не думала, что увижу вас тут? Решили тоже сабелькой помахать?

– Упаси меня Господь, – хмыкнул Гинце, шагнув ближе. – Я к вам по делу, уважаемая Таисия Константиновна. Очень важному делу.

Княжна кивнула и тут же деактивировала саблю, и лезвие с шипением погасло а сам клинок утопился в рукояти. Потом шагнула к стойке, бросив на него эфес, и вытерла пот с лица полотенцем. Её движения были резкими, но в них сквозила усталость – видно, давно тут крутилась.

– Выкладывайте, Густава Адольфович, – сказала она, мило улыбнувшись и заранее понимая, что профессор просто так по пустякам беспокоить ее не будет.. – Только если можно быстро и лаконично, я не в настроении для ваших лекций.

Гинце поправил очки, чувствуя, как сердце стучит чуть быстрее. Пора было бить в цель, и бить точно.

– Речь о вашем линкоре, Ваше Высочество, – начал он, понизив голос. – Об «Афине». Как вы наверное знаете, корабль до сих пор находится на орбитальной верфи «Новой Москвы-3», под охраной солдат Птолемея Грауса. И экипаж ваш там – Аристарх Петрович Жила, ваш командир, и все остальные. Они по сути в заложниках, Таисия Константиновна. В любой момент их могут взять под стражу. Или хуже – расстрелять.

Тася замерла, и Гинце заметил, как её пальцы сжались в кулаки. Лицо её оставалось спокойным, но в глазах мелькнула искра – не то гнев, не то боль. Густав Адольфович прекрасно видел это и давил дальше, как умелый шахматист, что загоняет ферзя в угол.

– Вы ведь ещё помните Аристарха Петровича, – продолжил он, наклонившись чуть ближе. – Ваш друг, ваш товарищ. Он вам жизнь спасал не раз, а вы его. И вся команда «Афины» – они на вас молятся, как на икону. А теперь представьте: Птолемей решит, после нашего бегства, что все они нелояльны его режиму и потенциально опасны, потому, как в любой момент могут перейти на нашу сторону. И всё. Одним залпом расстрельной команды – и нет ваших людей. Вы это просто так переживёте?

Таисия отвернулась, глядя на мишень в углу арены. Её плечи напряглись, а дыхание стало глубже, будто она сдерживала что-то внутри. Гинце знал, что попал в точку. Княжна когда нужно могла быть хладнокровной и расчетливой, но ведь и совесть у неё никуда не делась.

– Что вы предлагаете? – спросила она наконец, повернувшись к нему. Голос её был тихим, но в нём звенела сталь. Похоже, Тася и сама не раз возвращалась мыслями к своей старой команде, Жиле и «Афине».

– Поговорите с контр-адмиралом Васильковым, – сказал ей Гинце, выпрямляясь. – Убедите его сделать небольшой крюк в «Новую Москву». «Афина» – это ваш флагман, ваша гордость. А экипаж – верные вам люди. Если их не вытащить, они пропадут. И вы себе этого не простите, Ваше Императорское Высочество. Я это знаю.

Она молчала, глядя на него. Её лицо было непроницаемым, но профессор видел, как в голове у неё крутятся мысли. Гинце стоял, сжимая трость, и ждал. Он знал, что она не откажется – не сможет. Чувство долга у неё было сильнее любых доводов разума. Теперь всё зависело от того, как и насколько убедительна она будет в разговоре с Васильковым.

– Я подумаю, Густав Адольфович, я подумаю, – бросила княжна, наконец, снова отворачиваясь и беря саблю со стойки. – А теперь идите, профессор. Мне надо тренироваться.

Гинце удовлетворенно кивнул, развернулся и пошёл к выходу. Дверь за ним закрылась, оставив княжну одну с её мыслями и шипением плазменной сабли в руках…

Глава 3

Место действия: столичная звездная система HD 32752, созвездие «Орион».

Национальное название: «Южный Урал» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен.

Борт легкого крейсера «2525».

Дата: 30 июля 2215 года.

– Лейтенант, ну что там у нас с движками? Не заглохнем посреди пустоты? – бросил я, появляясь на мостике и глядя на Льва Рубана, что стоял у консоли с таким видом, будто его застукали за чем-то постыдным.

Рубка «2525» гудела вокруг меня, как живой организм – низкий гул систем смешивался с редкими щелчками и тихими голосами дежурных операторов, что склонились над своими терминалами. Лев вздрогнул от моего вопроса, будто его током шибануло, и неловко повернулся ко мне, теребя пальцами край рукава своего черного кителя. Молодой, рыжеволосый, с веснушчатым лицом лейтенант выглядел так, словно предпочёл бы сейчас оказаться где-нибудь в трюме, а не под моим суровым взглядом. Хотя взгляд у меня наоборот был очень даже приветливым. Я невольно усмехнулся про себя – парень был толковый, но тугодум ещё тот, да и смущался он передо мной, как мальчишка перед строгим учителем.

– Всё… всё в порядке, господин контр-адмирал, – выдавил он, запнувшись на последнем слове, и тут же принялся тереть затылок, будто там прятался ответ получше. – Двигатели тянут, как надо. Все шесть установок… Только вот… конфигурация корабля эта новая… Непривычная она какая-то и не эргономичная. Ребята, – он кивнул на вахтенных, – все привыкнуть, ведь после всех этих переделок сухогруз какой-то из нашего крейсера вышел.

Я шагнул ближе к нему, окинув взглядом рубку. Помещение было чуть теснее, чем на моем «Одиноком», но живое и какое-то теплое. В центре командного отсека как и на всех корабля возвышался проектор тактической карты – здоровенная колонна на которой звёзды и трассы переливались красными и синими огоньками, будто кто-то рассыпал драгоценности по чёрному бархату. Операторы, человек шесть или семь, сидели вдоль консолей, стуча по клавишам и перебрасываясь короткими фразами. Один неусидчивый чертыхнулся вполголоса, уронив стилус, и полез под стол его доставать, а другой, постарше, с седыми висками, что-то буркнул ему про «руки-крюки». Обычная суета, без которой не обходится ни один боевой корабль.

– Сухогруз это в данный момент очень даже хорошо, – подойдя, я по-свойски хлопнул Рубана по плечу, отчего тот дернулся, будто ждал, что я его сейчас по лицу ударю. – Потому, как лучше быть живыми на сухогрузе, чем покойниками на боевой крейсере… Так я думаю…

Лейтенант Рубан нерешительно пожал плечами, не смея мне возразить.

– А ты вглядись в эту красоту, Лёва, – усмехнулся я, нажимая на кнопку и демонстрируя на одном из секторов тактической карты изображение нашего нового транспортного судна под забавным названием «Маленькая Македония». – Мы с Гинце и Пападакисом на планетарной верфи Нургуша-4 не просто так прохлаждались и бриллиантовыми империалами разбрасывались направо и налево. Зато вот теперь наш славный «2525» – не крейсер, а во всех отношениях и что самое важное на экранах всевозможных сканеров гражданский сухогруз. Новое измененное электронное поле, что профессор накрутил, сканеры обманет как за здрастье. А сама кардинальная переделка корпуса любые оптические приборы. Так что для всех мы теперь – обычный грузовик с рудой… Причем на вид довольно-таки красивый и эстетически оформленный…

Рубан кивнул, но в глазах его мелькнула растерянность. Он повернулся к своей консоли – здоровому куску железа, утыканному кнопками и мигающими индикаторами, – и ткнул пальцем в экран, где бежали зелёные строчки данных. Я заметил, как его рука чуть дрожала – не от страха, а от непривычки к тому, что я, контр-адмирал, стою тут и с ним, обычным лейтенантом, и на равных болтаю.

– Это да, Александр Иванович, – пробормотал он, потирая шею, – поле работает, сигналы чистые. Только я всё равно понять не могу, как мы с такой маскировкой воевать будем. Это ж не боевой корабль теперь, а… ну, баржа какая-то, ей-Богу. Орудийными платформами как пользоваться, если вражеские вымпелы появятся?

– А воевать мы пока не будем, – сказал я, шагнув к тактической карте и глядя, как красные точки – чужие эскадры, которые ползали где-то на краю карты сектора. – Главное сейчас это от первого министра Грауса и его шайки уйти, а также от досточтимого адмирал Дессе с его разведзондами. А там посмотрим, что делать. Ты мне лучше скажи, с топливом как? Хватит нам до следующей точки, или будем снова на маневровых двигателях ползти по инерции?

Старший помощник Рубан выпрямил плечи, будто вспомнил, что он всё-таки держит руку на пульсе корабля, и ткнул в экран ещё раз, проверяя данные. Его пальцы забегали по вирт-клавиатуре, и я заметил, как он хмурится, вглядываясь в цифры. Ну и смешное же у него лицо!

– Хватит, господин контр-адмирал, – через пару секунд ответил лейтенант, чуть увереннее. – Запасов на двое стандартных суток, если конечно не гнать на полную и не включать «форсаж» так часто, как вы до этого приказывали. Штурман курс держит, всё по плану. Только… – он замялся, бросив на меня быстрый взгляд, – я вот думаю, а если нас всё-таки засекут? Поле полем, а вдруг кто-нибудь плановый досмотр устроит?

– Досмотр, говоришь? – я хмыкнул, плюхнувшись в свое кресло, некогда бывшее креслом Айка Пападакиса. – На здешних трассах и таможенных постах никто нас досматривать не полезет – таких, как мы, сотни в день через них шныряют. А если вдруг и полезут – у нас штурмовики в рукаве припрятаны – прорвемся. Они любому патрулю мозги вправят, мало не покажется. Тут главное, что у нас в любом случае преимущество во времени и положении. Потому, как если даже и обнаружат, то остановить не смогут. Мы во внутренних мирах, лейтенант, и специально выбираем для маршрута движения второстепенные стационарные переходы, которые местные гарнизонные группы и власти даже не думают охранять…

– Надеюсь, что вы окажетесь правы, господин контр-адмирал, – Лёва Рубан кивнул, но я видел, что он всё ещё сомневается. Лейтенант явно был из тех, кто привык к прямому бою – пушки, залпы, чёткие приказы, – а вот эта игра в прятки с маскировкой его явно выбивала из колеи. Я пробежался глазами по тактическому экрану, горящему передо мной. Всё вроде было в норме: на случай бегства двигатели, все шесть штук, были в полном порядке, как и все остальные системы корабля, энергощиты не включены, но действующие и мощные, а упомянутое электронное поле, что Гинце переколдовал, работало как часы, скрывая нас настоящих от лишних глаз и сканеров. Операторы вокруг, казалось, не обращали на меня никакого внимания – каждый занят своим делом. Тот, что уронил стилус, уже сидел на месте, тыкая в экран с такой злостью, будто тот ему лично насолил, а седой офицер рядом что-то записывал в планшет, бормоча себе под нос про «сопляков безруких».

Я остановил взгляд на тактической карте, вглядываясь в её переливы. Красные точки – чужие корабли наших потенциальных преследователей держались на приличном расстоянии, но я знал, что это ненадолго. Где-то там, за пределами карты, уже рыскали эскадры Птолемея, а может, и Дессе со своими зондами-разведчиками. Мы для них пока невидимки, но стоит одному патрулю случайно наткнуться – и вся наша маскировка полетит к чертям собачьим. Надо было держать ухо востро, а Рубана и Пападакиса – в тонусе.

В этот момент снова открылись двери в командный отсек. Я обернулся, ожидая увидеть какого-нибудь оператора с докладом, но вместо этого в рубку вошла Таисия Константиновна в форме капитана-командора. Она шагала уверенно, но в глазах её горела искра – та самая, что всегда появлялась, когда она чего-то хотела. И я уже знал, что разговор будет не из лёгких.

Таисия остановилась в двух шагах от меня, и я почувствовал, как воздух в рубке стал гуще. Её взгляд, острый, как лезвие её плазменной сабли, впился в меня, а губы сжались в тонкую линию. Операторы за консолями притихли, будто почуяли, что сейчас будет что-то необычное, а Лев Рубан, стоявший рядом, вообще замер, уставившись в свой экран, словно там была разгадка всех тайн вселенной. Я вздохнул про себя – зная, что княжна просто так от праздного любопытства сюда не явится, и, судя по её виду, разговор пойдёт не о погоде за бортом.

– Саша, – начала она спокойно, положив мне руку на плечо, – нам надо поговорить. О «Новой Москве». И об «Афине».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.