Полная версия:
Адмирал Империи – 43
Дмитрий Коровников
Адмирал Империи – 43
Глава 1
Место действия: звездная система HD 60919, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Онега» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен…
Точка пространства: межзвездный переход «Онега-Ладога».
Борт тяжелого крейсера «Одинокий».
Дата: 21 июля 2215 года.
Прошло четыре или пять стандартных часов с того момента, как мой «Одинокий», «Черная пантера» и «Императрица Мария» покинули систему Ладога», совершив прыжок в подпространство через стационарные «врата» к одной из соседних звезд. Ну, а куда деваться, своих судов-генераторов перехода у нас при себе не было, приходилось пользоваться старым добрым методом. Где-то далеко за несколько десятков световых лет от нас у планеты Санкт-Петербург-3 остались сражаться сотни боевых кораблей, командующие которых продолжали делить власть и деньги им не принадлежащие. В это тяжелое для Российской Империи время каждый мало-мальски влиятельный человек кто сумел собрать в своих руках хотя бы одну дивизию, уже считал себя полноправным претендентом на императорский престол. По крайней мере, со стороны это казалось именно так, и это было страшно…
А между тем маленький император и его сестра – по совместительству регент княжна Таисия Константиновна были живы и здоровы, разместившись в данный момент на борту моего «Одинокого», который пусть и модернизированный и отчасти переделанный, но был знаком Таисии, наверное, лучше всех остальных кораблей. Конечно за исключением ее родной «Афины», что сейчас где-то затерялась, и место положения которой мне пока было неизвестно…
Сейчас меня больше занимал вопрос, как нам выбраться так скажем на оперативный простор – а именно в «чистый» сектор Империи, где не было ничьих патрулей и разведывательных сканеров. Как вы понимаете, я больше не входил в число верных соратников адмирала Дессе, приняв решение полностью посвятить себя служению императору Ивану Константиновичу, которого прилюдно поклялся оберегать от любого, вознамерившегося причинить мальчику зло. Мне с моими товарищам буквально удалось вырвать Ивана из лап тех, кто хотел его заполучить в качестве марионетки, и вывезти из космической крепости Кронштадт, в которой он и его сестра находились…
В данный момент три наших корабля пытались как можно быстрей затеряться в глубинах космоса и как могли заметали следы. «Одинокий», «Черная пантера» и «Императрица Мария» только и успевали, что активировать ускорение, совершая очередной рывок на максимальных скоростях, при этом постоянно меняя маршрут следования. После «форсажа» нужно было давать время двигателям «остыть», а генераторам набрать мощность. Это время наши дредноуты шли в обычном режиме, а затем снова срывались в бешеную скачку.
Топливо в баках наших кораблей от таких перегрузок хватало максимум на дюжину таких ускорений, в зависимости от расстояния до точки прибытия. Когда интарий заканчивался, нам хочешь того или нет, приходилось выходить из «тумана войны» и приближаться к какому-либо космическому объекту – станции, либо орбитальному полису на дозаправку. Поэтому, как ни старайся мы укрыться от всевидящих радаров, сделать этого и остаться незамеченными во внутренних мирах Империи у нас получалось. Мешала слишком большая плотность колоний местного сектора пространства, ты постоянно натыкался на какое-нибудь гражданское судно, а еще хуже на патрульные корабли местных гарнизонных групп, что периодически курсировали по системе, к которой были приписаны, как правило выискивая и охотясь на контрабандистов и залетных пиратов. Опасности с военной точки зрения они для нас не представляли, но спокойно могли зафиксировать наше появление, идентифицировать корабли и сообщить о них куда следует…
Сейчас, сидя в кресле на капитанском мостике своего крейсера, я думал как раз об этой проблеме. Как спрятаться от этих всевидящих глаз? Я пока этого не понимал. То, что все наши противники рано или поздно вышлют вслед погоню, в этом лично я не сомневался. Птолемей Граус – первый министр Империи, а также мой вчерашний друг, соратник и не побоюсь этого слова – родственник – адмирал Дессе, ставший в одночасье моим заклятым врагом, эти два самых опасных человека пойдут на все, чтобы поквитаться со мной, а главное, заполучить, наконец, в свои руки императора Ивана.
Маленький восьмилетний мальчик, как и его старшая сестра, стали безвольными игрушками на шахматной доске борьбы за власть над ста тридцатью звездных систем. Иван Константинович хоть и носил титул верховного правителя Российской Империи, но на самом деле настоящей властью не обладал. Многими считалось, что мальчик получил титул после смерти своего отца незаконно, и в этом была доля правды, судя по тексту оригинального завещания покойного царя, которое мне пришлось отдать в руки вице-адмирала Хромцовой.
Почему я это сделал? Ну, во-первых, мне надо было как-то утихомирить воинственный пыл Агриппины Ивановны, которая, как я правильно угадал, и в самом деле до сих пор бесилась и не могла себе простить утерю завещания, в тот день, когда на ее походную колонну навалились корабли Самсонова и Зубова. Во-вторых, слухи о поддельно завещании, хоть оно еще и не было официально опубликовано в СМИ ходили уже давно и судя по всему для населения внутренних миров появление документа в открытом доступе не явилось бы шоком…
Я знал точно одно авторитет династии Романовых, и до этого находившийся не на самом высоком уровне, из-за многочисленных ошибок прежнего правителя, последними действиями при передаче власти был подорван. В настоящий момент восьмилетнего императора многие не воспринимали в качестве своего лидера. И если среди простых колонистов Империи легитимность Ивана еще как-то признавалась, то среди знати, как вы уже успели увидеть, практически не нашлось тех, кто бы захотел верой и правдой ему служить. Никого, кроме вашего покорного слуги контр-адмирала Василькова. Ну а куда же без меня? Я же в каждой бочке, ну вы знаете…
Я прекрасно осознавал, на какой опасный путь вышел, когда вместо того, чтобы захватив мальчика на станции, отправить его под конвоем в расположение космофлота Дессе. Вместо этого я попросту выкрал паренька, уведя его из-под носа остальных охотящихся за царем. Князья и адмиралы позарились на те плюшки, которыми я их завалил, а также вероятно и на и бриллиантовые империалы из имперской казны, на время оставив нас в покое. Но это точно было ненадолго. Как только пелена алчности спадет с глаз Трубецкого, великого князя Михаила и остальных, они точно погоняться за нами вслед…
Тася в попытке защитить своего брата доверилась мне, как единственному, кто способен помочь бескорыстно и без какой-либо задней мысли. И теперь жизнь и судьба этих двух царственных особ полностью зависели от меня… Да, уж приплыли!
Мои невеселые раздумья о дальнейших действиях были прерваны как всегда ровным и безэмоциональным голосом моего старшего помощника на корабле – Алексы:
– Господин контр-адмирал, в аудиенц-зале крейсера собралась вся штурмовая команда, которая участвовала в захвате Кронштадта, – произнесла старпом, недовольно сдвинув брови, видимо ей не очень нравились пирушки на ее корабле. – Вы недальновидно позволили отметить эту славную победу своим «морпехам» и штурмовиками-мадьярам, предоставленных вам вице-адмиралом Кантор перед началом операции. И сейчас эти с позволения сказать бойцы, а многие, насколько мне известно уже не могут ровно стоять на ногах от выпитого алкоголя, ожидают и просят что наш командующий лично прибудет и разделит с нами победу. «Господин контр-адмирал, мы ждем только вас… Прошу, посетите нас и скажите хоть пару слов своим верным солдатам…» Я цитирую лейтенанта Вереша – командира щитоносцев… Что вы на это скажете? Я бы посоветовала…
– Хорошо, сейчас подойду, – слегка усмехнувшись, ответил я, опережая совет Алексы.
Я действительно дал разрешение на эту веселую попойку, хотя никогда до этого не позволял моему экипажу подобные пиршества, тем более на боевом корабле. Как правило, очередную победу над врагом, мои ребята привыкли праздновать вне палуб «Одинокого» – на планетах, либо на космических станциях. Там для подобных мероприятий было все готово – десятки таверн и забегаловок на любой вкус ждали в своих стенах веселых и щедрых космоморяков. Мое же правило было четким – на корабле сражаемся, вне корабля – отдыхаем…
Однако сейчас в условиях когда «Одинокий» убегал от возможно уже начавшейся за ним погони, его экипаж не мог появиться где-либо по своему маршруту следования. А своих храбрецов–«морпехов» поблагодарить за отлично проведенную операцию мне надо было обязательно. К тому же добрую половину всей этой сводной штурмовой команды, участвовавшей в захвате жилых модулей крепости, составляли щитоносцы-мадьяры.
Это были штурмовики из дивизии Доминики Кантор, которых она передала под мое командование для усиления нашей группы на время штурма. Эти самые «щитоносцы» показали себя в той схватке с наилучшей стороны. Они были настоящими профессионалами, и во многом лишь благодаря выучке этих парней была одержана победа над штурмовиками Александра Михайловича Красовского, которые охраняли станцию и сторожили императора. Нужно отметить, что мадьяры понесли и самые большие потери из всех, но с честью выполнили свой солдатский долг. Их небольшой отряд сейчас по-прежнему находился на «Одиноком», и я не мог не отблагодарить столь отважных воинов на прощание…
Да, именно на прощание. Как ни хотелось мне расставаться с этими бесстрашными космопехотинцами, но я просто не мог их не отпустить. «Щитоносцы» были приписаны к 12-ой «линейной» дивизии вице-адмирала Кантор и непременно должны были вернуться на ее корабли. Этого не получилось сделать у Санкт-Петербурга-3, так как я покидал планету и крепость на ее орбите под прицелами плазменных орудий крейсеров и линкоров, причем той же самой Доминики. К сожалению, она не поддержала меня в желании помочь маленькому императору…
Доминика восприняла мои действия как измену адмиралу Дессе и общему делу, которому мы служили. Я не смог, а может и не захотел объяснить ей, что служение Полю Дессе – не есть служение делу защиты Российской Империи. Что Павел Петрович по сути своей за последнее время превратился в одного из тех, кто сейчас делил наш общий сектор контроля на собственные звездные вотчины и уделы. Нет, Доминика не пожелала бы слышать подобные обвинения в адрес глубоко ею уважаемого адмирала и наверное до сих пор любимого человека.
Поэтому, не ища нужных аргументов, я решил как можно скорей убраться подальше из «Ладоги». И в это время мне не было дела до штурмовиков своей бывшей девушки, которые занимали сейчас один из отсеков-кубриков нам моем флагмане. Я вспомнил о «щитоносцах» только когда наши корабли уже совершили первый межзвездный прыжок через стационарные «врата» в соседнюю «Онегу». И вот сейчас, пока мы не настолько сильно удалились от места событий, я был обязан вернуть вице-адмиралу Кантор ее людей, но перед этим решил устроить отважным мадьярам настоящий праздник…
– Шаттлы для погрузки солдат лейтенанта Вереша готовы? – спросил я у Алексы, которая по-прежнему осуждающе смотрела на меня.
– Да, господин контр-адмирал, все готово, – мотнула она головой. – Сначала напоим их, а затем погрузим в виде дров на десантные модули и отправим «домой» в лучшем виде… Тем не менее, я считаю, что вы поступаете абсолютно неправильно, позволяя этим, чужим по сути людям превращать боевой крейсер в передвижную таверну.
– Мы с ними вчера проливали кровь, – ответил на это я. – После этого они нам далеко не чужие. Если бы не отвага и выучка мадьяр и не профессионализм того же лейтенанта Вереша, который после ранения Кузьмы Кузьмича принял командование сводной группой еще вопрос – победили бы мы вчера или нет!
– И все же…
– Так, все, хватит, – немного построжившись, прервал я своего старшего помощника. Я, конечно, был согласен с Алексой касательно дисциплины на корабле, но выслушивать сейчас ее недовольство по факту уже свершившегося никак не желал.
– Прошу прощения, господин контр-адмирал, – насупилась Алекса.
– Ладно, пойду…, – кивнул я, вставая с кресла. – Зайду на минутку к ребятам на огонек и скажу пару слов на прощание. А потом можешь, как ты выразилась «грузить дрова» и отправлять их домой…
Было бы верхом неприличия пойти на пиршество не навестив перед этим полковника Дорохова, который в данный момент находился в медблоке. Странное это было ранение полученное Кузьмой Кузьмичом в самом начале операции. Я не знал подробностей, так как был погружен в планирование миссии по захвату станции, просто мне сообщили что мой командир космопехов получил пулю. К счастью, как мне сообщил по связи начальник медицинской службы, жизни полковника ничего не угрожало, хотя в данный момент великана все же ввели в состояние искусственной комы, для ускоренного восстановления в регенерирующей капсуле…
– Здравия желаю, господин контр-адмирал, – как всегда весело и беззаботно козырнула мне сержант Яценко, когда я вошел в палату.
– Полина? – удивился я, увидев казачку не в аудиенц-зале с остальными своими товарищами, а здесь рядом с раненым полковником. – Победу решила не отмечать?
– Ай, – отмахнулась девушка, – там этим мадьяры… А я с ними так общий язык и не нашла. Вереш этот страшный как черт! Видели, как зыркает своими ультрамариновыми белками глаз?
– Да, цвет белков у этого лейтенанта действительно очень странный, – согласился я, усмехнувшись отговоркам Полины, так как знал о, ну скажем некоторых теплых чувствах этой веселой казачки к нашему железному дровосеку Кузьме Кузьмичу. Не думаю, что между этими двумя что-либо было, так как Дорохов всегда тупил и абсолютно не обращал на подобные глупости внимания. Тем не менее, мне быстро понятно, почему Полина сейчас находится сейчас в палате медблока.
– Как дела у твоего командира? – спросил я, подходя ближе и взглянув на недвижимое тело огромного новгородца, еле помещавшееся в капсулу.
– Начмед сказал, что через пару суток будет как новенький, – улыбнулась девушка. – А Гутенберг как вы знаете, обещаниями разбрасываться не любит.
– Да, это так, – согласился я. – Он и Зубова поднял буквально за несколько часов и привел его в норму настолько, что Демид отбуцкал сразу Наэму и Наливайко.
– Ага, я видела эту запись, – засмеялась Полина. – Очень ржала…
– Ну, слава Богу, – кивнул я, обрадованный словами начмеда не меньше девушки. Очень мне не хотелось так глупо потерять своего лучшего командира штурмовой команды. – Кстати, как это случилось? Как Кузьма Кузьмича так не уберегся?
– Да я сама в шоке, господин контр-адмирал, – пожала плечами Полина. – Причем ранение в спину. Пуля пробила пластину по лопаткой, благо справа… Меня там не было, сразу скажу…
– И это случилось в самом начале штурма? – озабоченно произнес я.
– Вот именно! – воскликнула девушка, качая головой и многозначительно на меня посмотрев. – Как такое могло произойти. Мы только выгрузились и за спиной полковника в этот момент были только наши «морпехи» и…
– И? – я примерно понял, что хочет сказать эта девчонка.
– И мадьяры Вереша, – закончила Полина.
– Не хочешь же ты сказать…
– Да, нет… Не может, конечно же, такого быть, – растяжно проговорила сержант Яценко, сама не желавшая даже думать о подобном, зная, как сражались и умирали щитоносцы Вереша в том бою.
– Вот и я не верю в подобное, – кивнул я, закрывая эту тему. – В любом случае главное с Дороховым все будет в порядке…
– Да, это главное, – повторила за мной эхом Полина.
– Так, а где наш старик Гинце? – изумился я, наблюдая пустую соседнюю капсулу рядом с капсулой Кузьмы Кузьмича. – Он же должен проходить курс восстановления после того, как над ним поработали каты этого негодяя Шепотьева!
– Так это, профессор несколько часов как смылся с палаты, – ответила Полина, которой на Густава Адольфовича, в отличие от Дорохова, было ровным счетом наплевать, что там с ним и как. – Причем убегал кучерявый очень даже бодренько, будто и не помяли его совсем…
– Очень странные вещи творятся на моем корабле, – хмыкнул я, на самом деле довольный что с Гинце, судя по словам Полины, тоже все в порядке. – Причем я об этом узнаю случайно и одним из последних. Ладно, пойду в кают-компанию толкну речь твоим сослуживцам… Ты со мной?
– Нет, господин контр-адмирал, я лучше здесь останусь, – улыбнулась казачка.
– Ну, ладно, если твой командир очнется, вызови меня…
– Слушаюсь…
Глава 2
Место действия: звездная система HD 60919, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Онега» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен…
Точка пространства: межзвездный переход «Онега-Ладога».
Борт тяжелого крейсера «Одинокий».
Дата: 21 июля 2215 года.
Покинув стерильную белизну медицинского блока, обрадованный вестями о здоровье полковника Дорохова и профессора Гинце, я шагнул в полумрак коридора средней палубы «Одинокого». Матовый композит переборок, исчерченный тонкими линиями силовых кабелей, глотал свет потолочных ламп, создавая причудливую игру теней. Форменные ботинки отбивали ровный ритм по палубным пластинам, и этот звук сливался с низким гулом корабельных генераторов, набиравших мощность для очередного форсажного прыжка. Мы по-прежнему гнали изо всех сил, стараясь уйти от возможной погони…
У развилки уже перед самой кают-компанией пространство внезапно наполнилось движением – из бокового коридора вынырнула группа мадьяр-щитоносцев. Пятеро бойцов в черных кителях с шевронами 12-ой «линейной» на плечах, каждый – словно вырезанная из обсидиана статуя. Заметив меня, штурмовики на секунду смутились, а затем, моментально выстроились в безупречную шеренгу.
– Разрешите обратиться, господин контр-адмирал! – четко отчеканил старший группы, сержант с квадратной челюстью. Короткий шрам на его виске казался серебристой молнией в приглушенном свете коридора. В его голосе звучала та особая смесь почтения и гордости, которую я часто замечал у мадьяр.
– Разрешаю, – кивнул я, машинально отмечая детали. Четверо бойцов держались безупречно, но пятый, крепко сжимавший массивный технический кейс, слегка покачивался. Именно серебристый кейс привлек мое внимание – нестандартная модель, явно не из корабельного арсенала. Зачем он им? Ладно, сейчас это неважно. – Куда направляетесь ребята? Почему не отмечаем победу со своими?
– Наш командир – старший лейтенант Вереш приказал пригласить остальных членов экипажа «Одинокого» в аудиенц-зал, в том числе и вашего старшего помощника, господин контр-адмирал, – доложил сержант, скромно улыбаясь. Его выправка могла бы послужить иллюстрацией к уставу, хотя в уголках глаз притаилось веселье.
Я почувствовал, как мои губы сами собой складываются в усмешку. Наши бравые мадьяры явно не были посвящены в тонкости дела. Алекса – андроид последнего поколения оказалась практически неотличима от настоящего человека и соответственно была принята штурмовиками Вереша за обычного офицера. Приглашать моего старпома на праздничную пирушку было сродни попытке научить искусственный интеллект ценить вкус хорошего вина.
– Мой вам совет, парни, в командный отсек лучше не соваться, – сказал я, решив избавить щитоносцев от неминуемого столкновения с железной логикой и кулаками моего старпома. – А вот остальных членов экипажа, кто не на вахте и свободен, можете позвать. Это я вам азрешаю.
– Есть, господин контр-адмирал! Спасибо, – пять голосов слились в один, и группа двинулась дальше по коридору, печатая шаг с той особой четкостью, которая выдавала в них ветеранов множества кампаний. – Разрешите выполнять?
– Разрешаю.
Я проводил их взглядом, снова зацепившись за необычный кейс в руках покачивающегося бойца. Что-то в этом техническом контейнере царапнуло мою паранойю, но я заставил себя отбросить всякие подозрения. В конце концов, эти бойцы менее суток тому назад доказали свою верность и преданность в бою, прикрыв собой моих людей и заплатив при этом гибелью почти трети своего состава. Может, винишко и закуски тащат в этом чемодане на посты, чтобы прям там и употребить со своими новыми друзьями-товарищами. Они заслужили право на маленькие тайны и несколько часов беззаботного отдыха.
Развернувшись и махнув на это рукой, я направился к дверям кают-компании, откуда несмотря на закрытые переборки, уже доносился нестройный хор голосов – там вовсю шло празднование нашей недавней виктории. Бойцы пели какую-то старую мадьярскую балладу, и ее мелодия странным образом гармонировала с гулом корабельных генераторов. Пора было сказать несколько слов своим героям, прежде чем отправить их обратно к вице-адмиралу Кантор. В конце концов, хороший командир знает, когда нужно быть строгим, а когда – просто разделить с экипажем радость победы…
Не успел я преодолеть и половины расстояния, как пневматические створки дверей разошлись с характерным шипением, выпуская в коридор волну приглушенного смеха и запах синтетического табака. В проеме возник лейтенант Гусенков – он же «Гусенок», как его окрестили штурмовики – новый командир одного из взводов штурмовой группы «Одинокого», которого выбрал сам полковник Дорохов. Его обычно безупречный мундир был расстегнут у ворота, а русые волосы растрепались, нарушая уставную прическу. Увидев меня, лейтенант качнулся, но тут же выпрямился, как будто внутри у него сработала система автоматической стабилизации.
– Господин контр-адмирал! – попытался он встать по стойке «смирно», но его повело в сторону, и лишь инстинктивно ухватившись за дверной косяк, офицер избежал позорного падения на пол. – А мы вас уже заждались! Там такое веселье, вы не предствляете! – глаза юного лейтенанта лихорадочно блестели, а на щеках играл румянец. – Криптовенгры, оказывается, отличные ребята… Вы бы видели! У них традиции – закачаешься! Научили нас своим тостам и Ракоци маршу, представляете? – он активно жестикулировал, описывая что-то в воздухе. – У них там целый ритуал – сначала за победу, потом за павших, потом за командира… Все по порядку, как в лучших домах…
– О, брат, да ты уже наклюкался!
Я открыл было рот, готовясь хорошенько отчитать своего нерадивого офицера за столь вопиющее нарушение субординации, но слова застряли в горле. Перед глазами с пугающей четкостью возникли события вчерашнего штурма Кронштадта. Где лейтенант Гусенков первым врывается в затянутый едким дымом коридор станции, прикрывая своих бойцов от шквального огня. А вот он, уже с пробитым плечом, продолжает вести группу вперед, оставляя за собой дорожку кровавых капель на палубах…
– Лейтенант, – произнес я, смягчив тон. В конце концов, этот парень и его люди заслужили право на небольшой праздник. – Надеюсь, вы там не слишком… увлеклись? – я сделал паузу, внимательно вглядываясь в его раскрасневшееся лицо.
– Никак нет! – Гусенок попытался изобразить серьезную мину, но его выдавали искорки смеха в глазах. Было в нем сейчас что-то от курсанта первого года – та же искренность, та же неспособность скрывать эмоции. – Все под контролем! Просто… – он на секунду замялся, подбирая слова, – братание с товарищами по оружию, так сказать. – Внезапно в его взгляде мелькнула несвойственная молодому человеку мудрость. – Вы же сами учили нас, что в бою важно доверять тем, кто рядом. Вот мы и… налаживаем контакты. По всем правилам военной дипломатии!
– Хорошо-хорошо, – я не сдержал усмешки, глядя на его попытки придать себе солидный вид. – Веди, раз уж меня там ждут. Показывайте свою… военную дипломатию в действии.
Двери кают-компании снова разъехались с мягким шипением, впуская нас в озаренное теплым светом помещение. Даже выпивший Гусенков пропустил меня вперед – некоторые вещи впитываются в самую суть, становятся второй натурой. Я невольно отметил эту деталь: даже в подпитии мои офицеры оставались офицерами. Шагнув внутрь, я уже морально приготовился увидеть, во что превратили обычно строгий и чинный корабельный отсек две группы элитных бойцов, празднующих победу.
Когда створки дверей разошлись в стороны, и мы вдвоем с лейтенантом вошли внутрь отсека, то были встречены громогласным «Ура»! По тому, как «ура» также кричали и «щитоносцы», я понял, что дипломатия действительно действует. Я улыбнулся в ответ на приветствие своих солдат. В отсеке, где происходило пиршество, и в самом деле было не протолкнуться. В небольшой по площади зал набилось сейчас не менее полутора сотен вояк. Они сидели за большими длинными раздвижными столами, заваленными всеми возможными блюдами и горами бутылок с вином.
