Адмирал Империи – 32

По итогу двух фаз сражения, первой – в открытом космосе, и второй – при штурме «Троицкой» Черноморский космический флот потерял двенадцать вымпелов, в большинстве своем ими оказались линкоры. Это были именно те корабли, что исполнили роль авангарда, первыми атаковавшего факторию и принявшего на себя основной удар плазмы обороняющихся. Русские дредноуты шли в бой с открытыми забралами, без страха и сомнений жертвуя собой ради победы. Их бесстрашные экипажи до последнего вздоха сражались как львы, ведя ураганный огонь по станции и конечно же, насколько бы мощными не были их энергополя, заградительного огня нескольких десятков вымпелов противника одновременно они выдержать не смогли…

Самсонов был серьезным образом опечален этому прискорбному факту гибели большей части своего авангарда, ведь тяжелых дредноутов в его распоряжении и без того было не так уж много. Каждый из них представлял собой бесценный ударный кулак, способный переломить ход любого сражения и ценился на вес золота. И вот теперь, получалось, адмирал собственными руками разбазарил львиную долю этого стратегического резерва в стычке фактически местного масштаба. Конечно, победа есть победа, и разгром целой дивизии противника – большое дело. Но не слишком ли высокую цену пришлось заплатить за этот успех?

Непонятно, почему в таком случае адмирал так психовал, ведь именно он, не щадя и посылал на убой все эти линкоры, о судьбе которых теперь так горько сокрушался. Кого винить, кроме себя самого? Или он всерьез полагал, что ожесточенное сопротивление «янки» растает словно дым под напором его доблестных «черноморцев»? Что «Троицкая» падет к его ногам сама собой, стоит лишь чуть-чуть надавить и помахать перед носом у перепуганных американцев Андреевским флагом? Нет, Иван Федорович прекрасно знал, на что идет и какими потерями чревата подобная лобовая атака на укрепленную базу врага. Просто он готов был заплатить любую цену за свой триумф. А теперь вдруг спохватился и начал горевать о погибших. Где же раньше была твоя прозорливость и человечность?

Более того в воспаленной голове Самсонова даже не возникало мысли, что именно он сам в чем-то виноват. Не появлялось и тени сомнения или намека на чувство вины за содеянное. Нет, всегда и во всем крайним оставался кто-то другой, только не великий и непогрешимый Иван Федорович. Вот и сейчас, до того момента пока в секторе не появилась моя эскадра, он весь свой гнев и раздражение сконцентрировал на сумевшем-таки сбежать и увести с собой существенную часть своих кораблей контр-адмирале Джесси Ли. Ах, подлый трус, ничтожество, помешал видите ли безоговорочной и окончательной победе во славу русского оружия. Испортил триумф, смазал впечатление, не позволил насладиться величием момента в полной мере!

И действительно, дивизия «Следопыты», которая рассыпалась под сокрушительными атаками наших храбрых «черноморцев», оказалась, увы, не до конца уничтоженной. Да, Самсонов нанес противнику страшный урон, по сути, полностью разгромив и дезорганизовав одно из лучших подразделений 1-го «ударного» космофлота самого контр-адмирал. Да, Джесси Ли потерял больше половины своих вымпелов, включая некоторые из лучших и сильнейших. Да, американцы драпали из сектора боя, поджав хвосты и трясясь от страха перед возмездием разъяренного русского медведя. Но все же «янки» не были до конца стерты в звездную пыль. Не были повержены в прах и втоптаны в грязь сапогом Грозы Османской Империи, или как там еще величал себя Иван Федорович в минуты особого воодушевления.

«Следопытам» хоть и потрепанным, но удалось вырваться из кровавой бойни и оторваться от своих мучителей В секторе окончившегося сражения и внутри фактории остались летать обломки всего лишь шестнадцати вымпелов американцев. Жалкие, искореженные остовы, многие из которых практически невозможно было опознать – настолько чудовищной силы удары обрушила на них безжалостная длань «черноморцев». Обугленные, оплавленные, рассеченные страшными разрывами зарядами главного калибра, они, тем не менее являли собой наглядное подтверждение русской доблести и американской никчемности. Самсонов лично облетел поле брани на вельботе, любуясь этим впечатляющим зрелищем.

Это по-настоящему радовало взор Ивана Федоровича, ублажало его самолюбие. Но все же недостаточно ярко, недостаточно масштабно. Ведь остальные вражеские корабли, пользуясь суетой и неразберихой боя, все же сумели-таки благополучно покинуть опасную зону, оторвавшись от преследователей и уйдя на «форсаже» в направлении межзвездного перехода «Таврида-Екатеринославская». Весьма досадное упущение, надо признать. Казалось бы, загнать их в ловушку, зажать в смертельные тиски – и безжалостно давить, давить, пока не останется ни единого уцелевшего вымпела.

К сожалению, Иван Федорович позаботился в первую очередь защитить свои корабли новыми энергетическими полями, но совершенно оставил без внимания тот факт, что многие из вымпелов его Черноморского флота пострадавшие в предыдущих сражениях за «Тавриду» до сих пор до конца не восстановили свои скоростные характеристики. И выжимать максимальную скорость эти посудины были попросту не в состоянии. На половине силовых установок долго за американцами по космосу не побегаешь. А ведь сам же Самсонов и подгонял подчиненных, требуя от них немедленно ринуться в бой, невзирая на техническое состояние вверенных ему кораблей. Утверждал, что ремонтом они смогут заняться и позже, после разгрома противника. Вот и получил теперь на собственную голову незавершенный триумф, увенчанный горьким послевкусием досады.

Самсонов понимал, что несмотря на все свои усилия окончательной победы над вражеским подразделением он не одержал, упустив большую часть кораблей Джесси Ли, от чего адмирал долго пребывал в нехорошем расположении духа. Бессмысленно сейчас растрачивать и без того понесший существенный урон Черноморский флот, ввязываясь в очередную погоню. Куда важнее привести в порядок корабли и восстановить характеристики.

Однако незавершенное дело и упущенные возможности не помешали нашему командующему сразу после окончания сражения, послать победную реляцию в столичную звездную систему «Новая Москва», в которой Иван Федорович в возвышенных тонах живописал недавнюю битву, назвав эту по сегодняшним меркам по сути незначительную стычку – одной из ключевых и решающих в кампании за контроль над «Екатеринославской». Без ложной скромности расписывал он свой военный гений и невиданное мужество подчиненных, превознося одержанный триумф до небес. Создавалось впечатление, что ни много ни мало легендарный адмирал только что разгромил как минимум космофлот самого Коннора Дэвиса, отправив к праотцам чуть ли не сотню вымпелов.

Видимо таким образом Самсонов пытался обелить и неким образом легитимизировать себя в глазах руководства в качестве единоличного вождя и главнокомандующего космофлотом, чье лидерство не подлежит сомнению. Особенно после событий, когда взбунтовавшиеся «черноморцы» вопреки всем законам и уставам самовольно освободили своего, обожаемого ими командира, из-под ареста. Да-да, репутация Ивана Федоровича в последнее время изрядно пошатнулась, на «Новой Москве» на него стали поглядывать искоса, хоть в открытую против и не выступали. Так может громкая виктория поможет восстановить его добрые имя и реноме?

Вот и старался адмирал изо всех сил, сочиняя пышные депеши в лучших традициях бравурных победных посланий былых времен. Как всегда в таких случаях бывает, потери противника в его изложении были завышены практически втрое против реальных, а собственный урон – уменьшен до смехотворного минимума. Ну прямо-таки образец полководческого искусства и эталон бескровного разгрома врага получался. Комар носа не подточит, не к чему придраться. Но Самсонов всерьез рассчитывал, что подобные благостные реляции непременно дойдут до ушей сильных мира сего и склонят чашу весов в его пользу.

А чтобы впоследствии не быть разоблаченным в вопиющей подтасовке фактов, когда подбитые корабли Черноморского флота прибудут-таки к Никополю-4 на ремонт и истинный масштаб потерь вскроется, Иван Федорович решил схитрить. Для этого он остался на месте схватки возле полуразрушенной торговой фактории и начал собственными силами ремонтировать и восстанавливать по кусочкам все свои пострадавшие в бою линейные корабли и крейсера, пытаясь привести их в божеский вид.

В этот самый момент как раз таки я со своими кораблями и показался на радарах дальнего обнаружения высветившись на тактической карте перед взором Ивана Федоровича в нескольких миллионах километров от места только что окончившегося сражения… Мерным зеленым огоньком обозначилось стремительное перемещение нашей эскадры на фоне усеянного крохотными точками звезд объемной тактической карты командного отсека «Громобоя»…

Глава 2

Место действия: двойная звездная система HD 21195, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Екатеринославская» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империи.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 190 световых лет.

Точка пространства: Альфа-сектор, 550 миллионов километров от планеты Никополь-4, торговая фактория «Троицкая».

Дата: 11 апреля 2215 года.

Однако не один я в тот день оказался рядом с разрушенной факторией, окруженной ремонтирующимися кораблями Черноморского космического флота. Из соседнего квадранта, практически одновременно с моей эскадрой в секторе появилась еще одна наша дивизия, которую вела не менее талантливая, чем Самсонов, адмирал Кантор.

Не буду скрывать, что при виде ее кораблей, неожиданно вынырнувших из «тумана войны» прямо по курсу моих крейсеров, мое сердце невольно дрогнуло. Доминика Кантор. Та самая девушка, которой я был обязан своим спасением, своей новой жизнью и даже, пожалуй, своим положением в космофлоте. Мы не виделись с тех пор, как она помогла мне выбраться из преисподней штрафбата на Никополе-4, рискуя не только своей карьерой, но и самой жизнью. И вот теперь наши пути снова пересекались…

Мы остановились на том, что командующему «Следопытов» контр-адмиралу Джесси Ли на своем флагмане во главе с самыми боеспособными кораблями удалось вырваться из окружения и скрыться от Самсонова. Получив несколько часов назад изрядную взбучку в не слишком удачном для него сражении, он все же сумел собрать остатки своих сил, и, воспользовавшись неразберихой и тихоходностью кораблей противника, уходил сейчас в направлению перехода «Таврида-Екатеринославская», дабы зализать раны в относительно безопасном секторе, на данный момент контролируемым американцами.

Рядом с линкором Джесси Ли в этот момент находилось около двадцати кораблей его дивизии – все, кому в том бою повезло вырваться из смертоносной ловушки, устроенной им Самсоновым у «Троицкой». Большинство из этих вымпелов были изрядно потрепаны или даже находились на грани полной небоеспособности. Но так или иначе, они держались рядом со своим адмиралом, образуя нестройную, но все же весомую походную колонну.

Американские коммандеры, сбежав от Ивана Федоровича, уже было выдохнули с облегчением, полагая, что худшее позади и им удалось оторваться от погони. Но, увы, радовались эти несчастные недолго. Ибо спустя буквально пару часов на пути их отступления неожиданно возникло еще одно подразделение противника, только уже с идентификационными номерами другого русского космофлота – Северного.

Как я уже упоминал, этим подразделением командовала вице-адмирал Доминика Кантор. Та очаровательная молодая особа, которая когда-то вытащила меня из жуткой дыры штрафбата на Никополе-4, имея наглость действовать, невзирая на недовольство начальства и грозящие ей за подобную вольность крупные неприятности.

Но отважная Доминика все же пошла на этот отчаянный шаг. Она стала единственным человеком во всей вселенной, кто пекся о моей судьбе и кто не побоялся ради меня бросить вызов привычному ходу вещей. И это было особенно ценно для меня, учитывая, что даже самые близкие и родные люди – будь то княжна или хотя бы адмирал Дессе – по разным причинам бросили меня тогда на произвол судьбы. Хотя Тасю я как раз не виню – после тяжелого ранения отца она была вынуждена срочно покинуть «Екатеринославскую» и отправиться в столицу на «Новую Москву».

Так или иначе, а именно Доминика рискнула всем, чтобы подарить мне шанс на новую счастливую жизнь. И теперь, когда ее корабли так неожиданно возникли на моем пути, я не мог не вспомнить об этой отчаянной девушке с особой теплотой и благодарностью. Хотя, признаться, в этот судьбоносный миг в моем воспаленном мозгу проскальзывали не только возвышенные мысли, но и куда более земные, чтобы не сказать – греховные мечтания насчет этой бесспорно привлекательной особы.

Но я старался гнать прочь эти нескромные фантазии, прекрасно осознавая, что между Кантор и Дессе до сих пор существуют пусть и не слишком крепкие, но все же весьма близкие отношения, и что было бы в высшей степени неэтичным и предосудительным с моей стороны вклиниваться в эту не до конца исчерпавшую себя любовную историю…

Итак, вернемся к суровым реалиям нашего непростого космического бытия. Что же все-таки произошло, пока я тут предавался любовным грезам и ностальгическим воспоминаниям? А произошло вот что. Буквально сутки тому назад вице-адмиралу Доминике Кантор прямо из штаба Северного космического флота было в срочном порядке доведена информация о крейсировании на пути следования эскадры адмирала Самсонова сразу двух мощных американских дивизий под командованием адмиралов Джуды и Ли. Целью этого хитрого маневра со стороны «янки», насколько можно было понять, являлся неожиданный перехват и полное уничтожение в глубоком космосе всех наших прорывающихся к месту основных сражений кораблей-»черноморцев».

В этот судьбоносный момент 12-я «линейная» дивизия Северного флота под началом Доминики как раз находилась неподалеку и сопровождала большой конвой гражданских судов, в спешке эвакуирующих все оставшееся население злополучной фактории «Троицкая». Учитывая неумолимое приближение сил противника, путь которых лежал как раз через этот перенаселенный сектор, Кантор мгновенно оценила весь масштаб нависшей над беззащитными колонистами угрозы. Она, ни минуты не колеблясь, приняла единственно верное в данной ситуации решение – немедленно прервать патрулирование и, невзирая на опасность, самостоятельно силами лишь своей дивизии обеспечить эвакуацию и безопасный коридор для прохода каравана гражданских транспортников с фактории сквозь зону боевых действий.

Этот маневр полностью себя оправдал. Не покладая рук, экипажи 12-ой «линейной» буквально за считанные часы сумели организовать эвакуацию, а затем, надежное прикрытие и эскорт всем до единого гражданским судам, своевременно переправив их в заранее условленный безопасный район у ближайшего межзвездного перехода в систему «Новая Сербия». И все это – умудрившись при этом ни разу не вступить в прямое огневое соприкосновение с крейсирующими в этом районе силами американцев.

Лишь после того, как последний из эвакуационных транспортов благополучно ушел в подпространство в систему «Новая Сербия», дивизия Кантор, наконец, смогла вернуться в сектор своего постоянного патрулирования и немного перевести дух. И буквально тут же Доминика получила сообщение от командующего Дессе о продвижении эскадры Самсонова навстречу главным силам нашего Черноморского флота. Оценив обстановку и приняв во внимание угрозу перехвата «черноморцев» американцами, Кантор экстренно приняла решение проложить свой курс таким образом, чтобы поспеть на помощь Ивану Федоровичу.

Ради этого вице-адмиралу пришлось изрядно поломать голову над тактической диспозицией и проделать весьма замысловатый «крюк», существенно отклонившись от первоначального маршрута следования своей эскадры. Но, похоже, как мы узнаем далее, эти старания того стоили. А уже после, объединив усилия, эскадры Самсонова и Кантор должны были вместе прибыть к Никополю-4 для долгожданного воссоединения с главными силами Российской Империи под предводительством адмирала Дессе…

К сожалению, из-за всех этих непредвиденных задержек, связанных с эвакуацией гражданских и помощью Самсонову, Доминика, как и я, тоже весьма некстати опоздала к эпохальному сражению у пресловутой фактории «Троицкая». В результате чего вся слава победителя и лавры первооткрывателя новой эры космических битв достались одному лишь Ивану Федоровичу, который, наверное, только об этом всю свою жизнь и мечтал. Ну что ж, пусть порадуется, старый пройдоха. Пускай хоть на время почувствует себя этаким незаменимым и всемогущим повелителем космоса, стратегическим гением и величайшим из флотоводцев всех времен и народов. Тем более победа была неокончательной…

А вот к Кантор фортуна в тот судьбоносный день оказалась весьма благосклонна и подарила моей боевой подруге поистине уникальный шанс проявить себя с лучшей стороны. Вышло так, что корабли, возглавляемые Доминикой, двигаясь по только что проложенному маршруту, совершенно неожиданно и крайне удачно для нас преградили путь отступающей эскадре контр-адмирала Джесси Ли и его пресловутых «Следопытов».

Да, такого подарка судьбы Доминика точно не ожидала. Но, разумеется, не преминула им тут же воспользоваться. Оно и понятно – ведь лучшего шанса одним махом покончить с остатками некогда грозного и внушавшего трепет всей галактике 4-го Американского флота просто трудно было представить. Уж слишком хорошо все сошлось – и время, и место, и расклад сил. Доминике оставалось лишь умело разыграть те мощные карты, что ей так щедро раздала судьба.

Как я уже говорил, под командованием Джесси Ли, спешно улепетывающего от очередного разгрома, находилось не более двух десятков сильно потрепанных кораблей – те самые жалкие ошметки его некогда могучей дивизии, которым совсем недавно удалось буквально чудом избежать полного уничтожения в безжалостной мясорубке у фактории «Троицкая» и теперь отчаянно пытавшимся укрыться в безопасном месте.

Но даже вся эта внушительная армада не шла ни в какое сравнение с поистине циклопической мощью полностью укомплектованной и вооруженной по последнему слову техники 12-ой «линейной» под началом Кантор. Ведь все без исключения русские корабли незадолго до этого прошли тотальную модернизацию силовых установок и полное обновление всех бортовых систем, так что теперь являли собой грозную и практически неуязвимую силу. В умелых руках Доминики они становились поистине смертоносным оружием, способным стереть в звездную пыль любого неприятеля, рискнувшего встать на их пути.

Вот и сейчас – оценив обстановку и мгновенно просчитав шансы, вице-адмирал Кантор приняла решение атаковать. Воспользовавшись эффектом неожиданности и временно укрыв свои корабли в так называемом «тумане войны» (зоне пониженной электронной активности со множеством визуальных аномалий, затрудняющих обнаружение), вице-адмирал подкараулила момент, когда эскадра Джесси Ли, следуя неорганизованным строем, как раз сбавила ход после очередного утомительного и изматывающего рывка на «форсаже». Именно сейчас, когда американцы были максимально уязвимы и меньше всего готовы к отражению нападения, крейсеры и линкоры 12-ой «линейной» словно по мановению волшебной палочки возникли из мрака, в мгновение ока оказавшись практически в упор к ничего не подозревающему противнику.

Дальнейшее больше напоминало избиение младенцев, нежели настоящий бой. Русские корабли, заняв самые выгодные позиции и сходу захватив инициативу, обрушили на головы зазевавшихся «янки» всю свою чудовищную огневую мощь, буквально расстреливая их в упор из всех стволов и непрерывно забрасывая плазмой. Американские корабли, застигнутые врасплох даже не успели развернуться в боевой порядок. Беспорядочно маневрируя и лихорадочно пытаясь выстроиться, они один за другим гибли под прицельными залпами русских орудий и исчезали в ослепительных вспышках взрывов.

В результате этой скоротечной расправы были уничтожены практически все до единого корабли противника, в том числе флагманский линкор и сам контр-адмирал Джесси Ли, погибший мужественно, но бесславно – в адском пламени пылающего мостика своего поверженного дредноута. До последнего мгновения он, не желая сдаваться, продолжал упрямо швырять в сторону русской эскадры бесполезные сгустки плазмы из уже затухающих орудийных башен.

Те несчастные, кому все же посчастливилось пережить разгром, спешно выбросили белый код-сигнал и, позабыв про гордость и воинскую доблесть, в ужасе бросились молить о пощаде, униженно вымаливая право на жизнь и обещая повиновение. Увы, их мольбы так и остались гласом вопиющего в пустыне. Ведь в тот черный день ни о какой пощаде и снисхождении не могло быть и речи.

Безжалостно и хладнокровно, словно дикие звери, громадные крейсеры и линкоры 12-ой расстреливали в упор из бортовых орудий ставшие совершенно беззащитными корабли разбитого противника, напрочь игнорируя все отчаянные призывы сдавшихся было в плен американцев. Лишь горстке везунчиков на спасательных шаттлах посчастливилось в суматохе боя незаметно ускользнуть в глубины космоса – но только для того, чтобы еще очень долго в ночных кошмарах вспоминать этот разгром и со священным ужасом шептать имя его вдохновительницы и главной исполнительницы – непобедимой и беспощадной Валькирии Космоса.

Именно так – Валькирия Космоса, не иначе – прозвали отважную девушку-адмирала ее враги еще в те времена, когда Доминика, не будучи подданной Российской Империи, лихо сражалась против клятых «янки» в бесконечных Войнах Лиги за неприсоединившиеся миры. И надо сказать – сегодня грозная валькирия полностью оправдала эту свою былую славу, заслуженно войдя в анналы галактической истории как один из самых безжалостных и опасных противников Американского Космического Флота…

После быстрой и на удивление легкой победы над эскадрой противника, перед этим успев перехватить в эфире панические разговоры операторов и капитанов разгромленных ею американских кораблей, Доминика Кантор примерно определила текущее местонахождение космофлота Самсонова и, особо не мешкая, повела свою грозную 12-ю дивизию прямиком к пресловутой фактории «Троицкая». Признаться, она вовсе не горела желанием лишний раз любоваться на обугленные развалины этого полиса, разрушенного в ходе недавних ожесточенных сражений. Но, именно там, среди покореженных и обгоревших остовов орбитальных конструкций, по ее расчетам сейчас находился Иван Федорович со своими изрядно потрепанными кораблями, спешно залечивающими раны.

Конечно, Кантор прекрасно отдавала себе отчет в том, что ее внезапное появление в расположении Черноморского флота едва ли вызовет бурный восторг у вспыльчивого и крайне самолюбивого Самсонова. Тем более после ее ошеломительного триумфа над злосчастными «Следопытами», весть о котором наверняка уже достигла ушей Ивана Федоровича и грозила сильно уязвить его непомерное адмиральское самолюбие.

Однако выбора особо не было – во-первых, Доминика всегда придерживалась незыблемого принципа, что личные амбиции и скрытое соперничество между командующими отдельными соединениями должны отступать на второй план перед лицом общей высокой цели и заботой о выполнении боевой задачи. А во-вторых, прикрывая фланг и тылы группировки «черноморцев», вице-адмирал Кантор тем самым выполняла прямой приказ командования, отданный ей лично Дессе.

Поэтому, задвинув подальше все тревожные предчувствия и смутные опасения насчет грядущей встречи с Самсоновым, наша героиня со всей возможной поспешностью устремилась навстречу своей судьбе. И к своему тайному облегчению, прибыв, наконец, в район сосредоточения основных сил Ивана Федоровича, Доминика с удивлением обнаружила, что попала, так сказать, с корабля на бал. Ведь у «Троицкой», помимо замызганных, израненных в боях крейсеров и линкоров самого Самсонова, уже вовсю красовались внушительные ряды сверкающих бортов моих новеньких посудин, совсем недавно прибывших сюда от Никополя.

При виде всего этого внушительного скопления дружественных вымпелов Иван Федорович, разумеется, сперва несколько опешил. Еще бы – буквально только что он, погрузившись в блаженную эйфорию от собственного величия, всласть упивался своим триумфом и безраздельной властью над лежащим у его ног космосом. А тут – нате вам, пожалуйста! Откуда ни возьмись, с разных концов сектора к месту его дислокации, словно под копирку, один за другим прибывают сразу две союзные эскадры. Да еще под чьим командованием! С одной стороны Васильков – выскочка, гений доморощенный, по дерзости и самоуверенности способный потягаться с самим Наполеоном Бонапартом. А с другой – Кантор, девица боевая, отчаянная, на всю голову контуженная этим своим пресловутым кодексом воинской чести. И каждый так и норовит урвать кусок послаще, оттяпать себе жирный ломоть славы, непременно воздвигнув на руинах американских кораблей памятник собственному тщеславию и доблести.