Ветер Кайласа

– В твоей стране тоже есть города? – спросила Ярина, которую до сих пор потрясывало.

– В Парящих землях города гораздо больше, чем у кочевников, – поделился Фэн и дернул скованной с Яриной рукой.

Аска из крошечного поселения Сбитень едва не задохнулась. Ее удивлению не было предела. Парящие земли! Страна летающих островов, которые, словно облака, плывут на равниной. Неужели Ветер был принцем самой большой и богатой империи в мире людей?!

– Т-ты будущий и-император Парящих земель? – спросила она, заикаясь.

Ли Фэн неприязненно дернул плечом. Губы его сжались и превратились в узкие полоски. Красивое лицо ожесточилось.

– Нет, Рина. Я – второй сын, которого изгнали, – бросил мужчина.

Он напомнил девушке, что сейчас куда важнее найти Жена и ее семью, чем вспоминать прошлое. На что Ярина смущенно кивнула и пошла вслед за принцем к покосившимся строениям центральной улицы У. Ей стало нестерпимо стыдно, что на секунду она забыла о великой цели, которая двигала ее поступками все это время. С тех пор как губы Ветра коснулись ее губ, аска потеряла покой.

Пара подошла к дому, у которого они потеряли Жена, и Ветер настойчиво позвал парня.

– Мальчишка у нас, генерал, – засипел голос за дверью. – Ты убил стражника?

Фэн кивнул.

Створки дверей распахнулись, и на пороге появился человек, похожий на мумию с почерневшим от времени лицом. На мужчине были латы и шлем, которые грохотали при каждом движении на оголенных костях, словно погремушки. Из других домой повылазили такие же солдаты в точно такой же форме и шлемах. Они медленно подступили к Фэну и Ярине, остановились и, покачиваясь, прислушались. Кто-то держал в руках свой череп, а кого-то несли товарищи.

Ли Фэн снял повязку, встал на колени перед мертвецами и поклонился.

– Прости Хэпин. Простите, братья! – громко произнес он и, проглотив подступивший к горлу комок, продолжил. – Ваши смерти на моей совести, и я готов заплатить за свои грехи. Только прошу вас отпустить кочевника и деву.

Хэпин неторопливо присел рядом с принцем и покачал головой.

Девушка шагнула вперед и попыталась защитить Ветра от ходячего скелета, но принц не позволил. Он слегка оттолкнул Ярину, чтобы снова оказаться лицом к лицу с погибшим другом.

Солдат посмотрел на нее, потом в глаза Ли Фэна.

– Нет, брат, мы не примем твою жертву. Живи спокойно и знай, что мы не виним тебя в смерти. Во всем виноват треклятый Ван Лун, ему и отвечать на суде перед Нефритовым императором.

Ветер опустил голову. На его глазах появились слезы, которые он тот час скрыл под белой тканью.

Ярина, все время стоявшая рядом, была удивлена тем, что понимает каждое слово мужчин и, чтобы не терять драгоценное время, решила сама обратиться к товарищу возлюбленного.

– Друг, будь добр, подскажи, где люди города У и почему, кроме вас, в нем так пусто?

Солдат издал звук, похожий на смех, остальные скелеты повторили за ним.

– Красивую и умную чужестранку ты выбрал себе, брат, – обратился он к Фэну, который от этих слов залился румянцем. – Три года назад город У переселили, а нас принесли в магическом мешке вместе со стражем и оставили здесь. С тех пор ни одна живая душа не входила в туман. Жители соседних селений знали, что в городе мертвых нет места человеку.

– А как же рынок рабов? Наш генерал приказал вести пленников сюда? – спросил Жен, который подружился с Хэпином, пока Ветер убивал змея, и вышел из дома.

– Генерала подкупил самозванец Лун. На самом деле, рабов вели в Парящие земли, только простые солдаты узнали об этом в последнюю очередь. Несколько резвых мэнва пришли к городу У и несколько дней прождали генерала.

Они ругались и злились на медлительность собратьев, пока за ними не пришли с приказом отправиться в земли синов.

– Значит, мы идем в Парящие земли, – решила за всех Ярина.

Ли Фэн нахмурился, потом встал и утвердительно кивнул.

Братья по оружию попрощались, и скелеты мелким пеплом рассеялись в воздухе. Годы на чуждой земле в темных склепах не убили в них жажду свободы. Некогда веселые и беззаботные парни, наконец, обрели покой.

Жен с улыбкой подошел к паре, крепко обнял подругу и поклонился повелителю. Свое обещание солдат выполнил, оставалось Ярине выполнить свое.

– Принц знать свою империю. Больше меня не надо. Простите за темный путь. Мне стыдно. Впредь я честен и верен слову, – поклялся парень и побежал к выходу из города.

– Нам пора? – спросила Ярина.

На душе аски скребли кошки. Она так привыкла к добродушному Жену, что расставшись с ним, совсем расклеилась.

– Нет, не пора, – ответил мужчина, наклонился и провел языком по шее своей принцессы.

Ярина прикрыла глаза от наслаждения, но сразу же отстранилась.

– Стой!

– Ммм?

– Поговаривают, что принцы женятся очень рано. Ты женат?

– Нет, Рина. Рано женятся и заводят гарем первые сыновья, вторые – обязаны хранить себя до тех пор, пока не пройдут школу заклинания.

– А ты ее прошел? – неуверенно спросила юная красавица.

– Не успел, – с горечью признался наследный принц.

7.

– Генерал, хватит нежиться! Пора на учения – строить молодняк! – завопил над ухом Хэпин.

До безобразия худой солдат подскочил с кровати и принялся натягивать штаны. Товарищи вокруг громко загоготали.

– Опять провел, лис, – улыбнулся он и почесал щетину на заспанном лице.

Дружба некогда неопытного новобранца с сослуживцами росла день ото дня. С первых дней грубые, неотесанные парни поддерживали амбициозного Вэньмина в его стремлении добиться успеха и высокого чина.

«Наш Ван не хуже столичного» – смеялись лучники, когда парень побеждал в соревнованиях или отличался на поле боя. Даже строгий Хэ частенько ставил Вэньмина в пример.

Сам Вэньмин, прослужив в армии Пао конным лучником три года, стал привыкать к армейской рутине, которая заключалась в нападениях вшей из-за отсутствия воды, морозах и превратностях судьбы. Несмотря на заслуги, Хэ не торопился повышать принца в звании. Чем меньше тот находился на глазах высших чинов, тем было больше шансов, что генералы его не узнают.

Воины из отряда, напротив, прозвали товарища «генералом» и хвалились дружбой с лучшим солдатом армии на каждом углу.

– Построиться! – отдали приказ за пределами палатки.

Парни поправили мечи, надели кожаные сапоги и вышли дружной толпой из палатки.

Посреди заснеженной поляны стоял генерал Пао. Хэ и другие сотники выстроились за спиной командующего на фоне обледенелого горного хребта. Лица их были бесстрастны и хмуры, как того требовал устав и традиции.

Пао, надменно задрав рыхлый от жира подбородок, осмотрел войско и подозвал слугу. Сказав ему что-то шепотом, он отослал паренька.

– В скором времени, – начал Пао осипшим голосом, затем откашлялся и продолжил, – намедни планируется сражение с кочевниками. Чтобы посмотреть нашу подготовку и проверить боевой дух, армию посетит император Парящих земель, правитель синов – Ван Лун.

Солдаты безучастно посмотрели на воина в позолоченных доспехах. Кроме постоянного поиска пропитания и теплой одежды, людей мало волновали события за пределами пограничной заставы. А приезд мифического, никем неизвестного императора относился именно к таким событиям.

«Если сын неба не привезет с собой бочонки с вином и мешки риса, то радоваться нечему», – думали они.

Война – дело другое. Каждый понимал, что вероятность остаться живым в лютую стужу было куда меньше, чем в солнечный, весенний день. Раненых почти всегда бросали на месте. Поэтому новость о битве расстроила мужчин не на шутку.

Когда войско разошлось, Вэньмин отвел сотника Хэ подальше от людских глаз и спросил, что делать. Если ван увидит наследного принца, то быть беде. Полетят головы невинных.

– Пока ничего. Мы не знаем, когда прибудет ван, и что он будет здесь делать, – ответил Хэ, но в его глазах застыла тревога.

Фэн направился к палатке, чтобы собрать вещи на случай экстренного бегства. В сумку уместились шерстяное одеяло, пару сухих лепешек и огниво. На первое время этих сокровищ ему бы хватило, но что делать и куда идти дальше, он не знал.

Ближе к вечеру конник потуже завязал волосы на макушке, перевесил лук и вышел к заставе на ночное дежурство. Побег побегом, но обязанности перед армией и товарищами никто не отменял.

Ветер бесцеремонно рвал шерстяной кафтан на высокой фигуре дежурного, отчего тот ежился и втягивал голову в плечи. К нему подошел Ли Фэн и по-приятельски похлопал по плечу.

– Пора смениться, А-сянь, – обратился он к озябшему товарищу.

– Пор-ра, – заикаясь от холода, согласился новобранец, передал копье и побрел к палаткам.

Ночь вступила в свои права довольно рано, как это бывает в середине зимы. Чернеющее небо зажглось миллиардами мигающих звезд. Тишина разлилась на поляне. Только далеко в горах время от времени громыхали ледяные насты.

«Как хорошо, – подумал Фэн, – как удивительна земля синов. С юга ее омывают бескрайние моря, запад принадлежит пустыням, на востоке левитируют летающие острова, а тут, на севере, горные хребты пронзают облака, словно пики великанов. И я, среди этого великолепия, один. Нищий правитель без силы и поддержки», – обреченно закончил внутренний монолог принц и обреченно вздохнул.

Совсем скоро он заметил приближающийся конный отряд, отчего его обыкновенно медовые глаза заполнились грозной чернотой.

Во главе дюжины воинов на него мчалась белая лошадь в золотой сбруе с алмазными вставками. Принц сразу узнал метку дракона на лбу животного, и эти воспоминания разбудили в его душе клубок спящей мести.

– Ван Лун, – прошептал парень и сильнее сжал древко копья.

Когда до конницы осталось не больше ли, Вэньмин, лучший воин северной армии, метнул оружие в своего императора. Копье просвистело в воздухе, словно тяжеловесная стрела, и вонзилось во что-то мягкое и податливое.

Солдат радостно выдохнул, но, тут же насторожившись, присел.

Правитель, который вовремя заметил блеск оружия, легко извернулся и спрыгнул в снег. Животное же захрипело, присело на задние ноги и, дергаясь в приступах мучительной агонии, повалилось замертво.

– Брат Фэн! – раздался ломающийся голос подростка, который безотрывно наблюдал с соседнего коня за смертельным броском.

Глаза молодого заклинателя прекрасно видели даже в беспросветной черноте и без труда уловили под воинской броней знакомые черты.

– Убить! – заревел Лун, указывая на заставу.

Имперский отряд ринулся в черноту ночи прямо на Фэна.

– Дьявол. Сюань, зачем ты здесь? – спросил у пустоты наследный принц и помчался к ближайшей горной расщелине, чтобы как можно скорее скрыться от стражи.

За три года службы Ли Фэн выучил здешние места не хуже проводника, так как каждый выходной проводил в горах, чтобы помедитировать и поупражняться в заклинательстве подальше от любопытствующих глаз. И сегодня юношеское увлечение пошло на пользу жизни и здоровью лучника.

Ступив на узкую тропу, Фэн свернул налево и скрылся в незаметном лазе. Через пару ли он услышал всплеск и увидел, как тонкий ручеек журчит по замшелой стене просторного грота, а под самым потолком, сквозь трещину, просачивается тонкий луч света.

«На месте», – успокоил себя принц.

Умелыми движениями адепта магии он развел костер, подогрел воду во фляге и заварил чай.

Убить брата ему не удалось, но отчаиваться принц не собирался. Годы тяжелой жизни бок о бок с простым народом научили изнеженного юнца терпению, выдержке и жизнелюбию. Поэтому принц быстро пришел в себя, допил горячий напиток и, привалившись к каменной стене, закемарил.

Во сне ему мерещились золотые статуи Будды, усеянные бусами и зажженными палочками. Спелые персики в столичных садах. Поля белых цветов с мягкими, пушистыми сердцевинами теплых, уютных оттенков янтаря.

«Брат, проснись!» – взмолился голос Хэпина.

Фэн открыл глаза и понял, что мольба, которую он только что слышал, была частью сна. На небе уже давно светила полуденная звезда, а воздухе разлился едкий запах гари.

«Который час?» – подумал парень и сам же себе ответил. – Слишком поздно».

Путь до пограничья занял меньше часа.

Ноги несли Фэна по каменному серпантину, словно крылатые союзники. Лишь единожды он остановился, когда пару осколков вырвались из-под его ног и покатились на самое дно расщелины. Войдя в лагерь, юный Ли змеей скользнул в нужную палатку.

Оставалось одно: взять сумку с пожитками и спрятаться в горах, пока кортеж братца не удалится восвояси. Среди тысячи подчиненных Лун вряд ли сможет его отыскать.

Под тканевым куполом не оказалось ни души. Мало того, вещи сослуживцев были тщательно собраны и лежали ровной стопкой у входа. Двадцать луков и начищенных цзяней примостились тут же.

– А ты опаздываешь, второй брат, – прозвучал низкий голос Луна.

Фэн обернулся.

Император и три генерала стояли и в упор смотрели на наследника. Пао виновато потупил глаза, а другие полководцы зашептали молитвы, будто повстречали гневного призрака.

– Где они? – указал на постели собратьев Фэн.

– Предателей казнили с восходом утренней звезды, – ответил Лун, и на его бледном лице скользнула хищная улыбка.

Даже получив титул вана, он не перестал ненавидеть Сяошаня. Любимец папаши всегда опережал его, законного сына, в талантах, красоте и уме. Луну оставалось развивать лишь одно и, по его мнению, самое важное умение для будущего повелителя: быстро и безжалостно убивать врага или недостаточно верного подчиненного.

– Сволочь, – злобно выпалил Фэн и поднял руку.

Взрыв магической силы заставил присутствующих зажмуриться. Парень вылетел из палатки и хотел броситься к ближайшей скале, но его опередили. Сильный удар сбил принца с ног, и он кубарем полетел в сторону поляны, где только вчера собирали пограничное войско.

Принц привстал на колено, очертил вокруг себя защитный круг и приступил к чтению заклинания. В этот момент Лун с мечом наготове подпрыгнул, чтобы нанести удар сверху.

Блеснула алая молния. Раздался грохот, и братья разлетелись в разные стороны.

Чуть поодаль мальчик лет пятнадцати со сложенными перед грудью руками открыл большие раскосые глаза и испуганно пропищал:

– Братья, перестаньте!

Лун приподнялся на локте и выпалил, обращаясь к третьему брату:

– Сюань, умолкни. Не лезь в дела старших.

Он терпел парня только потому, что был ему единокровным братом. Ки души не чаяла в младшеньком, позволяла свободно передвигаться по городу и учила тайной магии. Ранимый, нежный мальчик оказался способным колдуном. К десяти годам он прочел всю имперскую библиотеку и легко управлял мыслями животных. При дворе ему пророчили карьеру заклинателя, вплоть до ранга старшего мага.

– Прости, – виновато шепнул Сюань.

Стража императора подошла в Фэну. Он не двигался и не подавал признаков жизни.

– Все кончено? – спросил Лун.

– Да, – подтвердили солдаты, проверив пульс наследного принца.

– Сбросьте тело со скалы, – приказал император и направился в шатер генерала Пао.

Когда воины подняли обмякшее тело Ли Фэна, Сюань подбежал, вынул из мешочка пару монет и попросил отдать тело гэгэ. Мужчины переглянулись, явно удивленные такой настойчивостью, но согласились.

Мальчик оттащил Фэна за каменный выступ и стал читать заговор.

Если старший брат еще жив, то он сможет вернуть его из мира Нефритового императора.

Прошла минута, другая. Воин с обожжённым лицом дернулся и нервно задышал. Сюань положил голову себе на колени и позвал. Фэн не ответил. Из бугристых ран на лице засочилась кровь и мужчина застонал.

– Что я натворил? – спросил себя паренек и погладил густые черные волосы брата.

Он быстро понял, что рана Фэна от ядовитой молнии, которую он метнул, дабы угомонить враждующих братьев.

Сердце Сюаня защемило. Принц не желал гибели Луна и Фэна, он любил старших, как самого себя. Миролюбивый, добрый мальчик знал о том, что произошло на празднике совершеннолетия, однако до последнего надеялся, что кровные узы возьмут верх и братья помирятся. Детская наивность сыграла злую шутку с Сюанем: он чуть не погубил наследного принца.

Парень вытер слезы, обмотал своим поясом окровавленную голову гэгэ и мысленно позвал Персика.

Боевой конь лучника Ван Вэньмина и одновременно любимчик принца Ли Фэна перепрыгнул через изгородь и галопом помчался к скалам. Солдат, охранявший конницу, едва успел понять, в какую сторону ринулась лошадь.

– Дурак, – промолвил он, обращаясь к цоканью удаляющихся копыт, и прикрыл сонные глаза.

Сюань ласково потрепал холку Персика, когда тот уткнулся мордой в его спину. Он перекинул через спину животного тело Фэна, и что-то зашептал.

Заклинание быстро подействовало. Конь понял приказ мага и неспешно, чтобы не навредить хозяину, двинулся в западные земли.

8.

Хрустальный звон воды разлился в округе тысячами колокольчиков. Легкий ветер защекотал лицо.

Фэн лежал на мягкой перине и слушал благословенные звуки. Детская радость и беззаботность поднялись в душе мужчины. Улыбнувшись, он попытался разомкнуть веки.

Глаза открылись, но картина осталась прежней. Чернота и пустота не двинулись с места. Ли Фэн принялся ощупывать вокруг себя и понял, что лежит на траве, а рядом стоят кувшин и глиняная, самодельная кружка.

– Успокойся, А-Фэн. Здесь безопасно, – послышался приятный женский голос слева.

Фэн повернул голову в сторону звучащей речи.

– Кто ты и почему обращаешься ко мне, как к ребенку?

– Потому что теперь ты мой ученик и потому, что я гораздо старше, – ответила все та же женщина.

– Где я? Что с моими глазами? – растерянно спросил Фэн и сел.

Без зрения принц ощущал полную беспомощность. Даже в таком умиротворенном мирке, где щебечут птицы и слышен звон водопадов, оставаться во тьме было небезопасно. Слепота могла привести к гибели от рук любого существа, даже самого невинного.

– Ты на горе Кайлас в долине Парящих островов. Пять дней назад верный Персик принес тебя в долину под мой остров и так долго фырчал, что пришлось спуститься и накормить его яблоками. Конь передал послание младшего принца Сюаня и поскакал обратно к северной границе.

– Что было в том послании? – нетерпеливо перебил молодой мужчина.

Хозяйка горы сдержанно улыбнулась и продолжила:

– В сражении с императором твое зрение сильно пострадало. Я сделаю все, чтобы излечить его, но шансов мало. Сила магии Сюаня велика.

– Сюаня?

– Да, А-Фэн. Мальчик не рассчитал удар и поразил алой молнией твои глаза. Он не со зла, прости его.

Принц в ярости скривил лицо и ударил кулаком по мягкой почве. Куски дерна разлетелись и попали на белый подол монашеского платья собеседницы.

– Простить? Сюаня? Он ослепил меня! Быть может, мне и Луна простить за смерть отца и братьев по оружию! – воскликнул мужчина и попытался встать.

Стройная красавица сделала шаг назад и поправила огненно-рыжий локон, который то и дело выбивался из аккуратной прически.

– Умный генерал не бывает воинственен. Умелый воин не бывает гневен. Способный побеждать врага не нападает, – вспомнила она слова великого учителя Лао и добавила от себя: – Я научу тебя жить в мире со вселенной, сражаться по необходимости и быть смиренным. Если согласен на это и там, внизу, тебя не ждут, то оставайся.

– Как ты научишь?! Я же слеп! – закричал Фэн, и слезы бессильной ярости потекли по его щекам.

Вся жизнь, надежды принца разбились в одночасье. Он был принцем, баловнем судьбы, потом воином, а теперь, словно нищий, подбирал крошки жалости от слабой женщины.

Послышалось легкое шуршание юбок, и теплая ладонь нежно погладила щетинистую щеку. Прижав принца к груди, даоска зашептала:

– Оставайся беспристрастным, сохраняй покой и развивай душу. Делай маленькие шажки по Правильному пути и сможешь достичь дао. Теперь ты не одинок.

Успокоившись от речей и умелых рук монахини, Фэн задал последний за этот день вопрос:

– Как тебя зовут, лаоши?

– Хули Цзин, – представилась женщина и встала.

Через месяц раненый научился без помощи учителя ходить по горной местности, прореживать кусты редиса в огороде и лепить глиняные статуэтки Нефритового императора. Он с удовольствием слушал молитвы, которые денно и нощно повторяла женщина. Ее спокойный, размеренный голос успокаивал душу и сердце юноши.

К третьему месяцу Ли Фэн тренировался и бегал по пологим склонам, словно молодой жеребец. Он поправился, вывел щетину с лица и научился завязывать монашеский халат, как истинный даос.

– Молодец, – похвалила однажды ученика Хули Цзин, расчесывая тяжелые рыжие волны перед сном.

Фэн втянул аромат яблок, который разлился в хижине. От сладкого запаха и присутствия женщины у него закружилась голова. Неопытный принц выпалил:

– Ты вкусно пахнешь. Я хотел бы уткнуться в твои локоны и вдыхать их благоухание до утра.

Даоска ахнула. С тех пор как двести лет назад она поднялась на парящий Кайлас, ни один мужчина не видел ее лика и не вдыхал аромата. Да и принца она приняла лишь потому, что он был безнадежно слеп.

– А-Фэн, – замурлыкала Цзин и потянулась к прекрасному лицу ученика.

Мужчина отпрянул.

– Почему отстраняешься? Ты же сам желал этого? – молвила искусительница и дотронулась кончиками пальцев до его скулы.

Фэн покраснел до корней волос, покрылся испариной. Неожиданная перемена в учителе смутила, но он твердо решил следовать светлому пути, а страсть и привязанность могли разрушить душевную гармонию, которую он только начал выстраивать.

Чтобы не обижать наставницу, принц наклонил голову так, чтобы пальцы Хули Цзин легли на его макушку. И потом тихо шепнул:

– Вы так добры ко мне, учитель. Я рад, что рядом со мной есть старший наставник и добрый друг.

Женщина убрала руку и, связав волосы в тугой хвост, вышла. Ее дух был спокоен, как полуночное озеро в безветрие. Уверенность в ученике возросла настолько, что она решила научить парнишку самым сложным заклинаниям и боевым приемам.

«Раз моя демоническая сущность искусительницы не подействовала, значит, Ли Фэн и вправду избрал путь дао», – с улыбкой подумала она и присела на край парящего острова для медитации.

На следующий день парень проснулся поздно. Сны о ночных приключениях с пышногрудой Хули Цзин ослабили тело молодого мужчины. Он, словно в бреду, простонал и проворочался до самого рассвета.

Открыв невидящие глаза, принц почувствовал на запястьях холод браслетов.

Потрогал. Действительно, два широких металлических кольца опоясывали руки.

– Это Оковы сердца. Заклинание подействует тогда, когда ты встретишься с сильными эмоциями. Браслеты привяжут тебя к человеку или месту, которые вызывают столь сильные чувства. Зная причину, ты легко освободишься от последствий.

Фэн неопределенно хмыкнул. Он не собирался возвращаться на землю, а здесь в облаках причин нервничать было немного.

Наручни оказались удобными и не доставляли хлопот владельцу. Даже наоборот: сила магических ударов увеличивалась, когда они проходили через островное железо. В придачу к оковам прилагался двуручный цзянь из точно такого же металла. Эфес меча имел форму снежинки и оканчивался кистью белого цвета.

Ощупав леденящее руку оружие, неопытный даос назвал его самым подходящим именем «Шуанхуа».

– Теперь мы неразлучны, мой верный товарищ, – с гордостью обратился Ли Фэн к мечу и вложил его в позолоченные ножны.

Прошло пять лет.

Монах-даос и вечно молодая Хули Цзин тихо жили на парящем острове, медитировали на заснеженных вершинах Кайласа и наслаждались аппетитными булочками из собственной печи. Жизнь текла спокойно и размеренно.

Наручни ни разу не дали знать о себе, лишь многозначительно поблескивали в свете ночного и дневного светил.

Молчаливый мужчина больше не мечтал о троне, справедливости и женщине рядом. Теплый хлеб заменил остальные радости бытия. Он все больше молчал, уходя в себя и получая наслаждение от внутренней работы мысли. Удары меча становились все более четкими, быстрыми и бесстрастными.

Сила слепого монаха превысила те пределы, о которых он мечтал в молодости. И теперь имя Фэн как никогда раньше подошло для невероятно проворного и выносливого мужчины.

В разгар знойного лета на Кайласе появился гость.

Золотоглазый парень в желтом ханьфу рода ванов поднялся до вершины и стряхнул снег с длинных, распущенных волос. Заколку он потерял, когда взбирался по канату на парящую землю, и поэтому тяжелые пряди свободно резвились на пронизывающем ветру.

– Сюань, рад тебе, – поприветствовал пришедшего монах в белых одеждах.

Парень удивленно заморгал, пытаясь понять, не мираж ли перед ним. Через пару секунд он удостоверился, что зрение его не подвело, и нахмурился.

На краю обледенелой скалы сидел стройный, широкоплечий даос в повязке слепого. Тонкие, мужественные черты выдавали в нем знатное происхождение, но потертая одежда говорила об обратном.