скачать книгу бесплатно
– Что именно? Всё?
– Нет. Я же тут, – парень плотнее прижал девушку к себе. – Значит, есть способ сбежать.
Подвал озарило синеватым свечением. Молодые люди, испугавшись, как по команде спрыгнули с кровати.
– Не бойтесь, чада, – спокойно произнёс гмур, усаживаясь на скрипучей кровати, в его руке светился неровный обломок камня. – Это кристалл Светляк, такие встречаются очень редко в недрах нашей славной Острой горы. Этот я нашёл ещё в детстве. С тех пор он всегда при мне. Моя магия питает его, он же, в свою очередь, дарует мне свет и не только. – Годогост провёл над кристаллом раскрытой ладонью, и Светляк послушно померк, уменьшив радиус и яркость свечения. – Вот так-то будет лучше. В моем мире он способен отпугнуть множество животных. Что будет в вашем, я не знаю. Может случиться обратное, а рисковать нам нельзя.
– Не перестаешь удивлять, Годогост! – изумлённо произнёс Илья. – Что с тобою случилось, почему ты потерял сознание?
– Я не знаю, – в больших голубых глазах гмура отражался свет кристалла, он суетливо запричитал: – Это странно, очень странно, простое заклятье, а откат… такое чувство, что я вернулся во времена своего юношества, когда маг Акамир впервые показал мне, как пользоваться своим даром.
– Ничего не понял. Какой-то откат, маг Акамир, которого ты, кстати, второй раз упоминаешь…
– Вот и я ничего не понял, – Годогост отвернулся, показывая всем своим видом, что разговор ему неинтересен. – Мне срочно нужно попасть домой, в свой мир. Раз ключ открыл мне двери сюда, то откроет и обратно.
Остаток ночи прошел спокойно. Потрепавшись с полчасика о насущном: о том, где найти еду и что делать дальше, – путники уснули. Одна панцирная кровать стала тесным, но относительно теплым местом для сна. И плевать, что позы полусидя и полулежа не совсем удобны для комфортного отдыха.
День был ясным. Покинув засыпанный пеплом подвал, они выбрались в благоухающую запахами свежей листвы и цветов рощу. Как же было приятно оказаться на солнце, впитать кожей его лучи. Путники расположились на небольшой поляне, окруженной молодыми деревцами. Здесь росла густая сочная трава, то тут, то там усеянная мелкими сиреневыми цветочками. Илья впервые в жизни был в лесу, пусть и в небольшом, совсем ещё молодом. Вчера они спешно проскочили сквозь него до укрытия Ясмины, и он ничего не успел рассмотреть.
– Мне надо найти ту разрушенную обитель, в которой я оказался в момент перехода, – Годогост вновь курил трубку. – Дверь в мой мир находится там. А то вот уже и табачок заканчивается.
Несмотря на то, что гмур говорил непринуждённо, даже с некой отрешенностью, в голосе его чувствовалась тревога, неуверенность в собственных догадках. При свете нового дня Илье ещё лучше удалось рассмотреть присевшего в тени деревьев пришельца из другого мира. Больше всего его поразила кожа. Она была не просто светлой, как у него, а кипенно-белой. На её фоне, да ещё при абсолютно лысом черепе, очень выразительно смотрелись чёрная густая борода и кустистые брови, под которыми сияли два огромных голубых глаза. Чёрный балахон с капюшоном гмур расстегнул, явив молодым людям свою странную «железную рубашку». На широком ремне с огромной кованой бляхой, в центре которой красовался золотистый ключ, висели ножны (название всплыло из глубин памяти Ильи, но он сомневался в его правильности), в которые Годогост и прятал свой меч Монислав.
– Ты помнишь то место? – спросила Ясмина, ловкими движениями собравшая густые чёрные волосы в конский хвост. Илья невольно залюбовался такому маленькому, но заметному изменению во внешности девушки. – Окрестности мне знакомы, но, конечно, слишком далеко я никогда не заходила. Ты видел там людей?
– Нет, сударыня, людей там не было. О боги! Я просто не знал, как сюда попал. Мигом ранее тонул в колодезной воде, а Вороний лес вокруг кишел ожившими мертвецами. И вот я здесь! Это был заполненный затхлой водой подвал. Но разобрал я это не сразу, – Годогост вытряхнул трубку и продолжил: – Найти выход из тёмных казематов для меня, гмура Южного королевства, жителя Острой горы, было проще пареной репы! Выбрался наружу, значит, и что? Ни тебе леса, ни полчищ нежити, ни княжества Сыроземского! Разрушенный остов, навроде твоего, Ясмина, только деревьев больше, да болотце посередине подозрительное. Чует сердце мое, что живет в нём кто-то страшный и опасный, почище водяного будет!
– Я знаю это место. У него даже название есть – «Одинокая топь»! – воскликнула девушка. – Да, диггеры там не живут, подвалы дома затоплены, а в его окрестностях часто пропадают люди. Даже пилигримы обходят топь стороной. Это не так уж далеко отсюда, примерно в паре километров.
– Чудно! – оживился Годогост, вскочив с сочной травы. – Тогда нам немедля нужно отправиться туда! Одного не пойму, мы так близко от этой вашей Одинокой топи, но мое заклятье «Ясный след» совершенно бездействует, от него не осталось и следа!
– Что это за заклятье такое? – заинтересовался Илья.
– Очень простое. Одно из первых, которому я научился сам, по бесценным книгам Светлого мага Акамира, – с гордостью произнес гмур. – Это все равно, что оставлять зарубки на коре дерева в незнакомом лесу, только вот эти метки никто не видит, кроме хозяина. Но, похоже, в вашем мире это вообще не действует. Все, хватит просиживать штаны! Ходу, чада, ходу! Надо добраться до топи!
– Но, – робко произнесла Ясмина, смущённо опуская зелёные глаза, вмиг наполнившиеся слезами горечи. – Моя бедная тётя Ирада, я бы хотела предать её тело земле. Одна я не смогу. Мне страшно…
– А если пилигримы ещё там? – спросил Илья.
– Я не уверена до конца. Но эти уроды никогда не задерживаются в разграбленных убежищах. Если только их не застанет врасплох начавшийся раньше обычного сезон Чёрных смерчей.
Помочь бедной девушке похоронить её тётю, потом сопроводить Годогоста до места, где, по его мнению, должна располагаться «дверь» в другой мир. А что потом? Что он будет делать потом? Холодные щупальца отчаяния пролезли в душу парня, сковали её ледяной хваткой. Мир вокруг – не его мир, он ничем не отличается от гмура. А Ясмина… Он определённо чувствует что-то к этой смуглянке. За его недолгую жизнь такое было впервые. Девушка теперь одна, без своей никчемной, но всё-таки семьи. Остаться с ней? Да, несомненно, это лучшее на данный момент решение. Впрочем, есть у него ещё одна идея. Он свободен и волен сам выбирать свой путь.
– Мой дядя прятал еду и ел втайне от всех, – спешно продолжила Ясмина, сомнение на лицах её спутников говорило само за себя. – Точнее, он думал, что мы об этом не знаем. Я проследила за ним, а потом рассказала братьям. Мы иногда брали кое-что из его тайника. Он, конечно же, замечал пропажи и грешил всё на пронырливых грызунов, за что люто их ненавидел. Мы могли бы поесть, пилигримы вряд ли отыскали его схрон.
– Я помогу тебе, сударыня! Хоронить усопших – это святой долг родственников, – живо откликнулся Годогост. – Ты укрыла нас в своём убежище, а гмуры не забывают добрых дел! Да и отобедать бы не мешало.
– Да, мы поможем, – согласился Илья. – Но для начала я проведу разведку. Один. Только не спрашивайте почему, потом все разъясню.
– Как знаешь, отрок, – пожал плечами Годогост, вновь усаживаясь в тень шелестящей зелено-синей листвой березы. – Если ты владеешь искусством скрытого наблюдения, то карты в руки.
– Ты уверен? – в голосе Ясмины звучали нотки беспокойства. – Если я ошибаюсь, и они поймают тебя…
– Всё, всё, хватит, – мягко остановил Илья девушку. – Я знаю, что делаю. Оставайтесь на месте.
До развалин, где жила Ясмина, была не одна сотня метров и, конечно же, это стало преградой для Ильи: он не «чувствовал» на таком расстоянии. Когда пилигримы убивали людей, его охватил ужас. Однако чувство страха принадлежало только ему и Ясмине, находившейся поблизости. Мысли умирающих людей, как и их убийц, он не слышал. А иначе смерч из эмоций непременно бы захлестнул его, свернул набекрень мозги. Парень боялся представить последствия, окажись он рядом с эпицентром событий.
Теперь он шёл вперёд без опаски, все страшное уже произошло в этих разрушенных стенах. Остановившись на краю рощи, полностью укрывшись в пышных кронах молодняка, Илья прислушался. Нет, уши в данный момент ему не были нужны, впрочем, как и глаза. Его интересовало другое: неосязаемое, неуловимое для обычного человека. С минуту он стоял, закрыв глаза. Десяток человек – а кочевников было никак не меньше – просто не могли не «отсвечивать». Такие твари излучали тонны мерзких эмоций, и пропустить их Илья не мог. Всё ясно, пилигримы ушли.
– Всё чисто, – выбравшись на поляну, объявил парень, прерывая неспешный разговор своих спутников. – Ты была права, Ясмина.
– Похвально, – смерив Илью одобрительным взглядом, произнёс Годогост. – Похвально, отрок, ты не так-то прост. Откроешь секрет, как средь бела дня смог обследовать оккупируемую врагом территорию?
– Ты владеешь магией. А у меня что-то вроде дара. Я чувствую эмоции людей, сопереживаю, воспринимаю на расстоянии, ну, конечно, если оно не слишком большое…
– Так ты что, читаешь мои… наши мысли?! – встрепенулась, как испуганная птица, Ясмина.
– Нет. Мысли нет, только эмоции, – терпеливо повторил Илья. – Не путай.
– Интересно, – задумчиво произнёс Годогост, голубые глаза его буквально пробуравили парня насквозь. – Нет, магических способностей у тебя точно нет. А может быть, я их просто не чувствую. Ваш мир – дурное место, и оно очень плохо влияет на меня.
Захламленный двор, где Илья и повстречал своих спутников, почти не изменился. Но даже маленькое его преображение оказалось незабываемым зрелищем. Всё дело было в потухшем кострище, посреди которого располагался импровизированный вертел из двух железяк, воткнутых в землю, и обрубка согнутой арматуры. Всё бы ничего, только вот мясо, нанизанное на ржавую рифленую сталь, было человеческим. Зажаренные до черноты куски остались недоеденными и сгорели, остатки же разделенного тела лежали рядом. Самые мягкие части тщательно срезаны с костей. Остальное, очевидно, не шло в пищу пилигримов.
– Это Рустэм. Парень жил с отцом в соседнем подвале, – дрожащим голосом проговорила Ясмина и отвернулась.
Пустой желудок откликнулся жестокими спазмами, но опорожниться так и не смог. Девушка глубоко вздохнула, вытирая рот ладонью, и промолвила, морщась от болевых ощущений:
– Пойдёмте в подвал, я хочу найти тётю.
По пути они наткнулись ещё на три трупа диггеров – их расстреляли посреди мусорной кучи. Менее аппетитные, по мнению каннибалов-кочевников, их тела остались нетронутыми.
За ржавыми дверями царили мрак и затхлость. Близнецы Азат и Азиз лежали недалеко от входа, головы их были размозжены мощными выстрелами. Ясмина лишь на несколько мгновений задержала на них испуганный взгляд. Нагромождения старой мебели мешали свободно двигаться вперед. Пилигримы постарались: место, где быт был устроен абы как, стало поистине непроходимым.
– Тётя! – всхлипнула Ясмина, бросаясь вперёд. – Бедная моя тётя!
Изможденное долгой болезнью тело женщины лежало на сколоченной из досок кровати. Чёрная мумия. Именно эта ассоциация пришла на ум Илье. В груди Ирады торчал вогнанный по самую рукоять кухонный нож. Сам хозяин жилища, Аббас, находился невдалеке. Испещренный страшными разрезами труп лежал на кухонном столе. Его пытали, вне всякого сомнения, от этого он и скончался. Что же нужно было пилигримам? И что так тщательно скрывал диггер? Запасы провизии? Это вряд ли. Она, судя по тому, что видел Илья во дворе, не особо и нужна людоедам. Возможно, сами издевательства служили потехой для сумасшедших кочевников и не несли в себе ничего конкретного.
Ясмина рыдала на груди тёти, причитала и проклинала пилигримов. Мужчины стояли в стороне. Глупо вмешиваться и пытаться успокоить девушку, пускай выплачется как следует.
Если Годогост сохранял полное спокойствие и только периодически тяжело вздыхал и хмурил густые брови, то Илье опять досталось. Страдания терзали его рвущуюся на части душу. В какой-то миг боль от потери родного человека заполнила собой всё. Илья только что сам не склонился над убитой Ирадой и не заревел навзрыд. Однако собственное сознание взяло верх. Парень даже немного удивился тому, как быстро смог блокировать поток чужих эмоций.
– Что с тобой, отрок? Вид у тебя болезненный, – тихо поинтересовался Годогост.
– Всё в порядке, Годогост, сейчас всё в порядке.
Местом погребения выбрали заросший белыми цветами пустырь, расположенный сразу за развалинами. Илья с Годогостом принесли Ираду на руках, по просьбе Ясмины, предварительно завернув ту в выцветший старый плед. Сама девушка прихватила лопату, кирку и небольшой бумажный свёрток, найденный в тайнике дяди. Земля оказалась податливой, и могилу выкопали без особых усилий, после чего тело аккуратно погрузили в яму и стали молча закапывать. Ясмина также безмолвствовала, да и слёзы больше не текли по её смазливому смуглому личику. Она бросила горсть земли на труп любимой тёти, заменившей ей мать, и отсела в сторонку.
– Пусть боги укажут и осветят ей дальнейший путь, – без эмоций произнёс Годогост, смотря на холм из сырой земли, на который Илья водружал древнюю швейную машинку.
Уходя из мрачного подвала, Ясмина попросила забрать этот антиквариат. У диггеров так принято – класть на могилу любимые при жизни вещи покойного. Илье пришлось возвращаться и снова наблюдать кошмарную картину расправы. Ему вообще сегодня не везло: сначала эмоции девушки едва не свели его с ума, потом нож, который… да, именно ему пришлось выдернуть его из груди Ирады, а теперь вот…
– У нас, у гмуров Южного королевства, всё по-другому, – Годогост сидел, привалившись спиной к стене и накинув на голову капюшон. – Мы не хороним своих усопших. Древний ритуал прост, как поддоспешник[3 - Поддоспешник или подлатник – термин, используемый для обозначения разновидности одежды, надеваемой под доспех. В другом источнике упоминается как полукафтанье или зипун, который надевается под латы, панцири, кольчуги, бахтерцы, куяки и другое.] под кольчугой. Термиты-камнегрызы, что не одну тысячу лет живут с нами по соседству, в недрах Острой горы, и служат могильщиками. Их старые норы приспособили для захоронений. Место является святым и единым для всех сословий гмуров, будь ты простой рудокоп или же королевских кровей.
Они слушали рассказы Годогоста, расположившись невдалеке от свежей могилы, и ели вяленое мясо степного землекопа. Странная, но довольно вкусная пища, как отметил про себя Илья. Как выглядел зверек при жизни, парень не знал, но раз уж он теперь на свободе, было бы неплохо узнать об этом животном поподробнее. Гмуру тоже понравилось мясо этого дикого травоядного. Однако на этом трапеза не закончилась. После того, как они немного насытились, Ясмина развернула бумажный кулёк, извлекая стеклянную баночку. Содержимое, таившиеся в ней под пластиковой крышкой, было известно Илье. Вот только откуда у диггеров тушёнка, произведённая специально для ханского стола интернатовскими поварами? Аппетит пропал. В памяти снова всплыли мерзкие подробности того вечера, когда он впервые попробовал тушёную свинину. Жирная, ненасытная извращенка Сабина заставила его делать такое… Илья с трудом проглотил вяленое мясо и быстро запил его водой.
– Самое вкусное и ценное, – прокомментировала зеленоглазая Ясмина, расценив взгляд Ильи, как удивление. – Дядя умудрился договориться с сыном местного чиновника, отвечающего за сбор податей, из твоего Интерната. Айдан зависим уже много лет и не может обходиться без дурман-травы. Добыть нужные стебли и листья редкого растения на болотах, кишащих тварями, и приготовить хороший Банг[4 - Банг – изготавливают из высушенных и размельченных стеблей, семян и листьев конопли. В данном случае растение мутировало и приобрело множество новых свойств, пагубно сказывающихся на организме.] удаётся далеко не каждому. Дядя Аббас это умел.
Годогост от мяса не отказался, со смаком и похвалами: «знатная кухарка стряпала, знатная!» – съел больше полбанки.
– Эх, винца бы сейчас, да с вечно зелёных склонов Алатырской горы[5 - Алатырская гора – находится вблизи Эвлисийского королевство альвов.], – гмур блаженно закатил большие глаза, только вместо вожделенного напитка отхлебнул воду из древней пластиковой бутылки. – Экая диковинная вещица, вроде бы и прозрачная, как стекло, а мягкая!
– Это пластик, его производили наши предки до «Последней войны». Очень прочный и износостойкий материал, – пояснил Илья. – Сейчас из него ничего не делают, все технологии утеряны.
– Что это была за война? – гмур нахмурил брови. – Это из-за неё ваши города разрушены?
– Да. Её называют по-разному: «Великая война», «Последняя», «Ядерная». Но суть одна: большая часть человеческой цивилизации была уничтожена. Погибли или же мутировали почти все живые организмы и растения. Ещё я слышал о каких-то химических и бактериологических заражениях. Есть места, где дышать воздухом – это верная смерть!
Потом, конечно, были ещё войны, но не такие крупные. Этнические, религиозные стычки. Остатки человечества ринулись делить то, что уцелело. Геноцид и расовая дискриминация довершили дело. Теперь ты видишь мир, где таких, как я, белокожих людей почти не осталось, – закончил Илья, по большей части пересказывая речь учителя Абдула, термины из которой оставались до конца неясными для самого парня.
– Ей-богу, глаголешь вроде по делу, только вот слов много непонятных, – изумлённо произнёс Годогост.
Луч солнца скользнул под капюшон, и гмур зажмурился, резко опустив голову, на лице отразилась страдальческая гримаса.
– Ильм Сварожич[6 - Ильм Сварожич – от Алины Святогоровны и Ильма Сварожича ведут свой род гмуры и альвы. Гмуры и альвы – родственники, первые гмур и альв были братьями. Только гмуры пошли в отца – великого бога-кузнеца Ильма Сварожича, а альвы – в мать прекрасную Алину.], это светило сожжёт меня в пепел! – резко воскликнул пришелец из другого мира, напугав погруженную в свои мысли Ясмину.
– Что с тобой происходит? – не на шутку встревожился Илья.
– Мы, гмуры, народ подземный и не выносим яркого солнечного света, поэтому редко покидаем подземелья до заката. Впрочем, меня можно считать исключением. Моя необычная сродность с Лесными братьями, альвами, дала возможность находиться на поверхности средь бела дня и не страдать от этого. Но ваше светило – оно другое. Я не сразу это прочувствовал. О боги, оно же убьет меня! – гмур резко поднялся на ноги. – Нечего рассиживаться! Прелестная сударыня Ясмина, я помог тебе. Уважь и меня, горемычного, отведи к Одинокой топи!
Ясмина поднялась с травы, взглянула на быстро высыхающий холм свежевырытой земли, промолвив единственное слово:
– Пошли.
Они шли по пересеченной местности, все больше удаляясь от относительно благоустроенного района Руин, прилегающего к Интернату.
Илья ещё никогда не видел ничего подобного. Только сейчас он понял, что под всеми этими оврагами, озерцами, возвышенностями, каналами и болотцами скрывается навечно похороненный город. То тут, то там из земли торчали заросшие бурьяном бетонные перекрытия и остатки кирпичной кладки, валялся ржавый металл, пластик и битое стекло. Ясмина вела их едва видимой тропой, пролегавшей между наиболее безопасными элементами рельефа. Годогост, стоически перенося жару, закутавшись в свой балахон, плелся позади молодых людей, периодически взывая к своим богам.
Ясмина, немного отошедшая от последних событий, рассказывала свою жизнь.
Эту тропу ей показали двоюродные братья – Азат и Азиз. Аббас брал их иногда на Большие болота, что простирались дальше от таинственной Одинокой топи. Они помогали ему собирать коноплю и охотиться на тритонов.
– Дядя многое умел, его считали самым опытным охотником и диггером в наших местах.
Парень невольно вспомнил прощание Ясмины с Аббасом.
«Поделом тебе, тварь! – гневно произнесла девушка, мельком глянув на растерзанное тело старого диггера. – Оставайся тут и сгнивай вместе со своими отпрысками!»
Да, у Ильи не было семьи, но жить в такой, как у Ясмины, он бы не хотел. Подумать только, эту бедняжку близкие родственники использовали для сексуального удовлетворения! Сколько же ей пришлось пережить? Нет, это, конечно же, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило между ним и Сабиной. Девушке было гораздо хуже.
Свобода – такое сладкое слово. Поскорее выбраться за стены Интерната – именно этим грезил Илья в последний год, как только зависимость от столовской еды сошла на нет и его сознание прояснилось. Теперь он принадлежит сам себе, однако, открывшийся мир не стал отдушиной. Он нисколько не лучше, здесь точно так же царят низменные человеческие страсти и беззаконие. Он был разочарован. Нет… Скорее, подавлен тем, что худшие опасения подтвердились. А чего он, собственно говоря, ждал? На что надеялся? Таким, как он, в этом мире нет места. И это чудо, не иначе, что белокожий отпрыск выжил и попал в Интернат. Можно, конечно, осознавать всю неизбежность ситуации, но смириться – никогда! Уверенность в собственной неординарности, избранности подстегивала его. И с прочитанной когда-то пословицей: «Где родился, там и пригодился», – ему не по пути. Парень знал: совсем скоро его жизнь круто изменится. Шедший позади Годогост был тому подтверждением.
Кожа на лице и лысой голове покраснела и начала болеть. Снимающее болевые ощущения заклятье помогло, но ему приходилось прятать открытые части тела от злых лучей чужого солнца. Целью Годогоста была Одинокая топь, и до нее нужно добраться как можно скорее. Во-первых, там, в развалинах, можно укрыться от полуденного зноя. Во-вторых, найти вход, брешь между мирами, портал… – как его не назови, суть одна, – и вернуться домой. Только вот со вторым пунктом все гладко лишь в мыслях. Как осуществить переход… как, вообще, найти двери, ведущие домой, гмур не имел ни малейшего представления. Случай особый, с подобным ему не приходилось еще сталкиваться. Его наставник, светлый маг Акамир, не раз упоминал о возможности перехода в другие миры. Однако это считалось Высшей магией, недоступной таким недоучкам, как Годогост.
Боги, даровавшие ему при рождении частичку своей силы, не оставили и здесь, на чужбине. Они послали ему спутников – подростков с непростой судьбой, не растерявших лучших человеческих качеств. Их судьбы сошлись, а к чему это приведёт, покажет ближайшее время.
Путники шли довольно долго. Годогост всё пытался вспомнить местность, разглядеть знакомые детали пейзажа. Тогда, после перехода, он был напуган, растерян и, конечно же, поступил глупо. Ноги сами несли его по таящей опасности ночной пустоши. Легкое заклятье «Ясный след» он все же не забыл, а вот Светляком предпочёл не пользоваться. К тому же ночь была довольно светлой. А небо… от вида незнакомых созвездий и одинокого диска Луны он едва не лишился чувств. Луна-дочь сиротливо светила на него сверху. А где же вторая вечная спутница – красная громадина, Мать? Он в другом мире! Тогда эта догадка показалась ему сумасшедшей…
– Почти дошли, – объявила Ясмина, щурясь и смешно морща носик от слепящих солнечных лучей. – Вон те развалины, там Одинокая топь!
Годогост и сам всё почувствовал. Ключ на груди вдруг мгновенно стал тёплым, но не таким горячим, как тогда, в колодце. Опасаясь новых ожогов, гмур все же достал его из-под одежды. Несомненно, это верный знак, они на правильном пути.
– Уж извините, это страшное место, – зеленоглазая спустилась с пригорка, вставая позади своих спутников. – Кто из вас пойдет дальше первым, решать вам, но я буду сзади.
– Кто, кто, – напыщенно заворчал гмур, выпятив грудь. – Конечно же, я!
Глава 3
Когда-то это была обычная многоэтажка: всего девять этажей, таких было множество в старом районе города. Разрушенная почти до основания, она являла миру остовы стен, укутанных плотным кольцом аномально высокого карагача и клена. В центре строения расположилось болото, заросшее осокой, мхом и камышом. Место говорило само за себя – тут живет множество тварей: летучих, ползучих, подводных и наводных. И всё же над всем этим разнообразием дикой флоры нависала необыкновенная тишина, изредка нарушаемая булькающими звуками жизнедеятельности топи. И ничего более. Даже вечно орущие лягушки – и те притихли. А может быть, их тут и не было вовсе? Как и не было жадных до крови комаров и множества других их собратьев.
– Нехорошая тишина, мёртвая, будто в склепе очутились, – тревожно хмуря брови, проговорил Годогост. – Мёртвая топь, а не Одинокая… Это название куда лучше подходит для этого места.
– Почему тут так тихо? – недоумённо спросил Илья у Ясмины. – Тут что, вообще никто не живет?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Я ничего толком не слышала об этом месте. Так, обрывочные рассказы, которые иначе как враками не назовешь. Никто не вернулся отсюда.
От собственных слов ей стало по-настоящему жутко, по спине прошёл озноб. Только сейчас она осознала всю неизбежность ситуации. Как, вообще, ей удалось ввязаться в эту авантюру? Ну, показала дорогу, а дальше можно же было просто не идти.
– Оно и к лучшему, ежели никого нет. В прошлый раз я тоже никого не увидел. Надо найти тот затопленный подвал, – подытожил гмур, протискиваясь сквозь плотно сплетённые меж собой ветви деревьев. – А там видно будет.
Годогост дотронулся до висящего на цепочке ключа. Теперь тот был гораздо горячее. Всё правильно. Так и должно быть, ведь они на верном пути.
Путники двинулись в обход болота, пробираясь сквозь нагромождения строительного материала. Мысли Ясмины по поводу её необдуманного поступка улетучились. Их сменила необоснованная тревога. Её преследуют. Её вот-вот должны догнать разъяренные родственники. В голове девушки всё чаще стали возникать образы дяди Аббаса и братьев-близнецов. Они были мертвы и приходили, оживленные сознанием, именно такими, какими она их видела в последний раз в подвале – изуродованными и окровавленными. А еще этот странный туман, вылезший из закоулков, заключил в свои серые объятия одинокую топь. Он пугал не меньше видений, от него веяло ледяным холодом и запахом разлагающейся плоти.
Илья шёл вслед за гмуром. Сзади, сиротливо озираясь, брела Ясмина. Пару раз Илья оборачивался спросить, всё ли у неё в порядке. Девушка выглядела напуганной и очень растерянной. Впрочем, она кивала и говорила посиневшими, будто от жуткого холода, губами: «Хорошо. Всё хорошо».
От тумана, что таинственным образом заволок болото, и впрямь тянуло несвойственной для этого времени года прохладой. Кажется, даже лучи солнца, так нещадно палившие троицу по пути к топи, здесь потерялись, утонули в сером сыром мареве.
Однако не только это удивило Илью, вскоре он стал замечать смутно знакомые предметы. Откуда ни возьмись, вдоль мутной воды потянулся новенький деревянный забор – мощный, с плотно подогнанными друг к дружке досками. Таким они с Фаритом совсем недавно отгородили загон для маленьких поросят. А что тут делает старая железная колода, стоявшая возле сарая? Да и самого сарая с курами здесь просто не может быть. Илью затрясло, он резко остановился, покрываясь холодным потом, стал до боли натирать глаза. А когда открыл их снова в надежде, что морок исчезнет, в ужасе вскрикнул, подпрыгивая на месте. Он был в Интернате! Хоззона окружила его опостылевшими строениями, клетками и загонами. В нос ударил знакомый до тошноты запах дерьма. Визжали вечно голодные свиньи, вставали на дыбы, опираясь на грязный забор, чавкали и пускали пенящуюся слюну. За железной сеткой, в собранной из панцирных кроватей клетке квохтали лысые уродливые куры. Да как такое возможно?!! Где Годогост, где Ясмина?
– Эй, белозадый, что встал как вкопанный?!
От этого голоса Илья едва не лишился чувств. Повернулся в сторону источника звуков, плотно стиснув зубы, чтобы вновь не заорать.
– Ты думал, что сбежал от меня? – гнусаво проговорил Фарит. – Думал, что я сдох и не смогу утопить тебя в поросячьем дерьме?!
Толстяк, и без того изувеченный мутацией при жизни, сейчас выглядел в высшей степени отвратительно: измазанный с ног до головы свиными экскрементами и запёкшейся кровью, со свисающими кусками изжеванной плоти, местами оголяющими кости. Его близнец-паразит, скрываемый доселе под безразмерной футболкой, явил миру свою чудовищную личину. Грушевидная голова, поросшая пучками чёрных волос, торчавшая прямо из складок на животе Фарита, разевала беззубый рот, выпучив два белых, абсолютно слепых глаза. Еще у него была рука – тонкая, трёхпалая, с жёлтыми закрученными ногтями. И некоторое подобие ног – коротких, сросшихся меж собой в безобразную култышку.
– Тварь, ты даже не помог мне, сука! – зло заорал Фарит, брызжа кровавой слюной. – А знаешь, как мне было больно?! Нет? Ладно, сейчас сам всё прочувствуешь на своей бледной шкуре!
