Отыщи меня в своей памяти

Королева Ульяна

Отыщи меня в своей памяти

Глава 1. Лида

Еще одно утро. Только с этого момента за ним не последуют беззаботные часы, посвященные безделью. Теперь каждый день будет начинаться со звонка ненавистного будильника и продолжаться в наверняка весьма мрачном и безрадостном месте – новой школе. А это значит снова терпеть косые взгляды, злобные шепотки за спиной, горы домашних заданий, учительские нотации о поступлении и интенсивной подготовке к ЕГЭ.

С такими «чудесными» мыслями уже одиннадцатиклассница Лида Весна поднялась с кровати и пошла готовиться к последней школьной линейке. Уже стоя в ванной и готовясь к выходу, она улыбнулась своим мыслям, ведь теперь у нее есть подруга, Мила Журавка. Хоть они и учатся в школах в разных концах города, это не помешает им часто видеться. Девушки познакомились только этим летом, но уже узнали друг друга так хорошо, будто дружили сызмальства. Общение с ней уж точно скрасит череду однообразных дней.

Тем более они уже договорились погулять сегодня после конца уроков. Поэтому с уже более радостным настроением Лида спустилась по лестнице на первый этаж прямиком к матери, которая во всю накрывала на стол. И тут девушка обрадовалась еще сильнее: на столе стояла тарелка с румяными горячими блинчиками. Похоже, у этого утра еще не все потеряно.

–О, встала, соня! Ну что, ты уже полна энтузиазма и горишь желанием учиться в новом году? – как всегда оптимистичная Вера встречала дочь на кухне, все еще стоя у плиты и заваривая кофе.

После операции, которую дочь абсолютно не помнила, мама уже полностью восстановилась и уже не ходила, а скорее летала. Однообразные дни в постели cменились регулярными прогулками и интересной работой, на которой женщина трудилась не покладая рук.

–Ага, но, мне кажется, желание вернуться обратно под одеяло сильнее, – Лида ответила, уже начав завтракать.

–Ну уж нет, – Вера поставила две кружки на стол, – Сегодня ты будешь самым радостным и инициативным подростком во всем мире! Ну, или в городе, на худой конец. Это всё-таки последний год, его надо сделать запоминающимся!

–Особенно учитывая количество воспоминаний за десятый класс… – было сказано тихо, будто для себя.

–Лидусь, ты чего? Ты же обещала не зацикливаться на потерянном, а приобретать новое. У тебя есть подруга, в новой школе тоже наверняка с кем-нибудь найдёшь общий язык. Так что выше нос! – мать шутливо щёлкнула дочку по носу, потрепала по плечу и встала из-за стола. – Ты пока доедай, а я переоденусь, и мы вместе пойдем на линейку.

И сколько раз она уже слышала это за последние полгода? Тысячу раз, наверное, точно. Со стороны легко говорить «не зацикливаться», когда вы сами полностью уверены во всем, что с вами происходило. Это же не у вас вырезали шесть месяцев воспоминаний, не оставив ничего кроме неясных кошмаров, преследовавших её каждую ночь. Конечно, ей нужно просто делать вид, что с ней ничего этого не было. Это же так легко!

Лида тяжело вздохнула, доела последний блинчик и поставила тарелку в раковину. У зеркала она последний раз оправила школьную форму, пригладила распущенные по плечам волосы и вышла из дома с гордо улыбающейся матерью. Вера, наконец-то, после долгих лет инвалидности сможет проводить дочь на учебу, да ещё и без костылей, чего она не могла представить даже в самых смелых мечтах.

К новому учебному заведению шло несколько автобусов, но времени до начала мероприятия было ещё предостаточно, поэтому было решено пройтись пешком.

Улицы вне поселка так и пестрели счастливыми родителями, малышами-первоклассниками с огромными букетами и разряженными в пух и прах старшеклассницами, а также огромным множеством насупленных недовольных или безразличных подростков. К ним принадлежала и Лида Весна. Учитывая её опыт из прошлой школы, никакого дружелюбия и радушия ждать не приходится. Но не расстраивать же маму из-за таких несущественных мелочей, всё равно поменять их нереально.

Мать то и дело отвлекала приунывшую дочь шутками и веселыми замечаниями. Так, чуть больше, чем через полчаса, семья уже стояла у ворот школы. Обыкновенная четырехэтажная школа, серая и невзрачная, по случаю праздника была украшена яркими растяжками, приветствующими учеников, и плакатами с тематическими стихотворениями.

Поскольку заведение, в котором девочка проучилась весь прошлый год, та не помнила, то могла сравнить это только со своей старой питерской школой. И новая явно проигрывала: двор маленький, без зелени, да ещё здание было скорее похоже на тюрьму, что, собственно, имело смысл. Внешний вид явно не вызывал желания ознакомиться с содержимым.

–Ну что, дочь, готова вступить в свой последний год в качестве школьницы? – с претензией на серьезность спросила Вера.

–Вопрос риторический, но все равно отвечу, что нет. Слушай, у нас же ещё есть время вернуться домой, – было ясно, что девушка шутит, но в хитрых глазах промелькнула надежда.

Женщина посмотрела на свое чадо таким взглядом, которым поистине владеют только матери: после него дети сразу прекращают паясничать, но при этом и не обижаются. Так и сейчас девочка сразу приобрела более серьезный вид, но теперь на губах сияла веселая улыбка.

–Вот, теперь отлично, можно и заходить.

Быстро найдя классную руководительницу, которая разговаривала с ней летом, когда принимала документы новой ученицы, и передав ей дочку, старшая Весна отошла к остальным родителям одиннадцатиклассников. Она еле сдерживала слезы радости, наблюдая, как уже совсем взрослая девушка шла к своим новым одноклассникам. Но со стороны не было видно, как у нее подкашивались от волнения коленки. Наверное, такого трепета та не испытывала, даже идя на экзамен. Ей никак не удавалось осознать, что эти высокие мальчики в пиджаках и девочки на каблуках – её соученики. Они удивительно, и при том неуловимо, отличались от ребят из её прежнего питерского класса. И хорошо ли, что с ними её жизнь свела лишь на один год?

Ещё издалека выделялась одна фигура. Это был очень высокий парень с огненно-рыжими волосами, находившимися в беспорядке. Он стоял к ней спиной так, что она могла только видеть его активную жестикуляцию в живом разговоре со стоящими рядом с ним. «Наверняка главный заводила и душа компании», – промелькнула в голове мысль.

Но тут юноша обернулся, и сердце Лиды пропустило удар.

Глава 2. Лазарь

Ещё одно утро. Всё та же большая пустая квартира и звонкая тишина. И таким же будет следующее, и через месяц, и вообще любое утро не будет отличаться от этого. Мужчина сразу после душа пойдет на кухню, где заварит черный кофе со специями, который будет медленно пить, параллельно заходя на ту самую страницу в соцсетях, обновления которой ждал всем сердцем. Но нет: фото профиля не менялось, не добавлялись посты на стене, даже не появлялись свежие репосты.

Кто бы мог подумать, что Лазарь Гольдман, профессор, специалист по иудейской войне с двухтысячелетним опытом, видевший самые ужасные из катастроф этого мира воочию, чего только не переживший за столь долгую жизнь, теперь поместил весь смысл своего существования в маленький экранчик мобильного устройства с открытым профилем на первый взгляд самой обычной девушки-подростка, что он станет неподвижно просиживать часы, глядя в пустоту и вспоминая всё время, проведенное вместе, малейшие черты лица, звук голоса, смех. Все её аудиосообщения были переслушаны уже десятки, если не сотни раз. Но ничто из этого не спасало от снедающей душу тоски.

С той самой злосчастной зимы он не видел Анну, ушедшую в прошлое вместе с Маратом, чтобы спасти мир от Книги Талантов, а с Валерием навсегда попрощался ещё в прошлом сентябре, после тот погиб в битве на плацу в 1944 году.

И с Лидой они не встречались за эти шесть месяцев. Их последний разговор Лазарь вспоминал чаще всего, и это было особенно больно.

Его тогда только освободили некры Энгеля, и он сразу же пошел к ней, потому что понимал, что его выпустили не просто так, и она может быть в опасности. Пока его вел небольшой строй из нежити, Лазарь с трудом не срывался на бег от беспокойства. Но как только её маленькая фигурка показалась из-за снежной завесы, парень не сдержался и ускорился, обогнав своих конвоиров. Подходя ближе, он попытался принять самый спокойный и расслабленный вид – не хотел пугать девочку ещё больше, ведь выглядел он после нескольких суток у хозяина Книги, очень, мягко говоря, скверно. Его обступили старые приятели, но она все ещё оставалась сидеть на снегу, сжимая остывающую руку мертвеца. Мужчине быстро в общих чертах объяснили, что произошло за время его отсутствия, но ему было не до этого. Он молча взял Лиду на руки и отнес на скамью, сам сел рядом, не задавая вопросов: это было лишним.

И тут Лазарь понял: что-то случилось, нечто ужасное. Лида вся будто съежилась на краю скамейки, кожа несмотря на мороз и падающий снег была бледной как лист бумаги, но в глазах горели отчаянная обреченность и серьезная готовность к чему-то, пока ещё ему непонятному. Девушка начала несвязно извиняться за то, в чем абсолютно не была виновата, за то, что не сумела всех спасти, по её щекам потекли слезы. Нет. За время, которое они провели вместе, пока город был закрыт невидимой границей, он возненавидел её слезы и всё то, что могло стать их причиной, а когда что-то их вызывало, ему самому становилось нестерпимо плохо. Подобное вечник испытывал лишь с теми, кто сумел стать ему по-настоящему дорог. Парень горячими ладонями вытер влажные дорожки, задержав ее лицо в руках дольше, чем следовало бы.

Лида передала ему послание от Анны: «Пусть не ведет себя как идиот». Лазарь думал, нет, был абсолютно уверен, что долгие взгляды, бросаемые на девушку, пока та не видит, почти незаметные полунамеки во фразах остались незамеченными не только той, кому они предназначались, но и посторонними. Ему самому не получалось точно понять причин своего подобного поведения: так просто получалось, он сам не отдавал отчета своим действиям, чего с ним давно не бывало, делал всё по наитию, даже не успевая осознать, что говорит. Раз он не понимал, то и другие не смогут. Но и тут он ошибся. Втайне он мечтал об этом разговоре, думал, как скажет всё (причем даже не умея для себя объяснить, что кроется в этом «всё») ей, но каждый раз, ловя себя на таких мыслях, говорил себе, что этот диалог никогда не состоится, и сам он его точно не начнет.

Но он все-таки случился. И ему не хватило каких-то нескольких секунд на ответ. На него смотрела всё та же его Лида, но в глазах теперь горели страх и непонимание происходящего, а когда Лазарь, тоже не готовый к такой стремительной перемене, попытался спросить, в чем дело, то получил в ответ лишь фразу «Кто вы?», произнесенную дрожащим голосом, в котором уже проскальзывали панические нотки. Тогда мир стал хрупким, и разлетелись на осколки только-только появившиеся надежды.

Прошло уже полгода, но шрамы воспоминаний все ещё были свежи. Девушка долгое время после этого не выходила из дома, а если и гуляла – то только по посёлку вместе со своей матерью. Лазарь звонил Вере очень часто, справлялся о самочувствии её дочери, но через какое-то время она стала отвечать всё более неохотно, брать телефон через раз, и уже месяц он ничего не слышал о Лиде.

Ему было просто невыносимо не знать про неё ничего, осознавая, что она может быть в опасности несмотря на свою почти неуязвимую природу. И одним летним вечером парню в голову пришла безумная идея, которую он, тем не менее, не отверг. Он решил вернуться в школу, чтобы учиться с ней в одном классе.

Лазарь понимал, что этот план более чем странный, но, взвесив все «за» и «против», пошёл искать информацию о документах, требующихся для поступления в одиннадцатый класс. Но это только полдела. Если бы он пришел в учебное заведение таким, как он есть сейчас, его внешний вид школьника, больше похожего на двадцатипятилетнего мужчину, вызвал бы очень большие подозрения у будущих соучеников и педагогического состава. Поэтому Лазарю пришлось прибегнуть к распространённой среди вечников практике – поддельным документам.

Так что теперь он семнадцатилетний Лазарь Аренский, вместе с отцом летом переехавший в этот город из Петербурга. Его характеристике из «предыдущей школы» могут позавидовать даже самые прилежные ученики, ведь он не просто хорошист-отличник, но и спортсмен. Страница в соцсетях у парня была почти пустая, но для правдоподобности ему пришлось выложить пару типичных фоток без лица и добавиться в какие-то сообщества.

Загримированным под пятидесятилетнего мужчину, по легенде являющегося его отцом, Лазарь посетил родительское собрание своего же класса. На его удачу, Вера Львовна не узнала его под слоем грима. Выслушивая речи классного руководителя и более чем десятка педагогов, парню стало даже немного жаль родителей, которые на таких мероприятиях бывают не меньше двух раз за год.

Но это того стоило, ведь теперь от встречи с Лидой его отделяет какая-то пара часов. Предательское волнение уже накатывало волнами. Школьная форма уверенности тоже не прибавляла. Молодой человек не спеша допил свой кофе, проверил чаты: классный и родительский, в которые его добавили после собрания, подхватил черный рюкзак и вышел из квартиры.

Уже с улицы он последний раз взглянул на окна своей квартиры, в которых колыхались лимонные занавески, и пошел в школу, вливаясь в общий поток людей. Он бы с радостью поехал на своей машине, но теперь он лишился возможности быть за рулем, не нанося грим.

Проходя через школьные ворота вместе с толпой родителей и детей, Лазарь глубоко вздохнул, принял вид уверенного в себе и самого дружелюбного человека и побрел искать свой класс на площадке перед угрюмым зданием, пытаясь найти знакомую фигурку среди учащихся, но её нигде не было.

Он быстро отыскал новых одноклассников по табличке, которую держал высокий блондин, параллельно поддерживавший беседу с одноклассниками, которые пытались разглядеть сквозь массу людей других своих товарищей. Собрались уже почти все, потому что до начала торжественной линейки оставались какие-то пятнадцать минут. «Главное не выделяться и вести себя как все», – промелькнуло в голове вечника. Довести мысль до логичного конца он не успел, поскольку кто-то по-дружески ударил его по плечу с вопросом:

–Ты новенький? В 11 «А»?»

Лазарь согласно кивнул.

–Супер! Я Ростислав, для своих – Ростик, староста нашего цирка, – ответил парень, протягивая ладонь для рукопожатия и искренне, даже немного по-детски, улыбаясь.

–Я Лазарь, – ответил юноша, пожимая руку новому знакомому. Если судить по первому впечатлению, то паренек веселый и открытый, с ним можно будет общаться и просто так, не только чтобы выглядеть «нормальным».

А новый одноклассник уже вел его знакомиться с остальными ребятами, попутно указывая на некоторых, называя имя или прозвище. Они подошли к мужской компании, в которой у каждого было по кожаному браслету с неясным тиснением на руке, Ростислав представил всем новенького, и они вместе продолжили ранее начатый разговор о спортивных машинах. Лазарь совсем расслабился и уже чувствовал себя спокойно и непринужденно.

Но через некоторое время вечник заметил, что заинтересованные взгляды членов компании устремлены ему за спину. Повинуясь странному предчувствию, он обернулся и увидел её. Лида слегка неуверенно шла через школьный двор, на её губах играла лёгкая улыбка, глаза горели, а ветер развевал её длинные волосы. Как же долго он мечтал её увидеть…

Их взгляды пересеклись, и сердце радостно застучало: после стольких месяцев разлуки этот родной взгляд снова направлен на него, и в нём нет страха, только сильное удивление.

Он наконец-то дождался.

Глава 3. Лида

Лида была абсолютно уверена, что где-то уже видела этого парня, и от этого её сердце стало биться чаще. Но при этом также чувствовала, что не могла быть с ним знакома. Девушка попыталась вернуть лицу спокойствие, когда юноша двинулся в её сторону, улыбаясь такой лучезарной улыбкой, которой наверняка можно покорить любого человека.

–Здравствуй, ты тоже новенькая в 11 «А»? – произнес он, склоняясь над ней как над ребенком. От него так и веяло дружелюбием и странным эмоциональным теплом, которое обычно ощущается с родными. Рядом с ним было трудно сдерживать улыбку.

–А… Эм, да, – девушка засмущалась, а щеки покрылись легким румянцем под его пристальным взглядом прямо в глаза. – Ты из другой школы перевелся?

–Переехал этим летом из Питера, но уже успел узнать пару людей, идем, тоже с ними познакомишься, – новый одноклассник протянул ей руку.

И она, удивив саму себя, спокойно протянула ему ладонь в ответ и последовала за ним к группе старшеклассников, которые с интересом поглядывали на них. Учитывая, что её опыт общения с противоположным полом можно было приравнять к нулю, это было весьма необычно.

–Я, кстати, Лазарь, – наконец представился молодой человек. Рука, большая и теплая, аккуратно сжимала тонкие пальцы, будто боясь сломать.

–А я Лида, очень рада знакомству, – сомнения, терзавшие её по пути сюда, начали постепенно отступать, заменяясь умиротворением и уверенностью.

Как только они добрались до закутка своего класса на дворе, их сразу стали закидывать вопросами, на которые девушка старалась отвечать как можно более беззаботно, чтобы произвести хорошее первое впечатление. С трудом ей, не привыкшей к такому количеству внимания, всё-таки удалось выглядеть спокойной.

Но тут к подросткам стремительной походкой подошла женщина лет тридцати пяти с волосами, уложенными в ракушку на затылке, в руках она держала синюю планшетку с закрепленным на ней листом со списком класса. Она быстро поздоровалась со своими подопечными, проверила, что опоздавших нет, и начала объяснять им суть участия в линейке. Те, кто должен был читать стихи, стояли наготове, а остальных разделили на два ряда: девочек и мальчиков, – именно так они должны будут выйти в центр, чтобы отвести первоклассников на первый в их жизни урок.

И тут Лида заметила, что Лазарь только сейчас отпустил её руку. Это было приятным и смущающим одновременно осознанием. Но от этой мысли её отвлекли новые одноклассницы, которые стали разъяснять ей дальнейшую последовательность действий, а также добавили в группы класса: общую и исключительно женскую. Девушка про себя отметила, что едва ли хоть раз воспользуется последней, но все равно поблагодарила. Всего девочек в классе, включая её саму, было восемь, не все, конечно, были настроены на развитие знакомства, но неприязни, по крайней мере сейчас, ни в чьих глазах не было.

Но вдруг праздничная музыка стала тише, гул, создаваемый школьниками, постепенно затих, даже болтуны из началки перестали перешёптываться, и все обратились в слух. Директриса начала свою заезженную речь о том, что школа – второй дом для каждого ребенка, выразила надежду на прилежание и хорошие оценки каждого, пожелала удачи малышам… В общем, ровно тоже самое, что Лидия слушала на протяжении девяти лет в своей предыдущей школе, поэтому где-то на середине монолога она переключилась на разглядывание облаков, которых было немного, да и те были легкими перистыми. Стоя спиной, она не замечала заинтересованных взглядов, бросаемых на неё из мужского ряда.

Только спустя полчаса бесцельного стояния соседка легонько ткнула новенькую локтем в бок, показывая, что скоро их выход. Хоть какое-то движение! Спортивный паренек из параллели понес на плече радостную девочку, трезвонившую в колокольчик так, что, наверное, на другом конце города было слышно. За ним пошли и остальные выпускники, взяли за крохотные ладошки выделенных им малышей и повели в здание, в кабинет начальной школы.

Изнутри помещение выглядело явно лучше, чем снаружи: на бежевых стенах красовались плакаты-проекты о писателях XIX и XX веков, на стендах были приколоты листы с описаниями праздников разных народов России, в широких коридорах на подоконниках стояли комнатные растения в горшках. Солнце ярко светило сквозь большие незанавешенные окна, на которых были приклеены специальные праздничные наклейки. Было уютно и как-то по-домашнему.

Кабинет истории, отведенный для их класса, тоже был неплох: просторный, на шкафах и под потолком висели портреты правителей России и великих полководцев, зелень была подвешена в кашпо. Парты, похоже, недавно заменили, потому что на них не было ещё ни одного рисунка – следствия скучных уроков. На учительском столе стоял закрытый ноутбук и две стопки синих учебников. Ну вот, налегке уйти не выйдет…

Ребята стали занимать свои прежние места, и, какая удача, только последняя парта в самом углу оставалась полностью свободна. Именно туда девушка и двинулась, по ходу снимая с плеча сумку, собираясь повесить ту на спинку стула. Лазарь, за неимением другого места, устроился рядом с ней, хотя по его лицу было видно, что его такое положение дел более чем устраивало.

В ожидании учителя все разговаривали, расспрашивали друзей о прошедшем лете, планах на год и о прочей ерунде. Лида уже думала достать телефон, чтобы не быть вовлеченной в общую беседу, но не успела.

–Как тебе тут? – спросил её новый сосед. Он повернулся к ней и был явно настроен не на короткий разговор.

–На тюрьму не похоже, это уже не плохо, – девушка улыбнулась, а он согласно ухмыльнулся в ответ.

–Это точно. А то, когда я первый раз увидел здание, подобные опасения появились, – Лазарь выглядел немного старше, чем ему, скорее всего, есть, но улыбка удивительно преображала его, и создавалось впечатление, что ему точно не может быть больше шестнадцати лет. —Ты, кстати, из какой школы перешла сюда? – обычный вопрос, который задается всем новеньким, но именно он заставил Лиду стушеваться, поскольку она не помнила.

–Эм… Я не помню, у меня провалы в памяти за прошлый год, а мать не говорит, где я училась… Но девять классов я закончила в Питере, – амнезия явно была не той темой, которую ей хотелось обсуждать с соучениками, не хотелось видеть деланного сочувствия, отвечать на банальные дежурные вопросы.

Но Лазарь повел себя иначе: крепко сжал её пальцы в подбадривающем жесте, заглянул в глаза и тихо сказал: «Все образуется». Его взгляд был такой честный, что она на долю секунды даже поверила в это.

–А ты сам откуда перевелся?

–Из спортивной школы.

Продолжить только завязавшийся разговор им не дала учительница, как раз зашедшая в кабинет. Все сидящие встали, а остальные подошли к своим партам. Она жестом показала детям сесть и начала рассказывать своим подопечным организационную информацию. Классный руководитель одиннадцатого «А» Елизавета Андреевна преподавала в средней и старшей школе историю и обществознание. Девушка никакой из этих предметов сдавать не планировала, поэтому сведения о дополнительных занятиях она благополучно прослушала. Потом по рядам пустили список, в который каждому следовало записать, какие дополнительные экзамены он собирается сдавать на ЕГЭ. До их парты лист дошел только через четверть часа, уже исписанный неровными строчками. Лида добавила свою фамилию и предметы: биологию и химию, и, на её удивление, новый знакомый аккуратным почерком вывел те же самые, а затем передал обратно учителю.

Следующие три часа с короткими перерывами к ним приходили другие преподаватели, толкали речь на тему «Быть абитуриентом – значит, быть ответственным», добавляя, что в этом году они просто не имеют права валять дурака и уделять время чему-либо кроме учебы, и договаривались со сдающими о днях с углубленными занятиями.

Химия в классе была в классе не популярна и выбрана только двумя, в то время как на дополнительные по биологии записались девять человек, но пятеро решили готовиться к экзаменам только с репетиторами. К концу первого учебного дня голова девушки уже была готова взорваться от переизбытка информации, она срочно нуждалась во встрече с Милой, шутках и болтовне ни о чем. Подруга уже прислала ей СМС, что их выпустили, и она идет к ней. Но физик выпустил одиннадцатый «А» только через сорок минут после сообщения, и как только он закончил урок, подростки стали радостно собирать вещи в сумки. Девушка уже думала выбежать из кабинета, как её остановил голос Лазаря:

–Лида, ты не будешь возражать, если я провожу тебя до дома? – он снова смотрел ей прямо в глаза. Эта его привычка была необычной, но поразительно привлекала, вызывая доверие.

–Прости, сегодня никак, меня уже подруга ждёт, – было жутко неприятно отказывать, ведь первый раз парень, тем более такой, предлагал её проводить.

–Ладно, тогда, до завтра! – на лице было написано разочарование, но он все равно дружелюбно помахал ей на прощанье.

–До завтра!

Лида бросилась вниз по лестнице, промчалась по коридорам и, наконец-то, выбежала во двор, где её уже ждала Мила Журавка, и кинулась ей в объятья.