скачать книгу бесплатно
Лейтенант Кушко изловил командира дивизиона не сильно пьяным, ловко подсунул рапорт.
– Уволиться хочешь? – рассеянно икнул майор Прошкин. – Армию не любишь?
– Очень люблю. Не гожусь, не достоин, не рассчитал. Все изложено…
Сергею нравился командир дивизиона. Напивался Прошкин редко, максимум – раза два в неделю. В промежутках был не чужд общению, без приглашений забредал в гости. Ходили слухи, что однажды майора видели с книгой. Потом выяснилось, что он отнял ее у солдата.
– Как же ты так… внезапно? – огорчился командир, теребя рапорт.
– Э-ээ, хм. Я не внезапно. Четвертый раз к вам приношу, посодействуйте, семья рушится.
– А чего ей рушиться-то? Жена у тебя вроде того… военная косточка.
– Вот именно… – Сергей почувствовал, что сейчас наговорит лишнего. – Она привыкла жить, как подобает жене офицера. Готова ездить со мной по гарнизонам…
– А ты как думал? – торжественно погрустнел майор. – Тяготы и лишения…
– Я не думал, что жалованье будут по три месяца задерживать. Что тетки из военторга будут продавать все из-под полы, и не нам, а в городе. Я не думал, что зимой месяцами нет горячей воды. Что жене приходится колготки штопать. Что в Академию нет перспективы. Что блатные все попали в Москву, и их оттуда клином не выбьешь…
– Что наверху говорят? Ты же писал генералу?
– Резолюции кладут – «Работать с молодыми офицерами». Три месяца жду.
– А что на гражданке будешь делать? С тряпками возиться? За прилавком стоять, как твой дружбан Коваленко?
– Он мне не дружбан. Но лучше торговать, чем так… Прошкин поскреб за ухом.
– Ладно, сделаем вот что. Езжай в город, прогуляешь боевое дежурство, а я тебя буду искать. Только без драк, без уголовщины, уловил? Нормальный запой, на суде чести это вызовет понимание. Командир части как раз в отъезде, тебе повезло… уволим по 61-й. «Действия, порочащие высокое звание советского офицера…», в таком духе.
В тот момент Сергей был уверен, что поступает правильно. Но не прошло и месяца, как жена устроила ему баню почище командирского суда чести…
– Ты меня позоришь!
– Интересно, это чем же?
– Не дай бог, папа узнает, чем ты занимаешься!
– Ой, какой кошмар! Лерочка, и чем же я таким жутким занимаюсь?
– Ты – спекулянт. Мой муж – спекулянт.
Он хлопнул дверью, чтобы не наговорить ей гадостей. Тряслись руки. Пришлось ухватиться за перила и несколько раз глубоко вдохнуть.
Все рассыпалось. У Сергея который раз возникло ощущение, будто он находится посреди песочницы. Он только что выстроил изумительные, такие стройные, праздничные замки, но песок предательски сохнет, карнизы и башни трещат, обваливаются, и ничто не может остановить этот естественный природный процесс, поскольку укрепить песок нечем…
Или он все-таки сумеет?
Сергей в последний раз глубоко выдохнул и вернулся в квартиру.
– Лера. Послушай. Давай поговорим…
– Поговорим… – Она отвечала, уставившись в пространство.
Сергей предпринял неловкую попытку обнять жену за плечи, но наткнулся на сплошные углы. Последний месяц Лера вся состояла из острых углов.
– Я тебя очень люблю…
– Это слова! Что ты сделал?
– А что я сделал?
– Зачем ты подал рапорт? Почему ты подал рапорт без меня? Тебе даже в башку не пришло посоветоваться со мной?! Ты разве один живешь? Я что, не человек? Я какая-то вещь, что со мной можно не советоваться?…
– Но, Лера, я…
– Нет, пожалуйста. Помолчи и дай мне сказать. Ты хотел поговорить, так пусть это будет сегодня. Я месяц молчала, надеялась от тебя дождаться чего-то разумного…
– Я хотел, чтобы мы стали лучше жить…
– Это называется «лучше»?! – Лера жестом полководца обвела прихожую, заставленную баулами. – Или это называется «лучше»? – Она распахнула встроенный шкаф. Оттуда посыпались спортивные штаны, сплющенные китайские сумки и пакеты с просроченным сухим молоком. – Это называется «позор», а не «лучше»! Я выходила замуж за офицера, а не за барыгу…
Спустя двое суток он снова трясся в поезде. Вдыхал чей-то вонючий табак, раскаляя горячим лбом лунку в замерзшем тамбурном окне. Мимо проносились гранитные отвалы, сопки, заросшие вечным лесом, заброшенные полустанки, навсегда лишенные огней. Состав изгибался, как суставчатый хвост железного ящера, за окнами мелькали снежные миражи. Сергей вернулся в вагон, раскатал пыльный матрац и забрался на верхнюю полку, в обнимку с калькулятором и стаканом чая.
– Что, с бабой поцапался? – участливо спросил нижний сосед. – Или перед Москвой бздишь? Не трусь, Маша, прорвемся…
Это была его четвертая ходка в столицу, но пока малейших финансовых просветов не предвиделось. Разбогатеть не получалось. Бывший лейтенант Кушко вложил в товар все сбережения и занял еще столько же у друзей.
Началось с того, что старший товарищ Паша Коваленко предложил взять куртки «под „Адидас“», прочее – по мелочи. Якобы на таких куртках кто-то оптом загреб сразу аж штуку долларов. Из плотной вязанки, которую Се-рега, надрываясь, припер из Москвы, удалось продать всего три курточки. Остальное, по великой доброте, согласился забрать какой-то ларечник-южанин.
В процессе следующей поездки в Москву случилась неприятность. Вальяжные молодцы в спортивном низе и строгом верхе остановили Сергея и двоих его приятелей на полпути между рынком «Лужники» и станцией метро.
– Как торговля, землячки? – косо глянув на набитые сумки, заговорил приземистый, бритый, с ключами в руке. С этой связкой ключей он постоянно что-то делал, крутил, вертел, будто нарочно притягивая туда внимание.
– Ребята, мы офицеры, с севера, семьи кормим, – примирительно забубнил капитан Коваленко. – Мы уже платили…
– Пароль помним? – вяло осведомился второй бандит, шире и крепче первого. Лицами они почти не отличались, только второй катал в зубах зубочистку.
– Какой еще пароль? – оторопел Кушко.
– Кажись, «помидор», – без энтузиазма предположил второй приятель Сергея, прапорщик из медслужбы.
– Кажись, ты считаешь, что мы дураки? – Физиономия с зубочисткой сфокусировала на прапорщике выпуклые рыбьи глаза. – «Помидор» был две недели назад. Делиться надо, уважаемый.
– Или возьмем все, что найдем, – с теплотой в голосе добавил третий налетчик. – Я ведь могу и поискать.
Сергей быстро огляделся. Шумная толпа осталась в стороне. Каким-то невероятным образом они оказались втроем приперты к стене в тихом углу, между помойкой и забором. С другой стороны, их было трое, крепких мужиков, и рэкетиров тоже трое. Поровну.
– Не суйся, – одними губами произнес старший товарищ, куда более опытный в переговорах. Для верности Паша Коваленко придержал Сергея за локоть.
В эту секунду лейтенант понял, что честной драки не предвидится. Эти трое, в дурацких пиджаках, нейлоновых тренировочных и шиповках, понятия не имели о честном поединке. Как пить дать, поблизости ошивались их дружки. С ножами, а то и чем похуже. Кроме того, северяне тащили каждый по две громадных сумки, бросить которые означало полное разорение…
– Сколько? – убито спросил прапорщик.
– А это мы посчитаем, – оживился вдруг третий бритоголовый и зачем-то затыкал пальцами в калькулятор. – Верно, мужчины, зачем вам проблемы? Заплатите пошлину, мы вам скажем пароль на сегодня, и никто вас тут не тронет…
Пароль потянул на месячную зарплату лейтенанта. Капитан Коваленко, как старший в тройке, заплатил за всех. После чего, не сговариваясь, горе-бизнесмены повернули обратно, на рынок, докупать товар на оставшиеся деньги…
– Это как повезет, – уже в поезде, откупоривая водку, откровенничал Паша. – Могли вообще все отнять, а могли на ментов нарваться. С теми будешь спорить – в «обезьянник» засунут и почки отобьют…
С бравым капитаном Сергей познакомился еще пока служил, в бильярдной Дома офицеров. За год до того Коваленко еще гордо носил майорские звезды. Но звезды отняли и лишили права ношения оружия. Дело было так. Свежим морозным утром Паша заступил дежурным по части. Прогуливался вдоль забора, встретил кого-то из крупных начальников, остановились поболтать. Россыпью алмазов лучился снег. Загадочно гудели в синеве провода. Прихотливым узором искрился иней на мотках колючей проволоки. В двухстах метрах двое узбеков, путаясь в шинелях, деловито перелезали через забор.
– Почему вы стоите, майор? – воскликнул пузатый собеседник. – Задержите их немедленно!
Паша оценил дистанцию, примерил на себя глубину снега. Если бы он бросился догонять, над сугробами торчала бы только шапка.
– Я что, больной, по снегу ползать? – спросил Коваленко и полез в кобуру.
Дважды пальнул в воздух, поверх голов. Солдатики залегли.
– Э-э, начальник, не стреляй, сдаемся!..
Вместо благодарности майора сняли с наряда. Он расстроился, принялся пить не только на дежурствах, но и после. Неожиданно Паши недосчитались на боевом посту. Вечером командир ехал с объекта на «уазике», заметил торчащие из канавы сапоги. Храпящего бесчувственного майора извлекли из сугроба. Собрался суд чести.
– Вы перешли всякие границы, – взял слово замполит. – Я вам уже восемь лет это повторяю…
– Я оступился! – твердил Коваленко.
– А кто затеял в пьяном виде перестрелку?
– А кто в нетрезвом виде на катере пирс пробил?
– А кто куриц по лесу раскидал?
Мнения на суде чести разделились. Наиболее ярые предлагали уволить без пенсии. Тогда поднялся Пашин руководитель, человек опытный и выпить также не дурак.
– Поступим, товарищи, как поступали славные офицеры русской армии, – веско произнес он. – В какую сторону лежал майор Коваленко, когда его нашли? Лицом к службе или ногами?
Собрание загалдело.
– Ведь что получается, страшную ошибку можем совершить! Боевой офицер, в тяжелом состоянии, так сказать, превозмогая себя… Он хотел, стремился выйти на дежурство. Ну, не дошел. Ну, не смог. Но пытался…
Настроение суда изменилось. Сам командир припомнил, якобы было что-то в Пашиной позе ползучее, целеустремленное. Постановили строгий выговор.
И этот вот человек, прошедший непростой воинский путь, одним из первых ринулся в сырую кооперацию. И поманил за собой других.
– Серега, далась те эта академия? – бурчал Паша, загоняя очередной дуплет. – Вон, Семеныч, на что умный, три раза пытался. В Москве и без нас академиков, как собак… Семерка в угол… Смотри, лейтенант! Мы по пятнадцать лет без ротации тут гнием, и ты никуда не денешься. Забудь про столицу, там своих сынков хватает.
– Боевые офицеры «Адидасом» торгуют, – зло вставил второй игрок. – До чего дожили?! Вали отсюда, лейтенант, пока детишками не оброс.
– Братцы, – растерялся Сергей. – Как же без Академии, хочется в генералы…
– А те зачем?
– Как зачем? Проявить себя чтоб, достичь чтоб, не зря чтоб прожить…
– Серега, а может, это… шерше по фамам? Может, у тя с женой нескладухи, а?
– Я… нет. Я люблю ее.
– Ты, Серега, перспективу потерял. – Коваленко отечески похлопал по спине, дохнул перегаром. – Ты пузырь захвати и давай ко мне. «Адидас» перетрем и перспективу…
Глава 10 МЕЛАНЖ-АРТ
Случилось то, чего Настя никак не могла ожидать, даже в самом кошмарном сне. Ее едва не срезали на третьем туре. А ведь третий тур – это самое важное. Какое значение имеет письменный русский, количество диоптрий или даже удачная пантомима, если по основному предмету ты летишь, и летишь с треском, как громадная фанера над известным городом?
Гражданка Порываева, избалованная вниманием соседей и друзей, гордо выехала на своем стальном чуде перед матерыми цирковыми волками. Выкатилась, чтобы навсегда распрощаться с мечтой.
– Это что, велосипед? – с тихой брезгливостью спросил коротконосый экзаменатор, моментально погасив весь ее гонор.
– Ну, ничего, пусть покатается, – разрешил мужчина с седой львиной шевелюрой и протяжно зевнул в кулачок.
Некоторое время в девочке боролись два желания. Первым желанием было бросить все, немедленно удрать и кинуться в Днепр. Вторым, столь же рациональным желанием было поднять велосипед за седло и шмякнуть человека-льва по башке. Чтобы прекратил зевать.
Но она удержалась. Непостижимым образом сумела не заплакать.
– Какой у вас проходной? – спросил длинноносый профессор, после того как Настя откатала свое примитивное выступление. – Оценки за школьные экзамены какие?
– Обе пятерки.
– Хм… и сочинение? Вот как. – Длинноносый быстро переглянулся с коротконосым, затем они вместе посмотрели на женщину во главе парчового стола.
Абитуриентка дышала, как пробитый паровозный котел. Что забавно – ухитрилась не выронить ни один из своих волшебных предметов и только раз коснулась ногой земли, когда задирала переднее колесо, крутясь на заднем, маленьком. Настя на них так разозлилась, что почти не нервничала.
А может, они именно этого и добивались?
– Вам знакомо понятие «меланж-арт»? – осведомился «лев». – Нет? Это именно то, чем вы пытаетесь заниматься. «Меланж-арт» – это набор трюков из разных жанров, никак не связанных между собой. До второй мировой было несколько артистов, которым это блестяще удавалось. Но это были всесторонне талантливые люди. Я подчеркиваю – все-сто-рон-не! Если вы беретесь повторять чужие опыты, то хотя бы подражание доведите до совершенства…
– Позвольте, коллега, – вмешался коротконосый. – Согласитесь, прежде всего, мы видели неплохую фигурную езду…
– И попытки силовых трюков, – ядовито вставил «лев».
– А знаете, я сразу вспомнила Шабаева, – мечтательно перебила главная дама. – Ведь он первый, кажется, балансировал на лбу перш с партнершей и кружил при этом на велосипеде?
– Надо делать что-то одно, но на «отлично», – уперся мужчина с гривой. – Если нет эффектного жон-гляжа, то лучше его не добавлять… Девушка, кто с вами занимался?
Экзаменаторы продолжали спорить между собой. Казалось, они напрочь потеряли интерес к абитуриентке.
– Координация слабая…
