скачать книгу бесплатно
Глинтвейн на снегу
Лариса Королева
Криминальная журналистка Дарья Леденёва попадает в краевую больницу. У трёх её соседок по палате после операций наступают потеря слуха и зрения. Вернувшись домой, Леденёва замечает, что кто-то побывал в квартире. Однако ничего не пропало.СМИ сообщают о гибели нейрохирурга, который оперировал пострадавших пациенток. Следствие приходит к выводу, что это самоубийство. В одну из ночей, когда Дарья должна быть в отъезде, кто-то пытается открыть двери её квартиры снаружи.
Глинтвейн на снегу
Лариса Королева
Дизайнер обложки Ольга Якушина
Корректор Гюльнара Юсуфова
© Лариса Королева, 2022
© Ольга Якушина, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-0056-6781-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Все персонажи романа вымышлены, любые совпадения событий случайны
Пролог
– Привет, красотка, ты куда меня послала? – раздался в трубке низкий бархатистый голос. – Дескать, ухоженная баба, шмотки дорогие, живёт одна…
– Так и есть, – уверенно констатировала собеседница, заправляя за ухо непокорный локон рыжеватых жёстких волос.– А что там не так?
– Да всё! Для начала у неё в зале на полстены её собственный портрет красуется. Причём, ню!
– Да ну, – удивлённо отозвалась девушка, но тут же решительно заявила. – Ну, раз чудит, значит, бабки точно есть, и немаленькие.
– Может и есть, да не про нашу честь! Ты хотя бы удосужилась узнать, кто она такая! Первое, что бросилось в глаза после портрета – это целая полка книг с её именем и фамилией на обложках.
– Ну и что? Может, автор – просто однофамилица.
– Ну да. И твоя протеже так сильно вдохновилась творчеством этой своей тёзки, что закупила экземпляров по двадцать всех книг этой писательницы и складирует их в картонных коробках в углу комнаты? – насмешливый голос перерос в саркастический смех.
– А что за книги-то?
– Детективы! А в ящике компьютерного стола лежит удостоверение, правда, уже просроченное. Она раньше работала в городской газете, причём, в отделе криминальной хроники. Ты хоть представляешь, какие у этой бабы связи и в ментуре, и в криминальном мире! Такие, что лучше с ней не связываться. Всё, отбой!
Долгая дорога
на больничную койку
«Завтра с утра опять еду сдавать результаты исследований. Если этот вредный старикашка из краевой поликлиники снова к чему-нибудь придерётся, я напишу роман „Как я убила нейрохирурга“, а ты будешь носить мне передачки в СИЗО».
Это сообщение Дарья Леденёва отправила нескольким близким людям, и каждый из них с юмором выразил согласие носить ей передачи, а друг Саша из её армянско-сирийской компании ответил: «Коньяк в грелке будет».
Хорошо, что никого убивать не пришлось, хотя Дарья была морально близка к этому. Четыре месяца подряд – с начала февраля по конец мая – она безуспешно пыталась попасть на операцию в больницу, но пожилой нейрохирург из краевой поликлиники всячески ей в этом препятствовал. Сначала он дал ей десять дней на сбор документов, а талончик на биохимию крови в родной поликлинике удалось получить только через две недели. Ясное дело, что срок госпитализации пришлось переносить.
После месяца хождений по государственным и частным клиникам у Дарьи обнаружили гастрит, который явно возник на нервной почве, и в операции отказали. Пока лечился гастрит, у всех анализов вышел срок годности. А когда наконец-то всё удалось собрать, и осталось только получить в поликлинике по месту жительства направление на госпитализацию, Президент неожиданно объявил несколько рабочих дней между первым и девятым мая выходными, и пришлось почти всё начинать сначала. А кровь пришлось сдавать столько раз, что её уже можно было считать «почётным донором». И вот главный итог всех этих мытарств – направление на операцию Дарья наконец-то получила.
Субботним вечером она разложила на журнальном столике всё, что надо взять с собой в больницу. Поскольку не собиралась пробыть там долго, то рассчитала, что хватит пары трикотажных домашних костюмчиков, в которых можно и по палате ходить, и спать. Ну, конечно, ещё резиновые шлёпки, зубную щётку и крем для лица. В воскресенье с утра Леденёва сложила все вещи в пакет, перекрестилась на стоящие на книжной полке иконки Христа и Богоматери, оглядела надоевшую ей за девять лет квартиру, которую всё мечтала обменять на другую, прошептала: «Господи, дай мне вернуться сюда живой и здоровой», и вызвала такси.
Перед входом на территорию Краевой больницы пациентка покурила в последний раз на воле, предъявила в окошко направление на госпитализацию и прошла в корпус, в котором располагается приёмное отделение.
К регистратуре выстроилась длинная очередь, многие сидели на стульях вдоль стены, другие стояли и откликались на вопрос вновь прибывших: «Кто последний?» или «Кто крайний?», как сейчас принято говорить. Дарья встала за двумя переговаривающимися молодыми женщинами, которые не были знакомы друг с другом, но, по всей видимости, вскоре познакомятся, потому что, как выяснилось, путь обеих лежит в отделение гинекологии.
– А почему у вас лак на ногтях? – удивлённо-встревоженно спросила та, что была пониже, постарше и полнее.
– А что, нельзя? – отозвалась девушка повыше, помоложе и стройнее.
– Так предупреждали же, что лака быть не должно. Во время операции врач должен видеть, что ногти не синеют.
– Ой! А мне никто ничего не сказал, – девушка испуганно уставилась на свой яркий разноцветный маникюр.
Дарья с удовольствием взглянула на свои покрытые бесцветным гелем ногти с тонкой белой полоской сверху: и руки ухоженные, и естественный цвет ногтей не скрыт. И тут от регистратуры раздался звучный голос сотрудницы больницы:
– Всем заранее написать номера телефонов близких родственников!
В ответ со всех сторон понеслись невесёлые комментарии:
– Ого!..
– Вот так сразу…
– Чтобы, если что…
– Хорошо нас тут встречают…
– Что называется, memento mori, то есть, помни о смерти, – сумничал молодой парень, стоящий рядом с инвалидной коляской, на которой сидел худенький сморщенный старичок.
Дарья достала из сумочки ручку и записала на обороте собственной визитки номер телефона сына – единственный, который сейчас помнила наизусть. Прошло то время, когда она заучивала номера любимых мужчин, теперь пришло понимание, что надёжный мужчина в её жизни только один.
Оформив документы и поднявшись на лифте на четвёртый этаж, Леденёва положила на стойку регистрации нейрохирургического отделения свою медицинскую карточку. Стоявшая рядом пациентка спросила у медсестёр:
– А Наполеон в палате будет?
– Нет, только Императрица, – ответила Дарья. – Это я.
Она подписала бумаги, в которых давала согласие на все манипуляции, которые здесь проделают с её телом, и подтвердила, что осознаёт, к чему они могут привести. Писали бы уж сразу: «Побочные эффекты: возможен летальный исход».
Войдя в палату, Дарья увидела, что на койке у стены спит черноволосая женщина. А та, что задавала вопрос о Наполеоне, распаковывает свои вещи у окна. Стало быть, обитать придётся посередине. Хорошо хоть палата на троих, а не на десять больных, да ещё с собственным санузлом, и постельное бельё почти приличное, подумала Леденёва и представилась:
– Я Дарья.
– Надя, – отозвалась соседка по койке, выставляя на тумбочку фаянсовую кружку, этот предмет числился в списке тех, что надо было привезти с собой. – А у тебя какой диагноз?
– Поражение локтевого нерва.
– А у меня – лицевого. Трепанацию черепа делать будут, – миловидное лицо женщины вдруг перекосилось, левый глаз дёрнулся и закрылся.
«Боже мой, какой ужас, – подумала Даша, – человеку в голову со скальпелем полезут, а я тут со своим локотком!» Она сняла надетую поверх майки лёгкую кофточку на молнии и повесила её на плечики в шкаф.
– А ты кем работаешь? – спросила Надя.
– Уже не работаю. Вышла на пенсию.
– В смысле, на пенсию? Ты работала на Севере, или на вредном производстве? Не по инвалидности же?
– По возрасту, – улыбнулась Даша.
– Не может быть, – недоверчиво протянула Надежда, вглядываясь в её лицо. – Но тебе же никак не может быть больше пятидесяти пяти лет! Я бы больше сорока пяти не дала.
– Прокурор тоже больше бы не дал, – рассмеялась Даша. – Есть такая грустная шутка. Жила-была девочка. И вот однажды в магазине ее спросили: «У вас есть пенсионное удостоверение»?
– А ты не знаешь, сколько надо за операцию платить? – озадаченно спросила Надя.
– У анестезиолога единая такса – пять тысяч, это надо отдать заранее, до операции. А хирургу платят уже после, и в зависимости от сложности. В моём случае десять тысяч, в твоём – не знаю, наверное, дороже.
– Я даже не представляю, как буду деньги-то совать.
– Молча. Карманчик сами подставят.
– Интересно, а действительно есть «плохой» наркоз и «хороший»? Это не миф? Я читала, что есть препараты, которые обеспечивают более быстрое пробуждение с уменьшением риска галлюцинаций, тошноты и рвоты. Неужели тем, кто не заплатит, специально вколют такой препарат, чтобы человек после пробуждения мучился и испытывал «отходняк»?
– Я бы предпочла не выяснять этот вопрос практическим путём.
Леденёва сменила «уличные» брюки на домашние штанишки, уселась на свою кровать и раскрыла толстый том в твёрдом переплёте. Держать его больной рукой оказалось очень неудобно, и она пожалела о том, что не взяла с собой в больницу лёгкий (как по весу, так и по содержанию) детектив в мягкой обложке.
– А у меня налички с собой нет, – раздался Надин голос.
– Ну, пойдём банкомат искать. Я знаю, что он есть в поликлинике, но сегодня воскресенье, наверняка, она не работает. Хотя, может быть, сам корпус открыт, – Дарья поднялась с кровати и пошла к выходу из палаты, остановившись у койки, на спинке которой висел распечатанный с компьютера листок с надписью «Бурлакова Валентина Андреевна, 1976 г. р. Деформация черепа».
– Похоже, нашей соседке будут вставлять в голову титановые пластины, – тихонько сказала Леденёва в коридоре идущей следом за ней Надежде.
Женщины спустились на лифте на первый этаж, вышли из корпуса, прошлись до здания поликлиники, которая оказалась закрытой, и присели на скамейку. Дарья выкурила сигарету, озираясь по сторонам и постоянно натыкаясь взглядом на грозный плакат: «Курить на территории больницы строго запрещается».
Возвращаясь, они услышали за спиной грозный окрик охранника:
– А вы куда направляетесь?
– В своё отделение. Мы сегодня были госпитализированы, – ответила Даша.
– А как вы вышли?
– Молча. А в чём дело?
– Категорически запрещено покидать свой корпус! Ещё раз окажетесь на улице – будете немедленно выписаны!
– Как у вас тут всё категорично. Мы банкомат искали.
– Банкомат есть на втором этаже.
На втором этаже оказались также аптека и буфет, в котором Даша купила бутылку питьевой воды. Запрет на выход из корпуса оказался для неё серьёзным ударом. И где теперь курить прикажете? И главное, непонятно: почему ходячим пациентам запрещено выходить на свежий воздух при такой прекрасной погоде?
Понятно, что эти ограничительные нововведения списывают на коронавирус. Но почему в палате его нет, а на лавочке во дворе он свирепствует? И это в то время, когда весь персонал больницы уже привит, как и многие пациенты, а остальные поступают с результатами отрицательного теста на ковид?
Дарья и сама сделала две прививки «Спутника», но не потому, что опасалась заболеть, (верила в свой сильный иммунитет), а потому, что решила сэкономить на тесте на ковид перед поступлением в больницу. Ранее она его уже сдавала, и обошлось это удовольствие в тысячу семьсот рублей. Так что она сочла, что лучше бесплатно уколоться. К тому же, сертификат о вакцинации может ещё пригодиться и в других местах. К примеру, для поездки за границу, хотя не то сейчас время, чтобы путешествовать.
Вернувшись в палату, женщины обнаружили прикреплёнными к спинкам своих коек листки с личными данными, диагнозами и фамилиями хирургов. Надя посмотрела на листок на Дашиной кровати и перевела озадаченный взгляд на её лицо. Причина удивления была понятной, все так смотрели, когда узнавали год её рождения. Ну, выглядит она моложе, это не её заслуга, такая уж порода, а в последние несколько лет – ещё и старания косметолога.
Леденёву озаботило совсем другое. Отметив, что её врач отнюдь не Родионов, которого она нашла по знакомству через подругу-врача, и который ранее уже осматривал её руку, Дарья запаниковала и написала ему в Ватсапе: «Я в палате номер шестнадцать, но у меня значится другой хирург. Что делать?» Вскоре пришёл ответ: «Не волнуйтесь. Я договорился. Завтра я приеду в семь утра вас смотреть».
В три часа дня принесли обед, пластиковые тарелки с супом-кашей расставили по тумбочкам. Проснулась Валентина, села на кровати, тихонько поздоровалась. Череп у неё с левой стороны и правда был деформирован. Даша назвала своё имя и подумала: «И это ей сорок четыре года? Выглядит на пятьдесят пять. Кто же сотворил такое с её головой?»
Похлебав то ли густого супа, то ли жидкой перловой каши, Дарья встала у окна и с тоской принялась наблюдать за тем, как в беседке курит группа людей в белых и салатных халатах. Врачам эта пагубная привычка, по-видимому, полезна.
Ближе к вечеру в палату вошёл молодой врач, заявил:
– Я ваш анестезиолог, – присел на краешек Надиной кровати и принялся расспрашивать её о самочувствии, давлении, аллергических реакциях.
Отвечая на вопросы, пациентка достала из ящика тумбочки деньги и переложила их в карман доктора.
– Спасибо, – без тени смущения поблагодарил он и вскоре пересел на край кровати Дарьи, спросив:
– А у вас как с давлением?
– Обычно нормально, но, конечно, может иногда и подскочить. Ненадолго.
– Что я ещё должен знать, как ваш анестезиолог?
– Как мой анестезиолог, вы должны знать, что я каждый день выкуриваю пачку сигарет и выпиваю бокал коньяка.
– Ого, как у вас всё интересно, – всплеснул руками доктор и заулыбался. Улыбка его стала ещё шире, когда Леденёва протянула ему пятитысячную купюру, тут же исчезнувшую в том же кармане, в который ранее перекочевала «благодарность» Надежды. – А мне только укол сделают, или ещё дыхательная трубка будет?
– Это вам знать необязательно. Но вы проснётесь на столе.
– Надеюсь, не в морге.
– Ну, что вы!
Позже в палату вошла медсестра и пригласила:
– Девочки, все на сдачу крови!
– Да какой ещё крови? – возмутилась Дарья. – Я её уже сто раз сдавала за те четыре месяца, что пыталась попасть в больницу! Последний анализ делала всего четыре дня назад. Неужели за это время я умудрилась подхватить сифилис, гепатит и СПИД!