скачать книгу бесплатно
– А ко мне в палату вы когда зайдёте? – Дарью волновал вопрос, как вручить хирургу десять тысяч.
– Через пару дней. Сейчас бегу на операцию.
– А что, разве я тут пробуду ещё пару дней?
– Думаю, дольше.
Леденёва вернулась в палату, и следом за ней ворвалась очередная неизвестная медсестра.
– Это что такое? Что? – возмущённым голосом произнесла она, протягивая завёрнутые в клочок белой бумаги сигарету с зажигалкой.
– А вы не знаете, что это? – равнодушно ответила Дарья и, забрав свёрток, кинула его в ящик своей тумбочки.
Она сразу поняла, что произошло. Это Валя взяла у неё из тумбочки запрещённые предметы и попыталась прорваться через стойку регистрации, но её выловили. Сейчас она лежала на своей койке, накрывшись одеялом с головой. Едва медсестра вышла, Валя села и принялась плакать.
– Не бойся, операция хорошо пройдёт, – сочувственно произнесла Дарья и, чтобы отвлечь больную от грустных мыслей, спросила: – У тебя дети есть?
– Двое, – Валя показала два пальца.
– А с кем ты живёшь?
– Одна, – она показала один палец и разрыдалась в голос, а потом встала, вытащила из тумбочки целлофановый пакет, принялась складывать в него свои вещи и решительно заявила: – Я уйду.
Но тут в палату въехала каталка…
Остаток этого дня Дарья провела одна в палате, в койке у окна, да ещё и с открытой форточкой, с утра технички проветривали помещения и забыли закрыть. Ручки с окон снимались «из соображений безопасности». Так что можно было дышать свежим воздухом, читать книгу и переписываться с друзьями. Все предлагали привезти ей передачу и спрашивали, что нужно. Ничего ей не было нужно, разве что «коньяк в грелке». Хотелось только отоспаться, но это было невозможно.
Едва задремав, она почувствовала рядом с головой какое-то движение, развернулась на другой бок и обомлела. Какая-то девушка в халате, колпаке и маске, присев на корточки, шарила в верхнем ящике её прикроватной тумбочки.
– Что вы делаете? – поражённо спросила Даша.
– Проверяю, не остались ли у вас продукты с крошками, от которых могут завестись тараканы.
– Что за бред! Какие крошки? Какие тараканы?
Девушка поднялась и молча вышла.
Часа в три ночи, когда Дарья уже почти заснула, в палате зажёгся яркий свет. Медсестра в одиночку впихнула в комнату передвижную кровать с каким-то телом, но это была не Надя, и не Валя. Тут вбежала другая девушка и сказала:
– Так её же пока не сюда, а в ту палату, где медсестра сидит!
Свет погасили, тело увезли.
* * * * *
Во время второй перевязки Таня сфотографировала проходящий с внутренней стороны локтя шов и отправила его в Ватсапе Родионову. Дарья попросила сделать снимок и на её телефон, потому как сама увидеть место разреза не могла, таким образом руку было никак не изогнуть.
– У Родионова шов особенный! Шьёт, как на машинке строчит. В поликлинике вам вряд ли смогут его снять, так что приезжайте ко мне. Шрамов после нашего доктора потом не остаётся. Он вообще такой талантливый, – приговаривала девушка, и по её восторженному тону было понятно, что обаятельный нейрохирург ей очень нравится.
Дарья была с ней солидарна – такой мужчина просто не может не нравиться, и лет двадцать назад она сама бы в него влюбилась. Ну, а сейчас просто радовалась тому, что такие ещё встречаются.
Вскоре в палату снова въехала кровать с телом, которое сюда уже пытались пристроить в три часа после полуночи. Слава Богу, с живым! Дарья прочла на листке, что женщину с перевязанной головой зовут Галина, и её оперировали после перенесённого инсульта.
– Я хочу воды, – сказала Галина.
Даша протянула ей запечатанную бутылочку. Открыть крышку у больной не получилось. Леденёва принялась пытаться сделать это сама и изрядно намучалась, чувствуя тянущую боль в прооперированной руке, пока наконец-то удалось провернуть резьбу. Всего-то в одиннадцать сантиметров разрез на локте, а столько неудобств!
Соседка по палате с жадностью выпила сразу грамм двести. В палату вошёл врач и спросил у неё:
– Как вы себя чувствуете?
– Я почему-то плохо вижу левым глазом.
– А раньше хорошо видели?
– До операции – да.
Доктор показал четыре пальца:
– Сколько пальцев?
– Четыре.
– Ну, видите же! Вас отвезут на МРТ и к офтальмологу.
И в ближайшие два часа Галину возили туда-сюда, в том числе, брать пункцию из спинного мозга. После очередного возвращения в палату она пожаловалась, что «по пути потерялся пакет с вещами, который лежал на кровати», и стала просить медсестру отыскать его в каком-то из кабинетов, где его забыли. Дарья отлично помнила, что никакого пакета изначально не было. В этом же пыталась убедить женщину и медсестра, уверявшая, что вещи больной ещё до операции были сданы в камеру хранения:
– Что вы только не придумаете после наркоза!
Вещи Галине вскоре принесли, она тут же схватилась за сотовый телефон и принялась звонить мужу. Дарья отправилась в очередную самоволку и, проходя мимо соседней палаты, увидела лежащую на одной из трёх коек Валю. Почему-то её после реанимации перевели в другую комнату. Леденёва скользнула внутрь, подошла к бывшей соседке и, глядя на её теперь уже ровную голову в синей повязке, сказала:
– Ну, вот видишь, всё прошло отлично, ты красавица!
Валя в ответ только улыбалась, радостно и спокойно. Из её головы в прозрачный пластиковый контейнер через трубочку вытекала красная жидкость…
Пока Дарья отсутствовала, Галине поставили капельницу, и она пожаловалась:
– Я вас не вижу. Совсем. С утра ещё левый глаз что-то различал. А теперь полный мрак.
Леденёва обошла кровать и встала так, чтобы больная могла видеть её правым глазом:
– Что с вами случилось?
– Три дня назад вроде вспышка какая-то произошла в мозгу. Я только успела мужу позвонить. Он вызвал скорую и сам приехал одновременно с врачами. Они мне что-то вкололи и уехали. А мне всё хуже, хуже, голова кружится, шатает из стороны в сторону, ничего не соображаю, … Снова скорую вызвали, еле уговорили меня забрать в больницу. А там обследовали – и тут же на скорой из Хадыженска в Краснодар повезли. И вот жизнь мне спасли, а глаз я потеряла…
– Не переживайте, это последствия операции, зрение обязательно восстановится, – пообещала Дарья, которая совсем не была в этом уверена.
– А у вас что?
– Руку оперировали, поражение локтевого нерва.
– Хорошо, что левая, – сказала Галина, взглянув на Дашину повязку.
– Кому как, – рассмеялась Леденёва. – Я левша. В детстве, правда, упорно учили писать правой, и теперь я ни той, ни другой рукой толком этого делать не умею, сплошные каракули получаются.
Ей вспомнилась детская обида. На уроке по начальной военной подготовке она взяла в руки винтовку и с трёх выстрелов по бумажной мишени сразу же выбила две «девятки» и «десятку». Пожилой военрук похвалил и попросил повторить «подвиг», но едва Даша вскинула оружие, он подошёл к ней и сказал: «Да не правильно же! Ружьё должно быть в правой руке и целиться надо правым глазом». Она попробовала сделать «правильно», но попадала только в «молоко». На этом и закончились её снайперские таланты.
– Ой, как холодно, я замёрзла, – пожаловалась Галина.
Зашла медсестра, сказала, что сейчас принесёт одеяло.
– Не нужно, – сказала Дарья, накидывая на больную своё. – На самом деле, её знобит, померьте ей температуру.
Медсестра вернулась с градусником, констатировала тридцать восемь градусов и убежала за шприцем.
– А вы где медицинское образование получали? – спросила Галя, трясясь всем телом.
– Вот чего у меня нет, так это медицинского образования.
После укола прооперированная заснула, а Леденёва взялась за книгу. Но едва она вникла в повествование, как за стеной началась какая-то суета, раздались крики:
– Валя, твою мать, что ты наделала! Валя!
Выскользнув в коридор и заглянув в соседнюю палату, Леденёва увидела стоящую босиком на полу Валентину, которая выдернула из себя все трубочки, и теперь медсёстры пытались водрузить больную на койку и воткнуть в неё все катетеры обратно.
«Я больше не выдержу в этом дурдоме! Завтра утром, сразу же после перевязки, уеду домой, и никто меня не остановит. Иначе я сама тут с ума сойду», – решила Дарья.
После обеда в палату вкатили Надежду.
– Как ты? – подошла к ней Леденёва.
– Да вроде ничего. Но глаз как дёргался, так и дёргается. Врач мне сказал, что это надо у невролога лечить. Да я пять лет у него лечилась! Зачем же мне тогда голову разрезали, если не помогло?
– Со временем состояние улучшится.
– Меня так рвало после наркоза! Никак не могла в себя прийти, – пожаловалась Надя. – И не пойму, кто меня оперировал. Вроде один хирург значился, но потом, кажется, его заменили. Кому теперь деньги-то давать?
– Ты подожди пока с деньгами! Может, ещё придётся в суд подавать за причинённый твоему здоровью ущерб, – посоветовала Дарья, прекрасно понимавшая, что из-за корпоративной солидарности врачей пациентке вряд ли удастся что-то доказать.
Она ушла курить на улицу, озадаченно думая по пути: «А ведь платили мы анестезиологу одновременно и одинаковую сумму. Может, и правда, хороший и плохой наркоз – это миф»?
Когда она возвращалась в отделение, её окликнула девушка, сидящая за стойкой регистрации:
– А вы куда ходили?
– За водой для больных, – Дарья продемонстрировала две бутылочки, которые купила для соседок.
– А вы улицу не выходите?
– Нет, что вы! Как вы могли такое подумать?
– Я приду попозже вашу тумбочку проверять.
– На предмет чего? Крошек? Тараканов? Или наркотиков?
– Сигарет!
– Во как, – в первую секунду Дарья просто опешила от подобной наглости, но тут же собралась и заговорила вкрадчиво-сочувствующим тоном, который принимала, когда ей хотелось закричать: – А вы будете обыск проводить или досмотр? Разницу знаете? На обыск постановление суда требуется. Есть оно у вас? Или вы в моей дамской сумочке и нижнем белье безо всяких на то оснований шарить собрались?
– Будете тут права качать, я на вас пожалуюсь, – пообещала медсестра, но уже неуверенным голосом, а неудобная пациентка пыталась понять, та ли это девушка, что однажды ночью залезала в её тумбочку, или другая, но не разобралась и продолжила:
– А я права не качаю, я просто хорошо их знаю. Вы бы для начала поинтересовались, кто у вас в отделении лежит. В карточке, конечно, значится, что я пенсионерка. Но, может, я полковник полиции в отставке? Такое вам не приходило в голову? Что касается сигарет, то я из окна немало качественных снимков и видеозаписей наделала, на которых массово курят ваши коллеги. Может, и вы в их числе? Вот теперь думаю, в какую соцсеть лучше выставить? Не посоветуете?
– Что вы себе вообще позволяете? – опешила медсестра.
– Пока ничего страшного. А жаловаться на меня вы кому собрались? Главврачу? Кстати, он по-прежнему курит в своём кабинете на пару с высокопоставленными пациентами? Нехорошо это, пожароопасно… Привет ему от меня передайте! Если, конечно, вам вдруг когда-нибудь представится счастливая возможность пообщаться с ним лично, что я делала не раз!
Выпалив это всё одним духом, Дарья медленно и горделиво пошла в палату, думая по пути: «Нет, ну надо же! Какая-то медичка позволяет себе упиваться властью над пациентами и разговаривать в подобном тоне, да ещё и шарить в их личных вещах»! Когда-то Леденёва написала стихи, ставшие её жизненным кредо, и не собиралась от него отступать.
Расстоянье измерив в градусах,
Ухожу от обид, измен.
Вам отсыплю в ладони радости,
Ничего не прося взамен.
Я желаний своих заложница,
И по волнам страстей скользя,
Вытворяю всё то, что хочется,
Даже если никак нельзя.
Пусть смиренностью не прославилась,
Так зато никому не вру.
Я играю по вашим правилам,
Но при этом – в свою игру.
Поставив по бутылочке воды на тумбочки Галины и Надежды, Даша уселась на кровать, опёрлась спиной на подушку и принялась за мистический детектив. Когда не хочется думать о своих проблемах – лучше всего вникать в чужие.
Всю ночь с интервалом в полчаса в палате зажигался яркий свет, входила медсестра, останавливалась между коек Галины и Надежды, внимательно всматривалась в лица спящих женщин и выходила.
– Да вы не волнуйтесь, я сама за ними послежу. Если что, я вас вызову, – предложила Даша, прекрасно осознавая, что никто ей свои должностные обязанности не перепоручит.
* * * * *
На пятое утро в больнице, буквально пошатываясь от недосыпа, Леденёва решила уехать. По сравнению с другими обитателями отделения, она чувствовала себя симулянткой, на которую зря тратятся государственные средства, выделенные на здравоохранение. Хотя, в общем-то, она сорок лет ежемесячно платила за бесплатную медицину и никогда ею не пользовалась. У неё даже карточки до прошлого года в поликлинике не было!
«Благодарность» хирургу за операцию Дарья хотела отправить на его банковскую карту, решив, что скорее всего, она привязана к номеру его телефона. Но недремлющая совесть подсказывала, что нехорошо так поступать, и она написала Родионову: «Очень хочу домой! Вы будете сегодня в отделении?» Он ответил: «Приеду в 16, если всё хорошо, я вас отпущу».
Дарья купила для Вали печенье и воду, положила на тумбочку у её кровати, порадовалась тому, что никаких трубочек из её тела уже не выходит, и, пожав её красивые длинные пальцы, сказала:
