За кулисами театра военных действий III

С Британских островов шли в Америку военные крейсера с грузом жёлтого металла. А осенью 1916 года Федеральная резервная система США порекомендовала банкам отказаться от покупки государственных облигаций стран Антанты. Фунт стерлингов рухнул. Спасая подмоченный авторитет, Британия согласилась спрятать в Нью-Йорке свой золотой запас.

По примеру англичан, слитки жёлтого драгметалла отправили на «надёжное хранение» в Америку десятки других стран. Там золото мира и осело. Где оно сейчас, никто не знает, потому что ревизии в хранилищах не проводились никогда.

Государственные расходы Великобритании за годы войны оказались выше её расходов за 225 лет, предшествовавших 1914-му. Полностью рассчитаться по 30-летним американским облигациям страна сможет только в 1945 году. Как и после Первой мировой, Соединённые Штаты объявят себя главными победителями, спасшими мир от фашизма.

Автор (из-за кулис): Генри Дэвисон проживёт недолгую жизнь. Он ещё проявит себя как организатор и первый руководитель Американского Красного Креста. Дети его никогда не бедствовали. Достаточно сказать, что старший сын станет директором ЦРУ, младший – директором журнала «Тайм», а дочери сменят фамилии, выйдя замуж: одна станет Гейтс, другая – Чейни. Ох, непрост был этот Генри Дэвисон!

Картина 2-я. «Да, теперь там пустыня…»

Действующие лица:

• Дженни Черчилль (1854–1921) – урожденная Дженнет Джером, дочь американского финансиста, супруга Рэндольфа Черчилля – младшего сына герцога Мальборо, мать «величайшего британца в истории».

• Эдуард VII (1841–1910) – король Соединённого королевства Великобритании и Ирландии с 1901 года.

• Уинстон Спенсер Черчилль (1874–1965) – «величайший британец в истории», премьер-министр Великобритании (в 1940–1945 и 1951–1955 гг.), лауреат Нобелевской премии по литературе (1953).

• Дэвид Ллойд Джордж (1863–1945) – министр финансов (с 1908 г.), затем министр вооружений, военный министр, а с декабря 1916-го – премьер-министр Великобритании.

• Эдвард Хауз (1858–1938) – американский политик, советник президента Вудро Вильсона; известен больше как «полковник Хауз».

• Вудро Вильсон (1856–1924) – 28-й президент Соединённых Штатов Америки (с 1913 г.), лауреат Нобелевской премии мира 1919 года.

Место действия – Британская империя, Соединённые Штаты (Техас).

Время действия – конец XIX – начало XX века.

Автор (из-за кулис): В баре канадского города Торонто сидели трое, по виду – лесорубы. Они неторопливо потягивали виски с пивом, глядя на озеро за окном. Видно, что в жизни им немало пришлось потрудиться. «Однажды я на спор за час сосну свалил», – протянул один. Другой усмехнулся: «За час я в Техасе и две мог осилить!» Третий, отхлебнув из кружки, промолвил: «А когда мы с Джоном валили лес в Сахаре…» Собеседники скривились: «Сахара – это пустыня!» Тот покорно согласился: «Да, теперь там пустыня».

ЭТА ИСТОРИЯ началась с искры мгновенной страсти. А закончилась гигантским пожаром, дымный шлейф от которого не давал дышать жителям Техаса несколько дней. В эту историю вовлечены несколько человек, имена которых ныне известны, одних больше, других – в меньшей степени. Вольно или невольно они оказались «связанные одной целью, скованные одной цепью», одним сюжетом. Хотя в своё время каждый из них порой даже не догадывался, что является марионеткой – игрушкой, ниточки от которой обитают в руках другого человека. А этот другой находится в полной власти третьего. И так по всей цепочке. Этот сюжет состоит из двух частей, на первый взгляд, не связанных между собой, но внимательный читатель увидит во второй части продолжение первой…

Первая часть сюжета началась 130 лет назад с искры мгновенной страсти у одной молодой красивой британки. О любовном романе леди Рэндольф Черчилль и принца Уэльского (будущего английского короля Эдуарда VII) написано, пожалуй, не меньше, чем о Жозефине Богарне и Наполеоне Бонапарте.

В апреле 1874 года 20-летняя американка Дженни Джером вышла замуж за молодого английского лорда Рэндольфа Черчилля, сына герцога Мальборо. Брак был счастливым и ярким. Муж, только что избранный депутатом, выступает в парламенте с пламенными речами, жена блистает на балах. Через семь с половиной месяцев у них родился пухленький рыжеволосый мальчик, будущий «величайший британец в истории».

По большому счёту, это был первый международный брак – американской красавицы с титулованным англичанином. Потом марьяжные отношения между Старым Светом и Новым станут частыми, «долларовые принцессы» пойдут нарасхват, принцип «деньги за титул» на свадебных столах получит самое главное место.

Молодые сняли новый дом. Посетить его считалось почётным. И однажды в гости к счастливой паре явились принц Уэльский с женой. Заметим в скобках, что принцев – на белом коне или без оного – на свете много, а титул «Уэльский» даётся исключительно престолонаследнику, будущему королю. Так что Дженни, она же леди Рэндольф Черчилль, в тот день была крайне озабочена:

– Ой, не знаю, как всё будет?!

Отчасти причина была в том, что принц Эдуард имел репутацию человека, мягко говоря, разгульного. Справедливости ради надо сказать, что любовниц своих он не выбрасывал, как старые перчатки, а старался как-то пристроить их. Однажды узнал, что его незамужнюю бывшую пассию «подобрал» брат Рэндольфа – так предложил Джорджу Черчиллю на выбор: дуэль либо женитьба на девушке.

– Так я же женат! – удивился брат Рэндольфа.

– А ты разведись! – потребовал принц Уэльский.

Короче, все Черчилли остались живы, но в опале. Прошло семь лет, и вдруг – такой почётный гость. К себе во дворец он приглашает по очереди каждую леди, причём сам составляет список и тщательно выбирает, кому с кем сидеть. А тут сам принял приглашение на ужин.

Дженни вызвала известного французского повара, который приготовил исключительный стол. Принц с супругой в знак уважения прибыли точно вовремя. Дженни склонилась перед ними в глубоком реверансе. Принцесса Уэльская обняла её и сказала: «Мне так хочется сыграть с вами Баха в четыре руки!» Дженни не успела ей ничего ответить, потому что её жаром обдал взгляд Эдуарда – быстрая, оценивающая, испепеляющая искра. Женщины так не смотрят…

Ужин имел огромный успех. Благодаря ему леди и лорд Рэндольф Черчилли мгновенно восстановились в рядах самых высоких слоёв общества. Все стали искать их покровительства. У мужа пошёл карьерный рост, теснее стала его дружба с Натаном Ротшильдом. Принц Уэльский начал осыпать Дженни дорогими подарками. Искра первой встречи разгорелась в такой пожар, что вскоре она стала гостьей его знаменитых загородных вечеринок, не всегда в компании своего мужа. Начался её двухлетний роман с будущим королём Эдуардом VII. Берти – так он просил называть себя.

Когда лорд Рэндольф Черчилль умер, принц Уэльский не оставил Дженни. Хотя она всё чаще стала замечать, что он смотрит на неё – по-прежнему молодую и красивую – не так, как раньше, а как… женщина на женщину.

Берти было 59 лет, когда он наконец-то взошёл на престол. Он с головой ушёл в государственные дела. Стал тучным, и чтобы он не забыл дорогу к её дому, Дженни приказала построить специально для него лифт на четвёртый этаж. Тронутый такой заботой, Эдуард VII сказал:

– Я благословил ваш брак с лордом Черчиллем, когда все были против. Если бы не я, ваш сын не появился бы на свет. Я попросил сэра Ротшильда помочь вам материально. А теперь помогу Уинстону сделать карьеру…

Всё могут короли… В 26 лет Уинстон Черчилль стал членом Палаты общин. Первое заседание нового парламента, отложенное из-за кончины королевы Виктории, торжественно открылось в середине февраля 1901 года. Король Эдуард VII, восседая на троне, произнёс приветственную речь. Уинстону казалось, что король чаще останавливает на нём свой взгляд, когда смотрит в зал. Скорее всего, так и было…

В конце 1905 года Черчилль назначен заместителем министра по делам колоний, а через три года стал министром торговли и промышленности. Тогда же он женился на Клементине Хозиер, из графского рода. Среди свадебных подарков была трость от короля Эдуарда VII с золотой гравировкой: «Моему самому молодому министру».

В феврале 1910 года Черчилль занимает пост министра внутренних дел, а в мае король Эдуард VII умер. Он не успел закончить задуманную реорганизацию военно-морского флота, которая предполагала утилизацию устаревших кораблей и полное обновление стратегии внутренней обороны. Менялось руководство Адмиралтейства, но череда скоротечных назначений привело лишь к тому, что «владычица морей» незадолго до Великой войны подрастеряла своё превосходство.

Британская империя обладала четвёртой частью всей суши земного шара, в королевстве более четырёхсот миллионов подданных. Всего десять лет назад у неё был гигантский флот – семьсот вымпелов! А сейчас – в пять раз меньше. Соединённые Штаты, с одной стороны, и Германия, с другой, начинают догонять. Россия уже не в счёт: война с Японией сильно потрепала её эскадры…

Королевскому военно-морскому флоту Британии срочно нужна реорганизация. И новый руководитель. Первым лордом Адмиралтейства в октябре 1911 года был назначен Уинстон Черчилль.

Черчилль взялся за новое дело, засучив рукава. Адмиралы смотрели на первого лорда невзрачно и нагло: гражданских начальников не уважали на флоте никогда и нигде. Нет проблем. Недовольны? Свободны, господа! Поставим на ваше место других адмиралов, которые и дело знают, и согласны с главным посылом прямого потомка герцога Мальборо:

– Британия потеряет всё, если перестанет быть владычицей морей. Готовиться к войне сегодня надо так, как если бы она началась завтра.

После русско-японской войны флот Российской империи никто в расчёт не брал. На море начиналась борьба между двумя другими империями – Британской и Германской. Начиналась чудовищная гонка вооружения…

– Через год мы станем намного сильнее, – писал Черчилль жене с адмиральской яхты, которая стала его офисом и домом. – Жаль, что у меня нет девяти жизней, как у кошки, чтобы глубоко вникать в каждую область. Приходится многое передоверять другим, хотя я уверен, что сам мог бы сделать лучше…

Отказ от угля на флоте требовал много сырой нефти. Ему твердят:

– Нефть не растёт в Британии!

Уинстон очень быстро находит место, где она «растёт», и танкеры из Персии косяком отправляются в Англию.

На верфях строятся новые современные корабли и подводные лодки, полным ходом идёт перевооружение морской артиллерии. Требуется больше денег.

Первый лорд Адмиралтейства выступает перед депутатами больше двух часов. Потом кто-то из верхней палаты скажет:

– Все были против новых ассигнований! Это же не доклад, а какая-то психическая атака! Он перепрограммировал наши мозги в свою пользу и, похоже, получит то, что хотел!

Правительство приняло его бюджет.

– При другом министре финансов смета была бы урезана на миллионы, – заметил один из лейбористов.

– Тогда был бы и другой первый лорд Адмиралтейства, – немедленно откликнулся Черчилль.

…Из программы, составленной за три дня с адмиралом Фишером, далеко не самым простым оказался четвёртый пункт – создание морской разведки. Но и это решилось очень быстро – как только Германия начала войну с Россией.

Четвёртого августа 1914 года король Георг V объявил своему кузену Вильгельму II, что Британская империя находится в состоянии войны с Германией. Некий английский деятель заявил: «Мы будем воевать на стороне России, но пока русские думают, что мы союзники, у них нет шансов на победу, только пусть они подольше так думают». Тс-с-с! Данная позиция Великобритании – большой секрет на много лет. Правда, лишь для тех, кто не всё понимает.

Британская империя вышла на первое место в мире, к началу Великой войны её флот вдвое превосходил германский и почти втрое – французский. Но к 1915 году немцы догнали англичан по подводным лодкам, построив двадцать новых субмарин. Они-то и начали безжалостно топить всё, что появлялось в Северном море и проливе Ла-Манш. Нередко за день «головастики» кайзера отправляли на дно по два-три судна, в основном под английским флагом.

Доставалось и американцам: 7 мая 1915-го их океанский лайнер «Лузитанию» потопила торпеда немецкой подлодки, погибли более тысячи человек. В августе того же года союзники потеряли более 120 судов, в два раза больше, чем в мае. А в 1916 году Германская империя ввела в строй ещё 108 субмарин. Началась грандиозная «Битва за Атлантику».

Дальше – вторая часть нашей истории.

Британский флот потерпел поражение в проливе Дарданеллы. На этой операции настаивал Уинстон Черчилль, и он подал в отставку с поста первого лорда Адмиралтейства. Но с его уходом проблемы Королевского флота стали только ярче и острее.

Главная проблема заключалась в том, что Соединённые Штаты так и не вступили в войну и спокойно наживались на неудачах своих союзников. США торговали со всеми, им уже не хватало транспортных судов, которые возили в Европу всё, что подкармливало воюющие стороны. Для англичан это была реально растущая угроза: если американцы начнут обгонять их в строительстве кораблей, Великобритании никогда больше не бывать «владычицей морей».

Об этой опасности перед смертью предупреждал британского монарха Георга V главный королевский банкир Натан Ротшильд. Эта угроза ещё больше усилилась, когда в начале апреля 1917-го Соединённые Штаты вступили в войну против Германии и тут же приняли объёмную кораблестроительную программу. В ней предусматривалось всё: новые верфи, боевые линкоры и эсминцы, подводные лодки, транспортные и вспомогательные суда, корабельная артиллерия и морская авиация. Денег было выделено в три раза больше обычного.

Как Британии остановить Штаты? Недавно утверждённый премьер-министром старый друг Черчилля и его постоянный партнёр по гольфу Дэвид Ллойд Джордж ломал голову над этим вопросом. Нет, без Уинстона ответа не найти, тот как раз вернулся с фронта, покомандовал батальоном – хватит. Премьер вызвал Уинстона к себе.

– Согласия даже не спрашиваю – будете министром боеприпасов. Что думаете? Как остановить Америку? Снова морские каникулы предложить?

– Нет, эта идея устарела, – подполковник Черчилль, ещё не снявший военную форму, попыхивал сигарой, уютно устроившись в кресле. – Ни переговоры, ни меморандумы здесь тоже не помогут…

Для них не было секретом, что специальный посланник американского президента Эдвард Хауз и британский министр иностранных дел Эдвард Грей разработали меморандум, в котором оговаривалась вероятность подключения США к войне на стороне Антанты и совместные шаги союзников по пути к справедливому миру.

– Мы мечтаем как-то помешать их кораблестроительной программе, а, на мой взгляд, эффективнее было бы Америке помочь в этом, – раздумчиво протянул Черчилль. – Помочь советом. Желательно бесполезным…

– Что вы имеете в виду, дорогой мой Уинстон? – удивился последней фразе премьер.

– В юности я служил в кавалерии, – Черчилль отпил солидную порцию виски. – Денег катастрофически не хватало, и я позволил себе попросить соверен у матери. Ответ её запомнил на всю жизнь: «Я не собираюсь читать тебе лекцию, потому что у меня нет на это времени, но я должна сказать, что ты тратишь слишком много денег – и ты это знаешь. Ты должен мне два фунта и хочешь ещё. Ты не должен так поступать»…

Они понимающе улыбнулись друг другу, и Черчилль продолжил:

– Американцы не примут наш совет. Их бесит, когда кто-то им что-то советует. А вот если предложить им коммерческий проект с выгодой «всё и сразу» – это президента Вильсона наверняка заинтересует: деньги, выделенные на программу кораблестроения, насколько я знаю, уже истрачены, а результата не видно…

– Что за проект? Это любопытно!

– Я как раз читаю только что вышедшую книгу молодого инженера Харви Эстепа. Это подробная инструкция, как строить деревянные корабли. Неважно, какого тоннажа и назначения. Любой обойдётся в десять раз дешевле такого же железного, а если строить сразу серию, то через месяц на воду можно спустить сотню кораблей. Металла у США не хватает, а лесов полно.

– Кстати, полковник Хауз, как он себя любит величать, – ставленник банкиров лондонского Сити, – понизив голос, выдал тайну Ллойд Джордж. – В том числе и лорда Ротшильда И он всё сумеет правильно передать американскому президенту Вудро Вильсону. Пришлёте эту книгу?

– Конечно!..

Вскоре полковник Хауз сообщал в письме президенту США Вильсону:

«Дорогой босс! Деревянные корабли – интересный вариант. Намного интереснее железобетонных. Да, деревянные не вечны, но транспорты в Европу нам нужны как можно скорее. Понятно, что необходимый тоннаж не может быть создан целиком из дерева, да в стране и нет пока достаточных объёмов. Но богатые леса Техаса способны удовлетворить потребности. Канадские лесорубы готовы поучаствовать. Согласие на льготный кредит получено. Если срочно увеличить число верфей и стапелей, мы будем через два-три месяца иметь тысячу новых судов».

Всё завертелось, когда экономисты подсчитали, что один рейс такого корабля через Атлантику окупает затраты на его строительство. Изначально речь и шла о тысяче судов. Под них были модернизированы десятки верфей, построено четыре новых с общим числом в сто стапелей. Туда пришли работать триста тысяч человек. Американские верфи ждали леса, много соснового леса.

В штат Техас со своими трелёвочными тракторами пришли тысячи канадских лесорубов. Для них начинались «золотые деньки». А после них оставались лишь гигантские проплешины с торчащими зубьями пеньков. Большая часть лесных угодий этого американского штата была уничтожена именно тогда.

Первое деревянное 90-метровое судно сошло на воду в начале декабря 1917-го. Одиннадцатого ноября следующего года во Франции было подписано перемирие, а на стапелях в Соединённых Штатах находилось почти три сотни деревянных пароходов и ещё сотня – полностью оснащённых, с паровыми двигателями. Ни одно из них так ни разу и не пересекло Атлантику.

Каждая посудина обошлась в четыре раза дороже, чем планировалось. Пятьдесят миллионов долларов, взятых в кредит, были выброшены на ветер. Деревянный флот устарел за одну ночь. Но запущенная правительством программа продолжала работать, и ещё целый год строились никому не нужные деревянные суда.

– Это один из самых провальных проектов в истории нашей страны! – с горечью признали в Белом доме.

Оставалось определить судьбу тех сотен посудин, что занимали место на верфях, белея своими некрашеными корпусами среди стальных гигантов. Штук пятьдесят удалось продать оптом – ради металлолома. Но его выковыривать из деревянных корпусов не просто, и фирма, которая суда купила, решила ускорить процесс – сразу несколько деревянных корпусов сжечь на мелководье. Но восстали местные фермеры, и фирме пришлось выкупать землю в безлюдном месте и по реке перетащить туда свою дешёвую добычу.

Поздней осенью 1925 года были одновременно подожжены более тридцати деревянных судов. Дымный шлейф от гигантского пожара не давал дышать жителям Техаса несколько дней. Небо было чёрным, в море тонула печаль. Потом всё кончилось…

Автор (из-за кулис): Большинство деревянных кораблей были затоплены. Оставшиеся многие годы ещё догнивали, превратившись в вотчину самогонщиков, в дешёвые ночлежки и бордели… Несмотря на убытки с этим проектом, после Первой мировой войны крупнейшие страны Европы оказались должниками США, «по крайней мере, на два поколения». А идею с одноразовыми судами американцы по полной использовали во Второй мировой войне, построив 2710 кораблей типа «Либерти». За них Советский Союз платил золотом.

Россия: «Четвёртые сутки пылают станицы…»

«За последние три дня, как только наша дивизия выдвинулась в границе, у нас сразу же во всех полках оказались разъезды, которые встретились с неприятелем… Приношу от лица службы горячую благодарность всем господам офицерам и нижним чинам, бывшим в разъездах и эскадронах, за удалые их действия, за товарищескую поддержку, которую они подавали друг другу, и за решительность в окопах. Рад, что вижу в настоящих делах против действительного врага то, чему мы учились на манёврах в мирное время – удаль и взаимовыручку. Все мы братья, все мы должны выручать один другого, хотя бы это стоило нам жизни. Всем поступать так: не ожидая приказания, бить врага там, где он попадается, не справляясь, сколько его. Во всех бывших стычках оказалось, что хотя врагов было гораздо больше, но потери наши очень невелики сравнительно с врагом. А почему? Да только потому, что наши бросались смело, а враг отбивался! За всё это время убито врагов около пятидесяти, а у нас потери всего пять человек. Из них – четыре легкораненых и один без вести пропавший казак, который, даст Бог, ещё к нам вернётся. Сердечное спасибо всем молодцам, бывшим в боях и показавшим пример, как надо бить врагов Отечества! Всех наиболее отличившихся предписываю представить сейчас же к наградам».

Из приказа командира 10-й кавалерийской дивизии графа Фёдора Келлера, лето 1914 года

Картина 3-я. Граф Келлер – «золотая шашка России»

Действующие лица:

• Фёдор Келлер (1857–1918) – потомственный граф, генерал от кавалерии, кавалер ордена Святого Георгия 4-й и 3-й степеней и других орденов, убеждённый монархист.

• Михаил Скобелев (1843–1882) – русский военачальник, генерал от инфантерии, освободитель Болгарии от турецкого ига.

• Густав Маннергейм (1867–1951) – русский и финский государственный и военный деятель шведского происхождения, генерал от кавалерии (1918), фельдмаршал (1933), президент Финляндии (1944–1946).

• Симон Петлюра (1879–1926) – главный атаман Украинской народной республики, председатель Директории (1919–1920), идейный вдохновитель и фактический организатор еврейских погромов и геноцида русскоязычного населения в Малороссии.

Место действия – Российская империя.

Время действия – конец XIX – начало XX века.

Автор (из-за кулис): Немец Фёдор Келлер был русским по жизни больше, чем некоторые россияне по рождению. Его дед появился в Санкт-Петербурге в ранге посланника прусского короля, отец стал основателем русской ветви этого графского рода и дослужился до генерала. Кем станет внук, появившийся на свет в Курске, ни у кого сомнений не возникало: только военным. В девятнадцать лет Фёдор Келлер принял присягу на верность царю и Отечеству и до конца жизни остался верен ей.

НЕЗАДОЛГО до обеда по всем учебным классам Николаевского кавалерийского училища пошли воспитатели, экстренно собирая будущих гвардейских юнкеров на общее построение. Ровными рядами стояли дворянские сыновья в бальном зале, ожидая чего-то важного. Наконец двери распахнулись, и, позвякивая шпорами, появился начальник школы в окружении свиты. Горнисты пропели сигнал «Слушайте все!»

– Исчерпав до конца миролюбие наше, мы вынуждены высокомерным упорством Порты приступить к действиям более решительным, – генерал зачитывал императорский манифест. – Турция своим отказом ставит нас в необходимость обратиться к силе оружия. Глубоко проникнутые убеждением в правоте нашего дела, мы в смиренном уповании на помощь и милосердие Всевышнего объявляем всем нашим верноподданным, что наступило время, предусмотренное в тех словах наших, на которые единодушно отозвалась вся Россия…

Выдохнув и оглядев зал, генерал поправил аксельбант и закончил:

– Ныне, призывая благословение на доблестные войска наши, мы, император всея Руси Александр Второй, повелели им вступить в пределы Турции…

Шеренги не шелохнулись, не прокричали «ура!». Складывалось впечатление, что прикажи им сейчас маршировать на фронт – так и пойдут молчаливыми рядами. И впечатление не обмануло.

– Приказом по училищу объявляется досрочный вы пуск, желающие могут записаться добровольцами в действующую армию!

Генерал вышел, свита за ним. В зал внесли столы, началась запись волонтёров. Для таких, как Фёдор Келлер, – отдельный столик. Они же пансионеры-подготовишки, даже не кадеты ещё. Так что пошёл он воевать с турками вольноопределяющимся, с нижнего чина повёл список военных заслуг молоденький граф. Родителям о своём решении Фёдор сообщил лишь с дороги на фронт.

Лейб-драгунский полк, к которому приписался «вольнопер», попал в армию генерала Скобелева, известного своей удалью и скандалами. Началась служба Келлера с шагистики, жёсткой солдатской шинели, короткого сна и длинных переходов по долинам и взгорьям Балкан. Лошадь дали обозную, вместо винтовки и сабли – «подай-принеси», «доставить в штаб донесение немедленно». Но и здесь он отличился: офицеры доложили генералу, что этот высокий юноша ни от какой работы не отлынивает, вражеским пулям не кланяется.